той мере, в какой считал это необходимым. Если такого человека, как
Халид, оказавшего новому мусульманскому государству такие услуги,
какие не оказал ни один другой полководец, нужно было подвергнуть
публичному суду, он, Абу 'Убайда, не желал иметь никакого
отношения к этому. Билал мог поступать так, как ему угодно.
Билал понял нежелание Абу 'Убайды. Он поднялся со своего места,
повернулся к Халиду и громким голосом, который могли слышать все
собравшиеся, объявил: «О Халид! Давал ли ты Аш'асу 10 000 дирхамов
из своего собственного кармана или из военной добычи?»
Халид потрясенно уставился на Ибн Хишам. Он не верил своим
ушам!
Билал повторил вопрос, однако Халид, впервые в жизни, потерял
дар речи. Когда прошла еще минута, а Халид так и не ответил ему,
Билал подошел к нему и со словами «Так повелевает Повелитель
Правоверных» снял с Халида тюрбан и шапку и тюрбаном связал ему
руки за спиной. И вновь посланник халифа заговорил: «Что ты
ответишь? Из своего кармана или из военной добычи?»
Только теперь Халид обрел дар речи. «Нет! — заявил он. — Из
своего кармана».
Услышав ответ, Билал развязал Халиду руки, надел на него его
шапку и собственными руками повязал ему тюрбан. Он сказал: «Мы
слушаемся и повинуемся нашим правителям. Мы почитаем их и
служим им». После этого он вернулся на свое место и сел.
На несколько минут наступила гробовая тишина. Абу 'Убайда
сидел, вперившись взором в пол. Затем Халид поднялся, все еще
потрясенный тем, что произошло. Он не знал результата суда, не знал,
был он отстранен от командования или все еще являлся командиром
своего корпуса. Не желая ставить в неловкое положение мягкого Абу
'Убайду, Халид покинул собрание, оседлал коня и поехал в
Кинасарйн.303
* * *
Билал вернулся в Медину и рассказал 'Умару обо всем, что
произошло. Теперь халиф с нетерпением ожидал письма от Абу
'Убайды с подтверждением того, что он отстранил Халида от
командования в Кинасарйне, однако когда прошла еще одна неделя, а
письмо так и не пришло, 'Умар догадался, что Абу 'Убайде не хочется
сообщать Халиду о том, что его отстраняют от должности. Халиф
решил лично заняться этим делом и написал Халиду, отзывая его
обратно в Медину.
Получив письмо 'Умара, Халид прибыл в Эмессу и спросил Абу
'Убайду о том, что он думает по этому поводу. Главнокомандующий
сказал ему, что приказом халифа Халид отстранен от должности.
«Аллах да смилостивится над тобой, — сказал Халид. — Почему ты
так поступил со мной? Ты скрыл от меня то, что мне следовало бы
знать раньше».
В глазах Абу 'Убайды стояла печаль, но взор его был также
исполнен любви и сочувствия, когда он ответил: «Именем Аллаха, я
знал, что это причинит тебе боль. Я никогда бы не стал причинять тебе
боль, если бы это зависело от меня».304
Халид вернулся в Кинасарйн, собрал свою Мобильную Гвардию и
обратился с речью к воинам, которых он провел от одной победы к
другой, — воинам, которые следовали за ним с беззаветной предан-
ностью и верой в него. Халид сообщил им о том, что его освободили от
командования и что теперь он отправляется в Медину, повинуясь
приказаниям халифа. Затем он попрощался с Мобильной Гвардией —
отрядом воинов, которые при Халиде не знали, что такое поражение.
Из Кинасарйна Халид вновь отправился в Эмессу, попрощался со
всеми, а затем продолжил свой путь в Медину. Он ехал в Медину не
как герой, возвращающийся домой с войны, чтобы принять почести
своего благодарного правительства, а как человек, попавший в опалу.
