Семитизированная европейская цивилизация

ГЛАВА I

Древние жители Европы

 

Долгое время считалось, что невозможно обнаружить между фракийским Босфором и морем, граничащим с Галицией, и от Зунда до Сицилии ни одного места, где люди, принадлежавшее к желтой, монгольской, угорской, финской расе, т. е. люди с узкими глазами, небольшим плоским носом, невысокого роста, когда-либо формировали постоянные нации. Эго мнение, которое стали в какой-то мере отрицать только в последние годы, не подтверждалось никакими доказательствами. В его основе лежало почти абсолютное незнание фактов. Речь идет о самых разных фактах, которые в совокупности составляют убедительное доказательство [1].

Определенная группа очень древних и бесформенных памятников, встречающихся почти во всех районах Европы, издавна привлекала внимание ученых. С другой стороны, с ними связано немало легенд. Это либо неотесанные камни в виде обелисков, сложенные посреди поляны или на берегу водоема, либо нечто, напоминающее гранитные своды из нескольких блоков. Эти блоки отличаются гигантскими размерами и не несут на себе следов обработки. К той же категории относятся нагромождения камней или валунов, уложенных таким образом, что они вибрируют при малейшем толчке. Эти памятники, большей частью исключительно впечатляющие даже для невнимательного взора, навели ученых на предположения, связанные либо с никийцами, либо с римлянами, возможно с греками, или кельтами, или даже со славянами. Но крестьяне, хранящие верования отцов, отвергают такие мнения и приписывают эти загадочные объекты феям и карликам. Ниже мы увидим, что крестьяне правы. Согласно Клементу Александрийскому, о них сложены предания столь же легендарные, как греческая философия. Этот отец Церкви сравнивает их с орехами, мало привлекательными по внешнему виду для христианина, но если расколоть их, мы найдем внутри вкусные и питательные плоды.

Архитектура финикийцев, греков, римлян, кельтов и даже славян не имеет ничего общего с упомянутыми памятниками. Мы знаем произведения этих народов разных эпох; мы знаем, для чего они служили, но в данном случае ничто не указывает на назначение этих объектов. Кроме того, камни, поставленные вертикально, пирамиды из камней и дольмены встречаются в тех местах, где никогда не проходили победители Тира и Рима, или торговцы из Марселя, или кельтские воины, или трудолюбивые славяне. Поэтому к этой проблеме следует подойти по-новому.

Если исходить из общепризнанного факта, что все древности Западной Европы, о которых здесь идет речь, по своему стилю предшествуют римским завоеваниям, тогда мы имеем надежную хронологическую базу и ключ к решению проблемы. Я настаиваю на этом обстоятельстве, хотя дело касается только датировки стиля, но ни в коем случае не даты сооружения того или иного конкретного памятника. Вначале необходимо рассмотреть вопрос в общих чертах, а затем конкретизировать.

Поскольку армии Цезарей захватили всю Галлию и часть Британских островов в 1 столетии до н. э., галльские и британские древности восходят к более ранним временам. Но в Испании также есть памятники, идентичные указанным.

Римляне овладели этой землей задолго до того, как пришли в Галлию, а до них сюда принесли свою кровь и свои принципы карфагеняне и финикийцы. Следовательно, народы, которые соорудили испанские дольмены, не могли сделать этого после первых переселений финикийцев. Впрочем, не будем углубляться дальше III в. до Рождества Христова.

Более определенная ситуация - в Италии. Никто не сомневается в том, что сооружения, похожие на галльские И испанские, не предшествуют римскому и, тем более, этрусскому периоду. Т. е. их надо перенести из III в. по крайней мере в VIII в. до н. э.

Но поскольку сооружения на Британских островах, в Галлии, Испании и Италии относятся к тому же типу, они естественно наводят на мысль о том, что их строители принадлежат к той же расе. При этом возникает желание определить область распространения этой расы исходя из Местоположения памятников, которые свидетельствуют о ее присутствии. Поэтому ученые начинают вести поиски за пределами этих четырех стран, и результат получается поразительным.

Территория, оказавшаяся в центре внимания, простирается от обоих южных полуостровов Европы, охватывает Швейцарию, Галлию, Британские острова, всю Германию, Данию, юг Швеции, Польшу и Россию, переходит через Урал, проходит по северной Сибири, пересекает Берингов пролив, включает в себя прерии и леса Северной Америки и заканчивается в верхнем течении Миссисипи, а возможно, и еще ниже.

Следует признать, что если оставить в покое финикийцев, греков и римлян и соотносить столь обширные территории с кельтами или славянами, тогда надо быть готовыми к тому, чтобы обнаружить и другие аналогичные сооружения. Будь они кельты или славяне, аборигены должны были повсюду оставить следы своей культуры, сравнимые с теми, что мы видим во Франции, Англии, Германии, Дании, России, которые можно приписать только им. Но дело в том, что эта теория ничем не подтверждается.

