POV ЁнДжэ.
Просыпаюсь и медленно сажусь на кровати, но тут же ложусь на подушку, держась за поясницу – ХимЧан всю ночь не отпускал меня из постели и теперь все тело неприятно ноет и кажется, что второго раза я точно не выдержу.
Я выхожу из комнаты только через некоторое время, когда нахожу нормальную одежду, и тело не отзывается такой адской болью при каждом движении.
Когда дверь за мной закрывается, я вздрагиваю от картины, которая открывается перед глазами: окровавленный ЁнГук тащит на себе то, что когда–то было человеком.
Красивый молодой брюнет, который держится за командира обожжёнными руками, по шее течет кровь, грудь так же изувечена – жуткие ожоги, а затем опускаю глаза вниз и вижу, что у парня нет части брюшины. Такое ощущением, что ему просто вырезали несимметричный курок, и не часть, как это бы могло быть – у него действительно нет большей части живота, и я спокойно могу разглядеть позвоночник волка.
Парень уже без сознания, он не держится за ЁнГука, но тот упорно продолжает его тащить на себе, надеясь, что он сможет помочь.
– Первое утро здесь и мы видим волков, которых словно покромсали ради удовольствия, – ЧонОп подходит тихо, неожиданно, как учили. Поворачиваю голову, и теперь я суверенностью сказать: ночью супруг мучил не только меня, напарнику тоже досталось.
Разбитые губы, порез на щеке и я, кажется, заметил, что он хромает.
На секунду я отвлекаюсь на Муна и чуть не теряю из поля зрения нашего человечного волка, который уже успел передать пострадавшего другим волкам. ЁнГук медленно поворачивается и потирает окровавленной рукой глаза, устало разминая плечи:
– Что встали? – волк поворачивается к нам, и я ничего не чувствую. Ни злобы, ни страха, ни ярости, этот парень словно что–то нейтральное в этом каменном лабиринте. Удивительно, что Зело терпит его столько времени, если он так относится к людям. Насколько я понял мы вообще инкубаторы и не более.
– Что вы делали с другими людьми, которых похищали? Они становились подобными нам? Просто сосудом для детей? – складываю руки на груди и начинаю реализовывать свой план в жизнь: мы выберемся от сюда и мне нудна информация. Вся, какую они могут дать. А рассказать о них может только один волк, тот, который самый адекватный.
– Как я понимаю, у вас очень много вопросов, – он точно что–то чувствует. Хмурится, воровато оглядывается и, кажется, что он думает о том, что у стен есть уши. – Я приму душ и зайду за вами. Покажу все по максимуму и думаю, преподнесу вам сюрприз. Если вас не вывернуло после этой картины, – парень кивает на себя. – То мой сюрприз не ошарашит вас.
ЁнГук уходит, оставив нас с ЧонОпом один на один, смотрю на напарника, он болезненно морщится и касается губ. Что же за твари нас выбрали, что в брачную ночь они делают подобное?
– Можно ночью убить их, просто заблокировав сосуды, – ЧонОп обнимает меня за плечи и немного встряхивает, надеясь, что я отвечу. А мне нужно ответить ему: Мун, это невозможно.
– У них исцеляющий фактор, – это равносильная фраза ставит все на свои места и Оп уже все понял. – Они восстанавливаются невозможно быстро. Если я притворю твой план в жизнь, то он провалиться. Нужно время, чтобы кровь не поступала в мозг, заблокирую им сердце, оно начнет биться через пару минут. ХимЧан вчера сам себя убил в том чертовом загоне, мы оба видели, как он замертво упал, и вокруг растекалась лужа крови! А в итоге? Он встал спустя пару минут, привел себя в порядок и пошел дальше. ЧонОп они бессмертны, понимаешь? Их вожаку уже за двести, а на вид он подросток, их не убить, я всю ночь думал об этом, когда муженек заснул, – тяжело выдыхаю и перевожу дыхание, надеясь собраться с мыслями. Не буду ему говорить, что так называемая "вся ночь" это часа два, а то и меньше.
– Я готов поговорить с вами и решить все вопросы, – ЁнГук поправляет тонкий кожаный ошейник и, взъерошив мокрые волосы, подходит к нам.
Черная майка, узкие рваные джинсы, белые кеды и повязанная на руке бандана вместо украшения. И как этот парень стал лидером? Худой, как скелет, я понимаю, что все его тело это фактически одни мышцы, но это все равно выглядит очень необычно.
– Ты прямо как человек, – ЧонОп разглядывает волка, Бан кивает ему и незаметно улыбается, только на мгновение, не больше.
– Не говорите подобное никому, кроме меня. У нас сравнение с человеком – оскорбление, Зело серьезно наказывает за подобное, – задумчиво говорит волк и улыбается нам. – Начнем со столовой!
