Сага о людях из Лососьей долины 14 страница

Кари поблагодарил за совет. Кари не просил его о помощи, потому что думал, что
Гицур и в этом случае, как всегда и во всем, поступит как друг.
Оттуда Кари отправился на восток, через реки, к Речному Склону, через Лесную
Реку и потом к Ивняковому Отрогу. Они добрались до Холма. Торгейр очень
обрадовался их приезду. Он рассказал им о путешествии Флоси и о том, какую
большую помощь он получил в Восточных Фьордах. Кари ответил, что нет ничего
удивительного в том, что Флоси просит помощи, — ведь ему есть за что держать
ответ. Торгейр сказал:
— Чем хуже у них будут дела, тем лучше.
Кари передал Торгейру советы Гицура. Затем они поехали на запад, на Равнину
Кривой Реки, к Мёрду, сыну Вальгарда. Он принял их хорошо. Кари передал ему
слова его тестя Гицура. Мёрд колебался и говорил, что против Флоси дело вести
труднее, чем против десятерых других. Кари сказал:
— Ты держишь себя точно так, как он предсказал. Всем ты плох: ты и труслив и
нерешителен. А кончится все это тем, что Торкатла уедет домой к отцу, и поделом
тебе будет.
Она тут же собралась и сказала, что уже давно готова к тому, что им с Мёрдом
придется расстаться. Тогда Мёрд сразу повел совсем другие речи, попросил, чтобы
она сменила гнев на милость, и взял на себя тяжбу. Кари сказал:
— Теперь, раз ты взял на себя тяжбу, действуй смело, ведь дело идет о твоей
жизни.
Мёрд сказал, что сделает все, чтобы с честью довести дело до конца.
После этого он созвал к себе девятерых соседей. Это все были соседи места
убийства. Мёрд взял за руку Торстейна и назвал двух свидетелей.
— Я призываю вас в свидетели того, — сказал он, — что Торгейр, сын Торира,
передал мне право вести тяжбу против Флоси, сына Торда, об убийстве Хельги, сына
Ньяля, и все доказательства, которые относятся к делу. Ты передаешь мне эту
тяжбу, чтобы я преследовал их по закону или мирился и пользовался всеми правами
законного истца. Ты передаешь мне по закону, и я принимаю по закону.
В другой раз Мёрд назвал свидетелей.
— Я призываю вас в свидетели того, — сказал он, что я обвиняю Флоси, сына Торда,
в том, что он незаконно первым напал на Хельги, сыну Ньяля, и нанес ему рану
мозга, или внутренностей, или костей, которая оказалась смертельной и от которой
Хельги умер. Я объявляю об этом при пяти соседях места убийства, — и он назвал
их всех, — и объявляю по закону. Я объявляю о тяжбе, переданной мне Торгейром,
сыном Торира.
Еще раз он назвал свидетелей.
— Я призываю вас в свидетели того, — сказал он, — что я обвиняю Флоси, сына
Торда, в том, что он нанес Хельги рану мозга, или внутренностей, или костей,
которая оказалась смертельной и от которой он умер, на месте, где Флоси, сын
Торда, перед этим незаконно первым напал на Хельги, сына Ньяля. Я объявляю об
этом при пяти соседях места убийства, — и он назвал их всех, — и объявляю по
закону. Я объявляю о тяжбе, переданной мне Торгейром, сыном Торира.
После этого Мёрд назвал свидетелей в четвертый раз.
— Я призываю вас в свидетели того, — сказал он, — что я требую, чтобы все эти
девятеро соседей места убийства, — и он назвал их всех по именам, — поехали на
альтинг и засвидетельствовали, что Флоси, сын Торда, первым незаконно напал на
Хельги, сына Ньяля, на том месте, где Флоси, сын Торда, нанес Хельги, сыну
Ньяля, рану мозга, или внутренностей, или костей, которая оказалась смертельной
и от которой Хельги умер. Я требую, чтобы вы сказали все, что вас обязывает
сказать закон, чего я потребую от вас на суде и что относится к этому делу. Я
требую этого от вас по закону, так что вы сами слышите. Я требую этого по тяжбе,
переданной мне Торгсйром, сыном Торира.
