Глава 9. За нами -- Москва

Оперативно-инженерная группа покинула Воронеж на рассвете 15 ноябрясорок первого года. Наступила ранняя холодная зима, грязь на дорогахзатвердела, ее припорошило сухим снегом, шоферы радовались. Сидя рядом со Шлегером на переднем сиденье кем-то брошенного, а намиподобранного ЗИСа, я нет-нет да и ощупывал левый нагрудный кармангимнастерки: там лежало письмо Военного совета Юго-Западного фронта на имяИ. В. Сталина. В письме --просьба принять полковника такого-то по вопросу омассовом изготовлении и применении мин замедленного действия на фронте и втылу врага. Настроение было приподнятое: наконец-то наболевшие вопросыминеров и партизан будут решены! Я б не радовался, если б узнал, что в этисамые часы противник, не 229 считаясь с потерями, ведет наступление на Москву и что судьба столицы всмертельной опасности!.. Двигались кратчайшим путем, через Рязань и Коломну. В Рязани с ноябрярасполагался Оперативно-учебный центр Западного фронта, и, конечно, нельзябыло не посетить его. А чуть свет, простившись с испанцами, остававшимисявременно в оперативно-учебном центре, поспешили в Москву.... На окраинах не клубились дымом заводские трубы. Словно сквозь землюпровалились трамваи. Витрины магазинов обложены мешками с песком, на дверяхвисят пудовые замки, по ступеням учрежденческих подъездов гоняются друг задругом струйки поземки, лишенные главного занятия -- заметать вереницучеловеческих следов. На иных улицах -- ни души, окна в домах как голые: беззанавесок, без цветочных горшков. Притихли минеры... Никуда не заезжая, не приводя себя в порядок, направились на Старуюплощадь, в ЦК партии. Сдал письмо Военного совета фронта. Предупредили, чтоо письме будет доложено, следует быть готовым явиться в Кремль по первомувызову. -- Запишите наш телефон, -- посоветовали. -- Будете выезжать из Москвы-- обязательно сообщайте, куда и на какой срок. Деловитость разговора сняла первое тягостное впечатление от встречи состолицей: тут спокойны, знают свое дело и работают как всегда! В мужестве и твердости рабочей Москвы я впоследствии убеждался каждыйдень и на каждом шагу. Город сильно опустел -- верно, транспорта сталоменьше -- тоже верно. Но в цехах московских заводов и в мастерскихпо-прежнему выпускали снаряды, ремонтировали танки и пушки, делаливзрывчатку, разнообразные мины, сваривали противотанковые "ежи'". И нетолько перевыполняли нормы, а изобретали, осуществляли рационализациюпроизводства! Как раз в те страшные, критические дни кто-то из московскихрабочих нашел способ борьбы с набуханием деревянных корпусов мин в сыройземле, и это позволило сохранять в боевой готовности тысячи противотанко-230 вых мин?.. В отделе застаю одного майора Вакулов-ского. Майор торопливоснимает очки с толстыми стеклами, протирает, улыбка у него растерянная.Прошу ключи от сейфа. -- Он открыт, товарищ полковник, -- Как открыт? Тяну на себя массивную стальную дверцу. Поддается легко. Внутри --зияющая пустота. Ни моей диссертации, ни инструкций и пособий длядиверсантов, ни конспектов лекций по тактике и технике диверсий. Вакуловский объясняет: в его отсутствие поступил приказ вывезтинаиболее ценные документы, а все, не имеющее в данный момент ценностиуничтожить. Я осторожно закрыл дверцу пустого сейфа. "Не имеющее ценности"! Ну, чтотут сказать? Прошел к столу, сел. Спросил, кто из генералов и старших офицеровнаходится в Москве. Оказывается, только Леонтий Захарович Котляр, всеостальные -- на боевых участках. Создана большая оперативно-инженернаягруппа во главе с генералом Галицким и полковником Е. В. Леошеней --начальником военно-инженерной кафедры Военной академии имени М. В. Фрунзе,которая создает заграждения на направлениях: Теряева Слобода, Клин,Рогачево, Дмитров, Истра" Солнечногорск и Яхрома, а также группа генерала В.Ф. Зотова, действующая на направлениях: Тула, Кашира, Воскресенск, Ряжск, Рязань. Формируются десять саперныхармий. Три дня назад началось строительство оборонительных рубежей в городе. Я поднял голову: -- В самом городе? Вакуловский ответил не сразу, словно должен был проглотить застрявший вгорле комок: -- Очень тяжелая обстановка, товарищ полковник. Минные заграждения под Москвой... Генерал-майор Котляр слушал доклад о харьковской операции, лежа накойке в бомбоубежище: его свалила очередная почечная колика. Подробности не нужны, -- остановил Леонтий Захарович слабым жестомруки. -- С обстановкой познакомились? -- Майор Вакуловский доложил о прорыве противника на Калининскомфронте. -- Враг начал наступление и на московско-тульском направлении... Котляра прервал телефонный звонок. Генерал с трудом приподнялся, взялтрубку поставленного возле койки телефонного аппарата. Разговаривал недолго,явно стараясь не выдать голосом самочувствия. Отдал необходимыераспоряжения, положил трубку, осторожно опустился на подушку. Видя, какпобледнело его лицо, какие крупные капли пота покрыли лоб начальник ГВИУ, язаметил: -- Врача бы надо, Леонтий Захарович! Котляр скосил глаза, помолчал,пережидая боль, тихонько спросил: -- Острите, Илья Григорьевич? При чем тут врач? Разве врачи что-нибудьпонимают в минах? Потянулся за стаканом крепкого чая; отпил несколько глотков, перевелдыхание, так же тихо продолжал: -- На московско-тульском оборона тоже прорвана. Танковые дивизииГудериана захватили район Боло-хово -- Дедилово. Под Тулу посланыподкрепления. Мы отправили поезда-летучки с противотанковыми минами, нодостаточного количества минеров в Туле нет. Срочно выезжайте туда, ИльяГригорьевич! Вот так включился я в устройство минновзрывных заграждений под Москвойи на подступах к ней. Выполняя приказ начальника ГВИУ, уже через четыре часапримчался в Тулу. Томило тягостное предчувствие: поезда с минами стоят себепостаивают где-нибудь в тупичке. Наши мины лежат мертвым грузом, вместо тогочтобы взрываться под гусеницами фашистских машин! -- Гони на станцию! -- приказал я Шлегеру. Станционные путиприпорашивал снежок. Огромные воронки от авиабомб зияли совсем близко отжелезнодорожного полотна. А поездов-летучек не видно. Отогнали, чтоб неразбомбило? Но куда? 232 Нашел военного коменданта: -- Где "летучки" с минами? -- Разгружены, товарищ полковник. --Когда? Кем? -- Еще утром. Рабочими нашими. Час от Часу не легче! Если неопытные люди начнут возиться совзрывчаткой, взрывателями и детонаторами -- быть беде. Бросился к машине: -- В обком, Володя! Спешно! И только в обкоме узнал, наконец, что порю горячку зря. По заданиюпервого секретаря обкома Жаво-ронкова оказавшаяся в Туле группа инспекторовОУЦ взялась за дело, не ожидая ничьей помощи. Лейтенант Федор АндреевичКузнецов провел занятия с комсоставом двух рабочих батальонов, другиеинструкторы занялись с бойцами стрелковых подразделений, и разгруженные миныуже устанавливаются в районе Узловой... Поездка в Тулу стала как бы прологом к нашей с майором Вакуловскимработе в ноябре и декабре сорок первого года. Выполняя срочные поручениягенерала Котляра, мы, словно ткацкие челноки, сновали с левого фланга направый, с правого на левый, один на Дмитровское шоссе, другой наВолоколамское, один под Солнечногорск, другой к Дедовску.; Напомню читателю, какого накала достигли события во второй половиненоября. Рассчитывая разгромить советские войска на вяземско-московском ибрянско-московском направлениях, обойти Москву с севера и с юга и вкратчайший срок овладеть ею, фашистское командование стремилось достичь этойцели путем двойного охвата столицы. Первое окружение и разгром советскихвойск намечалось провести в районе Брянска и Вязьмы. Второе окружение изахват столицы -- путем глубокого обхода Москвы с северо-запада через Клин иКалинин, а с юга -- через Тулу и Каширу, чтобы замкнуть бронетанковые клещив районе Ногинска. Осуществляя этот замысел, враг не жалел ни живую силу, ни техническиесредства, мирился с любыми потерями. Лишь 27 ноября удалось отбросить танки Гудериа-на на 10 -- 15километров в сторону Венева, в трехдневных кровавых боях перемолоть силыврага и вынудить его отказаться от попыток пробиться к Москве со стороныТулы и Каширы. На севере же обстановка продолжала ухудшаться. 