Как преобразователь российского конституционализма 4 страница

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. N 7-П "По делу о проверке конституционности Постановления Совета Министров РФ от 17 июля 1991 г. N 403 "О мерах по реализации распоряжения Председателя Верховного Совета РСФСР и Председателя Совета Министров РСФСР от 8 июля 1991 г. N 1554-I "О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных и других продовольственных ресурсов в 1991 году" и Постановления Правительства Российской Федерации от 24 января 1992 г. N 43 "Об упорядочении торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на территории Российской Федерации" // Ведомости РФ. 1992. N 28. Ст. 1634.

 

Впоследствии Суд существенным образом конкретизировал и развил свои подходы. Принцип баланса частных и публичных интересов рассматривается им, в частности, как имманентная характеристика свободной экономической деятельности <1>, а потому связывает государство в выборе средств регулирующего воздействия на экономику и экономических субъектов, включая налогоплательщиков.

--------------------------------

<1> См.: Абз. 1 и 2 п. 2 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 19 декабря 2005 г. N 12-П; Определение Конституционного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. N 461-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина В.Г. Мисовца на нарушение его конституционных прав положениями ст. ст. 15 и 246 Федерального закона "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" // ВКС РФ. 2009. N 5.

 

В ходе своей деятельности Конституционный Суд указывал: несмотря на то, что суды не уполномочены проверять целесообразность решений налоговых органов (их должностных лиц), которые действуют в рамках предоставленных им законом дискреционных полномочий, необходимость обеспечения баланса частных и публичных интересов в налоговой сфере, как сфере властной деятельности государства предполагает возможность проверки законности названных решений, принимаемых в ходе налогового контроля, - о проведении встречных проверок, истребовании документов, назначении экспертизы и т.д.; если в ходе контроля налоговые органы руководствуются целями и мотивами, противоречащими действующему правопорядку, налоговый контроль в таких случаях может превратиться из необходимого инструмента налоговой политики в инструмент подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства и права собственности, а потому превышение налоговыми органами (их должностными лицами) своих полномочий либо использование их вопреки законной цели и охраняемым правам и интересам граждан, организаций, государства и общества несовместимо с принципами правового государства <1>. Вместе с тем Суд пришел к выводу, что отсутствие возможности перерыва срока давности привлечения к налоговой ответственности, когда бы его исчисление прерывалось и начиналось заново, с самого начала, не является нарушением Конституции РФ, поскольку баланс частных и публичных интересов при определении последствий пропуска срока давности привлечения к ответственности за совершение налоговых правонарушений может достигаться иными способами, установленными в правовой системе Российской Федерации, в том числе путем приостановления этого срока <2>.

--------------------------------

<1> См.: п. 4 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 9-П.

<2> См.: п. 5 и 5.1 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 9-П.

 

Наконец, конституционно-судебная практика формирует и весьма обширную нормативно-правовую основу для обоснования в качестве относительно самостоятельного специального принципа конституционализма требования добросовестности правореализации и недопустимости злоупотребления правом. Данное требование адресовано как гражданам, так и должностным лицам, органам публичной власти и даже муниципальным, государственно-территориальным образованиям, государству в целом.

Уже это обстоятельство является подтверждением того, что злоупотребление правом не сводится к гражданско-правовому содержанию <1>. В своей основе это категория конституционно-правовая, конституционно-правовые начала которой коренятся в преамбуле, ст. 2, ч. 3 ст. 17, ст. 55, других положениях Конституции РФ. Поэтому вполне можно согласиться с В.И. Круссом, что важнейшей предпосылкой осмысления злоупотребления правом является конституционное правопонимание, учитывая и то обстоятельство, что для понимания данного явления необходим выход за рамки позитивного права, так как любая юридическая теория злоупотребления правом должна обозначать свою мировоззренческую, философскую позицию <2>.

--------------------------------

<1> Именно в гражданском праве концепция злоупотребления правом получила наиболее последовательное обоснование, хотя при этом по-прежнему сохраняются различные, в том числе противоположные, позиции. См., например, Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001; Яценко Т.С. Категория шиканы в гражданском праве: история и современность. М., 2003; Юдин А.В. Злоупотребление процессуальными правами в гражданском судопроизводстве. СПб., 2005.

<2> См.: Крусс В.И. Злоупотребление правом: Учеб. пособие. М., 2010. С. 28 - 30.