Мёрд назвал своих свидетелей.
— Я призываю вас в свидетели того, что я потребовал от этих девятерых соседей
места боя, чтобы они поехали на альтинг и засвидетельствовали, нанес ли Флоси,
сын Торда, Хельги, сыну Ньяля, рану мозга, или внутренностей, или костей,
которая оказалась смертельной и от которой Хельги погиб на том месте, где Флоси,
сын Торда, первым незаконно напал на Хельги, сына Ньяля. Я требую от вас, чтобы
вы сказали всё, что вас обязывает сказать закон, чего я потребую от вас на суде
и что относится к делу. Я требую этого от вас законным требованием, так что вы
сами его слышите. Я требую этого по тяжбе, переданной мне Торгейром, сыном
Торира.
После этого Мёрд сказал:
— Вот тяжба начата, как вы меня просили. Я хочу теперь попросить тебя, Торгейр,
чтобы ты заехал за мной, когда поедешь на тинг, и чтобы мы поехали вместе с
твоими и\моими людьми и всемерно поддерживали бы друг друга. Моих людей я соберу
как раз к началу тинга. Я буду во всем верен вам.
Они сказали, что согласны, и поклялись друг другу в том, что ни один из них не
оставит другого, пока этого не захочет Кари, и что каждый из них отдаст свою
жизнь за другого. Они договорились встретиться на тинге и дружески расстались.
Торгсйр поехал обратно на восток, а Кари поехал на запад, через реки, в
Междуречье, к Асгриму. Тот его принял очень хорошо. Кари рассказал Асгриму обо
всех советах Гицура Белого и о начале тяжбы.
— Я ожидал, — сказал Асгрим, — что он поступит правильно, и он не обманул моих
ожиданий.
Асгрим спросил:
— Какие у тебя вести о Флоси?
Кари ответил:
— Он ходил на восток до самого Оружейного Фьорда, и почти все знатные люди
обещали ему помочь и поехать с ним на тинг. Они ожидают также помощи от людей из
Долины Дымов, со Светлого Озера и Секирного Фьорда.
Они много еще говорили об этом.
И вот подходит время альтинга. У Торхалля, сына Асгрима, так разболелась нога,
что над лодыжкой она распухла и стала толстой, как бедро женщины. Он мог ходить,
только опираясь на палку. Он был человеком высокого роста и сильным,
темноволосым и смуглым, сдержанным в речах, но горячим. Он был одним из трех
величайших знатоков законов в Исландии.
Вот подходит время ехать на тинг.
Аоуим сказал Кари:
— Поезжай к началу тинга и покрой наши землянки. Пусть с тобвй поедет и мой сын
Торхалль, потому что ты будешь с ним добрее и заботливее, чем все другие. Он
ведь хром, а на этом тинге он нам будет очень нужен. Пусть с вами поедет еще
двадцать человек.
После этого они собрались в путь и поехали на тинг, покрыли там землянки и
удобно расположились.
CXXXVI
Флоси и десятью десять человек, которые вместе с ним были при сожжении Ньяля,
отправились на запад. Они доехали до Речного Склона. Там сыновья Сигфуса
распорядились по хозяйству и пробыли день, а вечером поехали на запад, через
Бычью Реку, переночевали там, а рано утром сели на коней и поехали дальше. Флоси
сказал своим людям:
— Теперь мы поедем в Междуречье, к Асгриму и подразним его.
Они охотно согласились.
Когда они подъехали к Междуречью, Асгрим и с ним еще несколько человек стояли
перед домом. Как только подъезжающие показались, они их сразу же увидели. Люди
Асгрима сказали:
— Это, наверное, Торгейр Ущельный Гейр.
Асгрим сказал:
— Нет, не думаю, потому что эти люди приближаются со смехом и криками, а родичи
Ньяля, такие, как Торгейр, не смеялись бы, пока не отомщено сожжение Ньяля. Мне
думается другое, хотя, может быть, вам это покажется невероятным. По-моему, это
Флоси, а с ним его поджигатели, и они, верно, хотят подразнить нас. Войдемте все
в дом.
Они так и сделали. Асгрим велел подмести в доме и завесить стены, принести столы
и накрыть их. Он велел поставить второй ряд скамеек.
