Глава 18. Встречи в Москве

Бои за Ржевский выступ Первым, кого я увидел в штабе инжвойск фронта, возвратясь во второйполовине дня 2 июля из поездки в 1-ю Ударную армию, был озадаченныйполковник Тимофеев. -- Вы уже информированы? -- осведомился он. -- О чем? -- Значит, не знаете... Вот-с, батенька, не зря мы спешили сминированием! Гитлеровцы наносят сильный удар по Масленникову. Новость встревожила. Генерал-лейтенант Иван Иванович Масленниковкомандовал 39-й армией, нависавшей с севера над железной дорогой Смоленск.--Вязьма, а с востока -- над дорогой Вязьма -- Ржев. Армия глубоковклинилась во вражескую оборону, занимая выступ площадью свыше четырех тысячквадратных километров. Однако "коридор", связывающий 39-ю армию с основнымисилами фронта, был относительно узок, оставался самым уязвимым участкомнашей обороны, составлял предмет постоянного беспокойства командования армиии Военного совета фронта. Естественно, я подумал, что противник нанес ударпод основание занятого 39-й армией выступа, стремясь перерезать еекоммуникации. Тимофеев подтвердил, что дело обстоит именно так. В тот же день, давая указания сосредоточить усилия 5-й бригады наминировании оборонительных рубежей фронта, полковник Косарев мрачно заметил,что удар по армии Масленникова, учитывая его силу, может оказаться началомновой попытки вермахта прорваться к Москве. Он высказал вслух то, что было на уме у многих. К сожалению, Калининский фронт не располагал силами, достаточными длявосстановления перерезанного противником "коридора" к 39-й армии.Командующий же армией в первые дни боев был ранен и эвакуирован в тыл. Егоотсутствие усугубило тяжелое положение окруженных частей и соединений. Темне менее они мужественно сражались с врагом, прорываясь к основным силамфронта. Мысли о возможности перехода к партизанским действиям у командировкорпусов и дивизий 30-й армии в то время не возникало. Командир одного изстрелковых корпусов даже пресек намерение Т. П. Чепака, находившегося сгруппой минеров в его распоряжении, остаться в тылу врага и действовать накоммуникациях гитлеровцев. Чепаку приказали прорваться к своим вместе сострелковыми подразделениями. Минеры понесли совершенно ненужные, ничем неоправданные потери,. Пришлось через полковника Косарева просить командующегофронтом дать указание командирам соединений впредь не использоватьдиверсантов как стрелков, даже в критических ситуациях. В те дни, знойные и тревожные, усиленно минируя фронтовые рубежи, мыузнали о создании Центрального штаба партизанского движения и фронтовыхштабов партизанского движения. Одновременно поступил приказ сооружать вблизилинии фронта, на "участках, где наступление противника представлялосьнаиболее вероятным, тайные склады минноподрывного имущества. Предполагалось,что в случае временного отхода наших войск ими воспользуются партизаны.Чтобы дать представление о масштабах этой работы, скажу, что один только166-й батальон инженерных заграждений заложил сорок шесть складов. Помоглимы тогда и штабу партизанского движения Калининского фронта, выделив егопредставителям взрывчатку и мины. С первых чисел июня в тыл врага ушли 73 группы минеров. Выполнивзадания, они возвратились в бригаду, почти не понеся потерь. Успешные действия этих отдельных, технически плохо оснащенных группубеждали: направь мы в тыл противника регулярные подразделения специальныхвойск, способные осуществлять массовые, планируемые из одного центраоперации на вражеских коммуникациях, результат был бы несоизмерим сполученным. По существу, такие специальные войска, действуя вместе спартизанами, могли полностью сорвать доставку пополнения, техники,боеприпасов и горючего армиям врага. Возможно, не удался бы удар гитлеровцеви по Масленникову! Мы много говорили на эту тему с Болотиным, прикидывая, как лучшедействовать, пока специальных войск нет, и мучительно раздумывая над тем,как добиться их создания. В итоге раздумий пришли к выводу: надо писать И. В. Сталину! Никто,кроме наркома обороны, Председателя Государственного Комитета Обороны,вопрос о создании специальных войск для ударов по вражеским путям сообщенияне решит! С проектом письма ознакомили прежде всего полковника Косарева,полкового комиссара Попова и полковника Тимофеева. -- Отправлять письмо без ведома командующего неуместно, -- заметилКосарев. Командующий фронтом работал в те июльские дни крайне напряженно.