1 декабрягитлеровцы неожиданно прорвались в центре Западного фронта, двинулись наКубинку... В тогдашних условиях рыть противотанковые рвы, эскарпы и контрэскарпы,естественно, не приходилось. Выручить могли только мины. И хотя частьпредприятий, где они прежде изготавливались, осталась на захваченнойфашистами территории, а часть находилась в пути на восток, мины выпускались.Изготавливали их где только можно было. Работы же по минированию рубежейвокруг столицы во второй половине ноября вели хорошо подготовленныеинженерные части. Это сказалось и на тактике минирования, и на его качестве.Все танкоопасные направления были перекрыты. Одна толькооперативно-инженерная группа генерала Галицкого установила 52 тысячипротивотанковых мин. В труднообъезжаемых местах шоссе разрушалось мощнымифугасами. На важных участках шоссейных и железнодорожных дорог, встанционных помещениях, в постройках подмосковных домов отдыха и санаториев,которые противник мог использовать для размещения войск, в административныхзданиях покинутых городов ставились мины замедленного действия. Людям случалось работать под бомбежками, под артиллерийским иминометным огнем, с боем прорываться к отходившим стрелковым частям. Особой заботы требовали противотанковые мины, установленные осенью.Внезапные сильные морозы могли вывести их из строя: влага, попадая вовзрыватели, замерзает, сковывая сжатую пружину механизма. Пришлось проверятьвыборочно тысячи мин. Еще одна беда -- снег! С двадцатого ноября он валил и валил, сводя нанет результаты осеннего минирования. Скрытые под густым белым покровом,давно вмерзшие в грунт мины делаются абсолютно безвредными для врага. Выхододин -- начать минирова-234 ние к столице заново, по свежему снегу, по ранее поставленным минам, "вдва яруса". Минирование ведется торопливо, в непосредственной близости отпередовой, иногда на виду у фашистских танкистов и пехотинцев, под их огнем.И когда генерал Котляр, отправляя нас с Вакуловским на очередной опасныйучасток, требует контролировать, как фиксируются мины "второго яруса", незнаешь, что отвечать: сейчас никто мест установки отдельных мин нефиксирует, не до того! Хорошо, если обозначат на карте расположение минногогорода. Нам остается действовать личным примером, но и мы не всегда можемсоставлять точные карточки минных полей, ограничиваемся привязкой кместности мин, находящихся с краю: на другое нет времени. Для доклада о ходе работ и решения возникающих вопросов часто езжу вМоскву. Иногда ночь застает в городе. Навещать опустевшую квартиру нехочется. Ночую либо в общежитии, под боком у штаба инженерныхвойск^[8], либо в забронированном номере гостиницы "Москва", чьеглавное достоинство -- ванная комната. Однажды узнаю: тут же, в гостинице,поселился Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, Несмотря на усталость, спешук нему. Пономаренко Большой номер пустынен. Выглядит неуютно. На столике возле двери --ворох газет и журналов. Час поздний, окна глухо зашторены, одна-единственнаялампочка светит. тускло, Пономаренко удивлен неожиданным визитом: -- Откуда вы? Из каких краев? Пропускает в номер, усаживает: 8Приказом Ставки от 28 ноября 1941 года был создан штаб инженерныхвойск Красной Армии, штабы инженерных войск во фромта-х и армиях и учрежденыдолжности начальников. инженерных войск (фронтов и армий. Автор получилназначение иа должность. помощника начальника штаба инженерных войск КраснойАрмии, оставаясь начальником отдела заграждений штаба инжвойск. 235 -- Ну, рассказывайте, рассказывайте, что на фрон- те? Вы же всегда тона одном участке, то на другом! На месте вам не сидится... Нарочитая шутливость Пантелеймона Кондратьеви-ча не может скрыть егоозабоченности. Я все понимаю: Белоруссия оккупирована, и даже здесь, затолстыми кирпичными стенами гостиницы "Москва", слышен гул артиллерии... Рассказываю о недавнем посещении ОУЦ, о нуждах центра в связи снаступившей зимой, передаю Пономаренко отчет о работе оперативно-учебногоцентра за четыре месяца. Пономаренко углубляется в чтение отчета. Прошлую ночь я не спал, нынче для отдыха оста-лось всего пять часов,спрашиваю разрешения уйти. -- Да, да, конечно! Отдыхайте! -- кивает Понома-ре н ко. --Отдыхайте! Спускаюсь к себе, ужинаю, ложусь, но сон нейдет: встреча с Пантелеймоном Кондратьевичем разбередила все прежние думы опартизанах. Сейчас, когда враг захватил огромную территорию нашей страны, нопобеды не достиг, вынужден вести изнурительные бои, непомерно растянутыекоммуникации фашистов поистине стали ахиллесовой пятой захватнической армии.Пора ударить по ним со всей силой! Но партизанские отряды в тылу врагадействуют несогласованно, иные даже не имеют связи с партийными и военнымиорганами, снабжение партизан из советского тыла производится эпизодически,им не хватает оружия, взрывчатки, минновзрывной техники... Протягиваю руку к часам. На часах -- два сорок. Нет, беспокоитьПономаренко в такое время немыслимо. Разговор о насущных нуждах партизанпридется отложить. Досадно, конечно, но пенять можно лишь на себя самого. Спасает, что усталось слишком велика: все-таки засыпаю. А с утрапоездка на левый фланг 16-й армии генерала Рокоссовского, во второй половинедня -- под Серпухов, и досада на самого себя отступает, глохнет, спасительноподавленная сиюминутными заботами и обязанностями. В мыслях только танки имины. Мины и танки. Враг не должен прорываться через минные поля! Я даже не подозреваю, как близок день серьезного разговора опартизанах.

Глава 10. Две встречи

В приемной Сталина В один из последних дней ноября голос Левитана, читающего сводкуСовинформбюро, звучит приподнято: войска Волховского фронта, перейдя внаступление, разбили врага, освободили город Тихвин, а войска Южного фронта,ведя контрнаступление, освободили Ростов-на-Дону! Это известие -- словно солнечный лучик в свинцовых тучах. Кажется,начинают сбываться слова, сказанные Сталиным три недели назад, в день парадана Красной площади, о празднике, который скоро будет и на нашей улице! А тутеще возбужденный майор Вакуловский: -- Под Акулово и Голицыне подорвалось множество фашистских танков, ИльяГригорьевич! Говорят, фашистов в пух разнесли, они одними убитыми тысячдесять потеряли! Радость Вакуловского понятна: майор принимал участие в минированииучастка, где уничтожена прорвавшаяся группировка противника. Да и я сам тамработал, и тоже испытываю удовлетворение: минные поля не подводят. А сколько еще приятных новостей узнаем, когдадвинемся вперед?! Сомнений, что скоро перейдем в наступление, нет. Гитлеровцы атакуют безпрежнего напора, выдохлись, а к Москве непрерывно подтягивались резервы.Бывая на тыловых рубежах, работники ГВИУ наблюдают за выгрузкой исосредоточением свежих уральских и сибирских дивизий. Час расплаты длягитлеровцев пробьет со дня на день!.. Находясь под Серпуховом, получаю телефонограмму генерала Котляра,требующего немедленно прибыть в штаб инженерных войск. Оставляю все дела,еду. -- Вас ждет начальник! -- разглядывая меня с откровенным любопытством,говорит дежурный по штабу. Котляр принимает сразу, прервав разговор с Га-лицким и другимитоварищами. Чувствую, и они глядят как-то странно. Случилось что-нибудь? Котляр краток: -- Вас вызывают в Кремль, к товарищу Сталину. На прием следует явитьсяв двадцать два часа ровно. Не ослышался ли? Неужели свершилось?! -- Сейчас шестнадцать часов, -- продолжает Котляр. -- Поезжайте домой,отдохните, приведите в порядок обмундирование. Предварительно зайдите комне. Буду ждать в двадцать часов. Время таяло, как пятнышко влаги на солнцепеке, но ровно в двадцатьчасов, выбритый и отутюженный, я вновь вошел в кабинет Котляра. -- Ну, вот, совсем другой вид! -- одобрительно произнес ЛеонтийЗахарович. -- Садитесь. Вызов, как я понимаю, связан с письмом Военногосовета Юго-Западного фронта? -- Я тоже так думаю. -- Напомните, какие вопросы там поставлены, Илья Григорьевич? -- Обосновывается необходимость производства мощных противотанковых мини мин замедленного действия, пишется о нацеливании партизан на разрушениевражеских коммуникаций. -- Продумали, что и как станете говорить? -- Мысли не новые, товарищ генерал! -- Тем лучше. Излагайте только суть и как можно короче. -- Я понимаю! Но есть ряд моментов, требующих пояснения. Возможно,товарищ Сталин не знает.,, Котляр быстро перебил: -- Не заблуждайтесь, Илья Григорьевич! Товарищ Сталин все знает.