 

Именно с этих позиций необходимо оценивать и решения Конституционного Суда РФ, в которых содержатся не только конкретные оценки правовых ситуаций, связанных со злоупотреблениями правом (возможными или реальными), но и нормативно-доктринальные подходы к конституционно-правовому пониманию данного института. Причем само по себе требование добросовестности правореализации и недопустимости злоупотребления правом выступает в этом случае как принцип конституционализма и как критерий конституционности проверяемых нормативных правовых актов.

 

4.4. Преодоление правовых пробелов

и конституционных деформаций - специфическая форма

преобразовательной функции конституционного правосудия

 

Постановка проблемы пробелов, дефектов и конфликтов в конституционном праве и правовой системе в целом является свидетельством того, что мы избавились от конституционных иллюзий, от необоснованных надежд и ожиданий, связанных с наличием такого политико-правового явления - пусть даже уникального, - как Конституция и конституционное законодательство. Конституцию необходимо воспринимать во всех ее реальных, неидеализированных качествах, отражающих глубокую противоречивость ее онтологических, а соответственно, и нормативно-правовых характеристик.

 

4.4.1. О конституционных пробелах

 

Следует иметь в виду, что понятие "пробелы и конфликты в Конституции" не тождественно понятию конституционных пробелов и конфликтов в правовой системе. Последнее имеет значительно более широкое содержание: наряду с пробелами и конфликтами в Конституции оно включает соответствующие виды дефектов во всей системе конституционного регулирования, норм и институтов конституционного права; кроме того, это также пробелы отраслевого законодательства, имеющие конституционное значение (конституционно значимые последствия). Однако во всех этих случаях уяснение и в конечном счете преодоление пробелов и конфликтов сопряжено в первую очередь с телеологическим толкованием - с выявлением целей законодателя с точки зрения закрепления несовпадающих интересов и на этой основе поиском их баланса в реальной системе правового регулирования.

С этим как раз во многом и связан конституционный характер соответствующих пробелов и конфликтов независимо от их предметно-отраслевой принадлежности. Конституционная природа пробелов и коллизий может иметь место в уголовном, гражданском и любой другой отрасли права. Это и понятно, если иметь в виду, что и в материальных, и в процессуальных институтах отраслевого законодательства могут проявляться (в том числе в пробельно-конфликтной форме) интересы субъектов права, напрямую затрагивающие конституционные ценности равенства, справедливости, принципы юридической безопасности, соразмерности ограничений прав и свобод, сбалансированности частных и публичных интересов и т.д.

Законодательно-текстуальные формы проявления конституционных пробелов различны, среди них можно отметить: а) умолчание Конституции (например, относительно социальной функции частной собственности, что явилось следствием положенной в основу Конституции РФ 1993 г. философии крайнего экономического либерализма); б) преднамеренное внедрение в правовые институты конституционно-текстуальных противоречивых положений, призванных отразить сложность, противоречивость самого предмета правового регулирования, создать ситуацию конституционно-правовой недосказанности (как разновидность пробельности) в условиях, когда реальные социально-политические и иные причины не позволили (на момент принятия Конституции или другого закона) более определенно, беспробельно урегулировать данную сферу отношений. Классический пример этому - ч. 1 ст. 5 Конституции РФ, с одной стороны, и ч. 4 той же конституционной статьи - с другой, отражающие различные уровни восприятия и реализации принципа равноправия субъектов РФ и неизбежно, во многом запрограммирована, порождающие не только многообразие нормативного содержания данного принципа, но и неизбежность различных подходов к его толкованию, что явилось отражением достигнутого в период выработки Конституции РФ компромисса между сторонниками единого федеративного государства и национальными политическими элитами отдельных субъектов РФ - сторонниками "суверенизации" республик; в) своеобразной формой конфликтной пробельности является юридизация скрытых политических, экономических, иных интересов и закрепление на этой основе перспективных государственно-властных целей, новых ценностей в их нормативно-спрессованном, неочевидном для внешнего восприятия виде, выводимых на основе системного анализа норм и институтов Конституции. Примером такого рода конфликтной пробельности является ст. 13 Конституции РФ: на фоне провозглашенных принципов идеологического многообразия (ч. 1), политического многообразия и многопартийности (ч. 3) закрепление положения о том, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной (ч. 2), выглядит по крайней мере избыточно, если не сказать, что с элементами внутренней противоречивости. И такого рода конституционная избыточность, нарочито-декларативная противоречивость имела исторические предпосылки, связанные в своей основе с решаемой на момент принятия Конституции РФ задачей искоренения монополизма коммунистической идеологии в качестве единственно возможной; но это отнюдь не предполагает невозможность развития идеологических доктрин и учений, получающих активную поддержку государства и выражающих основополагающие национальные духовные ценности, государственные интересы. Иной подход, основанный на псевдодемократических представлениях о "деидеологизации" государства, противоречил бы самим основам суверенной государственности: государственный суверенитет имеет не только политическую, экономическую, правовую, но и - обязательно - идеологическую составляющую. Однако в действующей Конституции РФ в силу особенностей исторических условий ее разработки и принятия данное обстоятельство получило конфликтно-пробельную форму скрытой юридизации соответствующих отношений.