Флоси въехал на луг перед домом и сказал своим людям, чтобы они спешились и
вошли в дом. Те послушались, и Флоси со своими людьми вошел в дом. Асгрим сидел
па поперечной скамье. Флоси посмотрел на скамьи и увидел, что приготовлено все,
что только нужно. Асгрим не поздоровался с ними, а сказал Флйси:
— Столы накрыты — приготовлена еда для тех, кому она нужна.
Флоси и его люди сели за столы, а оружие свое прислонили к стене. Те, кто не
уместился на скамьях у стены, сели на скамейки, поставленные спереди, а четверо
стояли с оружием перед местом, где сидел Флоси, во время всей еды. Пока они ели,
Асгрим молчал, но лицо его побагровело. Когда они поели, женщины убрали со
столов, и некоторые из них внесли воду для рук. Флоси не торопился, словно был у
себя дома. В углу лежал дровяной топор. Асгрим обеими руками схватил его,
вскочил на скамью у стены, собираясь ударить Флоси по голове. Глум, сын
Хильдира, успел увидеть, что тот задумал. Он тотчас вскочил, выхватил топор у
Асгрима из рук и повернул его лезвием к Асгриму; Глум был силен. Тут набежал
народ, и они хотели наброситься на Асгрима, но Флоси сказал, чтобы никто его не
трогал.
— Слишком тяжелому испытанию мы его подвергли, — сказал он, — но он держал себя
как должно и показал, что у него есть мужество.
Флоси сказал Асгриму:
— Мы сейчас распрощаемся здесь, но встретимся на тинге и там рассчитаемся.
— Ладно, — сказал Асгрим, — но мне бы хотелось, чтобы, когда тинг кончится, вы
поджали хвосты.
Флоси ничего не ответил.
Тогда они все вышли, если на коней и ускакали. Они доехали до Озера Горячих
Источников и переночевали там. Наутро они добрались до Пастбищных Полей и
расположились на отдых. Там к ним подъехало много разных людей. Там был Халль с
Побережья, и там были все люди с Восточных Фьордов. Флоси очень обрадовался им и
рассказал им о своем путешествии и случае с Асгримом. Многие хвалили Флоси и
говорили, что он поступил отважно. Но Халль сказал:
— А я сужу иначе. По-моему, ты поступил неразумно. Они и так слишком хорошо
помнят о своем горе, чтобы им снова напоминать о нем. Люди обычно себе же
вредят, когда оскорбляют других.
Халлю явно казалось, что Флоси зашел слишком далеко. Оттуда они все вместе
отправились дальше и добрались до верхнего поля тинга, построились там в боевой
порядок и затем поехали вниз к тингу. Флоси заранее, еще до того как поехал на
тинг, велел покрыть землянку Крепостцу, а люди с Восточных Фьордов разъехались
по своим землянкам.
CXXXVII
Торгейр Ущельный Гейр отправился на запад, и с ним много людей. С ним были его
братья Торлейв Ворон и Торгрим Большой. Они приехали в Капище к Мёрду, сыну
Вальгарда, и подождали, пока тот соберется. Мёрд взял с собой всех, кто мог
носить оружие, и они могли убедиться в том, что он вполне надежен.
Потом они поехали на запад и перебрались через реки. Там они стали ждать
Хьяльти, сына Скегти. Вскоре подъехал Хьяльти. Они ему очень обрадовались. Затем
все вместе они поехали дальше. Они остановились в Дымах, в Епископском
Междуречье, и стали ждать Асгрима. Он подъехал к ним, и они поехали на запад
через Мостовую Реку. Асгрим рассказал тогда обо всем, что произошло у него с
Флоси. Торгейр сказал:
— Хотелось бы, чтобы мы испытали их храбрость еще до конца тинга.
Они доехали до Пастбищных Полей. Там к ним присоединился Гицур Белый, и с ним
много его людей. Они долго говорили меж собой. Они добрались до верхнего поля
тинга, построились там все в боевой порядок и потом поехали к тингу. Флоси и все
его люди бросились к оружию, и чуть было не разгорелся бой, но Асгрим и его
спутники боя не приняли и проехали к своим землянкам. Этот день прошел спокойно,
и никаких столкновений не было. Из всех четвертей страны, съехались знатные
люди, и никто не помнил, чтобы когда-нибудь на тинге было бы столько народу.