– Столовая? У вас тут еще и столовая есть? Мне казалось, что у вас что–то вроде квартирок тут, ну и все такое. И… – ЧонОп мельтешит вокруг ЁнГука, тот направляется по коридору не обращая на него никакого внимания. Прет, как бульдозер, хочется треснуть ему даже.
– Если ты не будешь так вопить, я расскажу вам все по порядку и так, как посчитаю нужным. ЁнДжэ, ты притих, снова думаешь, как нас убить? Неужели прошедшая ночь ничему тебя не научила? Мне казалось ХимЧан отличный учитель, – ЁнГук останавливается у массивных ворот и, толкнув их плечом, с легкостью открывает. Мы оказываемся в самой обычной, просторной и ничем не примечательной столовой.
Многочисленные столы и скамейки, стойка, где выдают еду. Бан останавливается в проходе и кивает нам: за столами сидят красивые юноши, которые словно по команде отрываются от еды и смотрят на нас. Они даже жевать перестают, в каком шоке прибывают, глядя на нас.
Смотрю на ЧонОпа, но он так же ничего не понимает, дергает ЁнГука за руку, вопросительно приподняв бровь. Бан кивает нам и смотрит на волков:
– Что уставились? Никогда супругов волков не видели что ли?
– Но не Кима и Чона же… – тихо бормочет один, и все начинают переглядываться. Я слышу только что–то вроде: «худшей участи не придумаешь», «они изведут своих носителей», «кроме детей ничего не нужно» и «соболезную, не хотел бы я так умереть»..
– Хорошее пожелание для молодоженов, – скептично шепчет ЧонОп, ЁнГук подталкивает нас к стойке с едой. – Голодные? Предлагаю всем поесть, неизвестно когда подобное удовольствие будет в следующий раз, – парень берет себе мясо, салат и большую кружку «Американо».
Волк, который пьет кофе.
Мне все чаще кажется, что я попал в сказку и все эти ребята просто переодетые актеры. Какие волки обедают в столовой, пьют кофе и едят салаты? Нет, ну бред же.
Мы с ЧонОпом берем две большие кружки зеленого чая, крем–суп и рис с овощами, садимся к Бану и я сразу заваливаю его вопросами:
– Ты точно волк? Почему тут сидят все эти ребята? Где наши мужья?
– Ну, то, что я волк, можно не сомневаться. Эти ребята едят здесь, потому что в большинстве случаев эту столовую используют охотничьи группы, которые я тренирую и которых я вывожу на охоту. Можно сказать тут мои бойцы, тут не бывает Зело и ваших мужей, потому что они выше по рангу, и они живут в другом месте, не тут. Они сами вольны закупаться в магазинах и делать то, что захотят. Эти волки, – Гук кивает за соседний столик. – Можно сказать еще в одной упряжке, и пока я не выпускаю их на волю. Нормальную волчью жизнь в нашей стае нужно заслужить. А ваши мужья на тренировке, точнее на подготовке. Это и будет моим сюрпризом, не заставляйте раскрываться раньше времени.
– Объясни нормально, что происходит? – устало смотрю на ЁнГука, я все понимаю, но его разговоры загадками порядком надоедают.
– Задавайте вопросы, я уже подумаю, отвечать на них, или нет, – ЁнГук медленно прокручивает нож в руках и я неосознанно сжимаю свой. – ЁнДжэ, хватит думать, что вас тут убьют. После того, как люди будут понимать, чьи вы супруги, на вас смотреть будут бояться, не то что пытаться убить.
– И на этом спасибо, так чем занимается этот громкоговоритель? – намекая на собственного мужа, Оп начинает есть. Да, я тоже заметил, что у ДэХена очень звонкий голос, даже слишком, для обычного волка. Ты и Гук говорите совершенно в других тональностях.
– О них я рассказывать не буду, еще не хватало, чтобы мне голову потом оторвали за это, – Бан криво улыбается и делает глоток кофе. – Что вы оба смотрите на меня, словно манны небесной ждете? Хотите узнать, что и как тут у нас? Начать с главного? – получив в ответ два кивка, волк начинает: – Все эмоции это болезнь. Главное, смертельное заражение организма – любовь. Если ты любишь, и ты признался в этом, то значит, ты станешь волком низшего ранга. Ты не имеешь права на это чувство. Любить сына, брата, это нормально, любить супруга, любовницу – преступление. Низшие волки одни из самых слабых, им дают столько непосильных заданий, что за пару месяцев красивые, статные юноши превращаются в ходячие скелеты и уже есть сами не могут. Их специально изводят, или сжигают.