Указанные формы конституционной пробельности не являются исчерпывающими. В их ряду можно назвать, например, претендующий на самостоятельное конституционное значение институт "скрытых" полномочий Президента, других конституционных органов; так называемую остаточную пробельность, которая предполагает, в частности, именно такую особенность конституционного закрепления сферы исключительного ведения субъектов РФ (ст. 73 Конституции РФ), и т.д.

Вместе с тем важно не только выявление конституционных пробелов, но и исследование их истоков, а также способов преодоления. При этом важно учитывать, что конституционно-правовой механизм движения социальных противоречий (их формирования, развития и разрешения), во многом влияющих и на нормативно-правовую противоречивость и конфликтность, определяется соотношением - от взаимодействия до противостояния - таких коренных социально-правовых ценностей, как власть, свобода и собственность.

Анализ практики деятельности не только Конституционного Суда РФ, но и органов конституционного контроля других стран свидетельствует о весьма активном влиянии конституционных судов на разрешение социальных противоречий, особенно в переходные периоды политических и экономических реформ, выработки новой социальной политики. В соотношении со всеми другими пробелами и дефектами в праве конституционные пробелы имеют более тонкий и более ограниченный инструментарий своего преодоления <1>.

--------------------------------

<1> См., например, Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. N 33-О "По жалобам ОАО "Дятьковский хрусталь", ОАО "Курский холодильник" и ОАО "Черепецкая ГРЭС" на нарушение конституционных прав и свобод п. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ" // ВКС РФ. 2001. N 3.

 

4.4.2. Пробельность закона

в практике конституционного правосудия

 

При анализе роли Конституционного Суда РФ в преодолении конституционно-конфликтных пробелов возникает целый ряд непростых вопросов, относящихся к различным сторонам не только компетенционных начал деятельности Суда, форм и методов конституционно-судебного преодоления пробелов, но и вопросов, связанных, например, с допустимостью оценки закона на его конституционность в связи с пробельностью и т.д. Обратим внимание на некоторые из соответствующих правовых позиций.

1. Сама по себе постановка вопроса о наличии пробела в законе не допускает обращения в Суд. Впервые такой вывод сделал Конституционный Суд РФ в Определении от 11 июля 1996 г. N 94-О <1>.

--------------------------------

<1> См.: Архив Конституционного Суда РФ. 1996.

 

В последующем данная правовая позиция была не только подтверждена с точки зрения решения вопроса о допустимости (подведомственности) таких обращений, но и получила развитие в следующих положениях и выводах, имеющих относительно самостоятельное значение:

сама по себе пробельность правового регулирования не связана с вопросом конституционности <1>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 октября 1997 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности п. 3 ст. 49 Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" // СЗ РФ. 1997. N 42. Ст. 4902.

 

возникновение существенного пробела в законодательстве в связи с возможным признанием оспариваемых законоположений неконституционными, если это может повлечь нарушения конституционных прав и свобод человека и гражданина, должно служить основанием для признания жалобы недопустимой <1>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. N 25-П.

 

возникновение в случае признания оспариваемых законоположений неконституционными существенного пробела в правовом регулировании, образующего угрозу правам и свободам граждан, обязывает Конституционный Суд РФ воздерживаться от признания неконституционности таких положений <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. N 2-П.

 

2. Вывод Суда о том, что сам по себе правовой пробел не свидетельствует о допустимости запроса, подкрепляется правовой позицией принципиального значения, которая сводится к тому, что восполнение пробелов в правовом регулировании, понимаемое как принятие отсутствующих актов, не относится к компетенции Конституционного Суда РФ и является прерогативой законодателя. Важно подчеркнуть, что в данном случае речь идет именно о восполнении пробелов как законодательной компетенции; Конституционный же Суд призван преодолевать пробелы специфическими способами конституционного контроля. Таким образом, из правовых позиций Конституционного Суда РФ вытекает, что восполнение и преодоление (пробелов) - понятия близкие, взаимосвязанные, но нетождественные. В одном из Определений прямо указывается на этот счет: " Восполнение пробелов (выделено мной - Н.Б.) в правовом регулировании и уточнение тех или иных формулировок, содержащихся в законе, является прерогативой законодателя и не относится к полномочиям Конституционного Суда РФ" <1>.

