О: Я так не думаю. Майкл О’Брайен – известный католический писатель и художник, чья страсть к сражению на стороне добра и против ГП превосходит даже его репутацию как автора и живописца, – через месяц после выхода ГПиДС написал статью, озаглавленную Harry Potter and 'the Death of God («Гарри Поттер и «смерть Бога»). О. Альфонсо Агилар разделил его чувства в Национальном католическом реестре в коротком очерке Judging Harry Potter («Осуждение Гарри Поттера»).
Ни один из них не читал ГП иначе, как в контексте теории войны культур. Они заранее осудили Роулинг за то, что она якобы стоит на стороне истинного повелителя тьмы в битве светлых сил с культурой смерти, и теперь используют ее книги как повод осудить суеверия, которым эти люди обычно противостоят. И уже неважно, что Роулинг просто не вписывается в рамки их обвинений.
Гностицизм – прекрасное обвинение в этом случае. Это любимый конек о. Агилара, так что я сосредоточусь именно на его аргументации и ошибках в ней.
О. Агилар настаивает, что книги ГП по сути своей гностические, т.е. в них присутствует идея о некоем скрытом знании, которое отделяет посвященных от плебеев. Он пишет:
«Посмотрите на концепцию человека, неявно показанную в повествовании Роулинг. Люди, называемые магглами, разделены на три категории: обычные магглы без волшебных способностей, презирающие мир магии (семейство Дурслей); магглы, интересующиеся магическим миром, но неспособные его достичь (родители Гермионы Грэнджер); наконец, волшебники и ведьмы».
Это разделение не соответствует тексту. Родители Гермионы вовсе не стремятся к волшебной жизни, а кроме того, не учтены еще сквибы, стоящие у Роулинг где-то посередине. Продолжим:
«Идеал здесь, конечно, – стать хорошими ведьмой или волшебником. Так в чем проблема? Тренируйся, загляни в себя и ищи в себе магическую силу!
Качественное обучение невозможно без учителей, которые помогают тебе осознать магическую «божественную» силу твоего духа. Это профессора Хогвардской школы чародейства и волшебства. Альбус Дамблдор, директор школы, – главный духовный руководитель».
«Тренируйся»? Профессора Хогвардса учат студентов осознавать божественную силу, заключенную в них? Замкнутый Альбус Дамблдор как верховный адепт и духовный наставник? О. Агилар выдвигает обвинения с таким пренебрежением к тексту, что я уже сомневаюсь, читал ли он, как заявляет, хоть одну книгу или только смотрел фильмы.
«Год за годом, путем тренировок и упражнений Гарри Поттер все больше постигает свои внутренние силы и таким образом становится способен на все более сложные чары и заклинания.
В четвертой части (ГПиКО) мы читаем: «Гарри быстро овладел чарами помех, научился замедлять действия врага, мог даже ненадолго остановить его. Неплохо получалось и взрывное заклятие, — оно легко убирало с пути все крупные твердые препятствия. В библиотеке Гермиона отыскала еще одно полезное заклинание, компасное, которое ставило волшебную палочку строго на север — с такой палочкой в лабиринте не заблудишься».
Гарри, конечно, не гений среди волшебников, особенно по сравнению с Гермионой и учениками Равенкло. Если он и осознает свои «внутренние силы», чтобы владеть «все более сложными чарами и заклятиями», это никак не показано в книгах, и меньше всего – в процитированном отрывке из ГПиКО. Например, окклюменцию Гарри сумел освоить только тогда, когда скорбь (т.е. любовь) изменила его. Это не оккультная эпистемология в духе Германа Гессе, как настаивает о. Агилар, – это вполне реальная эпистемология, в которой особенности характера и чистота души определяют, что персонаж знает, а что – нет. В своем стремлении силой запихнуть Роулинг в категории войны культур XIX столетия о. Агилар переворачивает истинные идеи ее книг с ног на голову.
Он проводит параллель с фильмами цикла «Звездные войны»:
«Фильм «Звездные войны» следует тому же шаблону.
Есть люди и прочие существа, которые не могут использовать Силу. Только джедаи, подобные Люку Скайуокеру, которого учили мастера Оби-Ван и Йода, достигают полного контроля над ней. В обоих случаях роль человеческого тела умаляется, как если бы оно не было важной частью индивидуальности. Истинное «я» – это дух, в котором обретается магическая реальность, или же Сила. Такой взгляд на человека отдает, с моей точки зрения, гностицизмом».
Если бы слово «гностик» использовалось в том значении, в каком его употребляли ап. Павел, св. Климент и св. Симеон, то о. Агилар был бы прав. Но он использует это слово в значении, напоминающем о Нью-Эйдж и оккультизме. Если бы воины Христовы в ходе обучения читали французского католического богослова Жана Бореля или отцов-паламитов, то поняли бы связь гнозиса и теозиса, гностика и святого.
«И наконец, мы приходим к общей концепции мира. В книгах ГП физический мир не показан явно в виде темницы для человечества, созданной злыми демонами, как это изложено в классических трудах гностицизма.
Однако он изображен менее «реальным», чем мир волшебства – фантастическое царство возможностей, двери в которое открываются только ключом тайного знания. Разве читатель не чувствует себя больше дома в Хогвардсе, чем в скучном материальном мире магглов?
С моей точки зрения, очень важен факт, что только волшебники и ведьмы могут видеть платформу 9 ¾ на вокзале Кингс-Кросс. Те, чей дух обитает в магическом мире, могут видеть больше, чем простые магглы. Они живут в духовном (магическом) измерении, свободном от законов материального мира».
И снова у меня впечатление, что мы с о. Агиларом читали какие-то разные книги. Хотя в мире ГП есть предметы и места, невидимые маглам, это возможно исключительно благодаря чарам, специально наложенным на эти объекты, а не тому, что эти предметы и места находятся в другом измерении. Ведьмы и волшебники вовсе не свободны от законов физического мира, или Фред Уизли не был бы убит упавшей стеной. Это фантазии на тему книг или фильмов, а не осмысленная критика. Это очевидная ошибка, имеющая целью затронуть чувствительные струны консерваторов.
То, что Роулинг поделила всех существ планеты на волшебных и неволшебных, то, что она по большей части оставляет магглов за кадром, то, что она наделила всех членов «магического братства» различными силами, а иерархию установила в интересах повествования, а не по степени возрастания этих сил, – дает нам вовсе не гностический образ человечества. Это образ параллельной вселенной, где мы должны увидеть уважение, с которым люди относятся к другим людям в реальном мире. Этот образ, хотя и фантастичный – в духе Свифта или, скорее, Крукшенка, – обладает острым сатирическим смыслом.
Но искусство ничего не значит для воителя, который ищет гностический гвоздь, чтобы обрушить на него свой гностический молоток, пусть даже его действия будут неразумными, немилосердными и откровенно ошибочными. Нет, я не думаю, что нам следует беспокоиться относительно гностицизма, находимого ретивыми воителями в ГП.