Готовилась Ржевско-Сычевская наступательная операция, которую должны былисовместно провести войска левого крыла Калининского и войска правого крылаЗападного фронта. Им предстояло разгромить главные силы вражеской 9-й армиии ликвидировать так называемый "ржевский выступ". На Коневе лежала огромнаяответственность. И все же он нашел время ознакомиться с проектом письма наимя И. В. Сталина. Командующий фронтом сказал, что с основными положениямиписьма и сделанными нами выводами согласен, мысль о создании специальныхвойск для вывода из строя коммуникаций противника разделяет и письмо И. В.Сталину отправит. -- А вы поезжайте вслед за письмом! -- неожиданно добавил он. -- Пустьподключится к делу штаб инженерных войск Красной Армии! Ворошилов, Калинин, Маленков... С копией письма на имя И. В. Сталина мы явились к начальнику штабаинженерных войск генералу К. С. Назарову, так как генерал Воробьев в товремя отсутствовал. Выезжал, если память не изменяет, на Брянский фронт. Назаров к нашей идее отнесся одобрительно. -- В ЦК звонили? -- осведомился он. -- Получено письмо? -- Получено. -- Хорошо. Пока его будут изучать и советоваться --заручитесьподдержкой компетентных лиц. Скажем, генерала Глазунова. Мы последовали совету начальника штаба инженерных войск Красной Армии,пошли к командующему воздушно-десантными войсками. Принял он нас безпроволочек, согласился, что воздушно-десантные войска, конечно же, наиболееподготовлены для ве-308 дения диверсионных действий в тылу врага, но тут же сообщил, чтовоздушно-десантные части, с которыми работали инструкторы-минеры, отправленына Южный фронт и влились в состав стрелковых соединений, ведущих бои вмеждуречье Дона и Волги. -- Время жестокое, никаких перспектив для действия десантников навражеских коммуникациях сейчас нет, -- сочувственно закончил Глазунов. Мы вышли из его кабинета растерянные. Если уж десантников используюткак пехоту, то положение наверняка крайне серьезное, тяжелое, и рассмотрениенашего письма нельзя откладывать: именно удары по вражеским коммуникацияммогут облегчить положение советских войск! Позвонил в экспедицию ЦК партии. Ответили, что письмо переданоВорошилову. Позвонил в приемную Ворошилова. Помощник ответил, что письмополучено и находится у Клементия Ефремовича. Звоню на следующий день.Отвечает другой голос, но ответ тот же. Мы с Болотиным нервничаем: бригада осталась без командира и комиссара,на фронте разворачиваются все более ожесточенные бои, а мы пребываем вбездействии! Наконец трубку взял сам Ворошилов. Я назвался, попросил принятьнас с Болотиным. Ворошилов назначил час встречи. Обнадеженные, взволнованные пришли мы в Кремль. Ворошилов был не один:у высокого окна кабинета сидел, чуть сутулясь, поглаживая бородку, МихаилИванович Калинин. Присутствие Михаила Ивановича, старейшего члена партии,члена Политбюро ЦК партии, Председателя Президиума Верховного Совета СССР,могло означать только одно: он в курсе дела. Это ободряло, но и ко многомуобязывало. -- Доклад прочитал, -- начал Ворошилов, указывая нам на стулья. --Согласен, что создание специальных частей для действий на вражескихкоммуникациях --задача важная и актуальная. Товарищ Калинин того же мнения.Так, Михаил Иванович? -- Дело стоящее, -- негромко поддержал Калинин. -- Тем более чтонаселение в тылу противника обрадуется встрече с регулярными подразделениямиКрасной Армии, окажет им помощь. Начался разговор, продолжавшийся около часа. -- Надо направить товарищей в ЦК. Без ЦК ничего не решить, КлементийЕфремович, --посоветовал под конец беседы Калинин. Маршал тут же позвонил в приемную Г. М. Мален-кова -- секретаря ЦКпартии, члена Государственного Комитета Обороны, и договорился, что онпримет нас с Болотиным. Через сорок минут были у Маленкова. Ответив кивкомна наше приветствие, он взял письмо ма имя И. В. Сталина, прочитал, сказал,что идею одобряет, предложил явиться к нему на следующий день к 11 часам днявместе с начальником инженерных войск Красной Армии, имея на руках проектрешения о создании спецбригад для действия