На тех же землях, где существуют сооружения из каменных глыб, встречается множество построек разных типов, свидетельства человеческого таланта, которые, радикально отличаясь друг от друга в различных местах, со всей очевидностью указывают на существование отличных друг от друга народов. Так, в Галлии есть руины, совершенно не похожие на славянские, которые, в свою очередь, отличаются от сибирских, а те от американских.

Таким образом, становится ясно, что еще до контактов с развитыми нациями с побережья Средиземного моря, финикийцами, греками и римлянами, в Европе жили разные многочисленные племена. Одни из них занимали только некоторые районы континента, между тем как другие оставили следы повсюду, причем задолго до VIII в. до н. э.

Теперь предстоит определить, какие из упомянутых сооружений самые древние, какие встречаются в ограниченных местах и какие распространены повсюду.

Те, что встречаются редко, отличаются определенным мастерством, более высоким техническим совершенством и социальным предназначением, чем памятники, распространенные во многих местах. К тому же последние редко несут на себе следы металлических инструментов, а некоторые относятся к двум эпохам, где бронза и железо предстают в самых причудливых формах, и эти формы не оставляют ни малейшего сомнения в том, что они не принадлежат ни кельтам, ни славянам, потому что это подтверждает классическая литература.

Следовательно, поскольку кельты и славяне были последними хозяевами Европы до VIII в. до н. э., оба периода, которые названы археологами «бронзовый» и «железный» века, относятся и к этим народам. Они охватывают последние времена древней античности наших стран, и более ранний период можно назвать по аналогии «каменным веком». Именно к этой эпохе относятся памятники; о которых мы ведем речь.

Здесь есть один неясный вопрос. Привычка ничего не замечать в Европе докельтовского и дославянского периода убеждает некоторых мыслителей в том, что три века - каменный, бронзовый и железный - знаменуют всего лишь градации в культуре одних и тех же рас. По этой логике это были еще дикие предки умелых рудокопов, талантливых творцов, чьи произведения вызывают наше восхищение. Их варварство объясняют периодом социального детства, когда были неизвестны технические возможности, появившиеся позже.

Эту гипотезу, неприемлемую и по многим другим причинам, безусловно опровергает одно возражение [2]. Между бронзовым и железным веками разница только в количестве используемых материалов и в совершенстве результатов труда. Движущая мысль не изменяется: она продолжается, модифицируется, совершенствуется, движется от хорошего к лучшему. Зато между каменным и бронзовым веками видны бросающиеся в глаза контрасты, и в сущности нет перехода одного в другой: созидательный дух преобразуется «изо всего во все». Поэтому каменный и бронзовый века связывают совсем не те отношения, которые имеют место между бронзовым и железным веками. В первом случае существует переход от одной расы к другой, а во втором мы видим просто прогресс внутри рас, если не полностью идентичных, то по крайней мере очень родственных. Поэтому нет сомнений в том, что славяне обосновались в Европе как минимум 14 тысяч лет тому назад. С другой стороны, кельты уже сражались на Гаронне в ХVIII в. до н. э. Итак, мы пришли к следующему выводу, математическому результату всего вышесказанного: памятники каменного века, что касается их стиля, предшествуют 2000 г. до н. э. Раса, построившая их, издавна обитала на этих землях, а поскольку они встречаются все чаще по мере продвижения к северо-западу, северу и северо-востоку, эта же самая раса занимала с самых древних времен и эти регионы. Если хотя бы приблизительно определить вероятную эпоху ее расцвета, тогда можно с уверенностью принять период за 3000 лет до н. э., как предлагает один датский ученый [3].

Теперь остается определить этническую природу этих древних народов, в таком большом количестве распространенных в нашем полушарии. Они, конечно,

очень близки различным группам желтого вида - невысокие, приземистые, некрасивые люди ограниченных умственных способностей, но обладавшие практичным умом и ярко выраженными «мужскими» инстинктами [4].

Недавно в Дании и Норвегии обратили внимание на огромные нагромождения ракушек, смешанных с костяными и кремниевыми ножами очень грубой работы. Встречаются останки скелетов оленей и кабанов с удаленными внутренностями. Господин Вормсааэ, анализируя это открытие, сожалеет, что аналогичные находки до сих пор не встречались на побережье Франции. Он считает, что их следует искать прежде всего в Бретани, добавляя: «Всем известно, как много таких скоплений ракушек и костей в Америке. Они содержат в себе грубые орудия на подобие тех, которые обнаружены в Дании и Норвегии, что свидетельствует о поселениях древних племен».

Эти памятники настолько необычны и поражают воображение, что становится понятным, почему они так долго скрывались от глаз. Тем ценнее этот подарок для науки, т. к. это доказывает, что на севере Европы есть следы, аналогичные тем, какие находят до сих пор на побережье нового мира в окрестностях Берингова пролива. Кроме того, это дает возможность интерпретировать другую находку такого же рода, еще. более интересную, сделанную совсем недавно под Намюром. Бельгийский ученый Спринг извлек из грота груду обломков, заваленных слоем сталагмита и слоем ила, содержащих фрагменты кальцинированной глины, органического угля, кости быков, баранов, свиней, коз, оленей, зайцев, а также женщин, юношей и детей. Интересный факт, отмеченный в Дании и Норвегии: все мозговые кости раздроблены - как человеческие, так и животные, и Спринг справедливо заключает, что это была кладовая людоедов. Это - черта, совершенно чуждая всем племенам белого семейства, даже самым свирепым, но часто встречающаяся у американских народов.

