Проблема определения сексистских стереотипов не так проста, как может показаться, поскольку часто они носят весьма завуалированный характер. Ну конечно, если вы интеллигентный человек и встречаете высказывание типа “все женщины — б...”, но вы точно знаете, что ваша мать, жена, дочь, сестра, школьная учительница ну и еще, может быть, несколько знакомых женщин — не б..., то вы, наверное, все же поймете, что данное высказывание — отнюдь не метафора, а, скорее, типичный сексистский стереотип. Я ведь не преувеличиваю — например, один наш очень романтический драматург, автор многочисленных слезливых пьес для юношества о высокой любви, как-то сказал в интервью, опубликованном в “МК”: “Половина женщин — проститутки, а вторая половина хочет ими быть, но у них не получается”.
В другом случае сексизм может быть и не столь явным. Опять несколько цитат: “Слова “духовность”, “бездуховность” и “встречи с прекрасным” придумали дуры. Именно что не дураки.... Мир для них (дур. — О. В.) прост, как два пальца, которые они облизывают, прежде чем перевернуть страницу. Предводительница телевизионных дур... Глоба. Масонка недорезанная.” И так далее в том же духе. (Д. Горелов. Через тернии — к астрам. “Сегодня”, 1995, 7 октября). В целом автор-интеллектуал воюет с глупостью, мещанством и безвкусицей в так называемых культурных передачах или публикациях — и в этом я с ним абсолютно согласна. Однако не понимаю, почему эти качества он приписывает только женщинам? Разве на том же ТВ не было Д. Диброва или Н. Фоменко или того же И. Демидова? Ответ прост — особенностью сексистского отношения к миру является рассмотрение чего-либо негативного через определение его как “женского” или критика чего-то, что не так сделано женщиной, через апелляцию к женской сущности. Представителей “сильного пола” никогда не упрекают в том, что они сделали что-то плохо, только потому, что они мужчины. <…>
Другой важной проблемой является преодоление и устранение сексистских стереотипов из языка. Например, у нас принято описывать “человека вообще” или обращаться к нему в мужской грамматической форме: каждый гражданин имеет право... (из Конституции); каждый обязан любить и уважать свою Родину. Таким образом “каждая”, то есть женщина, не представлена в языковом пространстве и — тем самым — в сознании вообще. Часто понятие “люди” относится только к мужчинам, а женщины либо не включены в него (например, в псевдогуманистическом лозунге “Все люди — братья”), либо даже противопоставляются этому понятию. Например, заголовок “Наши люди лучше, а женщины — красивее” (международная газета “24”, № 69, 15 декабря 1992 г.). Или комментарий ведущего на встрече с Жириновским: “Вы имеете неограниченную власть не только над людьми, но и над женщинами” (7 марта 1993 г., 4-й канал ТВ, приблизительно в 23.30). Или “юмор”: “Для молодых ЛЮДЕЙ жены — любовницы, для ЛЮДЕЙ среднего возраста — компаньонки, а для стариков — сиделки” (это высказывание опубликовано в бесплатной и потому популярной газете “МЕТРО”, 1998, № 2. Выделено, разумеется, мной). Очень популярны в отечественных СМИ этакие размышлизмы типа “Что нужно человеку для счастья? Кому деньги, кому — слава, кому — женщины...” (из передачи на ТВ). Или другое, возвышенное: “Каждый интеллигентный человек обязан любить и уважать женщину”. Вряд ли нужно пояснять, что в этих высказываниях нам под видом моральных сентенций предлагаются сексистские стереотипы. Это сразу становится очевидным, если в приведенные выше высказывания вместо слова “женщины” поставить слово “мужчины”. Что вы почувствуете, прочитав или услышав: “Каждый интеллигентный человек обязан любить и уважать мужчину”? Или “Все люди — сестры”? Первый из этих перевертышей отдает скабрезностью, а второй почему-то воспринимается как воинствующий феминизм. При этом чем более скрыт, завуалирован языковой сексизм, тем более изощренным он оказывается и тем сильнее воздействует на подсознание человека. <…>