--------------------------------

<1> Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2005 г. N 127-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Н.А. Пелевиной на нарушение ее конституционных прав п. 4 Указа Президента РФ "Об утверждении перечней государственных должностей федеральной государственной службы" и п. 5 Положения об установлении, выплате и перерасчете размера ежемесячной доплаты к государственной пенсии лицам, замещавшим государственные должности Российской Федерации и государственные должности федеральной государственной службы" // Архив Конституционного Суда РФ. 2005; см. также: Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 1997 г. N 87-О; Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N 321-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина С.И. Шведа на нарушение его конституционных прав рядом статей ГПК РСФСР, ГПК РФ, Закона РФ "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", а также пробелами процессуального законодательства" // Архив Конституционного Суда РФ, 2006; и др.

 

3. Выбор норм, подлежащих применению при пробеле в правовом регулировании, является, в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, прерогативой общеюрисдикционных и арбитражных судов. Так, в известном Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П "По делу о толковании отдельных положений ст. ст. 125, 126 и 127 Конституции РФ" прямо указывается: "Статья 125 Конституции РФ, определяя полномочия Конституционного Суда РФ, не ограничивает правомочий других судов самостоятельно решать, руководствуясь частью 2 ст. 120 в ее взаимосвязи со частями 3, 5 и 6 ст. 76 Конституции РФ, какой закон подлежит применению в рассматриваемом деле в случаях противоречия между законами, обнаружения в правовом регулировании пробелов... (выделено мной - Н.Б.)" <1>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004; см. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности положения ч. 2 ст. 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 г. "О банках и банковской деятельности" в связи с жалобами граждан О.Ю. Веселяшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко" // СЗ РФ. 1999. N 10. Ст. 1254; Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2003 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности п. 2 ст. 14 Федерального закона "О судебных приставах" в связи с запросом Лангепасского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа" // СЗ РФ. 2003. N 21. Ст. 2058; и др.

 

4. Конституционный Суд РФ выработал правовые позиции, определяющие сам порядок, способы преодоления пробельности в процессе правоприменительной деятельности. К ним относятся следующие конституционно-судебные положения:

а) устранение противоречивой пробельности законодательства должно осуществляться путем прямого применения норм Конституции РФ <1>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. N 10-П "По делу о проверке конституционности Указа Президента РФ от 30 ноября 1994 г. N 2137 "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики", Указа Президента РФ от 9 декабря 1994 г. N 2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта", Постановления Правительства РФ от 9 декабря 1994 г. N 1360 "Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа", Указа Президента РФ от 2 ноября 1993 г. N 1833 "Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации" // СЗ РФ. 1995. N 33. Ст. 3424.

 

б) устранение пробелов в законодательстве возможно путем применения аналогии <1>; в одном из последующих решений Конституционный Суд РФ дал развернутую характеристику данного способа преодоления пробельности: " Применение аналогии закона обусловлено необходимостью восполнения пробелов в правовом регулировании тех или иных отношений. Закрепление подобного права... вытекает из принципа самостоятельности судебной власти и является одним из проявлений дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, поскольку невозможность применения норм права по аналогии при наличии неурегулированных отношений привела бы к невозможности защиты прав граждан и, в конечном итоге, к ограничению их конституционных прав (выделено мной - Н.Б.)" <2>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 28 ноября 1996 г. N 19-П.

<2> Определение Конституционного Суда РФ от 16 марта 2006 г. N 76-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ю.Н. Миронова на нарушение его конституционных прав ч. 4 ст. 1 ГПК РФ" // Архив Конституционного Суда РФ. 2006.

 

в) пробелы могут восполняться путем прямого применения норм международно-правовых актов. В силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ соответствующие акты являются составной частью правовой системы Российской Федерации и "подлежат применению во всех случаях, когда ими устанавливаются иные правила, нежели предусмотренные законом, в том числе если внутреннее законодательство не содержит ни противоречащих этим правилам, ни корреспондирующих им предписаний, т.е. фактически при наличии пробела (выделено мной - Н.Б.)" <1>;

--------------------------------

<1> Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2001 г. N 79-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина А.Б. Пономарева на нарушение его конституционных прав и свобод положениями ст. ст. 220.1, 220.2 и 223 УПК РСФСР" // Архив Конституционного Суда РФ. 2001.