Что касается других фактов, обнаружены интересные земляные курганы, которые по небрежности исполнения не имеют ничего общего с арийскими захоронениями Верхней Азии, а также пышными могилами в Греции, Трое, Лидии, Палестине, которые свидетельствуют если не о художественном вкусе создателей, то по крайней мере о понимании грандиозного и величественного. Между тем упомянутые выше памятники - это простые нагромождения земли и глины. Под ними находятся не сожженные трупы, рядом с которыми обнаружены следы пепла. Кстати, отсутствие признаков сожжения костей считается одной из особенностей финских захоронений, т. к. кельты и славяне сжигали своих покойников. Часто мертвые тела лежат на ложе из веток. Это обстоятельство напоминает погребальные вязанки аборигенов Китая. Таких примитивных захоронений много по всей Европе. Аналогичные сооружения есть в верхнем течении Миссисипи, и чрезвычайная хрупкость скелетов, которые при малейшем прикосновении рассыпаются в пыль, указывает на их древность.

Эти курганы, всегда похожие друг на друга, насыпанные в Америке, на севере Азии и в Европе, подтверждают мнение, что когда-то на этих территориях жила одна. и та же раса и эта раса была желтой. Повсюду курганы соседствуют с длинными земляными валами, иногда двойными или тройными, которые тянутся по прямой на несколько миль. Они встречаются между Вислой и Эльбои, в Ольденбурге, в Ганновере.

Таким образом, из этих достаточно многочисленных и согласующихся между собой фактов следует такой вывод: желтые племена, пришедшие из Америки и скопившиеся на севере Азии, в далеком прошлом заполнили всю Европу, и именно им принадлежат эти грубые памятники из земли или неотесанных камней. Пора отказываться от соблазна видеть в них результаты спорадической культуры кельтских и славянских народов. Теперь, установив этот факт, двинемся вслед за финскими племенами на запад и рассмотрим внимательнее результаты их деятельности, которые сегодня удивляют нас. Одновременно мы узнаем, хотя бы в общих чертах, какой была социальная жизнь первых жителей Европы.

Медленно двигаясь через заснеженные степи и болота северных регионов, их орды большей частью шли ровным и легким путем. Они шли по берегам моря и больших рек, выбирая менее лесистые дороги и удобные переходы в горах и скалах. Они были недостаточно развиты и энергичны, чтобы проложить путь через труднопроходимые препятствия, и единственным их инструментом был кремневый топор, кое-как при вязанный к толстой ветке дерева. Для переправы через реки или болота они пользовались примитивными лодками из толстого ствола срубленного дерева, выдолбленного или выжженного огнем. Такие суда, доходящие до 10 м длиной, обнаружены в торфяниках Англии и Шотландии. Некоторые имеют деревянные ручки с обоих концов, облегчавшие переноску.

Когда требовалось свалить дерево, финны применяли способ, который До сих пор распространен у диких племен их родного континента. Кремниевым топором они выдалбливали небольшие углубления в стволе дуба или сосны, затем долго и терпеливо подкладывали в дупло раскаленный древесный уголь.

Судя по сохранившимся признакам, желтые племена устраивали стоянки на морском или речном берегу, хотя финские следы встречаются и в глубине материка, в маловодной местности. Остатки их поселений есть в центре Франции: в долине Возж, Юра, Лемана. Некоторые сегодня оказались на дне швейцарских озер.

Приведем краткий обзор главных находок, которые могут принадлежать только аборигенам желтой расы и которые все археологи относят к каменному веку. Я уже упоминал нагромождения съедобных ракушек, костей четвероногих и людей вперемежку с ножами из камня, кости и рога, кремниевые топоры и молотки, лодки из стволов деревьев, остатки жилищ на сваях, которые впервые обнаружены на берегах озер Гельвеции. К ним следует прибавить наконечники стрел из острых камней или рыбьих костей, наконечники копий и гарпуны из таких же материалов, пуговицы для кожаных одежд, кусочки янтаря с отверстиями или сплошные, глиняные шарики, выкрашенные в красный цвет, которые нанизывались на нить и служили ожерельями. Наконец, это сосуды часто очень вместительные, т. к. некоторые использовались как гробы.

Но самое большое впечатление производят архитектонические сооружения. Их основная черта, определяющая их особый стиль, заключается в абсолютном отсутствии кладки. В этих постройках использованы только цельные и очень крупные глыбы. Таковы менхиры или пеульвены, называемые по-немецки «Hunensteine» [5] - обелиски из неотесанного камня значительной высоты, на четверть вкопанные в землю, кромлехи, или «Hunenbette», - камни, сложенные в круг или квадрат довольно большой площади. Еще есть дольмены - тяжелые коробчатые сооружения из трех-четырех фрагментов породы, уложенных под прямым углом, накрытые сверху пятой массивной глыбой; внутри они вымощены плоскими, похожими на плитки камнями, иногда к ним при строен коридор такого же типа. Часто эти чудовищные строения открыты с одной стороны, а иногда вообще не имеют входа. Это, наверняка, могильные сооружения. В некоторых районах Бретани они расположены группами штук по тридцать, не меньше их в Ганновере. Большая их часть содержала, когда их обнаружили, несожженные скелеты.