Помните об этом. Помните, и ни в коем случае не горячитесь при разговоре.Пуще же всего остерегайтесь возражать! Могут быть обстоятельства, вамсовершенно неизвестные, зато известные товарищу Сталину. Ясно? В напряженном взгляде Котляра, в интонациях взволнованного голосаугадывались забота, беспокойство за товарища. -- Последую вашим советам, товарищ генерал! -- с признательностьюпообещал я.... В первую кремлевскую проходную вошел в 21 час 30 минут. -- Документы? Предъявил документы. -- Оружие? Оружия со мной не было. Такая же точно проверка во второй проходной. В 21 час 50 минут подошелк двери в приемную И. В. Сталина. Нажимая на блестящую медную ручкумассивной двери, вспомнил, каким был Сталин на приеме выпускников военныхакадемий в 1935 году; просто одетый, улыбающийся. Чего же это я волнуюсь?! В уютной, наполненной тишиной комнате уже сидели двое товарищей,приглашенных, видно, раньше меня. Собранны, неулыбчивы, на коленях у каждого--папка с бумагами. Работники приемной предложили подождать. Опустился в глубокое кожаноекресло рядом с плотным мужчиной в темном костюме. Тот не обращал на соседейвнимания. Поглядывая на высокую двустворчатую дверь в кабинет, топриглаживая редкие, тщательно зачесанные на обширную лысину волосы, топринимался барабанить толстыми пальцами по кожаной папке. Я снова и снова перебирал в памяти тезисы доклада, сделанного нами сгенералом Невским Военному совету Юго-Западного фронта. Внезапно в приемной что-то изменилось. Никто не произнес ни слова,никакого шума не послышалось, никто ни о чем не объявлял, но всевыпрямились, подтянулись, мой сосед вытащил носовой платок, быстро вытеркапельки пота на заблестевшем лбу. По каким-то им одним известным признакамсобравшиеся определили, что Сталин приехал. И действительно через несколькоминут к нему стали вызывать. Вызвали через полчаса и моего соседа., Сновавытерев лоб, он скрылся за высокой дверью... 239 Входили и выходили какие-то военные и гражданские товарищи. Звук шаговгасили толстые ковры. Кресло было мягким, уютным. Тепло, проникая в глубьтела, расслабляло. Прошел час. Минул другой. Беспокойство оставило меня.Завороженный теплом, могильной тишиной, я чувствовал, будто растворяюсь вних. Не успел спохватиться, как глаза закрылись, все заволок туман дремоты.Да и мудрено было не задремать в такой обстановке после двух бессонных ночейи трех часов ожидания. -- Товарищ полковник... Я вскочил с кресла, испуганный и обескураженный: неужели заснул? А может, проспал? -- Товарищ Сталин принять вас не может, -- произнес ровным голосомработник приемной. -- Вас примет товарищ Мехлис. -- Но мне нужно к товарищу Сталину! -- еще не совсем очнувшись,возразил я. -- Пойдемте к товарищу Мехлису. Я обескураженно смотрел на высокиебелые двери. Всего несколько шагов до них, а войти не могу! Тронули залокоть; -- Товарищ Мехлис принимает в другом кабинете. Вторая встреча с Мехлисом Первое, что бросилось в глаза в кабинете Мехли-са, -- письмо Военногосовета Юго-Западного фронта, лежащее на столе армейского комиссара первогоранга. Это обнадеживало! -- Слушаю вас, -- выслушав представление, угрюмо сказал Мехлис. Я начал излагать суть дела, но на третьей или четвертой фразе былпрерван: -- Не о том говорите! Не это сейчас нужно! Резким движением Мехлисотодвинул письмо Военного совета, поднялся, вышел из-за стола и, расхаживаяпо кабинету, стал упрекать меня и авторов письма в безответственности: окаких минах, да еще замедленного действия, о каких "сюрпризах" можетидти-речь, если армии не хватает обычных снарядов и нечем снаряжатьавиабомбы? -- Глубокий вражеский тыл, коммуникации! --с едкой иронией воскликнулМехлис. -- Вы что, с неба упали? Не знаете, что враг стоит под самойМосквой?! -- Но мы учитываем... И снова Мехлис перебил: -- Учитывать надо, что наступила зима! Что надо полностью использоватьте преимущества, какие она дает! Нужно заморозить гитлеровцев! Все леса, вседома, все строения, где может укрыться от холода враг, должны быть сожжены!Хоть это вам понятно?! Я осторожно заметил, что леса зимой не горят и что они -- база дляпартизан. А если жечь деревни --лишатся крова наши же люди. Возражение лишь подлило масла в огонь. Мехлис обозвал меня и Невскогогоре-теоретиками, слепца-. ми, потребовал передать генералу Котляру, чтоПодмосковье нужно превратить в снежную пустыню: враг, куда бы ни сунулся,должен натыкаться только на стужу и пепелище. -- Если еще раз посмеете побеспокоить товарища Сталина своими дурацкимиидеями -- будете расстреляны! Можете идти. Генерал Котляр ждал меня. Выслушал, покачал головой: -- Н-да, неожиданно... Очень! Да вы не расстраивайтесь так, ИльяГригорьевич! В жизни, знаете ли, надо надеяться на лучшее. Может, все ещеизменится. Котляр утешал, я был ему благодарен, но состояние подавленности непроходило; все пошло прахом, все! К тому же я вспомнил, что требование поджигать леса, высказанноеМехлисом, это требование самого Сталина! Точно! Он говорил об этом еще ввыступлении по радио 3 июля сорок первого года! А я-то пытался объяснитьМехлису, что поджог лесов -- несусветная чушь! Что же теперь будет? Скажучестно, мне стало страшно... "Гони немца на мороз! " Разгром гитлеровцев под Москвой начался переходом в наступление 5декабря войск Калининского фронта. А утром 6 декабря в мощноеконтрнаступление перешли Западный фронт и войска правого крыла Юго-Западногофронта. Великая битва началась! Не в силах описывать боевые действия наступавших советских армий,расскажу здесь только о тяготах, выпавших на долю саперов. Перед началом наступления им пришлось снять тысячи собственных,поставленных в спешке мин, а затем, в ходе боев, обезвреживать миныпротивника. Документации на собственные минные поля в ряде случаев неимелось, вражеские укрывал глубокий снег, работать приходилось под огнем,инженерные войска несли потери. Тем не менее и рядовой, и командный составбатальонов, занятых разминированием, поставленные ему задачи выполняли счестью. Я своими глазами видел, как лейтенанты и младшие лейтенанты,вчерашние курсанты военных училищ, показывая пример солдатам, ползли туда,где только что погиб снимавший мины сапер, как двигались следом за этимимальчиками их подчиненные... Работники штаба инжвойск Красной Армии, оказывая помощь наступающимсоединениям, по-прежнему ездили с участка на участок, из одной армии вдругую. Дороги и поля выглядели одинаково: перевернутые вверх колесами,зарывшиеся тупыми рылами в придорожные, полные снега канавы немецкиегрузовики, обгоревшие, с распахнутыми или оторванными дверцами легковые"опели", "хорьхи", "ганзы" и "вандереры", зияющие рваными пробоинами танки скрестами на башнях, и всюду -- трупы в серо-зеленых шинелях: распластавшиесяна снегу, увязшие в сугробах, скрюченные, с головами, обмотанными поверхпилоток и фуражек платками и шалями, с навсегда остекленевшими глазами. И --неровные, медленно бредущие в наш тыл колонны пленных, едва переставляющихноги с накрученным на них тряпьем. Изучаем на местах боев эффективность противотанковых мин. Под Акуловоми Голицыном действительно уничтожено около пятидесяти танков врага. Убольшинства -- перебиты гусеницы, иные завалились в большие воронки от мин сусиленным зарядом. Вблизи Решетникова -- шестнадцать фашистских танков сперебитыми гусеницами. В других местах от трех до десяти танков. Минысрабатывали безотказ- но. Но беда прежняя: как правило, только перебивалиходовую часть боевых машин противника, а не уничтожали их вместе с экипажем.Видно, что оставшиеся на поле боя "даймлербенцы" добиты уже артиллеристами.Значит, нужны мины новой конструкции, обладающие к тому же большейразрушительной силой. Пленные подтверждают, что мины наносили фашистскимвойскам значительный урон, но утверждают, что часть их, если дело неосложнялось погодными условиями, обезвреживались довольно легко, Что ж,этого следовало ожидать: мы до сих пор не располагаем достаточнымколичеством мин, безопас-ных для собственных войск, но страшных для техникии пехоты противника, практически недоступных для разминирования саперамиврага. К раздумьям о совершенствовании мин прибавляются раздумья о партизанах.