– Сжигают? – Оп опережает меня с вопросами, Бан хмурится, что мы его прервали, но продолжает:
– Наши потери неисчеслимы. Мы сжигаем низших волков, когда от них нет пользы. Как мы это делаем, я рассказывать не буду, еще не хватало, чтобы вы узнали о том, как нас можно убить. – Видно в этот момент у нас все написано на лицах, потому что Бан так нагло улыбается, что его в пору сравнивать с котом, который изодрал в квартире все обои и знает, что ему за это ничего не будет. – В прочем, я продолжу. Мы избавляемся от самых слабых, и продолжаем наш род за счет людей. Точнее за счет пар, которые выбирают волки. ХимЧан и ДэХен, – я вижу, как волки, которые сидят за соседним столиком, вздрагивают, слыша эти имена. – Выбрали людей, не часто, но это случается. Людей используем как инкубаторы и убиваем. Вы спрашивали, куда делись те ученые, которые были на станции? Если пробежать пару сотен миль дальше по льдам, можно найти то, что от них осталось. ХимЧан и ДэХен были неуправляемы в те дни.
Я доедаю суп и задумчиво смотрю в тарелку, не зная как спросить дальше, но Мун снова делает это за меня:
– Хочешь сказать, они разорвали этих людей в клочья ради удовольствия и Зело разрешил им это сделать, чтобы они успокоились?
– ХимЧан и ДэХен любимцы нашего вожака, самые буйные, неуправляемые, они не проявляют чувств, показывают только преданность своему клану и ярость волков. Зело очень ценит таких воинов, – поднимаю глаза на Бана и вижу, что он смотри в одну точку, словно вспоминая что–то, затем несколько раз медленно моргает, и мы встречаемся взглядами. – Волки могут выбрать других, себе подобных особей, это случается постоянно. Происходит зачатие, и родители волков расходятся, рождаются волчата и супруги делают вид, что и не знают друг друга, просто провели пару часов в постели, не более.
– А как у вас это происходит? – тихо спрашиваю, а Бан, словно этого вопроса и ждал. Он отвечает с каким–то непонятным, наглым и самодовольным удовольствием:
– Если волк решил стать отцом, никто не имеет права ему мешать или воспрещать это. Потомство – святое для нашего клана. Если волк заявил вожаку, что он собирается стать отцом, то заявивший только показывает выбранную пару и все. Вожак соеденяет их, хочет он того или нет.
– Зело никогда не противился? – продолжаю спрашивать, но мне кажется, что за столько лет Бан стал более отстраненно рассказывать о вожаке, словно Зело и не их вожак, и он не является его правой рукой.
– Зело не имеет права, когда ХимЧан и Дэ выбрали вас, он только дал мне приказ собрать стаю и пошел с нами, чтобы забрать вас. В нашем мире потомство, дети, волчата, называйте, как хотите – это то, ради чего мы живем и чем мы гордимся испокон веков. Вожак всегда выбирает себе лучших волков для элитных групп нападения. Ведь монстры не мы одни на этих просторах льда и холода, – Бан доедает и пьет кофе, насыпав туда несколько ложе сахара.
– Как устроен ваш мир? Чем вы…
– Я покажу. Доедайте и вам хватит взгляда, чтобы все понять, – Бан тактично прекращает разговор и я понимаю, что он еще не отец. Не знаю почему, но это я словно чувствую, он рассказывал о потомстве с такой трепетностью, словно для него нет ничего более важного, нет ничего такого, чтобы могло осквернить светлые чувства этого парня.
– У тебя есть пара? – ЧонОп не очень хорошо понимает людей и сейчас он, видимо, не заметил перемены в лице волка, или же заметил и специально давит на болезненные точки.
– Нет, пары у меня еще нет, и я думаю, не скоро будет. Мое тело еще не определилось что именно ему нужно. Волки женятся только один раз и это навсегда, хотите вы того или нет.
– И мы так же? Но нас убьют через два месяца, ты хочешь сказать, что потом этот псих будет…
– Ни ХимЧан, ни ДэХен больше никогда не женятся. Они не разведутся и не будут с другими, в плане венчания. Вы официально их пары до вашей и их смерти, к несчастью ваша наступит быстрее, чем мне бы этого хотелось, – просто признается волк и встает, взяв с собой кружку кофе. Мы с Опом еще не успели доесть, поэтому ретируемся за красноволосым с чаем и еле поспеваем за ним. Куда он так торопится?
Мы снова плутаем по коридорам, но только пару минут, и останавливаемся перед металлической дверью, я видел такие в бункерах, которые герметично закрываются и не пропускают радиацию. ЁнГук поворачивает к нам головы и, открыв дверь, выходит на странный мост.
Матерь божья….
Город.
Мы выходим на мост, и я вижу внизу огромный мегаполис. Он находится прямо под нами. Горят неоновые вывески, суетятся волки, спешат и кричат друг на друга, ездят машины, летают небольшие дирижабли, высотные дома не достают до каменного купола, который оказывается над нами. В гигантской каменной пещере, которую волки охраняют веками, находятся их город.