Как по своей массивности (это самые крупные произведения финской расы), так и по своему содержимому дольмены следует считать одним из самых убедительных свидетельств присутствия желтых народов в той или иной местности. Несмотря на самые тщательные раскопки в них не нашли ни одного металлического предмета, кроме самых примитивных орудий И инструментов – примитивных как по форме, так и по материалу. Дольмены встречаются по всей Европе.

Перейдем к кэрнам или пирамидальным сооружениям, которые распространены не меньше. Это скопления камней разных размеров. Внутри некоторых находят трупы, причем всегда не обгоревшие, рядом с которыми захоронены костяные или кремниевые предметы. Иногда мертвое тело покоится под небольшим дольменом, сооруженным в центре кэрна. Чаще всего тело лежит на стене, но иногда голова прижата к согнутым коленям. Последний обычай широко распространен у американских аборигенов. Встречаются сплошные груды камней, очевидно служившие простым памятником или ориентиром. Например, в Ирландии встречаются огромные массы такого типа.

Сочетание дольмена и кэрна часто подсказано типом местности, так же как сочетание дольмена и кургана [6]. Такие примеры можно отметить почти повсюду: в Лациуме, около Чивита-Веккия недалеко от Рима, вблизи древнего Альциума и Санта-Мартинелла. Они есть в Кьюзе и около Пратины, на месте Лавиния [7].

Скелеты, извлеченные из дольменов, позволяют констатировать наличие у первых жителей Европы определенных талантов, которых в них прежде не предполагали. Они умели делать хирургические операции. В американских курганах обнаружены черепа со вставными зубами. В одном дольмене возле Мантуи найден труп взрослого мужчины, у которого сломана берцовая кость, и перелом искусно залечен.

Для нас тем более удивительно обнаружить у желтой расы такие знания, что ничего подобного не отмечено у чистых или смешанных потомков меланийской группы. Последние абсолютно ничего не знают о человеческом организме и его строении. Это связано с ужасом, который внушают им мертвецы: этот ужас порожден суевериями, которые долгое время не давали им вмешиваться в эту опасную сферу. Между тем как желтые народы, защищенные своим флегматичным характером от подобных вывертов воображения, вполне трезво и даже торжественно подходили к останкам побежденных врагов. Антропофагия давала им богатые возможности изучить строение человека и применять эти знания на практике. Подобными навыками отличаются нынешние обитатели южной Сибири. Их анатомические знания настолько же широки, насколько глубоки.

Остается всего лишь шаг от привычки видеть скелеты, дробить кости в поисках мозговой части до умения вылечить сломанный череп или заполнить альвеолу. Здесь не требуется ни выдающегося ума, ни большой культуры. Тем не менее интересно отметить, что финны умели делать такие вещи, которые до сих пор остаются загадкой, например, пломбирование больных зубов у самых древних римлян, о чем есть упоминание в одном из пунктов законоуложения «Двенадцать табличек». Этот медицинский метод, неизвестный жителям великой Греции, заимствован у сабинских племен, или расенов, а те могли перенять его только у первых желтокожих хозяев полуострова. Вот так из зла рождается добро, так остеология берет исток в антропофагии.

Если мы вправе сделать подобные выводы из анализа скелетов, обнаруженных в дольменах, тогда мы имеем право ожидать от них дополнительных данных для физиологической характеристики этнического характера людей, которым принадлежали эти останки. К сожалению, полученные результаты не оправдали ожидания, потому что они чрезвычайно скудны.

Первая трудность в том, что сохранил ось очень мало целых тел. Чаще всего речь идет о трупах, подверженных неизбежным изменениям в результате долгого пребывания в земле. Кроме того, очень часто исследователи, по причине невежества или неловкости, неосторожно обращались с останками. Одним словом, на данный момент физиология не прибавила ничего нового к результатам других дисциплин, изучающих пребывание финнов на всем европейском континенте. Эта наука до сих пор не доказала типичную идентичность скелетов, найденных в разных местах, и даже не может нам помочь в определении численности первобытного населения. Чтобы сформулировать точку зрения на этот счет, необходимо вернуться к свидетельствам памятников, число которых удивительно велико.

Сам факт широкого распространения дольменов позволяет утверждать, что захватчики дошли до центра, до горных районов нашей части мира. У них не было достаточных материальных средств для таких завоеваний, поэтому они должны были использовать подавляющее преимущество в численности, и именно большая численность вынуждала их распространяться вглубь континента.

Этот сильный аргумент подтверждается еще одним материальным фактом, пополнившим список финских памятников.