CXXXVIII
Жил человек по имени Эйольв. Его отцом был Бёльверк, сын Эйольва Серого из
Выдрей Долины, внук Торда Ревуна, правнук Олейва Фейлана. Матерью Эйольва была
Хродню, дочь Скегги со Среднего Фьорда. Эйольв был человеком очень уважаемым и
на редкость хорошо разбирался к законах, так что он был одним из трех величайших
знатоков законов в Исландии. Он был очень красив лицом, высок и силен и обещал
стать со временем большим человеком. Он был жаден до денег, как и все его
родичи.
Однажды Флоси пошел к землянке Бьярни, сына Бродд-Хельги. Бьярни принял его с
распростертыми объятиями, и Флоси сел рядом с ним. Они долго говорили. Флоси
сказал Бьярни:
— Что нам теперь делать?
Бьярни ответил:
— Положение непростое. Мне кажется, что разумнее всего было бы просить себе
поддержки, потому что они собирают против нас большие силы. И я хочу спросить
тебя, Флоси, есть ли среди ваших людей хороший знаток законов. Ведь у вас на
выбор две возможности: либо просить мира — и это было бы очень хорошо, либо
отвести обвинение, найдя в нем ошибки, хотя в этом случае и сочтут, что вы
действуете слишком дерзко. Мне думается, что вам лучше выбрать второе, потому
что вы уже раньше держали себя дерзко, и теперь вам не пристало смиряться.
Флоси сказал:
— Раз уж ты спрашиваешь о знатоках законов, то сразу же тебе отвечу, что нет их
среди наших людей, и мне не на кого надеяться, кроме твоего родича Торкеля, сына
Гейтира.
Бьярни сказал:
— Его в расчет брать нельзя. Хоть он и знает законы, но слишком осторожен.
Нечего и думать, что он нам может быть щитом. Однако он будет тебе верен не
меньше других, потому что храбрости у него хватает. Но должен тебе сказать, что
тому, кто будет возражать против обвинения в сожжении Ньяля, это будет стоить
жизни. А я бы не хотел, чтобы это случилось с моим родичем Торкелем. Попытайте
счастья в другом месте.
Флоси сказал, что не знает, кто лучшие знатоки законов.
Бьярни сказал:
— Есть человек по имени Эйольв. Он сын Бёльверка. Он самый лучший знаток законов
в западной четверти. Чтобы втянуть его в дело, придется дать ему много денег, но
за этим мы не постоим. Нам надо также не расставаться с оружием на всех сборищах
и все время быть начеку, однако не нападать на них и лишь защищаться, если они
на нас нападут. А теперь я пойду с тобой просить помощи, потому что мне кажется,
что нельзя больше сидеть сложа руки.
Они вышли из землянки и пошли к людям с Восточных Фьордов. Бьярни переговорил с
Лютингом, Блейингом и Хрои, сыном Арнстейна, и быстро добился от них того, чего
просил. Затем они отправились к Колю, сыну Скути Убийцы, и к Эйвинду, сыну
Торкеля, внуку годи Аскеля, и попросили у них помощи. Те долго отнекивались, но
в конце концов взяли три марки серебра и согласились. Затем они пошли к землянке
людей со Светлого Озера и пробыли у них некоторое время. Флоси попросил у них
помощи, но они были несговорчивы, и непокладисты. Тогда Флоси пришел в большой
гнев и сказал:
— Скверно вы поступаете! У себя в округе вы жадны и несправедливы, а на тинге не
хотите помочь людям, когда вас просят об этом. Вас еще не раз станут поносить на
тинге и попрекать тем, что вы забыли, как Скарпхедин насмеялся над вами, людьми
со Светлого Озера.
После этого он завел с ними тайный разговор, предложил им денег за помощь и
убеждал их красивыми словами. Кончилось тем, что они обещали помочь и даже
настолько расхрабрились, что обещали биться вместе с Флоси, если это
понадобится. Бьярни сказал Флоси:
— Ты молодец. Ты настоящий вождь, ты смел и решителен и умеешь постоять за себя.