на вражеских коммуникациях. Поскольку генерал Воробьев все еще отсутствовал, мы явились с генераломНазаровым. Просмотрев предложенный нами проект решения ГКО, Маленков позвонилначальнику Генерального штаба A. M. Василевскому: -- Александр Михайлович, сейчас к вам придут представители инженерныхвойск, оформите приказ НКО о создании спецбригад для действий на вражескихкоммуникациях. Василевский что-то ответил. -- Вопрос решен, -- ответил Маленков и положил трубку. -- Поезжайте вГенштаб, товарищи. Желаю успеха. Через час нас с Болотовым (генерал Назаров, сославшись на занятость,уехал в штаб инжвойск) принял генерал-лейтенант Василевский. Принял, нестану скрывать, холодно. Возможно, наш приход был не ко времени, а возможно,начальник Генштаба был утомлен или чем-то расстроен: причин для переживанийлетом сорок второго года у всех военачальников имелось достаточно. Беседавышла крайне короткой и официальной. Василевский, взглянул на проектрешения, сухо сказал: -- Передайте генерал-полковнику Коневу, что Генеральный штаб подготовитприказ народного комис-310 сара обороны о создании специальных инженерных войск. Вы свободны. Холодный прием начальника Генерального штаба не мог остудить нашурадость. Георгий Димитров Прежде чем возвращаться на Калининский фронт, мы с Болотовым хотелирешить еще один вопрос: вопрос о зачислении в бригаду бывших воинов республиканской армииИспании и других испанских товарищей, рвавшихся бить фашистскую свору.Большинство этих людей состояло в Коммунистической партии Испании, поэтомувопрос об их участии в боевых действиях следовало решать руководству КПИ.Однако руководство КПИ находилось тогда не в Москве, и мы с Болотовымобратились в испанскую секцию Коминтерна. Там приняли очень приветливо,выслушали внимательно, но ответили, что для окончательного решения- вопросанужно переговорить с генеральным секретарем Исполнительного комитетаКоминтерна товарищем Димитровым. Мы смешались. Беспокоить по довольно несложному вопросу такоговыдающегося деятеля международного рабочего и коммунистического движения?Уместно ли? -- Вполне уместно, -- заверили нас, -- Подождите, договоримся, когдатоварищ Димитров вас примет. Принял нас Димитров через какие-нибудь пятнадцать минут. Не успелиоткрыть массивную дверь кабинета, как из-за письменного стола поднялся,пошел на встречу богатырского роста, атлетически сложенный человек согромной серебристой шевелюрой и черными как смоль усами. Димитрову в сорок втором году исполнилось шестьдесят лет. Возраст итрудная, исполненная борьбы жизнь, пребывание в фашистских застенкахоставили следы на его мужественном лице, черты которого казались резкими исуровыми. Лишь большие темные глаза смотрели дружески-ободряюще. -- Проходите, проходите, товарищи! -- с характерными болгарскимиинтонациями в густом голосе предложил Димитров. -- Как'говорят у меня на родине, добре дошли!. Расположились за письменным столом. Я сообщил о цели прихода. -- Знаю, испанские товарищи говорили. Дадим вам подкрепление! --ответил Димитров. -- Бить фашистскую гадину должны все народы! Но мне ещесказали, что вы имеете большой опыт партизанских действий. Это так? -- Приходилось готовить пограничников, ходить в тылы франкистскихвойск, обучать минеров и партизан в эту войну. -- Скажите, а могут почерпнуть, что-либо из вашего опыта бойцы силСопротивления в оккупированных странах Европы? Скажем, французскиекоммунисты? Маки ведут мужественную борьбу с гитлеровцами! -- Я полагаю, наш опыт не повредил бы, товарищ Димитров. -- Пожалуйста, разъясните, что именно следует использовать из вашегоопыта? Я говорил довольно долго, подробно, даже чертил схемы, и Димитровслушал очень внимательно. Когда я закончил, задал множество вопросов. Егоинтересовало буквально все: как минеры переходят линию фронта, какпередвигаются по оккупированной территории, как производят минирование путейсообщения врага. Беседовали около двух часов. Крепко пожимая на прощанье наши руки, Димитров сказал, что доволенвстречей, благодарит за рассказ. -- Вам спасибо за сердечный прием, товарищ Димитров! Вскоре бригада получила пополнение: сто испанских товарищей. Онинемедленно приступили к подготовке для действий во вражеском тылу.