В Лотарингии, в долине Сейль, где сегодня расположены такие города, как Диез, Марсель, Муайенвик и Вик, в первобытные времена, когда сюда еще не ступала нога человека, простиралось огромное и бездонное болото, образованное многочисленными солеными источниками. В окружении холмов этот уголок был труднодоступен. Финское племя облюбовало его как надежное убежище от врагов и сумело сотворить на его месте устойчивую сушу.

Переселенцы использовали глину с окрестных возвышенностей и вручную слепили огромное количество островков суши. Еще сегодня на фрагментах, извлекаемых из ила, находят различимые следы человеческих пальцев. Затем эти фрагменты обжигались на огне и превращались в ровные кирпичи размером примерно 25х25 см. Их как попало бросали в грязь без всякого цементирующего вещества. Таким образом, на болоте образовалась мощная корка, которая постепенно отвердела до такой степени, чтобы выдерживать многие города с населением до 30 тысяч человек.

Если осуществить масштабные раскопки на этой территории, можно ожидать открытия впечатляющих свидетельств пребывания финских племен.

Конечно, эти древние жители, чьи следы мы находим главным образом на берегах морей, рек, озер и даже посреди болот, что указывает на их предпочтение воде, должны были отличаться грубыми вкусами, однако им нельзя отказать в социабельности или в энергии, даже если они были лишены чувства прекрасного. Ясно, что искусство не имело никакого отношения к этим народам, судя по примитивным образцам, которые они нам оставили.

В дольменах часто встречаются украшенные орнаментом глиняные сосуды. Почти постоянно мы видим простейшие спиральные линии - двойные или тройные, иногда дополняемые завитками. Эти арабески поразительно похожи на узоры, которыми американские аборигены украшают свою посуду: Эти спирали кажутся пределом воображения финнов, они выполнены не только на горшках и вазах, но и на некоторых архитектурных сооружениях. Вполне вероятно, что эти сооружения относятся к более поздним временам, когда у аборигенов появились соответствующие орудия и инструменты или им помогали кельты, что нередко случается в переходные периоды. Так, большой дольмен в Нью-Гранж, в Ирландии, украшен не только спиральными линиями, но имеет. вход в виде стрельчатой арки. На другом, неподалеку от Даута, изображен крест, вписанный в окружность. В музее Клюни хранится кость с выгравированным изображением лошади. Все это дурно выполнено и отличается превосходством воображения над совершенством исполнения, что характерно для произведений меланийского типа. Впрочем, нет уверенности в том, что речь в данном случае идет о финском наследии, хотя этот предмет обнаружен в гроте, который можно отнести к очень древнему периоду.

До сих пор мы обосновывали присутствие желтой расы в Европе в далекой древности только методом сравнения и исключения, но этот метод не совсем убедителен. Поэтому здесь нужны более убедительные и прямые доказательства. К счастью, недостатка в них нет.

Самые древние традиции кельтов и славян, первых белых народов, обитавших на севере и западе Европы, которые лучше всех сохранили в памяти все, что происходило на этом континенте, богаты преданиями о неких существах, совершенно отличных от них. Эти рассказы, передаваемые из уст в уста, из поколения в поколение, неизбежно утратили фактографическую точность и претерпели значительные изменения. Каждый век что-то терял из наследия предыдущего, и финны, которые прежде представляли собой только отдельный исторический фрагмент, превратились в персонажи сказок, в сверхъестественные существа.

Они давно перешли из мира реальности в туманную сферу мифологии нашего континента. Они стали карликами - чаще всего бесформенными, капризными, злобными и опасными, иногда, напротив того, добрыми, мягкими, симпатичными и очаровательными [8], но в любом случае карликами, которые живут в памятниках каменного века, которые днем спят под дольменами, в подземельях, а ночью бродят по ландам, по труднодоступным тропам, по берегам озер и рек, в чащах рощ и лесов.

Крестьяне Шотландии, Бретани, Германии считают, что карлики воруют детей и подменяют их своими младенцами. От них очень трудно уберечься: единственный способ - забить до смерти крошечное существо, которое подложили несчастной матери. Цель этих карликов - дать возможность своему потомству жить среди людей, и, согласно легендам, украденного младенца используют для улучшения породы этих низших существ.

На первый взгляд может по казаться, что ими движет не совсем объяснимая зависть к нашему роду, тем более, что в смысле долгожительства и сверхъестественных возможностей они превосходят потомков Адама. Но вопрос стоит так: либо принимать предания такими, какие они есть, либо отвергать их. На мой взгляд, разумнее последнее: этнические амбиции карликов – это не что иное, как ощущение, которое бытует сегодня среди лапонов. Будучи уверены в своем уродстве и своей ничтожности, представители этих племен получают удовлетворение от того, что они будут иметь от женщин высшей расы отпрыска, который будет превосходить их во всем.