Затем они отправились на запад, через Секирную Реку, к землянке Крепостце. Перед
землянкой они увидели много людей. Среди них был человек в пурпурном плаще,
накинутом на плечи, с золотой повязкой на голове и с секирой, увитой серебряной
нитью, в руке. Бьярни сказал:
— Нам повезло. Вот он сам, Эйольв, сын Бёльверка.
Они подошли к Эйольву и поздоровались с ним, Эйольв сразу узнал Бьярни и
приветливо отвечал ему. Бьярни взял Эйольва за руку, отвел его в Ущелье Сходок и
сказал Флоси, чтобы он и его люди шли следом. Люди Эйольва тоже пошли с ними. Им
было ведено остаться наверху, на краю ущелья, и следить оттуда. Флоси и его
спутники дошли до места, где в ущелье спускается тропа. Флоси сказал, что здесь
удобно сидеть и видно далеко. Они уселись. Всего их было четверо, не больше. Тут
Бьярни сказал Эйольву:
— Мы пришли к тебе, друг, потому что нам очень нужна твоя помощь.
Эйольв сказал:
— Здесь на тинге немало достойных людей, и вам нетрудно найти таких, кто помог
бы вам больше, чем я.
Бьярни сказал:
— Ты не прав. Ведь у тебя много достоинств, в которых никто здесь, на тинге,
тебя не превосходит. Прежде всего, ты знатного рода, как и все, кто пошел от
Рагнара Кожаные Штаны. Родители твои тоже решали большие и важные дела на тинге
и у себя в округе и всегда одерживали верх. Мне думается, что и ты, наверное,
как твои родичи, будешь удачлив в тяжбах.
Эйольв сказал:
— Ты говоришь складно, но мне кажется, что я не заслужил твоих похвал.
Тогда Флоси сказал:
— Я не буду скрывать от тебя того, что у нас на уме. Мы хотим попросить тебя,
чтобы ты помог нам в нашей тяжбе, пошел с нами на суд, нашел ошибки в обвинении,
если они есть, назвал эти ошибки от нашего имени и вообще помогал нам во всем,
что может случиться.
Эйольв в гневе вскочил и сказал, что никто не смеет рассчитывать на то, чтобы
загребать жар его руками или прикрываться им, как щитом, если он сам этого не
хочет.
— Теперь я вижу, — сказал он, — к чему клонились ваши красивые речи, которые вы
вели со мной.
Халльбьёрн Сильный схватил его и усадил между собой и Бьярни и сказал:
— Дерево не падает от первого удара, друг. Посиди-ка немного с нами.
Флоси снял с руки золотое запястье и сказал:
— Я хочу дать тебе это запястье, Эйольв, за дружбу твою и помощь и хочу показать
тебе, что вовсе не думаю загребать жар твоими руками. Не побрезгуй моим
подарком, потому что никому здесь на тинге я не дарил ничего подобного.
Запястье было такое большое и так искусно сделано, что стоило двенадцать сотен
локтей полосатого сукна. Халльбьёрн надел запястье на руку Эйольва. Эйольв
сказал:
— Я, пожалуй, возьму запястье, раз ты такой хороший человек. Можешь
рассчитывать, что я буду вести тяжбу и сделаю все, что потребуется.
Бьярни сказал:
— Вот и хорошо. Мы с Халльбьёрном можем быть свидетелями того, что ты берешься
вести тяжбу.
Тогда Эйольв и Флоси встали и подали друг другу руки. Эйольв взял на себя от
Флоси все права и обязанности защитника в этой тяжбе, а также, в случае если бы
из защиты возникла новая тяжба, — часто то, что в одной тяжбе защита, в другой —
обвинение, — все права обвинения по этой новой тяжбе, будь то в пятом суде или в
суде четверти. Флоси передал ему права, как полагалось по закону, а он принял
их, как полагалось по закону. Тогда он сказал Флоси и Бьярни:
— Вот я, как вы просили, и взялся вести тяжбу. Но мне хочется, чтобы вы сначала
об этом молчали. А если дело попадет в пятый суд, то особенно остерегайтесь
говорить, что вы заплатили мне за помощь.