Халид прибыл в Медину и направился к дому халифа. Однако он
встретил 'Умара на улице. Когда эти великие люди, величайший прави-
тель современности и величайший воин современности, приблизились
друг к другу, в их глазах не было страха. Первым заговорил 'Умар. Он
303 Согласно одной версии, которая представляется ошибочной, 'Умар приказал Абу 'Убайде конфисковать
половину имущества Халида, и Абу 'Убайда выполнил указания халифа с такой дотошной точностью, что забрал по одной
туфле из каждой пары туфель Халида! (Ат-Табари: т. 2, с. 625; Йа'куби: Та'рйх, т. 2, с. 140.)
304 Ат-Табари: т. 3, с. 167.
вспомнил стихотворение, воспевавшее достижения Халида, и
процитировал его:
Ты совершил
То, чего не совершал никто другой.
Однако дела вершат не люди;
Аллах вершит дела.305
В ответ Халид сказал: «Я опротестую твой поступок перед лицом
мусульман. Именем Аллаха, ты несправедливо обошелся со мной, о
'Умар!»
«Откуда все это богатство?» — возразил 'Умар.
«Это то, что осталось от моей доли трофеев. Все, что превышает 60
000 дирхамов, принадлежит тебе».306
'Умар составил опись всего имущества Халида, которое состояло в
основном из доспехов и оружия, а также рабов, и нашел, что его сто-
имость равна 80 000 дирхамов. Он конфисковал излишек стоимостью
20 000 дирхамов. Когда это было сделано, 'Умар сказал Халиду: «О
Халид! Именем Аллаха, ты пользуешься моим уважением, и я дорожу
тобой. С этого дня у тебя не будет повода жаловаться на
меня».307Впрочем, это были пустые слова, ибо что еще он мог сделать
Халиду?
Через несколько дней Халид покинул Медину, отправившись в
Кинасарйн, чтобы никогда больше не возвращаться на Аравийский
полуостров. Как только он уехал, жители Медины явились к 'Умару и
попросили, чтобы он вернул Халиду его имущество. На это 'Умар
ответил: «Я не торгую тем, что принадлежит Аллаху и
мусульманам».308 Однако после этого, согласно Табари, сердце 'Умара
«избавилось от болезни» Халидом.
Очень скоро 'Умару стало ясно, что мусульмане глубоко осуждают
то, как он обошелся с Халидом. Открыто говорили, что Халид
пострадал из- за того, что 'Умар испытывает личную неприязнь к нему.
Это всеобщее осуждение поступка 'Умара распространилось настолько
широко, что халиф был вынужден написать всем своим полководцам и
наместникам:
«Я сместил Халида не из-за того, что сердился на него, и не из-за
того, что он совершил какой-либо недостойный поступок, а из-за того,
что люди прославляли его и становились на дурной путь. Я боялся, что
305 Ат-Табари: т. 3, с. 168.
306 Там же: т. 3, с. 167.
307 Там же.
308 Там же.
люди начнут полагаться на него.309 Я хочу, чтобы они знали, что все в
руках Аллаха и что в стране не должно быть беды».310
В своем письме 'Умар невольно сделал Халиду комплимент,
который желал бы услышать любой полководец: его воины относились
к нему почти как к богу! Однако Халид вернулся в Кинасарйн
исполненным горечи. Уничтожитель отступничества, Освободитель
Ирака и Сирии вернулся домой никем— отстраненным от должности и
униженным. Когда жена приветствовала его на пороге, он сказал:
«'Умар ставил меня над Сирией, пока она не превратилась в пшеницу и
мед, а затем сместил меня!»311
Дни военных походов остались для Халида позади. Меч Аллаха —
меч, который Господь направил против неверных, который Абу Бакр
отказался вкладывать в ножны, — был в конце концов убран в ножны
по воле халифа 'Умара.