Память о карликах лучше всего сохранилась в тех странах Европы, где больше кельтских корней. Это - Бретань, Ирландия, Шотландия, Германия. Эта тенденция меньше ощущается на юге: во Франции, Испании, Италии. Она сохраняется у славян, которые подверглись нескольким нашествиям и пертурбациям, хотя эта традиция пропиталась чужеродными понятиями. Такая ситуация объясняется очень просто. Северные и западные кельты, подверженные главным образом германскому влиянию, не могли избавиться от древних воспоминаний. То же самое можно сказать о славянах. Но семитизированные жители южной Европы издавна познакомились с легендами, пришедшими из Азии, которые отличаются от преданий древней Европы и тем не менее оказали на них огромное влияние.

Эти карлики, похитители детей, убежденные в своем ничтожестве по сравнению с белой расой и в то же время обладающие невероятными тайнами, могуществом, мудростью, тем не менее не считаются существами ущербными. Они - работники, чаще всего рудокопы [9]. Они могут быть фальшивомонетчиками. В недрах земли они могут изготавливать превосходное оружие, предназначенное не для их расы, но для тех, кто,может им пользоваться.

Рассказывают, что деревенские музыканты, возвращавшиеся со свадьбы после полуночи, видели в поле на скрещении двух дорог толпу карликов. Другие очевидцы видели их рядом с дольменами, их обычным обиталищем - карлики таскали гранитные глыбы и, видимо, извлекали из земли золотую руду. Такие случаи чаще всего рассказывают в Германии. Почти всегда отмечалось, что эти трудолюбивые человечки совершенно лысые. Надо сказать, что небольшое количество волос - это специфическая черта большинства финнов.

Иногда за ночной работой заставали уже не рудокопов, а прачек, которые с усердием стирали белье на берегу озера или болота. Ирландским, шотландским, бретонским, немецким, скандинавским или славянским крестьянам необязательно было выходить из дома ночью, чтобы увидеть такое зрелище. Многие карлики работали на ферме, на кухне, в конюшне у селян. Они отличались старательностью, чистоплотностью, исполнительностью и помогали выполнять самые тяжелые и черные работы. Но у них есть недостатки, и немалые. Карликов обычно считают лживыми, коварными, трусливыми, жестокими, исключительно прожорливыми, пьющими до беспамятства и похотливыми, как козы Феокрита. В этом смысле очень убедительны истории о влюбленных русалках - если оставить в стороне литературный орнамент, - которые широко известны и в Германии, и в Шотландии, и в Бретани.

Поэтому карлики по своим достоинствам и порокам являются точным портретом народа рабского духа,,эти традиции сформировались в эпоху, когда он большей частью оказался под игом переселенцев белой расы. Это подтверждается, равно как и достоверность легенд и преданий, очевидными и недвусмысленными фактами из истории карликов. Филология, мифология и даже история греков, этрусков и сабинян свидетельствует об этом.

В Европе карлики известны под четырьмя главными именами, такими же древними, как и пребывание белых народов на нашем континенте. Корни их принадлежат к фонду самого древнего языка благородной расы. Если отбросить в сторону незначительные изменения в форме, речь идет о следующих словах: «pigmee», «fad», «gen» и «nar».

Первое мы встречаем в «Илиаде», где поэт, описывая крик и шум в стане троянцев, готовящихся к битве, пишет: «Точно так же поднимаются в небо крики журавлей, когда, спасаясь от зимы и непрестанных дождей, они летят, курлыча, к реке Океан и несут смерть и погибель пигмеям».

Это сравнение, характеризующее поведение троянцев, говорит о том, что во времена Гомера пигмеи были хорошо известны. Эти маленькие существа обитали на берегу реки Океан к западу от страны эллинов, а поскольку журавли в конце зимы летят на север, пигмеи жили и в северных землях, т. е. в Западной Европе. Именно там мы и находим плоды их трудов. В древности о них упоминал не только Гомер. О них пишет Гекатей Милетский как о крошечных трудолюбивых человечках, которые жнут при помощи топора. Евстахий помещает пигмеев в северные земли, примерно на широте Тулы. По его описанию, это исключительно маленькие люди, которые живут очень долго. Наконец, и сам Ариcтoтeль не обошел их вниманием. Он вовсе не считает их существами сказочными, а их маленький рост объясняет, как это ни нелепо, небольшими размерами их лошадей. Поскольку философ жил в эпоху, когда; согласно научной моде, все происходило из Египта, он называет их родиной долину Нила. С его легкой руки и Страбон и Овидий дают об этих существах совершенно фантастические сведения, о которых говорить мы не будем.

Слово «пигмей» означает расстояние от ладони до локтя. Таков должен был быть рост маленького человечка, но нетрудно представить, как искажалось в легендах все, что связано с величиной и количеством. Даже самая точная история не обходится без преувеличений и ошибок такого рода. «Пигмей» - это мальчик-с-пальчик французских сказок и «Daumling» немецкого фольклора. Первобытная утраченная форма слова «пигмей» восходит к санскритскому «pit» (в женском роде «pa»), что значит «желтый», и к местоименным формам санскритского, зендского и греческого языков - «aham», «azem», выражающим абстрактное понятие «существо», от которого происходит готское «guma», т. е. «человек»). Итак, «пигмей» - это значит всего-навсего «желтый человек».