Самый настоящий город с магазинами, улицами, домами, детскими садами, школами, кинотеатрами, заправками, машинами – все это глубоко под землей.
– Это невозможно, – ЧонОп читает мои мысли и смотрит вниз, не веря своим глазам. Кажется, что мы с ним попали в волшебный мир, ведь все это не может быть реальностью? В сотнях метрах под мостом, ан котором мы стоим, находится город.
– Нам этот город не принадлежит. Там живет обычное население волков, нас оно не касается. Туда уходят по собственному желанию, там живут наши родители, семьи и прочие волки, которые оставили боевые посты. А мы являемся тем, что защищает этот город, поддерживает его и не дает врагами проникнуть в святую обитель, – ЁнГук пьет кофе и, облокотившись на перила, разглядывает все сверху, любуясь городом, конца которого не видно. Насколько же длинная эта пещера и как огромен это мегаполис? Каменные стены вокруг, которые ограничивают его. – Эти волки не видят нас, – Бан читает мои мысли и продолжает. – Мы творения природы, нечистая сила и у нас есть возможность дарить своим семьям что–то большее, чем каменная пещера. Когда ты оказываешься в городе, поднимаешь голову, то ты видишь голубое небо и чувствуешь прохладный ветерок, потом может выглянуть солнце или пойти дождь. Так называемая имитация природы полностью заменяет те явления, которые нам, сторожащим стаям не хватает.
– Ты спускаешься туда? – смотрю на ЁнГука, он кивает и допивает кофе.
– Постоянно. Я живу там, у меня своя квартира, я появляюсь там, когда могу. Но если честно: я практически не выхожу из нашей каменной башни.
– Мне кажется, что вы просто издеваетесь над нами. Получается, ты охраняешь этот город и не позволяешь никому в него вторгаться? – ЧонОп складывает руки на груди, возмущенно глядя на волка. С его взъерошенными волосами и мятой одежде это смотрится смешно, но видно красноколосому не до смеха, он кивает и смотрит на Муна.
– Мы охраняем его, защищаем, но так же живем отдельно. Они не касаются нас, мы их. У нас что–то наподобие разделения позиций. Многие там, – Гук кивает вниз. – Низшая раса волков.
– Любят, – тихо говорю, и парень кивает.
– Но они воспитывают наше потомство согласно канону и правилам. Так, чтобы они могли взаимодействовать с другими кланами. Пещера простилается на сотни тысяч километров, уходит в море, а там до другого материка. У каждого своя граница. У них цивилизация, а у нас свой мир. Как любит говорить Зело, у нас настоящие волки, а внизу, в городе подобие волков. Они чувствуют, не дерутся, не знают что такое война без правил, что такое жажда крови при луне и метели. Идемте, нечего тут отстаивать. Увидели один раз и считайте, что тут не были, – волк практически пинками выгоняет нас с моста, который ведет на противоположную стену пещеры и закрывает за нами дверь. – Ну, а теперь мой сюрприз. Идемте.
– Мне не хочется особо смотреть на твои сюрпризы, там точно подстава, – хмурится Мун, а ЁнГук только ухмыляется и ведет нас куда–то, проходим мимо столовой, отдаем кружки мимо проходящим волкам, и красноволосый тащит нас дальше.
– То, что вы увидите, это наше развлечение. Скажем так, мы успокаиваемся, когда приходим туда, – ЁнГук говорит тихо, практически не слышно и мы снова петляя по каменным коридорам, оказываемся у ворот, но на этот раз они железные. Я слышу из–за них вопли, крики и овации, словно кого–то поздравляют.
Лидер открывает ворота, и мы с Муном понимаем, что это и в правду звери.
Огромный зал с сотней оборотней, которые столпились вокруг синих матов, на которых дерутся два белоснежных волка. Они вгрызаются друг другу в шеи, рычат, пихаются, раздирают друг друга лапами, вырывая шерсть клоками, а затем и куски мяса. Кровь брызгает на пол, волк взвизгивает и снова встает, бросаясь ан противника – рана уже практически зажила. Они рычат, вцепляются в друг друга пастями, один вгрызается другому в лапу, и практически отрывают её. Ожесточенно сталкиваясь мордами и бросаясь все свирепей. Звери рычат и когда оба уже не выдерживают, обессиленно кланяются друг другу. Один хромает на переднюю лапу, а второй щурится на левый глаз, из которого течет кровь.
Секунда и они превращаются в людей, глядя на нас.
– О, наши женишки, а вы что тут забыли?
До меня только сейчас доходит, что те два сумасшедших волка, которые рвали друг друга на части всего секунду назад наши мужья.
– Добро пожаловать в бойцовский клуб!