Тут Флоси, Бьярни и все остальные встали. Флоси и Бьярни разошлись по своим
землянкам, а Эйольв пошел в землянку Снорри Годи и сел рядом с ним. Они
проговорили долго. Вдруг Снорри Годи схватил Эйольва за руку, засучил ему рукав
и увидел, что у того на руке большое залотое запястье. Снорри спросил:
— Это запястье куплено или подарено?
Эйольв не нашелся что ответить и промолчал. Снорри сказал:
— Ясно, ты получил его в подарок. Как бы это запястье не стоило тебе головы.
Эйольв вскочил и ушел. Он не хотел продолжать разговор. Когда Снорри увидел, что
Эйольв встал, он сказал:
— Скорее всего ты еще до конца тинга узнаешь, что за подарок ты получил.
И Эйольв ушел в свою землянку.
CXXXIX
Теперь надо рассказать о том, что Асгрим, сын Лодейного Грима, и Кари, сын
Сёльмунда, встретились с Гицуром Белым, Хьяльти, сыном Скегги, Торгейром
Ущельным Гейром и Мёрдом, сыном Вальгарда. Асгрим повел такую речь:
— Нам можно говорить не таясь, потому что здесь собрались лишь люди, которые
доверяют друг другу. Я хочу спросить вас, известно ли вам что-нибудь о замыслах
Флоси. Мне думается, нам надо решать, что делать.
Гицур Белый отвечал:
— Снорри Годи послал ко мне человека сказать, что Флоси получил большую
поддержку от людей северной четверти, а Эйольв, сын Бёльверка, его родич,
получил от кого-то золотое запястье и пытался скрыть это. Снорри сказал, что,
как ему кажется, Эйольв, сын Бёльверка, взялся выставить против нашего обвинения
законные возражения, и за это ему, наверное, дали запястье.
Все согласились, что так оно, видно, и есть. Гицур сказал:
— Мой зять Мёрд, сын Вальгарда, взялся за дело, которое покажется всем очень
трудным, — вести тяжбу против Флоси. И я хочу, чтобы вы поделили между собой
другие тяжбы, потому что скоро уже будет пора объявлять о тяжбах на Скале
Закона. И нам нужно будет просить себе помощи.
Асгрим ответил:
— Ты прав. Но мы хотим, чтобы ты пошел с нами просить о помощи.
Гицур сказал, что согласен. После этого он выбрал самых умных из их людей, чтобы
они его сопровождали. Это были Хьяльти, сын Скегги, Асгрим, Кари и Торгейр
Ущельный Гейр. Тогда Гицур сказал:
— Пойдем сначала к землянке Скафти, сына Тородда.
Они так и сделали. Гицур шел первым, за ним Хьяльти, за ним Кари, за ним Асгрим,
за ним Торгейр Ущельный Гейр, за ним его братья. Они пошли в землянку. Скафти
сидел на поперечной скамье. Когда он увидел Гицура, он поднялся навстречу ему,
приветливо поздоровался с ним и всеми его спутниками и предложил Гицуру сесть
рядом с ним. Тот сел. Гицур сказал Асгриму:
— Расскажи теперь, что мы просим у Скафти помощи, а я добавлю, что найду нужным.

Асгрим сказал:
— Мы пришли сюда, Скафти, просить у тебя помощи и поддержки.
Скафти сказал:
— В прошлый раз, когда я не захотел помочь вам в вашей тяжбе, я показался вам
несговорчивым.
Гицур сказал:
— Теперь дело идет о другом. Теперь надо начать тяжбу об убийстве бонда Ньяля и
хозяйки Бергторы, которые оба были безвинно сожжены в своем доме, и трех сыновей
Ньяля и многих других хороших людей. И ты ведь не захочешь отказать людям в
поддержке и в помощи твоим родичам и родичам твоей жены.
Скафти ответил:
— Когда Скарпхедин сказал мне, что я сам вымазал себе голову дегтем, скрывался
под полоской дерна, которую сам велел вырезать, и был в таком страхе, что
Торольв, сын Лофта, отнес меня к себе на корабль в мешке с мукой и отвез в
Исландию, тогда я решил, что не буду участвовать в тяжбе об его убийстве.