Стоит отметить, что местоименный корень слова «gumа» в славянских языках сближается с санскритским «gan», что сохранилось в немецком в виде «gnоmе». Т. е. «пюм» - это то же самое, что «пигмей» и по названию и по сути.

Разберем слово «fad» в кельтском языке. Галлы так называли людей - мужчин и женщин - одержимых. Это то же самое, что «vates» у италийских народов оккультная способность проникать в тайну, т. е. в«fatum». И сегодня во многих французских диалектах так называют человека, обладающего сверхъестественными способностями, но потерявшего рассудок. «Fada», «fadet» - одновременно и колдун и идиот, т. е. в любом случае существо фатального порядка.

Следуя этой логике рассуждения, мы находим те же самые обобщенные понятия в другой лексикологической форме - у белых аборигенов Италии. Это «faunus» или «fauna» женского рода. Издавна ученые отмечали любопытный факт: эти низшие божества-супруги зовутся одним и тем же именем, чему нет второго такого примера в классической мифологии. Единственное объяснение в том, что речь идет не о людях, а о народностях. Греческая параллель слова «фавн») - это «Пан», или народность «эгипаны», то же самое, что «фавны». Замена «п» на «ф» часто встречается в этих языках.

Фавн, так же как и Пан, - это гротескные, уродливые создания, стоящие ближе к животным; они пьяницы, дебоширы, грубияны, жестокие, хотя знают будущее и предсказывают его. Здесь нетрудно узнать моральный и физический портрет желтой расы, какой ее увидели первые белые переселенцы. - Неискоренимая склонность ко всякого рода суевериям, приверженность к магии, колдовству - вот характерные черты финской расы во всех странах, где она встречается. Кельты-метисы и славяне в эпохи упадка неизбежно впитывали в себя религиозные идеи побежденных и их именем называли своих магов - наследников или имитаторов варварского культа. В похотливости ундин и русалок виден тот порок, в котором всегда преуспевали женщины желтой расы и который, по некоторым гипотезам, обусловил обычай увечить ноги китайских девочек, а там, где нет общественных ограничений, как, например, на Камчатке, он выливается в оргии, которым предавались менады Фракии или неистовые женщины, убившие Орфея. Фавны отличаются неумеренным потреблением вина и обжорством, что характерно для монгольского семейства, и у них ярко выраженная склонность к сельскохозяйственным и домашним занятиям и к материальному миру.

Обе формы - «faunus» и «pan» - этимологически родственны таким словам, как «knorrigan» и «knoridwen» так армориканские крестьяне называют магов-карликов в своих странах [10]. Галлы называют их «gwrасhan». У латинян это «genius», у французов «genie».

В этих гениях, низших духах, нетрудно распознать финнов. Древность этого понятия, его обобщенный характер и повсеместное распространение во всех европейских землях - «faunus», «pan», «gen», «genius», «fee», «knorrigan», «fairy» - не оставляют никаких сомнений в том, что оно опирается на достоверные исторические факты.

В заключение разберем слово «nar». Оно идентично с «nanus» и кельтским «пап» (карлик) и в нынешних древнегерманских диалектах означает «сумасшедший». Это

трудолюбивое существо, обладающее магическим даром, но глупое, ограниченное, необузданное и жестокое; оно всегда отличалось небольшим ростом и почти полным отсутствием волос.

Из Аквитании отравимся в страну скифов, т. е. в восточную часть Европы, которая простирается от Понта Эвксинского до Балтики. Геродот рассказывает о том, что в этих странах есть колдуны, которые пользуются огромной популярностью, к ним прислушиваются, у них просят совета, и называются они «neures». Кстати, белые, которые жили среди аборигенов, несмотря на очень большое доверие к их предсказаниям, относились к ним с крайним презрением, а иногда с исключительной жестокостью. Если предсказания не сбывались, несчастных сжигали живьем. Сами невры считали, что их дар обусловлен физическим состоянием, близким к женской истерии. Возможно, это напоминало конвульсивные движения пророчиц-сивилл. Такими недугами чаще страдают желтые народы, чем другие расы. Поэтому им особенно подвержены русские по сравнению с остальными смешанными народами Европы.

Итак, это существо, встречающееся у всех древних наций белой группы в Европе и называемое «пигмей», «гений», «фад» или «нар», имеет одни и те же физические и моральные качества, одни и те же пороки и добродетели; оно действительно существовало в давние времена. Невозможно приписать коллективному воображению стольких народов, которые никогда не имели контактов с незапамятного периода после их разделения в Верхней Азии, такой достоверный образ. Это предположение отвергается элементарным здравым смыслом. Это отвергает и лингвистика. Кстати, в силу родства некоторых звуков - гласных, полугласных и согласных – можно составить следующий лингвистический ряд: pit - gen, fit - gen, fi - gen, fi - ouen, gan, fiun - fen.