* * *
Осталось рассказать совсем немного. После отстранения от
должности Халид прожил менее 4 лет, и это были не слишком
счастливые годы. Хотя он не стал бедным, ему пришлось соблюдать
строгую экономию. В 15 г. хиджры 'Умар ввел институт денежных
пособий всем мусульманам, причем размер пособия зависел от их
статуса в Исламе и участия в войнах. Все, кто принял веру в период
между Худайбийским мирным договором и отступничеством,
получали ежегодное пособие 3000 дирхамов,312 и Халид относился
именно к этой категории. Этой суммы было достаточно для того,
чтобы человек и его семья могли вести скромный образ жизни, однако
в случае Халида, прирожденного аристократа и человека, привыкшего
просто так раздавать тысячи дирхамов, этого хватало ненадолго. Он
перевез семью в Эмессу, где приобрел дом и стал доживать свои дни.
Отставка стала для Халида жестоким ударом. Но, словно и ее было
недостаточно, Халид перенес еще более тяжкие утраты в период
эпидемии чумы, разразившейся вскоре по его возвращении из Медины
и унесшей жизни самых близких и дорогих ему людей.
Эпидемия началась в палестинском 'Амавасе в месяц мухаррам или
месяц сафар 18 г. хиджры (в январе или феврале 639 г.) и стремительно
распространилась по всей Сирии и Палестине, поражая как христиан,
309 То есть не на Бога, чтобы победить.
310 Ат-Табари: т. 3, с. 167.
311 Ат-Табари: т. 3, с. 99.
312 Там же: т. 3, с. 109. Балазури: с. 437.
так и мусульман. Халиф был глубоко огорчен страданиями мусульман
в Сирии, особо тревожась об Абу 'Убайде и намереваясь спасти Того,
на Кого Может Положиться Народ, вызвав его в Медину. Однако Абу
'Убайда прочел намерение халифа между строк его письма и понял, что
халиф задержит его в Медине до тех пор, пока эпидемия не минует.
Человек, который не покидал своих солдат в гуще сражений, не
собирался покидать их и во время чумы. Он отказался от поездки в
Медину и поплатился жизнью за преданность своим воинам.
Во время амавасской чумы погибли тысячи мусульман, в том числе
благороднейшие и наилучшие из них: Абу 'Убайда, Шурахбйл, Йазйд,
Дирар — ближайшие друзья Халида. И это еще был не предел его стра-
даниям, ибо во время эпидемии он лишился 40 сыновей! Таким
образом, страшная болезнь лишила Халида всех тех, кто скрашивал
ему годы жизни в отставке. Мы знаем только о трех сыновьях Халида,
переживших отца: Сулаймане, который погиб в бою в период
заключительной фазы Египетской кампании; Мухаджире, который
сражался под командованием 'Али и погиб при Сиффйне, а также об
'Абд ар-Рахмане, который дожил до почтенного возраста и,
по-видимому, унаследовал полководческие таланты отца. Однако и он
умер не своей смертью в 46 г., убитый пленником в период халифата
Му'авиййи. Хроники гласят, что убийство было спланировано
Му'авийей, завидовавшим и боявшимся авторитета, которым
пользовался сын Меча Аллаха. Позднее убийца пал от руки сына 'Абд
ар-Рахмана, отомстившего за смерть отца. Мы не знаем, сколько у
Халида было дочерей, но считается, что последним его потомком
мужского пола был внук, Халид ибн 'Абд ар-Рахман ибн Халид.
После смерти трех из командующих первых военных корпусов
главнокомандующим стал 'Амр ибн ал-'Ас, который немедленно
рассредоточил армию в горах Сирии и Палестины. Тем самым ему
удалось спасти большую часть армии, но до этого жертвами чумы
стали 25 000 мусульман. Эпидемия еще не закончилась, когда 'Умар
назначил 'Ийада ибн Ганама военным правителем Северной Сирии, а
Му'авиййу — военным правителем Дамаска и Иордании, тогда как
'Амр остался главнокомандующим в Палестине.
Когда Абу Бакр планировал поход против отступников, он обсуждал
вопросы о назначении командиров корпусов с 'Амром ибн ал-Асом.