 

г) Конституционный Суд РФ указал также на допустимость устранения пробелов в законодательстве путем " указного" нормотворчества - "при условии, что такие указы не противоречат Конституции РФ и федеральным законам, а их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответствующих законодательных актов (выделено мной - Н.Б.)" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 30 апреля 1996 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности п. 2 Указа Президента РФ от 3 октября 1994 г. N 1969 "О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Федерации" и п. 2.3 Положения о главе администрации края, области, города федерального значения, автономной области, автономного округа Российской Федерации, утвержденного названным Указом" // СЗ РФ. 1996. N 19. Ст. 2320; см. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 апреля 1997 г. N 7-П "По делу о проверке конституционности Указа Президента РФ от 2 марта 1996 г. N 315 "О порядке переноса срока выборов в законодательные (представительные органы власти субъектов Российской Федерации, Закона Пермской области от 21 февраля 1996 г. "О проведении выборов депутатов Законодательного Собрания Пермской области" и ч. 2 ст. 5 Закона Вологодской области от 17 октября 1995 г. "О порядке ротации состава депутатов Законодательного Собрания Вологодской области" (в редакции от 9 ноября 1995 г.)" // СЗ РФ. 1997. N 20. Ст. 2383.

 

Важно обратить внимание на правовые позиции Суда, определяющие своего рода правила восполнения пробелов, связанных с признанием оспариваемых законоположений неконституционными. К ним относятся, в частности:

обязанность правоприменительных органов руководствоваться в процессе преодоления правовых пробелов действующим законодательством в его конституционном истолковании; одновременно - обязанность федерального законодателя принять федеральный закон в порядке устранения правового пробела <1>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1999 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности ст. 2 Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О налоге на прибыль предприятий и организаций" в связи с жалобой ОАО "Энергомашбанк" // СЗ РФ. 1999. N 45. Ст. 5478.

 

возможность преодоления пробелов в правовом регулировании порядка реализации конституционных прав в рамках правоприменительной деятельности может оказаться недостаточной для надлежащего обеспечения конституционных прав и свобод <1>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 2000 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 3 Закона Оренбургской области от 18 сентября 1997 г. "О выборах депутатов Законодательного Собрания Оренбургской области" в связи с жалобами граждан Г.С. Борисова, А.П. Бучнева, В.И. Лошманова и Л.Г. Маховой" // СЗ РФ. 2000. N 13. Ст. 1429.

 

пробел, возникший в результате признания норм неконституционными, может быть временно восполнен системным действием общих принципов Конституции РФ и положений отраслевого законодательства <1>;

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой компании "Timber Holdings International Limited" // СЗ РФ. 2000. N 21. Ст. 2258; Постановление Конституционного Суда РФ от 15 января 2002 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 64 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и ст. 92 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" в связи с жалобой гражданина А.М. Траспова" // СЗ РФ. 2002. N 6. Ст. 626.

 

возникновение пробела при признании норм неконституционными может служить основанием для установления особенностей исполнения решения Конституционного Суда РФ в части отсрочки его введения в действие <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 8-П; Постановление Конституционного Суда РФ от 28 февраля 2006 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "О связи" в связи с запросом Думы Корякского автономного округа" // СЗ РФ. 2006. N 11. Ст. 1230.

 

Таковы лишь некоторые вопросы преодоления конституционно-конфликтной пробельности правового регулирования в свете практики Конституционного Суда РФ.

 

4.4.3. Конституционные деформации

и конституционно-судебные средства их преодоления

 

Важным направлением воздействия конституционного правосудия на качественное состояние российского конституционализма является также преодоление конституционных деформаций. Последние могут иметь различное происхождение и глубину проявления, в то же время далеко не все правовые деформации, проявляющиеся в отдельных отраслях права, имеют конституционное значение.

Одной из разновидностей безусловно конституционно значимых деформаций (независимо от их отраслевой принадлежности) являются те дефекты правового регулирования, возникновение которых было связано не с законодательными ошибками, а с правовой политикой и ее реализацией на государственном уровне на определенных этапах развития нашей государственности. Речь идет, например, о законодательных последствиях правовой политики второй половины 1980-х - начала 1990-х гг., в основе которой нередко лежали ценности и идеалы либерального радикализма в ключевых сферах развития общества и государства, включая экономическую реформу, реформы судебно-правовой системы, системы социальной защиты и т.п.