Разнообразие и единообразие судебно-правовой системы

Естественно, что сосуществование двух или более судебных систем в одном регионе приводило к взаимовлиянию и взаимозаим -ствованиям. Иногда это процесс носил неформальный и частичный характер, как, по-видимому, было в случае с проникновением в ис­конное ирландское право института и самого термина «поручитель» (baranta) 1°². Помимо этого есть явные примеры осознанной полити -ки, имевшей целью перестроить одну правовую систему по образу и подобию другой. Например, и в Уэльсе, и в Пруссии новые коло­ниальные правители в XIII веке внедрили в местную систему права женское право наследования, тогда как раньше в исконных систе­мах обоих этих государств признавалось наследование только по мужской линии, Уэльский статут Эдуарда I, изданный в 1284 году, гласит:

«Отныне, если по причине отсутствия мужского наследника наслед­ство переходит к женщине, являющейся законной наследницей умер -щего, владевшего имуществом, мы милостиво повелеваем, чтобы этим женщинам в судебном порядке давалось подтверждение их права на лгу долю, хотя это и может вступать в противоречие с валлийским обы -чаем, практиковавшимся прежде»^1Ш.

Здесь ничего не говорится о том, кто был инициатором таких изменений. Однако из прусских документов явствует, что либера­лизация законов о наследстве была в интересах местных землевла­дельцев. Кристбургский Договор 1249 года, заключенный между Тевтонскими рыцарями и их новообращенными прусскими поддан­ными, объявлял наследниками, в порядке очередности, сыновей, не -замужних дочерей, родителей (если они были живы), братьев и пле­мянников по линии братьев. «Новообращенные восприняли это с

Роберт Бартлетт. Становление Европы

благодарностью, — говорится в тексте договора, — ибо во времена язычества у них, как они говорили, наследовать имущество могли только сыновья»¹⁰⁴. Этот случай является наглядным (а валлий­ский — вероятным} примером того, как подвергшимся колонизации народам внедрение иной системы права могло пойти на пользу, по -скольку у них появлялась возможность модифицировать некоторые из наиболее консервативных элементов их собственных законов. Появление колониального правления способствовало расширению имущественных прав женской части местного населения.

Помимо того, что одна система права могла заимствовать что-то из другой, имелись случаи, когда люди, жившие по одним законам, перенимали законы другой нации в результате пожалования или купли. Во многих приграничных областях обретение таким спосо­бом законов другой этнической группы было распространенным яв­лением. Например, прусская система права в Помезании для таких случаев предусматривала единый порядок: «Если человек живет по прусскому закону и причиняет другому ранение, а потом переходит под действие немецкого закона и обвиняется в содеянном на осно­вании немецкого закона, и признает себя виновным, и дело рас­сматривается по немецкому закону, то к нему уже не может быть применено прусское право»¹⁰⁵. Переход под действие немецких правовых норм в индивидуальном порядке предусматривался также и в своде законов Богемии середины XIV века. В этом кодексе, из­вестном под названием «Майестас Каролина» (Majestas Carolina), были такие слова: «если кто-то из жителей покупает себе бессроч­ный или германский закон...»¹⁰^. Упоминание в различных восточ­ногерманских сводах законов сторон судебного разбирательства, которые «обе по происхождению принадлежат к вендам, но тако­выми не являются»¹⁰⁷, показывает, насколько могли не совпадать понятия этнической общности в правовом и биологическом смысле. В таких случаях применялось правило, что «тяжбы, возбужденные по законам вендов», не должны приниматься к рассмотрению, а должны к ним применяться законы немецкие. Абсолютно такие же положения применялись к тем сторонам судебного разбирательст­ва, которые «являются пруссами по происхождению, но в то же время не совсем пруссы». (Скорее всего, речь идет о местных жи­телях, перенявших немецкий язык и систему права.)

Законы одной нации могли также быть отменены, приобретены или переданы целой общине или населению какого-либо района, то есть на групповой основе. В Восточной Европе именно такое рас­пространение немецких законов в славянских деревнях стало одним из факторов, способствовавших германизации культуры этого региона. В 1220 году граф Шверина даровал славянам, живу­щим в деревне Брюзевиц, «германский закон» (ius Teutonicale), под­черкнув, что отныне штрафы за правонарушения надлежит взимать «в соответствии с требованиями германского закона»¹⁰**. Иногда универсальное применение германских законов становилось усло-

8. Межэтнические отношения... 1) Язык и право

вием для создания новых поселений, как было в случае с Бржегом (Brieg) в Силезии в 1250 году, когда правитель города повелел, чтобы «всякий поляк или свободный гражданин любого языка, имеющий там дом, должен подчиняться германскому закону»¹⁰⁹.