Гицур сказал:
— Стоит ли сейчас вспоминать эти слова, когда уже нет в живых того, кто их
сказал. Помоги мне, если ты не хочешь сделать этого ради других.
Скафти ответил:
— Тебя эта тяжба не касается, если только ты сам не захочешь ввязаться в нее.
Гицур очень рассердился и сказал:
— Не похож ты на своего отца. Правда, и он был не без изъяна, но он всегда
помогал людям, когда у них была в этом нужда.
Скафти сказал:
— Разные мы с вами люди. Вы думали, что совершаете великие подвиги, — ты, Гицур
Белый, когда напал на Гуннара с Конца Склона, а ты, Асгрим, когда убил своего
побратима Гаука.
Асгрим ответил:
— Никто не упрекает за лучшее, если знает худшее. Но едва ли кто скажет, что я
убил Гаука прежде, чем был вынужден сделать это. Тебя, пожалуй, можно простить,
когда ты отказываешь нам в помощи, но непростительно, что ты поносишь нас. Мне
бы только хотелось, чтобы еще до конца тинга наша тяжба принесла тебе величайший
позор и чтобы никто его тебе не возместил.
Гицур и все его спутники встали и вышли. Они направились к землянке Снорри Годи
и вошли в нее. Снорри был в землянке и сидел на поперечной скамье. Он сразу же
узнал вошедших, поднялся им навстречу, назвал желанными гостями и усадил рядом с
собой. После этого они спросили друг друга, что слышно нового. Асгрим сказал
Снорри:
— Мы с моим родичем Гицуром пришли сюда, чтобы просить у тебя помощи. Снорри
ответил:
— Вы вправе просить ее — вы хотите начать тяжбу об убийстве ваших родичей. Мы
получили не один добрый совет от Ньяля, хоть теперь об этом и мало кто помнит.
Однако я не знаю, какая помощь вам всего больше нужна.
Асгрим ответил:
— Нам будет всего нужнее помощь, если нам придется биться на тинге.
Снорри сказал:
— Верно, тогда вам придется туго. Скорее всего дело пойдет так: вы будете очень
настойчиво вести тяжбу, а они будут так же упорно защищаться, и ни одна сторона
не признает себя неправой. Вы этого не потерпите и нападете на них, и вам не
останется ничего другого, кроме как заставить их заплатить своим позором и
унижением за убийство ваших родичей.
Было видно, что он всячески подстрекает их. Тогда Гицур сказал:
— Ты хорошо говоришь, Снорри. Ты всегда поступал смело и решительно, когда это
требовалось.
Асгрим сказал:
— Я бы хотел знать, чем ты нам поможешь, если случится так, как ты говоришь.
Снорри сказал:
— Я докажу тебе свою дружбу так, что это будет к вашей большой чести, но на суд
я не пойду. А если вы будете биться на тинге, то нападайте лишь тогда, когда
будете вполне уверены в себе, потому что противники у вас сильные. Если же вас
одолеют, то отступайте к нам сюда, потому что мои люди будут построены здесь в
боевом порядке и будут готовы помочь вам. Но если случится, что они отступят
перед вами, то я думаю, что они решат бежать в Ущелье Сходок, где удобно
защищаться, и если они доберутся туда, то вам с ними никогда не справиться. Я
возьму на себя построить против них своих людей и не подпустить их к укрытию. Но
преследовать их мы не станем, направятся ли они на север или на юг по реке. И
когда вы перебьете из них примерно столько, за скольких у вас хватит денег
уплатить виру, не расставаясь с вашими годордами и не покидая ваших округ, тогда
я прибегу со своими людьми и разниму вас. А вы должны будете послушаться меня,
когда я сделаю это.
Гицур горячо поблагодарил его и сказал, что это было бы для них лучше всего.
После этого они все вышли из землянки. Гицур спросил:
— Куда мы пойдем теперь?
— К землянке людей с Подмаренничных Полей, — сказал Асгрим.
И они направились туда.
