Механизмы целевой регуляции деятельности в норме и при аномальном развитии 4 страница

Между тем о непосредственном давлении традиций можно говорить лишь на самых первых стадиях. Когда же начинает формироваться и укрепляться иллюзорно-компенсаторная деятельность, нельзя уже не учитывать те психологические особенности и опосредствования, ко­торые она способна привносить в мировоззрение и спо­собы бытия человека: неизбежно возникающие в жизни противоречия и конфликты получают тогда возмож­ность сниматься не реальной деятельностной актив­ностью субъекта, а все большим уходом в иной, ирреаль­ный план. Причем возможность свершения иллюзорно-

компенсаторного действа, временного ухода в ирреаль­ный план, начинает рассматриваться самим пьющим как благо, как важное средство поддержания равнове­сия с миром, что еще более укрепляет его привязан­ность к вину*.

Один из героев повести В. Распутина «Последний срок» объяс­няет: «Жизнь теперь совсем другая, все, посчитай, переменилось, а они, эти изменения, у человека добавки потребовали. Мы сильно уста­ем, и не так, я скажу тебе, от работы, как черт знает от чего Я вот неделю прожил и уж кое-как ноги таскаю, мне тяжело. А выпил и буд­то в бане помылся, сто пудов с себя сбросил. Знаю, что виноват кру­гом на двадцать рядов: дома с бабой поругался, последние деньги спустил, на работе прогулов наделал, по деревне ходил попрошай­ничал — стыдно, глаз не поднять. А с другой стороны, легче... Идешь опять работать, грехи замаливать. День работаешь, второй, пятый, за троих упираешься и силы откуда-то берутся. Ну, вроде успокои­лось, стыд помаленьку проходит, жить можно. Только не пей... А как не пить? День, второй, пускай даже неделю — оно еще можно. А если совсем, до самой смерти не выпить? Подумай только. Ничего впереди нету, сплошь одно и то же. Сколько веревок нас держит и на работе и дома, что не охнуть, столько ты должен был сделать и не сделал, все должен, должен, должен, и чем дальше, тем больше должен — пропади оно пропадом. А выпил — как на волю попал, освобожденье наступило, и ты уже ни холеры не должен, все сделал, что надо».

В этом монологе ярко проявились перечисленные вы­ше качества алкогольного переживания: оправдание выпивки сложностью жизни, перенос конфликтов в ир­реальный план, их иллюзорное разрешение («выпил — как на волю попал... все сделал, что надо») и т. д. Люди с таким самосознанием, сами того не подозревая, нахо­дятся на очень опасном рубеже. Им-то кажется, что они установили некое равновесие между двумя мирами — реальным и ирреальным, что возможность временных переходов в мир второй помогает им сносить тяготы и напряжение мира первого. Обычно они настолько уве­рены в неизбежности и правоте своего образа жизни и мыслей, что смело пытаются навязать его другим, рас­сматривая как всеобщий, обязательный для всех. По су­ти дела эти люди начинают выступать в роли «алко-

* В работе В. А. Цепцова, выполненной под нашим руководством, было показано, что многие пьющие вполне готовы осудить пьянство, его последствия, его пагубную роль, но не само опьянение, выпивку, эмоционально-смысловое отношение к которой остается при этом по­зитивным. Если же учесть, что осуждение пьянства выступает на уров­не внешнем — осознаваемом и словесном, а отношение к своему опья­нению, выпивке нередко может быть замаскированным, выступать на уровне внутреннем,— скрытом, и даже неосознаваемом, то налицо один из типичных парадоксов психологии пьющего: на словах — про­тивник пьянства, а в душе и на деле — его поклонник.

