Подчиненный, который утром с пером в руке сидит и пишет, что ему велят,

Спустя каких-нибудь два часа здесь, в саду, я торжествую над этим

Приятнейшим молодым человеком, потому что в конце концов предпочтение,

Которое мне оказывают, разительно, несомненно. Возможно, правда, что она

Ненавидит в нем именно будущего супруга, - у нее на это хватит высокомерия.

А тогда, значит, милости, которые оказываются мне, - это доверие,

Оказываемое наперсникуслуге.

Да нет, либо я с ума сошел, либо она ко мне неравнодушна. Чем холоднее

И почтительнее я с ней держусь, тем сильнее она добивается моей дружбы.

Можно было бы допустить, что это делается с каким-то умыслом, что это

Сплошное притворство, но я вижу, как у нее сразу загораются глаза, стоит мне

только появиться. Неужели парижанки способны притворяться до такой степени?

А впрочем, не все ли равно? Видимость в мою пользу! Будем же наслаждаться

этой видимостью. Бог мой, до чего же она хороша! Как нравятся мне эти

Огромные голубые глаза, когда видишь их совсем близко, когда они смотрят

Прямо на тебя, как это теперь часто бывает. Какая разница - эта весна и

Весна в прошлом году, когда я чувствовал себя таким несчастным и когда

Только сила воли поддерживала меня среди этих трех сотен лицемеров, злобных,

отвратительных. И сам я был почти такой же злобный, как они".

Но в минуты сомнения Жюльен говорил себе: "Эта девица потешается надо

Мной. Она сговорилась со своим братом, и они дурачат меня. Но ведь она,

Кажется, так презирает его за слабохарактерность. Он храбр, и только,

Говорила она мне. Да и вся храбрость его только в том, что он не боялся

испанских шпаг; а в Париже он боится всего: шагу не ступит, вечно дрожит,

Как бы не попасть в смешное положение. У него нет ни одной мысли, которая бы

Хоть чуточку отступала от общепринятых взглядов. Мне даже приходится всегда

заступаться за него. Ведь это девятнадцатилетняя девушка! Возможно ли в этом

возрасте притворяться с таким постоянством, ни на секунду не изменяя себе?

Но, с другой стороны, стоит только мадемуазель де Ла-Моль устремить на

Меня свои огромные голубые глаза и с таким особенным выражением, как граф

Норбер сейчас же уходит. В этом есть что-то подозрительное: должно быть, он

возмущен, что сестра отличает какого-то слугу из домашней челяди: ведь я сам

слышал, как герцог де Шон так именно и отзывался обо мне". При этом

воспоминании злоба вытеснила в Жюльене все другие чувства. "Может быть, этот

маньяк-герцог питает пристрастие к старинной манере выражаться?"

"Да, она красива, - продолжал Жюльен, сверкая глазами, как тигр, - я

овладею ею, а потом уйду. И горе тому, кто попробует меня задержать!"

Предаваться этим мечтам стало теперь единственным занятием Жюльена: он

Ни о чем другом не мог думать. Дни для него летели, как часы.

Едва у него выдавалась минута, когда он хотел заняться чем-нибудь

Серьезным, как мысли его уносились прочь; проходило четверть часа, и он,

Очнувшись, чувствовал, как сердце его замирает, охваченное жадным

стремлением, в голове стоит туман, и весь он поглощен только одним: "Любит

ли она меня?"

XI

ВЛАСТЬ ЮНОЙ ДЕВУШКИ

Я восхищаюсь ее красотой, но боюсь ее ума.

Мерите.

Если бы Жюльен, вместо того, чтобы превозносить про себя красоту

Матильды или возмущаться унаследованным ею от предков высокомерием, которое

Она для него покидала, употребил это время на то, чтобы понаблюдать за тем,

Что происходит в гостиной, он бы понял, в чем заключалась ее власть над

Всеми окружающими. Стоило только кому-нибудь не угодить м-ль де Ла-Моль, она

Всегда умела наказать виновного столь тонко рассчитанной, столь меткой

Шуткой, которая, не выходя за пределы приличий, ранила так остро, что укол,

Нанесенный ею, давал себя чувствовать все сильнее и сильнее, чем больше вы

Над этим задумывались. Постепенно он становился невыносимым для