Наступление продолжается, мы гоним и гоним фашистов на запад, и некоторыепартизанские отряды соединяются с войсками Красной Армии. Радуются партизанынеописуемо, рассказывают, что смогли в последние дни усилить удары пооккупантам, но тут же сетуют на отсутствие надежной, быстродействующей связисо своими войсками, на невозможность своевременно передать ценныеразведывательные данные, на нехватку боеприпасов и взрывчатых веществ... В десятых числах декабря попадаю в Завидово, на свою родную станцию.Благодаря стремительному продвижению и выходу наших войск в тыл противника,Завидово пострадало не слишком сильно, часть домов уцелела, уцелел и дом,где до войны жил друг моего детства Егор Деревянкин. За месяц до нападенияфашистской Германии, в мае, Егор с женой, Татьяной Николаевной, приезжал встолицу. Татьяна Николаевна, учительница по профессии, была на семь летмоложе мужа, и хотя у Деревянкиных име-243 лось двое детей, никак не походила на мать семейства. Стройная,смешливая, казалась очень юной, знала это и поддразнивала Егора,приговаривая, что он старик. Егору это нравилось, он счастливо улыбался. Живли он, мой товарищ, с которым четыре года протирали штаны на одной школьнойскамье? Живы ли его жена и детишки? Перед крыльцом -- расплющенный танковой гусеницей труп немецкогосолдата. Окна забиты досками, заткнуты тряпками, ступени обледенели, дверьне заперта. Нашарил в темных сенях вторую, ведущую в комнаты. Ворвавшийсяхолодный воздух заколебал пламя коптилки, по стене метнулась громадная теньсутулой, закутанной в рваный платок женщины. -- Татьяна Николаевна?.. Это я, Старинов! Женщина не шевелилась и вдругподнялась, вдруг ее качнуло ко мне: -- Илья Григорьевич! Живы?! Дорогой наш! Господи, да откуда же?.. Схватив за рукав полушубка, уговаривала пройти, раздеться, присесть, недавая ни пройти, ни раздеться, словно не в силах была опустить рукав, боясьрасстаться с чем-то бесконечно дорогим, с тем, о чем напомнил мой приход. Спохватилась: -- Вы же с дороги, с холода, сейчас я кипятку... -- Где Егор? -- В армии. Писем второй месяц нет! -- Это ничего, Татьяна Николаевна, случаются перебои... А дети? -- Вон они. В углу, на большой деревянной кровати спали под ворохом одеял детиДеревянкиных. Значит, самого страшного не произошло... Покосился на забитуюдверь в соседнюю комнату. Хозяйка дома перехватила взгляд, объяснила: -- Там семьи из сожженных домов. Гитлеровцы проклятые подослалиподжигателей, которые за партизан себя выдавали. Семь домов сожгли, а большенарод не позволил. К сожалению, следует признать, что дома поджигалисьдействительно партизанами, выполнявшими приказ Сталина "Гони немца на мороз!". Я сразу вспомнил финскую войну. Финны при отходе 99% населенияэвакуировали. Мы приходим в село -- населения нет. Часть домов приведена внегодное состояние, часть уцелевших зданий заминированы минами замедленногодействия. Продрогшие и измотанные солдаты набивались в такие дома по 50-150человек. Когда дома врывались, мало кто оставался в живых. После этого мыуже старались подальше держаться от любых зданий и сооружений, хотяминированных среди них было немного. И вся армия мерзла в палатках. Да,финнам удалось выгнать нас на мороз. А теперь, когда мы решиливоспользоваться их опытом, что получилось? Стали поджигать деревни, вкоторых жили крестьяне. Немцы говорят: -- Посмотрите, что делают большевики. ^[9] Вас поджигают!Помогите нам охранять Ваши деревни! И местное население поддержало немцев. Это дало возможность противникувербовать в большом количестве полицейских. В то же время партизаныЛенинградской области, их насчитывалось примерно 18 000 человек, узнав опризыве "Гони немца на мороз! ", решили, что это провокация. Многие из нихпробились через линию фронта, чтобы разобрать-ся в чем дело. Остальные былибыстро разгромлены карателями, поддерживаемые полицейскими и... местнымнаселением. Запылала железная печурка. Я развязал вещевой мешок, выложил консервы,хлеб, сахар, сало. -- Я ведь только второй день дома, -- стараясь не глядеть на такоебогатство и как бы извиняясь, что ничего, кроме горячей воды, Предложить неможет, -- сказала Татьяна Николаевна, присаживаясь рядом на лавку. -- Какизверги приблизились, я ребят подхватила -- и в деревню, к знакомым. Отсюдаверст восемнадцать, гитлеровцы туда не совались. А когда вернулась --верите, Илья Григорьевич? -- порог переступить не решалась, так эти"культурные люди" комнаты загадили. Сейчас-то отмыла, почистила. А они,гады, так и жили! -- Выходит, вы фашистов живых не видели? -- Как не видела?! Когда их погнали, они через деревни, окольным путемтоже бежали! Чучела чучелами. Даже обидно, что такие чучела до Москвыдошли., Ох, а трусят-то! Армии боятся, партизан боятся и всех, кто в избу низабредет погреться, уверяют, что они рабочие, рабочий класс! -- Знакомая песня. -- Я возьми да и брякни одному: мол, если ты рабочий, не фашист, ивоевать не хочешь -- сдавайся плен. -- Рискованно поступили! Что же солдат! -- А что с него взять? Нельзя, говорит, сдаваться. Ваш Сталин сказал,что всех немцев надо уничтожить, пленных у вас убивают. Я твержу: "Ложь это.Не трогаем мы пленных! Русские не убийцы! " Только башкой своей дурацкоймотает: "Ништ, ништ! Рус пу-пу!.. " -- Кремль. Председатель Госплана Вознесенский Я покинул Завидово, радуясь, что семья друга детства уцелела, что хотькак-то помог его детишкам,, оставив Татьяне Николаевне свой дополнительныйпаек и раздумывая над услышанным. Разговор с женой друга не забывался, сталтем последним толчком, который заставил меня приступить еще к однойдокладной на имя Сталина, еще раз заговорить о проблемах партизанскихдействий и эффективности минирования на коммуникациях врага. В новойдокладной обосновывалась необходимость производства некоторых видовинженерных мин, указывалось на неиспользованные возможности партизанскойборьбы, ставился вопрос о создании единого органа для руководства боевымидействиями партизан. Докладная писалась урывками, в редкие свободные минуты.Может, в ней чего-то недостает? Хорошо бы посоветоваться с кем-нибудь изруководящих военных иди партийных товарищей. И сразу вспоминаю оПонома-ренко. Конечно, надо идти к нему! Он поддерживал идею созданияпартизанских школ, его волнуют нужды партизан, он не останется безучастным! В первый же свободный час еду в гостиницу "Москва". Дорожа временем,буквально с порога объявляю Пантелеймону Кондратьевичу зачем пришел, протягиваю докладную: -- Прочтите, пожалуйста! Если возражений по существу не будет, то,может, и по назначению сможете Доставить? Он читает докладную, щурясь, потом аккуратно Складывает листы: -- О минах, о кадрах -- хорошо. А вот о руководстве партизанами сказанослишком обще и мало. Вопрос этот, кстати, непростой. Я все время над нимдумаю. -- Тогда, может быть, вместо моей докладной подготовить другойдокумент? Вам же виднее, Пантелеймон Кондратьевич. -- Не знаю, не знаю. Пономаренко отходит к высокому окну, за которым густо мельтешит снег. -- Сделаем так; вы оставляете вашу докладную, я прикидываю, что можно инужно сделать, а вы в следующий приезд -- сразу ко мне. Я вырываюсь в Москву через два дня. Пономаренко за это время поработалнад вопросами партизанской борьбы немало. У него уже готов проект письма наимя И. В. Сталина. В письме говорится о необходимости усилить партийноеруководство партизанами, ставится вопрос о создании органов руководствапартизанским движением и высказываются, со ссылкой на мнение полковникаСтаринова, предложения о производстве инженерных мин и подготовкеквалифицированных кадров. -- Я пришел к выводу, что все эти идеи действительно лучше изложить водном документе, чтобы они и рассматривались в комплексе, -- поясняетПономаренко, заметив, что я дочитываю проект его письма. -- Если невозражаете, в таком виде я и передам письмо Андрею АндреевичуАндрееву^[9]. Полагаю, в этом случае оно попадет прямо к товарищуСталину. Я уезжаю на фронт с сознанием выполненного долга, уверенный, что месяцачерез два, не позже, какие-то решения непременно будут приняты. Но уже 9 А. А. Андреев -- член Политбюро ЦК ВКП(б). через полторы-недели меня вызывают в оргинструк^{[ ]}торскийотдел ЦК партии, где, оказывается, уже кипит работа над составлением