Аналогичные попытки распространения английской системы права предпринимались в отношении ирландцев. Иногда инициати­ва принадлежала самим ирландцам, добивавшихся для себя англий­ских законов как в индивидуальном, так и в коллективном порядке. Так было, например, в конце 70-х годов XIII века, когда «все ир­ландцы» предложили королю 10 000 марок «с тем, чтобы иметь и применять в Ирландии обычное право, каким руководствуются анг -личане, и пользоваться в судебных делах теми же правами, что и англичане»¹¹⁰ Эти попытки добиться для ирландцев одинаковых с англичанами судебных прав и норм не увенчались успехом, несмот -ря даже на то, что в начале XIV века английские поселенцы и сами власти пришли к убеждению, что «расхождение в законах» влечет за собой пагубные последствия¹¹¹. В 1328 году Джон Дарси, рас­сматривая вопрос о назначении юстициара Ирландии, составил список преддоженией, которые включали рекомендацию распро­странить действие английского права на ирландское население*¹². По сути дела, соответствующий закон был издан в 1330—1331 году, однако он оказался «мертвой буквой»¹¹³. Вплоть до эпохи Тюдоров ирландцы могли пользоваться правами и защитой со стороны анг­лийского закона только на основании индивидуального пожалова­ния.

Ясно, что в жизни общества в периферийных областях Европы Высокого Средневековья ключевую роль играло конкретная разно­видность права данной этнической, национальной или религиозной группы. Поллок и Мейтланд писали об Англии 1066 года: «для сис­темы индивидуализированного, то есть национально-обособленного права, было уже слишком поздно»¹¹⁴. В отношении крупных цент­рализованных государств, какими являлись Франция или Англия, эта позиция, быть может, и оправдана. Однако в случае окраинных областей Восточной Европы имеет мало обо (его с действительнос­тью. Национальные системы права в этих регионах в значительной мере складывались в ходе колонизации, которая только началась в середине XI века. В этом смысле Европе 1050 года еще предстояло вступить в великую эпоху национального права.

Плюрализм юстиции был материализован в правовых институ­тах и процедурах в трех основных формах. Во-первых, существова­ли гарантии, как юридические, так и процессуальные, для уязвимых этнических групп — либо завоеванных (как мудехары}, либо со­ставлявших иммигрантское меньшинство, находившееся под покро -вительством князя (например, немцы-горожане в восточноевропей­ских монархиях). Обычной моделью были законодательные анкла­вы, островки особого юридического статуса в отношении какой-то национальной группы внутри более обширного, иного и зачастую

Роберт Бартлетт. Становление Европы

враждебного окружения. В другой форме правовой плюрализм про­являлся в наличии определенных правовых ограничений в отноше­нии подвластных народов (например, тех же мудехар или славян на востоке Германии). Примечательно, что наиболее резкая форма правового неравенства существовала не в тех областях, где имели место религиозные конфликты или обращение в другую веру, как было в Испании или Прибалтике, а в Ирландии. И в-третьих, име­лись случаи сосуществования несхожих принципов правовой систе­мы, как, например, в Уэльсе, где для валлийцев и англичан действо -вал разный порядок наследования.

Ясно также, что постепенно совершался отход от правового плюрализма, который был характерен для начального периода за­воевательного движения и колонизации, и шло продвижение в сто -рону новой, однородной правовой системы. Иногда этот процесс сводился в основном к исправлению имеющихся перекосов и пото -му не мог вызывать больших возражений со стороны той этничес­кой группы, чьи интересы он затрагивал. В частности, мы уже рас -сматривали ту тройственную ситуацию с отправлением судопрои­зводства, какая наблюдалась в Толедо эпохи Реконкисты. Аналогич -ные системы с параллельным существованием разной юстиции имелись первоначально и в соседней Талавере. Тем не менее общая тенденция в Новой Кастилии также складывалась в сторону посте­пенного формирования правового единообразия. В 1290 году король Санчо IV в своем указе отметил «многие ущемления, которые ис­пытывают мосарабы и кастильцы с точки зрения права», и повелел, чтобы отныне «не должно быть между ними никаких различий на том основании, что одни говорят, что они мосарабы, а другие — что они кастильцы, но они будут одним целым (que sean todos unos) и называться талаверцами, без различий; и все должны руководст­воваться кодексом законов Леона»¹¹⁵. Однако чаще бывало так, что на смену плюрализму шло господство юстиции завоевателей. На­пример, в Уэльсе местные валлийские законы на протяжении Позд­него Средневековья постепенно модифицировались в направлении утверждения все более широкой роли жюри присяжных и замены компенсационной системы более жестким «законом Лондона», то есть введением смертной казни и принципа персональной ответст­венности¹¹⁶. Апогей наступил в 1536 году, когда Английский парла­мент постановил, что «законы, указы и статуты сего Королевства Английского... надлежит исполнять, претворять и воплощать в озна­ченной стране, или владении Уэльс», и объявил о своем намерении «искоренить любую и всякую дурную практику и обычаи, отлич­ные от указанных». Все судебные процедуры должны были впредь осуществляться «на английском языке», владение английским язы­ком становилось условием для занятия официальных постов в Уэль­се, а валлийский язык был отвергнут, как «не имеющий ничего об­щего и не созвучный с родным языком, имеющим хождение в этом королевстве» 1¹Л Аналогичным образом на Пиренеях испанская

8. Межэтнические отношения... 1) Язык и право

христианская система права сменила мусульманские законы, а в землях полабских славян господствующим стал немецкий закон. Если говорить о долгосрочной тенденции развития на протяжении ХД—XVI веков, то ее вектор лежал в направлении от индивидуали­зированного права к террриториальному, от плюрализма к единооб­разию. Путь к единому королю, единому закону и единой вере fun roi, une lot, une foi) был долог, но одной из его составляющих несо­мненно была трансформация правовой системы.

Межэтнические отношения