CXL
Когда они вошли в землянку, они увидели, что в ней сидит Гудмунд Могучий и
разговаривает со своим воспитанником Эйнаром, сыном Коналя. Эйнар был умным
человеком. Они подошли к Гудмуиду. Он хорошо принял их и велел освободить для
них в землянке место, чтобы все они могли сесть. Они спросили друг друга, что
слышно нового. Асгрим сказал:
— Мы хотим попросить у тебя, Гудмупд, надежной поддержки. Гудмунд спросил:
— Вы были уже у кого-нибудь из знатных людей?
Они ответили, что были у Скафти и у Снорри Годи и рассказали так, чтобы не
слышали другие, как их там встретили.
Тогда Гудмунд сказал:
— В прошлый раз я был несговорчив и малодушен. На этот раз я буду настолько же
сговорчив, насколько в тот раз был несговорчив. Я пойду с вами на суд со всеми
моими людьми, и помогу вам, как смогу, буду биться с вашими врагами, и, если
будет нужно, отдам свою жизнь. А Скафти я отплачу тем, что его сын Торстейн
Волчья Пасть будет биться на нашей стороне, потому что не отважится пойти против
моего желания, ведь он женат на моей дочери Йодис. Тогда Скафти захочет разнять
нас.
Они поблагодарили его и еще долго проговорили так, что никто не мог их слышать.
Гудмунд сказал им, чтобы они больше не лежали в ногах у других знатных людей,
что это недостойно:
— Попытаем счастья с теми людьми, которые у нас уже есть. На все сборища на
тинге ходите вооруженными, но боя пока не начинайте.
Тут они все вышли и направились домой, в свои землянки.
И вот подходит время тинга.
CXLI
Однажды люди пошли к Скале Закона. Асгрим, сын Лодейного Грима, Гицур Белый,
Гудмунд Могучий и Снорри Годи были наверху, рядом со Скалой Закона, а люди с
Восточных Фьордов были ниже их. Морд, сьн Вальгарда, стоял возле Гицура, своего
тестя. Мёрд был на редкость красноречив. Гицур сказал ему, чтобы он выступил с
обвинением в убийстве и говорил так громко, чтобы его было хорошо слышно. Мёрд
назвал своих свидетелей и сказал:
— Я призываю вас в свидетели того, что я обвиняю Флоси, сына Торда, в том, что
он незаконно первым напал на Хельги, сына Ньяля, на месте, где Флоси, сын Торда,
напал на Хельги, сына Ньяля, и нанес ему рану внутренностей или костей, которая
оказалась смертельной и от которой Хельги умер. Я говорю, что за это он должен
быть объявлен вне закона и изгнан, и никто не должен давать ему пищу, указывать
путь и оказывать какую-нибудь помощь. Я говорю, что он должен лишиться всего
добра и половина его должна отойти мне, а другая половина — тем людям из
четверти, которые имеют право на добро объявленного вне закона. Я объявляю об
этом суду четверти, в котором по закону должно рассматриваться это обвинение. Я
объявляю об этом по закону. Я объявляю об этом со Скалы Закона так, чтобы все
слышали. Я объявляю, что Флоси, сын Торда, должен быть судим этим летом и
объявлен вне закона. Я объявляю о тяжбе, переданной мне Торгейром, сыном Торира.

На Скале Закона поднялся сильный шум, потому что он говорил хорошо и складно,
Мёрд заговорил снова.
— Я призываю вас в свидетели того, — сказал он, — что я обвиняю Флоси, сына
Торда, в том, что он нанес Хельги, сыну Ньяля, рану внутренностей или костей,
которая оказалась смертельной и от которой Хельги умер на месте, где Флоси, сын
Торда, незаконно первым напал на Хельги, сына Ньяля. Я говорю, что за это ты,
Флоси, должен быть объявлен вне закона и никто не должен давать тебе пищу,
указывать путь и оказывать какую-нибудь помощь. Я говорю, что ты должен лишиться
всего добра и половина его должна отойти мне, а половина — тем людям из
четверти, которые имеют право на добро объявленного вне закона. Я объявляю об
этом суду четверти, в котором по закону должно рассматриваться это обвинение. Я
объявляю об этом по закону. Я объявляю об этом со Скалы Закона так, чтобы все
слышали. Я объявляю, что Флоси, сын Торда, должен быть судим этим летом и
объявлен вне закона. Я объявляю о тяжбе, переданной мне Торгейром, сыном Торира.