штатныхрасписаний штабов руководства партизанским движением, определяются штатыпартизанских школ и бригад, подготавливаются заявки на оружие и технику дляпартизан-- ских отрядов. Письмо Пономаренко дошло до адресата в считанныедни, и решение по нему было принято столь же быстро! Сталин принял Пономаренко и имел с ним двухчасовую беседу, о которойпоследний пишет в своей книге "Всенародная борьба"^[10]. А несколькими днями позже генерал-майора Кот-ляра и меня приглашают кпредседателю Госплана Н. А. Вознесенскому, предлагая захватить с собойобразцы некоторых замыкателей и взрывателей. Снова Кремль. В приемной Вознесенского, кроме нас, -- представителиГлавного артиллерийского управления, Главного управления связи и работникипромышленности. Ожидаем недолго, минут десять. Вознесенский встречает, стояза столом. Он улыбчив, что тоже непривычно, и выглядит очень молодо, вовсяком случае, моложе большинства приглашенных. Предлагает садиться, самопускается на стул последним, обводит аудиторию живым, доброжелательнымвзглядом: -- Недавно в Госплан поступило письмо Военного совета Юго-Западногофронта. В нем ставится вопрос об обеспечении войск и партизан значительнымколичеством различных инженерных мин и современными средствами связи. Надоэтот вопрос решать, товарищи! В кабинете оживление. Котляр касается плечом моего плеча. Я на седьмомнебе: не зря мы поработали с генералом Невским! Начинается обсуждение потребностей войск и партизан в минах и рациях.Деловое, конкретное. Мы с генерал-майором Котляром демонстрируем образцысозданных к декабрю месяцу взрывателей замедлен10 Пономаренко П. К.Всенародная борьба в тылу немецко-. фашистских зхватчиков. 1941-1944. М..1986. С. 72-76. 248 ного действия, элементов неизвлекаемости мин, вибрационных иинерционных замыкателей для противотранспортных мин. Вознесенский внимательно их рассматривает, интересуется, нельзя лизаменить детали из латуни на пластмассовые или алюминиевые. -- Возможности у государства несколько иные, чем перед войной,товарищи, надо помнить, что цветного металла недостает, а металлорежущиестанки предельно загружены... Представьте нам заявку с тактико-техническимитребованиями, -- обращается к Кот-ляру председатель Госплана. -- И пустьинженеры еще раз продумают, как сделать мины максимум безопасными длясобственных войск. Получают указания и другие собравшиеся. -- Надеюсь, с вашей помощью промышленность в короткие сроки даст армиии партизанам нужное количество добротных мин! -- говорит нам на прощаньеВознесенский. -- Желаю успеха! Пожелание председателя Госплана сбывается быстро. К весне 1942 годапроблема массового выпуска мин замедленного действия и производства другихсложных мин решается полностью. Вскоре войска и партизаны начинают получатьих. Наконец-то!

Глава 11. На Южном фронте

Минируйте "ночками!" В Москве задержаться не пришлось: 14 декабря генерал-майор Котлярприказал сформировать новую оперативно-инженерную группу для устройствамин-новзрывных заграждений на подступах к недавно освобожденномуРостову-на-Дону и срочно отбыть на Южный фронт. В группу включили инструкторов и лаборантов из оперативно-учебногоцентра Западного фронта, десять лейтенантов, имеющих боевой опыт ипрошед-ших краткосрочные курсы при Военно-инженерной академии имени В. В.Куйбышева, а также бывших бойцов Испанской республиканской армии во главе сДоминго Унгрия. Своим заместителем я назначил майора В. В. Артемьева, начальником штаба -- капитана А. И. Чехонина.Вечером 16 декабря поезд с предоставленным группе мягким вагоном медленноотошел от затемненной платформы Курского вокзала... Захожу к молодым лейтенантам. Девушки -- инструкторы Мария Белова иОльга Кретова приглашают на чай. Из черного хлеба наделали сухариков.Сухарики напоминают о доме, о семье, которую не видел уже полгода... Степи, снега, перестук колес, запах паровозного дыма. Вернувшись ксебе, ложусь, пытаюсь вспомнить, как выглядит Ростов зимой. Мысли довольнобыстро меняют направление, сосредоточиваются на полученном задании. Мнеизвестно, что вокруг Росто-ва-на-Дону создаются так называемые "обводы". Эторасположенные по трем гигантским дугам к северу от города противотанковыервы, батальонные районы обороны с дотами и дзотами и отдельные окопы.Восточная оконечность каждой дуги упирается в Дон, западная -- в дельтуДона. Вот эти-то обводы и предстоит минировать нашей группе. На душе неспокойно. Коль скоро в Ростове по-прежнему уповают напротивотанковые рвы, значит, необходимого количества мин, а возможно, ивзрывчатки в обороняющей Ростов 56-й армии генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезованет. А генерал Котляр еще 5 декабря подписал директиву о возможно большейзамене противотанковых рвов другими, более эффективными и менее заметнымипротивотанковыми препятствиями! Придется, видимо, налаживать производствомин. Однако нехватка мин -- не главное. Я уверен, что группа мины получит.Тревожит, как отнесутся к нашим новаторскими планам минирования начальникинженерных войск 56-й армии майор Е. М. Журин и сам Ремезов. Мой заместительмайор Артемьев говорит, что Журин был его начальником в военно-инженернойакадемии, это душевный, простой и хорошо знающий дело человек. Я надеюсь,что в Жу-рине найду единомышленника. Но как посмотрит на новшествакомандующий армией? Его взгляды на минноподрывное дело мне неизвестны. Аведь мы хотим помимо "скрытого" и "неподвижного миниро-250 вамия" применить в самых широких масштабах еще и "явное минирование"!Поясню, в чем тут дело. При "скрытом", то есть при обычном минировании на местности, минызакладываются в грунт и надежно маскируются^ чтобы их нельзя было обнаружитьнаблюдением. "Подвижное минирование" -- это быстрая установка мин скрытымспособом на участке, где врагу удалось потеснить наши войска или пробитьтанковую брешь в нашей обороне. Для такого минирования на танкоопасныхнаправлениях заранее подготавливают склады мин и создают группы бойцов,имеющих автотранспорт, чтобы своевременно попадать к нужному участку боя."Явное минирование" -- совсем иная статья. В этом случае тысячи минустанавливаются на виду, в десятках тысяч кочек, которые легко заметить дажеиздали и зафиксировать при аэрофотосъемке. Секрет в том, что заряжены далеконе все кочки, а определить, в какой скрывается мина, не способны ничеловеческий глаз, ни объектив фотоаппарата. Противник оказывается передвыбором: идти танками на кочки и подрываться или обходить заминированныерайоны, вступать в бой в невыгодных районах. Разминировать кочки крайнетрудно: мины можно устанавливать в сотне различных вариантов, заряжать гдепятую, где десятую, где двадцатую кочку, где в первом ряду, где в третьем,где в сороковом, а проверять-то приходится все! Трудоемко, опасно для жизни(можно напороться на мину-ловушку), а главное -- заставляет вражеские танкиждать результатов разминирования под огнем нашей артиллерии и подбомбежкой., нести потери. Разумеется, противник может обстреливать местностьс кочками. Но противник в любом случае обстреливает местность, гдеобороняются наши войска, частично уничтожая и те мины, что поставлены"скрытым" способом. А расстреливать все кочки -- не хватит ни снарядов, нимин. Кроме того немецкие танки, обладающие низким клиренсом, часто наезжалина кочки не только гусеницами, но и днищем. Их экипажи в таких случаяхпогибали, Надеюсь встретить понимание и в другом. Линия обороны 56-й армии,проходящая в основном по реке 251 Миус, на левом фланге упирается в Таганрогский залив. Северный берегзалива занят врагом. Нет ника-ких сомнений, что сплошной линии обороны насеверном берегу от Бердянска до Таганрога гитлеровцы не создавали, держатдля отвода глаз небольшие гарнизоны в отдельных населенных пунктах, уповаяна нашу слабость и на разделяющие наши и вражеские войска тридцать с лишнимкилометров замерзшего, торосистого залива. Следовательно, залив -- идеальноеместо для заброса во вражеский тыл групп мине--. ров. Взрывы же на дорогахврага, уничтожение его малочисленных гарнизонов не только заставит фашистовпрекратить всякое движение транспорта, но и вынудит стянуть для оборонысеверного берега значительные силы, сняв войска с других участков фронта.