Ничего похожего на это страшное наваждение, которое не дает мне ни на

Секунду забыть о Жюльене. А ведь это, в сущности, дитя, и он относится ко

Мне с таким уважением. Конечно, это наваждение пройдет. Да не все ли равно

моему мужу, какие чувства я могу питать к этому юноше? Господин де Реналь

Умер бы со скуки от наших разговоров с Жюльеном, от всех этих фантазий; что

ему до этого? Он занят своими делами, и ведь я у него ничего не отнимаю для

Жюльена".

Никакое притворство еще не запятнало чистоты этой невинной души,

Введенной в заблуждение никогда не изведанной страстью. Она поддалась

Обману, но она и не подозревала об этом, а между тем добродетель ее уже инс-

Тинктивно била тревогу. Вот какая мучительная борьба происходила в ее душе,

Когда Жюльен появился в саду. Она услышала его голос и чуть ли не в тот же

Миг увидела, что он садится рядом с ней. Душа ее встрепенулась, словно

Окрыленная упоительным счастьем, которое каждый день в течение двух недель

Не столько прельщало ее, сколько всякий раз снова и снова повергало в

бесконечное изумление. Но прошло несколько секунд. "Что же это такое? -

Сказала она себе. - Значит, достаточно мне только его увидеть, и я уже

готова простить ему все?" Ей стало страшно, и вот тут-то она и отняла у него

Свою руку.

Его страстные поцелуи - никто ведь никогда так не целовал ее рук -

Заставили ее сразу забыть о том, что он, может быть, любит другую. Он уже ни

В чем не был виноват перед ней. Мучительная горечь, рожденная подозрением,

Мигом исчезла, а чувство блаженства, которое ей даже никогда не снилось,

Наполнило ее восторгом любви и неудержимой радостью. Этот вечер показался

Чудесным всем, за исключением верьерского мэра, который никак не мог забыть

О своих разбогатевших фабрикантах. Жюльен уже не помнил ни о своем черном

Замысле, ни о своих честолюбивых мечтах, для осуществления которых надо было

Преодолеть столько препятствий. Первый раз в жизни испытывал он на себе

Могущественную силу красоты. В какой-то смутной сладостной истоме, столь

Необычной для него, нежно пожимая эту милую ручку, пленившую его своей

Неизъяснимой прелестью, он в полузабытьи слушал шорох липовой листвы, по

Которой пробегал мягкий ночной ветер, да далекий лай собак с мельницы на

Берегу Ду.

Однако это его состояние было просто приятным отдыхом, но отнюдь не

страстью. Возвращаясь к себе в комнату, он думал только об одном: какое это

Будет блаженство снова взяться сейчас за свою любимую книгу, ибо для юноши в

двадцать лет мысли о "свете" и о том, какое он впечатление в нем произведет,

Заслоняют все.

Вскоре, впрочем, он отложил книгу. Раздумывая о победах Наполеона, он

как-то по-новому взглянул и на свою победу. "Да, я выиграл битву, - сказал

Он себе. - Так надо же воспользоваться этим; надо раздавить гордость этого

Спесивого дворянина, пока еще он отступает. Так именно действовал Наполеон.

Надо мне будет потребовать отпуск на три дня: тогда я смогу навестить моего

Друга Фуке. А если г-н де Реналь мне откажет, я ему пригрожу, что совсем

уйду... Да он, конечно, уступит".

Госпожа де Реналь ни на минуту не сомкнула глаз. Ей казалось, что она

Совсем не жила до сих пор. Она снова и снова мысленно переживала то

Сладостное ощущение и блаженство, охватившее ее, когда она почувствовала на

Своей руке пламенные поцелуи Жюльена.

И вдруг перед ней мелькнуло страшное слово - прелюбодеяние. Все самое

Отвратительное, что только низкое, гнусное распутство может вложить в

Представление о чувственной любви, вдруг встало перед ней. И эти видения

Старались загрязнить нежный, прекрасный образ - ее мечты о Жюльене и о

Счастье его любить. Будущее рисовалось ей в самых зловещих красках. Она уже

Видела, как все презирают ее.

Это были ужасные мгновения: душе ее открылись неведомые области. Едва

Только ей дано было вкусить никогда не изведанного блаженства, и вот уже она