гольных наставников», прививающих новичкам «идео­логию» и способы, конкретную «технику» иллюзорно-компенсаторных переживаний. Обратим при этом вни­мание на одну важную деталь. Когда мы выше уже упо­минали об «алкогольных наставниках», читатель мог вообразить себе неких особых, прожженных злодеев. На деле этого рода «наставничество» свершается повсе­дневно и буднично. Герой повести В. Распутина — че­ловек во многих отношениях хороший и добрый, но по сути своей является если не прямым «наставником», то по крайней мере активным пропагандистом алко­гольного переживания. К пагубному наставничеству оказываются приобщенными и родитель, подносящий своему ребенку первую рюмку, и собрание милых гостей, демонстрирующих своим поведением сидящим за сто­лом детям ритуал винопития. Прав С. Н. Шевердин, который пишет: «Представлять дело так, как будто бы подростков совращают и понуждают расстаться с трез­востью законченные «забулдыги», никчемные, не заслу­живающие никакого уважения и признания «пьянчуж­ки», люди, лишенные привлекательных и действительно ценных качеств,—это опасный самообман, который не поможет нам поставить верный диагноз изучаемого со­циального недуга и заведомо не позволит назначить правильный курс лечения» ⁹.

Иллюзорно-компенсаторная деятельность, отдаляя человека от задач реальности, от достижения в ней свое­го назначения и счастья, постепенно переносит центр внутренних устремлений в иной, ирреальный план, ко­торый все более обживается, обставляется все новыми атрибутами и становится наконец в смысловом отноше­нии более важным, значимым и притягательным, не­жели мир реальный.

Но этим отнюдь не исчерпывается пагуба алкоголя. До сих пор мы говорили о сугубо психологических мо­ментах. Однако вспомним: любой наркотик, и алкоголь в том числе,— яд и его употребление может привести сначала к эпизодическим, обратимым перестройкам сис­тем организма, а затем к их хронической и стойкой де­формации. Последнее обстоятельство качественно ме­няет весь ход развития: к психологической зависимости прибавляется зависимость физиологическая, или, как ее иногда называют, физическая. В результате перестраи­вается первый уровень психического здоровья, изменяя условия протекания внутриличностных процессов не

только в периоды самой наркотизации (алкоголизации), но и вне ее. Наступает собственно болезнь.

2. АЛКОГОЛИЗМ КАК БОЛЕЗНЬ

Алкоголизм как болезнь, как разновидность нарко­мании имеет ряд специфических признаков. Кратко по­знакомимся с основными из них, поскольку без этого трудно будет в дальнейшем понять, почему алкоголизм приводит к столь грубым нарушениям психики.

Систематическое потребление спиртных напитков вызывает постепенную перестройку организма. Спустя примерно 5—7 лет после начала систематического по­требления появляется первый симптом болезни — «по­теря контроля за количеством выпитого». На этой ста­дии человек уже не в состоянии «пить, как все», т. е. со­знательно контролировать количество принимаемого ал­коголя и тем самым не переступать определенного поро­га, за которым наступает реакция отравления или рез­ко изменяется поведение. Но со временем даже малая доза вызывает непреодолимое желание новых и новых доз алкоголя, которое некоторые авторы сравнивают с чувством голода после приема инсулина или с воз­никновением зуда при крапивнице. Такое употребление алкоголя все чаще заканчивается состоянием тяжелого алкогольного наркоза, выйдя из которого больные сна­чала частично, а в поздних стадиях болезни и полно­стью (полная амнезия) не могут восстановить в памяти события недавней выпивки.

Вслед за «потерей контроля» появляются признаки абстинентного (похмельного) синдрома, или синдрома лишения, впервые подробно описанного видным отече­ственным психиатром С. Г. Жислиным. Явления абсти-ненции проявляются у больных хроническим алкоголиз­мом при падении уровня алкоголя в крови: в началь­ных стадиях— спустя 8—12 часов после выраженного опьянения (обычно наутро после алкогольного эксцес­са); затем в ходе болезни это время сокращается, и в поздних стадиях явления абстиненции могут насту­пать через 1—3 часа после прерывания запоя.