Это было бы замечательно! Надо хорошенько обдумать идею заброса минеров втыл через льды Таганрогского залива, взвесить все "за" и "против", изложитьпредложения письменно и представить командованию, а уж там как получится.Решать станет Военный совет армии. На подступах к Ростову В Ростов прибыли ранним морозным утром 19 декабря. Из окон вагоназатянутый мглистой дымкой город был неразличим. Увидев с перронаполуразрушенное здание вокзала, мы приготовились к встрече ^[/] сруинами. Но город выглядел почти не пострадавшим! Объяснялось это просто:гитлеровцы хозяйничали в Ростове всего восемь суток, а вышибли ихмолниеносным ударом. Однако и за восемь суток фашисты успели кое-чтовзорвать, а главное -- расстреляли и повесили сотни ростовчан... В штабе 56-й армии мы прежде всего разыскали начальника инженерныхвойск майора Журина. Евгений Михайлович Журин, высокий, крепкий, с крупнымичертами лица, производил впечатление человека вдумчивого, неторопливого. Они говорил медленно, словно взвешивая каждое произносимое слово. Беседовалидолго, обстоятельно, обменялись взглядами на различные виды заграждений иустановили, что мыслим одинаково. -- Сможет ваша группа помочь. врйсковым саперам в освоенииминноподрывной техники? -- с надеждой спросил Журин. -- Вне всякого сомнения! -- А минами поможете? -- Дело общее, Евгений Михайлович, вместе и делать его будем. Направились к генерал-лейтенанту Ремезову. Журин представил меня. -- Сколько времени вам потребуется, чтобы составить план минновзрывныхзаграждений? -- осведомился командующий. -- От четырех до пяти суток, товарищ генерал-лейтенант. -- Будем считать -- пять. Какими силами намерены осуществитьминирование? -- Понадобятся минимум четыре отдельных саперных батальона. -- Выделим батальон. Но учтите, работы следует завершить до февраля.Успеете? -- Полагаю, справимся до срока. -- Тем лучше! Приступайте к делу. План минновзрывных заграждений на подступах к Ростову помогалиразрабатывать начальник штаба оперативно-инженерной группы Алексей ИвановичЧехонин и мой заместитель -- Владимир Владимирович Артемьев. Ценные советыдавал Журин. К утру 25 декабря план был готов, а 26 декабря утвержденВоенным советом 56-й армии. Мы наметили установить семьдесят тысяч мин, хотяГВИУ отпустило оперативно-инженерной группе только четырнадцать тысяч: пятьдесят шесть тысяч мин различных видов предстояло сделать в Ростове.С подготовки минеров и налаживания производства мин мы и начали. Командование Южного фронта подчинило 56-й армии значительное количествоинженерных войск. Все они занимались строительством рубежей по реке Ми-ус, вдельте Дона'и вблизи Ростова. Вблизи Ростова саперы вместе с тысячамигорожан рыли противотанковые рвы. Продуваемые буйным степным ветром,обжигаемые морозом люди долбили и кайлили промерзшую, твердую, как бетон,землю. Ширина проти-253 вотанкового рва вверху около семи метров, внизу -- до трех метров,глубина -- тоже до трех метров. Словом, чтобы отрыть один погонный метрпротивотанкового рва, приходится вынимать около пятнадцати кубических метровземли! Занимались этой неблагодарной работой и выделенные в распоряжениеоперативно-инженерной группы саперные батальоны. Командовали этимибатальонами командиры в годах, призванные из запаса, рядовой и сержантскийсостав в большинстве был из новобранцев. Обутые в грубые ботинки собмотками, одетые в засаленные ватники саперы выглядели неважно, дажеотдаленно не походили на тех, которыми довелось командовать в мирное время.Но среди них имелось много коммунистов и комсомольцев, большинство рядовыхбыло со средним образованием, и этим они тоже отличались, но уже в лучшуюсторону, от прежних бойцов. Командир одного из батальонов, военный инженер 2-го ранга ЕфремТрофимович Мартыненко, внешне сугубо штатский человек, спокойно заверил: -- Задачу выполним, товарищ полковник. Люди --прекрасные. Я осведомился, умеют ли его бойцы минировать. -- Этому их не обучали, но если обучат -- сумеют. Первое, что мысделали -- сняли выделенные группе саперные батальоны с противотанковыхрвов, отвели людей на отдых и через сутки начали преподавать имминноподрывное дело. Выпуск недостающего количества мин Ростовский обкомпартии и Военный совет 56-й армии поручили промышленным предприятиямРостова, Новочеркасска и Аксая. Однако прежде чем дать промышленности заказна сложные мины, следовало усовершенствовать их, учтя опыт боев, иразработать технологию производства, оптимальную в местных условиях. Словом,требовалось немедленно создать хотя бы небольшое конструкторское бюро и хотябы маленькую лабораторию-мастерскую. Тут нам повезло! В РостовскомКоммунистическом полку народного ополчения находилось немало опытных,способных инженеров, в частности, конструкторов-станкостроителей,проектировщиков и 254 т. д. Я попросил направить в оперативно-инженерную группуинженера-электрика, по возможности понюхавшего пороху. -- Есть такой, --ответили в обкоме партии. -- Инженер Гриднев. За боипод Ростовом награжден медалью "За отвагу". Фронтовой "Кулибин" инженер Гриднев Сергей Васильевич Гриднев оказался очень скромным человеком, в глазахкоторого светилась безграничная доброта. -- Видите ли, -- сказал он при первой встрече, -- прежде я проектировалэлектростанции. Мины и электростанции не одно и то же, но если необходимо... -- Попробуйте, Сергей Васильевич! Конструкторы нужны позарез! Самыехитрые мины требуют комбинаций различных замыкателей. Для примера я рассказал об устройстве неизвлекаемой мины, котораявзрывалась от сотрясения почвы и могла использоваться для подрыва вражескоготранспорта. -- Хотелось бы усовершенствовать ее конструкцию, -- сказал я. --Сделать мину способной к самоликвидации в установленное время. Сможете? Гриднев некоторое время рассматривал мину, пожал плечами: -- А для чего, собственно, это нужно? Я объяснил: мы нередко минируем в тылу врага; не исключено, что солдатыи техника противника на части установленных мин не подорвутся, затемминированную местность или минированные объекты снова займут наши войска, ивозникнет угроза подрыва собственных воинов и собственной техники науцелевших минах прежде, чем саперы успеют их обезвредить. Поэтому-то и нужнысамоликвидирующиеся в точно установленные сроки мины. -- Понятно, -- кивнул Гриднев. -- Позвольте подумать, товарищполковник? Следовало предположить, что новичок провозится с заданием не менеесуток, но Гриднев возвратился уже через час, -- Готово, товарищ полковник. Вот эскизик. В придуманной им конструкции имелись кое-какие изъяны, но мы их тут жеустранили, и мастерская-лаборатория быстро изготовила опытную партию ссамоликвидаторами Гриднева. Через несколько дней Сергей Васильевич столь же успешно справился еще содним заданием: изготовил из имеющихся деталей оригинальный образецнеизвлекаемой мины замедленного действия. В тот же день испанцы-минерысделали сто штук таких мин. Приходилось поражаться тому, как быстро освоил новый конструктортонкости минноподрывного дела! Но секрет своих успехов Гриднев открыл лишьна праздновании двадцатой годовщины Победы над гитлеровской Германией. -- Ничего-то я в минах не понимал, когда в вашу группу шел, --признался Сергей Васильевич. -- Но если помните, я явился в штаб без вас, выуезжали на обводы, возвратились только через три дня. А за "эти три днямайор Чехонин, лейтенант Минеев, чудесные девушки-инструкторы Оля Кретова иМаша Белова снабдили меня соответствующей литературой, кое в чемподнатаскали. Так что, беседуя с вами, я немного в минах разбирался. -- Ловко провели! -- Без хитрости в минноподрывном деле нельзя, Илья Григорьевич! Самиэто внушали! -- возразил Гриднев, и мы оба рассмеялись... Еще один эпизод из тех времен, характеризующий Гриднева. Однажды,поправляя чеку взрывателя прыгающей осколочной мины, сделанной из100-миллиметрового снаряда, Сергей Васильевич сильно оттянул шток ударника,и чека выпала в густую траву. С трудом удерживая двумя пальцами ударник,конструктор присел, надеясь отыскать чеку и вставить ее на место, ночека'исчезла. Между тем отверстие для нее на штоке ударника уже ушло подкорпус взрывателя. Казалось, и сам шток медленно, но неотвратимо уходитвглубь. Побелевшие от напряжения пальцы вот-вот не выдержат, шток сорвется,и тогда -- взрыв. Гриднев окликнул помогавшего красноармейца. Тот подошел, увидел, в чемдело, побледнел и кинул-256 ся прочь... Сергей Васильевич стиснул зубы. На лбу выступил холодныйпот. Шток уходил из вспотевших пальцев. Мигом возвратился убегавшийкрасноармеец, протянул гвоздик: -- Вот! Вот! Гвоздиком Гриднев проколол кожу пальца, закрывавшее второе, крайнееотверстие в штоке взрывателя, просунул гвоздь в это отверстие и, наконец,вытянул шток. -- Нож! -- потребовал он. Поданным ножом Сергей Васильевич решительно рассек кожу проколотогопальца и высвободил руку. Правда, говорят, после этого он закрыл глаза и побледнел (взрывательтипа МУВ-1, о котором идет речь, до сих пор состоит на вооружении, напримервходит в комплект сигнальных мин. Случаются и ЧП. Поэтому рекомендую вместо"Р" образной чеки применять английскую булавку. Вторая булавка, вставленнаяв верхнее отверстие ударника, обеспечит Вам 200% гарантию безопасности.