Двойное членение и принцип языковой экономии

Тип организации, о которой пойдет речь, характерен для всех описанных языков, известных на сегодняшний день. Видимо, он импонирует человеческим коллективам, в наибольшей степени соответствуя потребностям и возможностям человека. Двойное членение создает предпосылки для реализации принципа эконо­мии, что позволяет выковать орудие общения, пригодное к всеобщему употреблению и делающее возможным передачу очень большого количества информации при незначительной затрате средств. Кроме дополнительной экономии, которую создает второе членение, оно обладает еще тем преимуществом, что делает форму означающего независимой от значения соответствующего означаемого, благодаря чему языковая форма приобретает большую устойчивость. Дей­ствительно, если бы в каком-либо языке всякому слову соответ­ствовал особый вид хрюканья, которое нельзя было бы разложить на составные части, ничто не, мешало бы людям видоизменить это хрюканье, если бы у них возникла мысль, что в новом виде оно более соответствует описываемому объекту. Однако, поскольку, поддерживать единство общения подобным образом было бы невозможно, вся система пришла бы в конце концов в состояние хронической неустойчивости, малоблагоприятное для сохранения взаимопонимания. Наличие второго членения дает возможность сохранить взаимопонимание, связывая каждую из составных частей означающего, каждый из звуковых отрезков, например /m/, /а/, /1/ в mal, не только со смыслом соответствующего озна­чающего, в данном случае слова «mal», но и с другими элементами языка, например с /m/ в masse «масса», с /а/ в chat «кот», с /1/ в sale «зал» и т. д. Это не значит, что, например, /m/ или /1/ в mal не может с течением времени измениться, однако отсюда следует, что если такое изменение произойдет, то в том же направлении и в то же самое время с необходимостью изменятся /m/ в masse или /1/ в sale.

1 — 12. Каждому языку свойственно, особое членение

Если сходство всех языков состоит в том, что всем им присуще
двойное членение, то различия между ними состоят в приемах,
которыми пользуются носители разных языков при членении
данных своего опыта, а также в способах реализации возможно­
стей, присущих органам речи. Другими словами, каждому
языку свойственно особое членение, при­
чем это относится как к высказываниям, так и к означающим.
Когда француз в одной из ситуаций говорит j'ai mal a la tete,
итальянец употребляет выражение mi duole il capo. В первом
случае субъектом высказывания является произносящий его
человек, во втором - субъектом высказывания оказывается
больная голова; для выражения болевого ощущения во француз­
ском примере употреблено имя, в итальянском — глагол, причем
в первом случае это ощущение приписывается голове, во втором —
человеку, который нездоров. Неважно, что и француз мог бы сказать
la tete me fait mal «у меня болит голова». Решающим является
то, что данной ситуации во французском и итальянском языках
могут соответствовать два совершенно различных вида членения.
Точно так же можно провести сравнение следующих эквивален­
тов: латинского poenas dabant с французским ils etaient punis
«они были наказаны»; английского smoking prohibited с русским
курить воспрещается и с французским defense de fumer; немец­
кого er 1st zuverlassig с французским on peut compter sur lui «на
него можно рассчитывать»..

Мы уже знаем, что слова одного языка не имеют точных эквивалентов в другом языке. Таково естественное следствие того многообразия, которое характерно для членения данных опыта. Случается, что различия в членении обусловливают раз­личный подход к оценке данного явления или, наоборот, разли­чие в оценке явления влечет за собой различие в членении. Провести разграничение между обоими случаями оказывается

невозможным.

Что касается членения означающих, то здесь следует воз­держиваться от оценки фактов, основанной на графических данных, даже если речь идет о транскрипции, а не об орфографии. Сопоставляя контексты /z е mal a la tet/ и /mi duole il kapo/, не следует думать, что /а/ в /kapo/ соответствует той же физи-, ческой реальности, что и /а/ в /mal/; во французском языке, где различаются /а/ в словах типа mal и /а/ в male, глубина арти­куляции первого звука оказывается весьма ограниченной; в. итальянском языке /а/ в capo, будучи в этом 'языке единственным открытым гласным, обладает гораздо большей областью рассеи­вания. Идентичность же графического изображения фонем двух

языков объясняется прежде всего соображениями

Число монем и число фонем

Количество высказываний, возможных в данном языке, тео­
ретически безгранично, ибо не существует ограничений для по­
следовательностей монем, составляющих высказывание. В самом
деле, список монем данного языка может быть охарактеризован
как открытый список: невозможно точно определить,
сколько различных монем содержится в данном языке, так как
в любом обществе каждое мгновение обнаруживаются новые по­
требности, вызывающие к жизни новые обозначения. Количество
слов; которые способен употребить в речи или понять современный
образованный человек, исчисляется десятками тысяч. Однако
большинство этих слов составлено из монем, либо способных
выступать в качестве самостоятельных слов (cp, например,
timbre-poste «почтовая марка», autoroute «шоссе»), либо харак­
теризующихся композиционными ограничениями (например,
thermostat «термостат», telegraphe «телеграф»). Отсюда следует,
что монемы, в том числе сложные, образованные при помощи
окончаний, например -ons, или суффиксов, например -atre в
количественном отношении все же значительно уступают
словам

Что касается списка фонем того или иного языка, то его можно назвать з а к р ы т ы м списк о м. Например, житель Кастилии различает 24 фонемы, ни на одну больше и ни на одну меньше. Ответ на вопрос «Каково количество фонем в данном язы­ке?» часто оказывается, впрочем, затруднительным ввиду того, что языки великих цивилизаций, имеющие широкое распространение, не представляют совершенного единства, а варьируются от мест­ности к местности, от одного слоя общества, к другому, от по­коления к поколению. Это варьирование в принципе не затрудняет общения, но может вызвать изменения как в инвентаре различных единиц (фонем), так и в инвентаре единиц, обладающих значением (монем или знаков в более широком понимании). Этим объясняется, например, почему в ряде районов Америки местные носители испанского языка различают 22 фонемы вместо 24. Автор настоя­щих строк различает в своем родном языке 34 фонемы. С другой-стороны, многие парижане, родившиеся после 1940 г., проводят различия только между 31 фонемой. Эту систему, наиболее про­стую, мы и будем использовать в транскрипции примеров из французского языка.