Состояние абстиненции характеризуется тяжелыми физическими и неврологическими расстройствами: боль­ные испытывают крайнюю слабость, выраженное дрожа­ние (тремор) рук, сердцебиение, одышку. Все это сопро­вождается расстройством сна, подавленным настрое-

нием, раздражительностью. Надо заметить, что в отли­чие от неприятного состояния похмелья, которое испы­тывают и нормальные субъекты, состояние абстиненции у больных алкоголизмом носит затяжной и мучительный характер. Это и понятно. В норме наблюдается неспе­цифическая реакция здорового организма на отравле­ние алкоголем. Болезнь же изменяет сам организм, ко­торый реагирует уже не столько на отравление, инток­сикацию алкоголем, сколько, напротив, на прерывание этой интоксикации. Организм теперь уже нуждается в принятии алкоголя как-необходимого средства для вос­становления нарушенной жизнедеятельности. Поэтому абстинентная симптоматика по мере удаления от при­ема алкоголя не затухает, как в норме, но продолжает нарастать и может держаться в развернутых стадиях болезни до 7—10 дней.

Мучительные для больных проявления абстиненции частично или полностью снимаются (купируются) толь­ко повторным принятием алкоголя. Причем дозы алко­голя, способные снять явления абстиненции, постоянно растут в ходе болезни. Однако повторное потребление алкоголя не только снимает явления абстиненции, но и снова рождает непреодолимое стремление к алкоголю. И нередко утреннее похмеление приводит к новому зло­употреблению, так что к вечеру, вследствие «потери контроля за количеством выпитого», больные вновь при­ходят в состояние глубокого опьянения. Такой характер употребления алкоголя становится сначала обычным для выходных дней (так называемое пьянство выходно­го дня), затем распространяется на последующие дни. В исходных стадиях болезни, когда состояние абстинен­ции возникает от все меньших доз алкоголя и через все более короткое время, появляются тяжелые и дли­тельные запои. Если запои в предыдущих стадиях бо­лезни (псевдозапои) могли прекратиться из-за тех или иных ситуационных моментов (например, из-за отсут­ствия денег), то запои в исходных стадиях болезни (ис­тинные запои) почти не зависят от внешних обстоя­тельств и прекращаются главным образом из-за тяже­лого соматического состояния и уже физической невоз­можности принятия спиртных напитков. В запойной ста­дии алкоголизма на фоне абстиненции возникают и наи­более опасные, психотические проявления болезни: бе­лая горячка, острый алкогольный галлюциноз и др.

Кроме описанных основных симптомов болезненного

пристрастия к алкоголю или «физической зависимости» от алкоголя существует и целый ряд других, например изменение толерантности (переносимости) к алкоголю. Сначала потребление алкоголя растет, достигая в раз­вернутых стадиях болезни 1,5—2 литров водки в день, затем падает, и в поздних стадиях болезни больные мо­гут пьянеть от 25—100 граммов водки. В ходе болезни изменяется также тип опьянения: быстро наступает оглушенное состояние с последующей частичной, а за­тем и полной амнезией.

Для того чтобы остановить болезнь, необходимо аб­солютное воздержание от любых алкогольных напитков. Однако измененная реакция организма на действие ал­коголя («потеря контроля», абстинентный синдром и др.) не исчезает даже при длительном и полном воз­держании. Как подчеркивают психиатры, «алкоголик однажды — алкоголик всегда». Известны факты, когда случайное употребление алкоголя спустя 7—15 лет от начала воздержания приводило к запоям, к рецидиву алкоголизма, причем иногда совершенно неожиданно для самого человека, казалось бы давно избавившегося от болезни и успевшего забыть о ней.

Хроническое отравление алкоголем приводит не только к появлению признаков органической потребно­сти в алкоголе, но и к явлениям так называемой алко­гольной (токсической) энцефалопатии. К ним в первую очередь относят интеллектуально-мнестическое сниже­ние, колебания внимания, эмоциональную лабильность, истощаемость нервных и психических процессов. В на­чале болезни эти нарушения выступают в слабой форме и обнаруживаются только в специальном эксперимен­тально-психологическом исследовании. Постепенно при­знаки энцефалопатии становятся все более отчетливы­ми, слагаясь иногда в исходной стадии болезни в кар­тину выраженного слабоумия.

Таковы те психофизиологические, организмические условия, в которых протекают изменения личности. Рас­смотрим теперь особенности нарушений на иных уров­нях психического здоровья.