Прим. ред. А. Э.). Впоследствии именно Гриднев первый установил причину, по которой сталиотказывать мины-сюрпризы, прекрасно показавшие себя в Испании, на Западномфронте и в Харькове. Одной интересной деталью этих мин были суровые нитки,смоченные в серной кислоте. Они-то и перестали обрываться в положенноевремя. Почему? Для меня, признаюсь, это оказалось загадкой. Ничего не моглипонять другие работники мастерской-лаборатории. А Сергей Васильевич быстросообразил: все дело в морозе... Вскоре в нашу лабораторию пришли еще несколько ученых, сотрудниковРостовского университета, в их числе -- доцент-математик М. Г. Хапланов ихимик Миксиджан, на монтаже мин вместе с испанцами стали работать ростовскиеподростки, в большинстве --девушки-комсомолки. Рвались они в армию, новозраст у ребят и девчат был пока непризывной. Увы, многие из них так и недождались призыва: летом сорок второго, уже после моего отъезда из Ростова,во время одной из варварских бомбежек города крупнокалиберная бомба попала вту часть университетского здания, где располагалась мастерская-лаборатория,и мало кто из юных монтажников-минеров остался в живых. Они заслужили правоостаться в народной памяти, и очень отрадно, что память об этихзамечательных молодых людях увековечена к 40-летию Великой Победы. В канун нового, 1942 года мы передали образцы новых,усовершенствованных мин промышленным предприятиям. Детали для мин ивзрывателей стал поставлять Россельмаш, металлические корпуса для осколочныхфугасов -- Красный Аксай, а корпуса деревянных противотанковых ипротивопехотных мин --ростовская фабрика роялей. По этому поводу у насшутили, что нынешняя ростовская музыка врага не обрадует! Успешно завершалось обучение минноподрывному делу личного составаприданных нашей группе саперных батальонов. По заданию обкома партии мы успели также организовать в городе Шахтыпункт для обучения партизан, а в самом Ростове -- курсы по минноподрывномуделу для возможного подполья. Занимались с "партизанами" и "подпольщиками"наши командиры-пограничники: капитаны Степан Иванович Казанцев, ТрофимПавлович Чепак и Петр Антонович Романюк, уже знакомый читателю старшийлейтенант Федор Андреевич Кузнецов, лейтенанты Иванов и Карпов, инструкторыКретова и Белова, некоторые испанские товарищи, свободно владеющие русскимязыком. Обучалась на курсах и группа людей, направленная Краснодарскимкрайкомом партии: изучала методы ведения партизанской войны на тот случай,если враг вторгнется на территорию края. Кстати сказать, впоследствии мыпередали краснодарским партизанам большоеколичествоминноподрывнойтехники,успешно использованной ими в борьбе против оккупантов. Словом, все первые десять суток пребывания в Ростове-на-Дону отдыху мыотводили считанные часы. Даже празднование Нового года ограничили сорокапятью минутами. Зато дело на месте не стояло.

Глава 12. Решения приняты

Командующий фронтом генерал Малиновский Зимнее наступление советских войск продолжалось на всех участкахогромного фронта. В конце декабря были освобождены Козельск и Калуга, Керчьш Феодосия. Готовилась наступательная операция и в районе Донбасса. Военныйсовет Южного фронта снял с позиций и вывел в резерв командованияЮго-Западного направления войска 9-й армии, а их прежнюю полосу обороныпередал 56-й армии. Теперь 56-й армии приходилось прикрывать линию фронтапротяженностью в триста километров, двести из которых, правда, приходилисьна побережье Таганрогского залива и дельту Дона. Учитывая растянутость боевых порядков армии и опасаясь выходапротивника по окрепшему льду залива в тыл нашим обороняющимся войскам,Военный совет фронта требовал ускорить создание оборонительных рубежей,минирование берегов залива и дельты Дона, прорубить искусственные полыньи--сначала на подступах к Азову и Ростову, а затем и на протяжении стадвадцати километров вдоль южного берега залива. Мин, разумеется, не хватало, надо было срочно увеличить их выпуск,пришлось вновь обращаться в обком партии, к рабочим ростовских,новочеркасских, аксайских и азовских предприятий. Рабочие не подвели. А покаизготавливались мины, саперов и гражданское население направили долбитьполыньи. Солдаты, женщины, подростки, освобожденные от военной службымужчины -- десятки тысяч людей вышли с ломами, кирками Лопатами на донской иазовский лед -- зеленоватый, неподатливый, достигший кое-где ужеполуметровой толщины. Зазвенели ломы, зашаркали лопаты... Адский труд!Крепкий, здоровый мужчина и то много не надолбит, к тому же на жесткомморозе, под пронизывающим ветром. А полынью мало пробить, ее нужно, чтобы незамерзла, перекрыть жердями, а на жерди накидать соломы и снега. Да вот беда, жердей в степи не добудешь в нужном количестве! Считая устройство полыней крайне неэффективным делом, ведущим кнеразумной растрате сил, мы с Журиным доложили свое мнение новомукомандующему 56-й армии генерал-майору В. В. Цыганову. Полнолицый, снависшими на глаза бровями, несколько грузный генерал выглядел крайнесуровым. В действительности Виктор Викторович Цыганов, знакомый мне пообороне Харькова, был далеко не стар, энергичен, заботлив по отношению кподчиненным. Он был требователен, это верно, но его требовательность никогдане сочеталась с окриками или грубостью, напротив, подкреплялась прекраснымпониманием человеческой психологии и умением видеть дальше других. Выслушав наши доводы, Цыганов и член Военного совета армии бригадныйкомиссар Комаров согласились, что полыньи себя не оправдывают, сообщили своюточку зрения Военному совету фронта. Там с отменой полыней не спешили. Ночлен Военного совета Южного фронта И. И. Ларин, приехав в очередной раз вРостов и проинспектировав работы на побережье, распорядился прекратитьпробивку полыней, а минирование усилить: ставить мины не только на самыхопасных направлениях, но и в любом мало-мальски пригодном для выходапротивника на берег месте. Усилили в то время и минирование оборонительных рубежей 56-й армии и наее переднем крае, и минирование "обводов". К слову сказать, генерал-майорЦыганов решительно поддержал идею создания на оборонительных рубежах системытраншей и развитых ходов сообщений. В полосе 56-й армии она строилась исовершенствовалась быстро. А в десятых числах января сорок третьего года,когда строительство и минирование оборонительных рубежей пошло полным ходом,Военный совет армии одобрил и предложение о создании специального батальонаминеров для ударов по коммуникациям и опорным пунктам противника на северномберегу Таганрогского залива. -- Погодите радоваться, --сказал Цыганов, глядя на наши с Журиным лица.-- Резонанс от вылазок может Оказаться неожиданным, поэтому требуетсясанкция командующего фронтом. Вы, полковник, кажется, знакомы сгенерал-лейтенантом Малиновским? -- Так точно. Встречались в Испании. -- Вот вы и поезжайте к командующему. Вам он вряд ли откажет. Толькообязательно обговорите состав диверсионных групп и попросите обеспечить этигруппы необходимым снаряжением! Последний раз я видел Малиновского шесть лет назад, в прилепившемся кподножью гор провинциальном испанском городке Хаене, где на одной из узких,как ущелье, средневековых улочек находилось пристанище диверсантов. Беседуяс нами, Малиновский сидел на подоконнике высокого стрельчатого окна. Наширокие плечи накинута кожаная куртка, над. левой бровью нависал крайчерного берета. В штабе Южного фронта навстречу мне поднялся из-за стола грузныйчеловек с гладко причесанными волосами, с озабоченным, одутловатым лицом.