В последнем слове нет ничего мифического. Это древнее название настоящих финнов, о чем свидетельствует Тацит: «У финнов мы наблюдаем удивительную дикость и отвратительную нищету: ни орудий, ни лошадей, ни жилищ. Из пищи - только трава, из одежд - шкуры, вместо кровати - земля. Единственный источник существования - стрелы с костяными наконечниками за неимением железа. Охотой занимаются и мужчины, и женщины, и каждый имеет свою долю добычи. Единственная защита от диких зверей - ветки деревьев».

Сегодня слово «финн» утратило первоначальный смысл, а сами финны - это большей частью германские или славянские метисы. Итак, мы изобразили аборигенов Европы со всеми их физическими и моральными характеристиками. На сей раз, у нас не было недостатка в сведениях. Может быть, нам недостает физических портретов этих магов-карликов? Однако они также сохранились.

Между Женевой и горой Салев, на естественном возвышении, находится необработанный каменный блок, который несет на себе грубый барельеф с четырьмя стоящими фигурами - сгорбленными, без волос, с большими плоскими лицами; в обеих руках они держат цилиндрический предмет. Этот памятник связывают с остатками некоторых древних церемоний, которые практиковались во всех кантонах, где было кельтское население.

У этого барельефа есть аналогии - грубые статуи, называемые «бабами», которые сегодня можно видеть на холмистых берегах Енисея, Иртыша, Самарки, Азовского моря, по всему югу России. В обоих случаях перед нами явный монгольский тип. Медная чаша, найденная в кургане в Оренбургской губернии, украшена аналогичной фигурой, а чтобы не осталось никаких сомнений относительно изображенных персонажей, напомню, что в московском музее хранится одна из таких «баб» с головой животного - образ невров, которые обладали способностью превращаться в волков. эти изображения - чисто монгольской природы, о чем свидетельствуют не только памятник на горе Салев, русские каменные изваяния, но и тот цилиндрический предмет, который мы отмечали выше. В бретонских легендах основным атрибутом корриганов называется небольшой мешок, в котором находятся конские волосы, ножницы и другие предметы магических культов. Если отобрать у них этот мешок, тогда нет предела их горю, и они делают все, чтобы вернуть его. В таких мешках нынешние шаманы хранят свои магические принадлежности. Таким образом, и каменные «бабы» и женевский камень это неопровержимый материальный портрет первых жителей Европы, которые принадлежали к финским племенам.

 

Примечания

 

1) Шаффарик одним из первых доказал очень давнее распространение азиатских финнов в Европе, но он рассматривал только северные земли и утверждал, что желтая раса спустилась гораздо дальше на восток и юг, чем обычно предполагается. Мюллер отмечает следы лапонских поселений в самой южной части Скандинавии вплоть до Шонена. Потт приписывает азиатское происхождение всем финским племенам Европы и полагает, что это семейство продвинулось далеко на юг.

 

2) Кеферштайн пишет: «Если проследить движение науки и искусства в Европе, нигде мы не увидим по степени его развития, а скорее колебания, при которых состояние дел опускается или возвышается подобно морским волнам. Некоторые обстоятельства способствуют прогрессу, другие - упадку. Невозможно обнарyжитъ переход абсолютно диких народов к стадии скотоводов или охотников, затем оседлых людей, наконец, земледельцев и ремесленников. Как бы глубоко мы ни проникали в первобытные времена, за пределы времен героических, мы встречаем только оседлые и социабелъные народы, обладающие этими способностями».

 

3) Вот что пишет Вормсааз: «Если кельты имели оседлые жилища на западе Европы более двух тысяч лет тому назад, насколько древнее должен быть народ, который жил здесь до кельтов? Много лет прошло, прежде чем кельты распространились по Западной Европе и сделали землю плодородной. Поэтому без всякого преувеличения можно отнести период 3000 лет тому назад к каменному веку».

 

4) Я достаточно говорил о физических характеристиках желтой расы.

 

5) Слово «huns» вовсе не означает «гyнны», как обычно считают. Оно происходит от кельтского «hen», т. е. древний, старый, или от «hun» спящий. Оно перешло во фризский со значением «мертвый». «Hunensteine» переводится как камень «древних», «спящих» или «мертвых», т. е. не имеет никакого отношения к гуннам.

 

6) Кэрны сооружались в каменистой местности. Их много на юго-западе Швеции, зато нет в Дании.

 

7) Согласно Варрону, все погребальные сооружения, имеющие признаки дольмена, обычно засыпались землей в виде кургана, которые позже разрушались. Это лишнее свидетельство присутствия финских племен в Италии.

 

8) См. «Сон в летнюю ночь» и «Бурю» Шекспира. См. «Отважный Робин Гуд» в собрании Томаса Переи (Лондон, 1847 г.). Карлики фигурируют в истории всех народов Европы. Если карлики храбрые, добрые, значит, здесь есть влияние скандинавских мифов или восточных сказок. В италийских, кельтских и славянских преданиях отношение к ним совсем иное.

 

9) Шотландские горцы приписывают псевдо-кельтские пaмятники своей страны таинственному народу, жившему на их земле задолго до них, который они называют «drinnach», т. е. «работники».

 

10) Иногда корриганов называют «duz», т. е. «боги», что происходит от арийского «дэвы».

 

 

ГЛАВА II