Прежними у него остались только глаза, вспыхнувшие улыбкой узнавания. Слушал меня командующий фронтом внимательно, предложение осуществлятьдиверсии в тылу врага,. совершая переходы через лед Таганрогского залива,одобрил, разрешил привлечь к этим действиям добровольцев из приданныхинженерной группе частей, а также из числа командиров и бойцов 8-й сапернойармии. Я сказал, что в оперативно-инженерной группе работают инструкторамииспанские добровольцы: -- Они тоже рвутся в тыл врага, товарищ генерал! -- Как они морозы-то переносят? Ведь тут не Средиземноморье. -- Привыкли, не первый год у нас. -- Что ж. Пусть бьют фашистов, как били в Испании. Но уж вы ихпоберегите, комарада Вольф!, -- Слушаюсь, комарада Малино^[11]! 11 Малино -- псевдоним Малиновского в Испании. 261 Командующий рассмеялся, размашистым почерком написал на поданном мноюдокладе "Согласен. Малиновский" и, возвращая бумагу, пожелал боевой удачи. Я возвратился в штаб армии окрыленный. -- Теперь времени не теряйте! --сказал Цыганов. -- И да поможет вам саперная смекалка. Специальный батальон, В специальный батальон следовало отбирать людей не только сильныхдухом, но и очень выносливых физически, В должности командира спецбатальона утвердили старшего лейтенантаНиколая Ивановича Моклякова, исполняющего обязанности командира 522-гоотдельного саперного батальона. Этот рослый, крепкий тридцатипятилетнийкомандир в возрасте восемнадцати лет вступил в комсомол, а двадцати четырех-- в партию. Перед войной Мокляков работал инженером на Ново-Краматорскомзаводе, мог эвакуироваться с семьей в глубокий тыл, но написал на бланкевыданной брони: "Я русский, коммунист, мое место на передовой! ", отнесброню в военкомат и добился отправления на фронт. Предложение принятькомандование спецбатальоном Мокляков принял, не скрывая радости. Комиссаром у Моклякова стал старший политрук Захар ВениаминовичВениаминов, в прошлом неоднократно избиравшийся секретарем партийнойорганизации одного из больших предприятий, имеющий опыт работы с людьми.Вениаминову было за сорок, но на здоровье комиссар не жаловался. Кроме того,он обладал завидным спокойствием, скоропалительных решений не принимал, иодной из любимых фраз его была фраза "Це дило треба обмозговати! " Поначалу добровольцев в спецбатальон из рядового и сержантского составанамеревались отбирать на общем построении частей. Но, когда по команде"Добровольцы, два шага вперед! " шагнул вперед весь бывший батальонМоклякова, пришлось от первоначального намерения отказаться. В остальныхбатальонах, а также в 26-й бригаде 8-й саперной армии 262 добровольцев отбирали без построения, беседуя с каждым персонально. На третьей неделе января состав спецбатальона определился. Командирам ибойцам выдали новое зимнее обмундирование, маскировочные костюмы, автоматыППШ, саперные ножи, набор принадлежностей для работы с минами, кусачки,гранаты. Инструкторы оперативно-инженерной группы сразу начали обучатьновичков искусству минирования и действиям в тылу врага. Но это было тольконачало! Еще предстояло решить, как диверсионные группы станут передвигатьсяпо торосистому льду Таганрогского залива, преодолевая от 30 до 60 километровв одну ходку, как будут поддерживать связь со своей базой и между собою. О преодолении залива пешком или на лыжах думать не приходилось: нипешком, ни на лыжах по льду далеко не уйдешь. Стало быть, требуются санныеупряжки. Военный совет армии помог достать сани, выделил достаточноеколичество лошадей. Но первый же пробный выезд на лед обескуражил. Кони,хоть и подкованные со всей тщательностью, идти не могли, у них разъезжалиськопыта, а ветер принялся крутить сани. Соскочив на лед, минеры пыталисьпомочь лошадям, удерживая сани, но заскользили, принялись выделыватьпрямо-таки цирковые антраша. Что за притча? Ведь местные рыбаки ездят польду самым спокойным образом! Пошли на поклон к рыбакам. Те объяснили, что ксанным полозьям нужно приделать железные "подрезы", чтобы рассекали лед, какножи, не давая саням скользить из стороны в сторону. Коней -- перековать наострые шипы, а к солдатским валенкам прикрепить "бузулуки" -- род подковы стремя шипами. С "бузулуками" человек может не только уверенно передвигатьсяпо льду, но и карабкаться на отвесный берег. Сделали подрезы к саням, перековали коней, обзавелись "бузулуками" --новая загвоздка. Убедились, что одной ночи не хватит, чтобы уйти на заданиеи вернуться на базу под утро. Решение напрашивалось само собой: отправлятьсяс нашего берега засветло, чтобы с наступлением темноты находиться вдесяти-263 двенадцати километрах от врага, перед вылазкой немного отдохнуть.Однако движение диверсионных групп в дневное время могла легко обнаружитьавиация противника. Значит, маскировочная одежда требовалась не толькоминерам, нои лошадям! Пришлось добывать белую материю, шить лошадям широкиемаскировочные попоны-накидки с капюшонами. Облачили коней в новое одеяние --картинка из рыцарских времен, да и только! Зато уже с расстояния в километрупряжи на фоне замерзшего залива и торосов стали совершенно неразличимыми. Задачу связи боевых групп с ездовыми санных упряжек, оставленных наночь в торосах недалеко от северного берега, решили просто: снабдили ездовыхкарманными фонариками с разноцветными стеклами и изготовленными в нашеймастерской-лаборатории разноцветными спичками. Не удалось только добытьраций для связи с боевыми группами, но тут не мог помочь даже Военный советфронта: не было тогда раций в нужном количестве... В последних числах января я доложил командующему армией, чтоспецбатальон к выполнению боевых заданий готов. Генерал Цыганов поставилзадачу: не давать врагу свободно, передвигаться по северному побережьюТаганрогского залива, уничтожать во вражеском тылу живую силу и технику,разрушать вражескую связь. План действия спецбатальона завизировалиначальник разведотдела 56-й армии полковник Егнаров, майор Журин, начальникоперативного отдела армии майор Н. Д. Салтыков и я. Командующий утвердилплан без поправок.

X x x

Морозное январское утро. Заметенная снегом дорога тянется над высокимобрывистым берегом. Залив лежит справа внизу, посверкивая на раннем солнцеглыбами торосов, темнея прорубями, игрушечными фигурками рыбаков и санныхрыбацких упряжек. Слева -- степь. Ее лишь слегка припорошило, сквозь редкуюкрупку проглядывает потрескавшаяся от холода земля, а в балках снег лежитпухлыми перинами и нежно розовеет. Ступи в эту нежную перину " утонешь с головой... Пробиваясь сквозь заносы, подразделения специального батальона идут вЕйск, Шабельск и Порт-Катон. Впереди --боевое охранение: взвод управленияпод командованием молодцеватого лейтенанта Владимира ДмитриевичаКондраше-ва. За боевым охранением на добрых конях -- командованиеспециального сводного батальона. За командованием -- ровные колонны рот.Дымящаяся походная кухня, на передке которой сидит повар, даже на морозе нерасстающийся со своей трехрядкой и терзающий мехи. Сани застенчивого, какдевушка, военфельдшера Сердюка, сани с боепитанием, провизией... Одна рота и командиры-пограничники едут со мною на машинах в Ейск. Тамбудет штаб руководства вылазками в тыл врага. Едет Мануель Бельда -- командир-испанец, герой походов в тыл фашистов,не унывающий ни при каких обстоятельствах. Он улыбается, и я уверен, онопять что-нибудь сказанул товарищам. Такой уж это человек! С ним и политрукане нужно. Его рассказы об Испании, о Долорес Ибаррури, о сражениях сфалангистами поднимают боевой дух солдат, зовут к самопожертвованию иподвигам во имя Родины. Едет молчаливый младший лейтенант Яценко, всегда успевающий первымподметить, что кто-то из товарищей притомился, что кому-то прислалиневеселое письмо, умеющий даже молчаливым присутствием успокоить, поддержатьдруга. Едет бывший испанский пилот, ныне боец Красной Армии Марья но Чико.Чико по-испански -- мальчик. Фамилия никак не подходит Иарьяно. У него плечии грудь тяжелоатлета, а ноги бегуна на марафонские дистанции. Чико! Веселыйпарень из Куенки! Родители мечтали видеть своего сына священником. Но он непризнавал за