Халиф сказал: «О 'Амр, ты лучше всех арабов разбираешься в людях.
Что ты думаешь о Халиде?» 'Амр ответил: «Он — повелитель войны и
друг смерти. Он стремителен как лев и терпелив как кошка!»313
313 Иа'куби: Та'рйх, т. 2, с. 129.
Однако в описываемое время человеку с таким темпераментом, как у
Халида, кошачьего терпения было мало. Кошке хватает терпения по-
тому, что она хочет поужинать своей жертвой. Если жертвы не видно,
даже кошка не сможет оставаться терпеливой; а у Халида теперь не
было никаких надежд, ничего такого, ради чего стоило бы терпеть. Он
больше не мог участвовать в сражениях, не мог убивать врагов. В
вынужденной безвестности Халид оплакивал потерю товарищей и
сыновей.
Мусульманские победы продолжались. После эпидемии, в 18 г.
хиджры, 'Ийад вновь вошел в Джазйру; к концу следующего года, дав
несколько сражений, он захватил ее до самых северных Самсата,
Амйда (ныне — Дийар Бакыр) и Битлйса. Он даже совершил
успешный рейд до Малатйе. (См. карту 29.) С восточного фронта
приходили поистине замечательные новости. Ко времени смещения
Халида Са'д ибн Абй Ваккас завоевал большую часть территории
современного Ирака и части современной Юго-Западной Персии —
Ахваз, Тустар, Сус. На этом фронте были достигнуты еще большие
успехи, хотя последние сражения со все еще сильными персами
состоялись уже после смерти Халида. В 640 г. (19 г. хиджры)
Кайсарийа капитулировала перед мусульманами, а 'Амр ибн ал-'Ас
вошел в Египет.
Подобно всем мусульманам, Халид ликовал по поводу побед
Ислама, однако каждая победа также напоминала ему и о том, что он
не принимал участия в этом сражении. Новости, которые он получал в
Эмессе, были для него одновременно и сладостными, и горькими. Он
был подобен пылкому влюбленному, который видит перед собой
возлюбленную, но не может приблизиться к ней. Так прошли
последние годы жизни человека, которого Гиббон в «Истории упадка и
разрушения Римской империи» охарактеризовал как «...самого
яростного и наиболее удачливого из арабских воителей».314
* * *
К счастью, в отношениях между Халидом и 'Умаром произошли за-
метные перемены к лучшему 'Умар больше не был таким резким, по-
рывистым, крутым человеком, как прежде. Неся на своих плечах бремя
халифата, он смягчился и стал более терпеливым. 'Умар по-прежнему
оставался суровым и аскетичным, но он не требовал от других того,
чего не требовал от самого себя. Он был строг с сильными, добр со
314 Хотя в некоторых источниках указывается, что Халид воевал в Джазйре под началом 'Ийада, большинство
древнейших историков ссылались на другие источники, чтобы показать, что после смерти Абу 'Убайды Халид не служил
под началом кого-то другого. Я считаю правильной последнюю версию.
слабыми, великодушен и щедр с вдовами и сиротами. 'Умар сидел с
бедняками и по ночам часто спал на ступенях мечети. Ночью он имел
обыкновение бродить по улицам Медины с кнутом в руке, и кнута
'Умара страшились больше, чем меча какого-то другого человека. Он
питался подсоленным ячменными лепешками, сухими финиками и
оливковым маслом и заставлял домочадцев довольствоваться тем же.
Его одежда была сшита из самой дешевой ткани и залатана во многих
местах. Непоколебимый в своей решимости творить справедливость,
он подверг бичеванию собственного сына 'Убайд Аллаха за то, что тот
выпил спиртного.
Халид, у которого теперь оказалось больше времени для
размышлений, видел великие добродетели и завидные качества своего
старого соперника. Халид простил его. Однажды он сказал своему
гостю: «Хвала Аллаху, который забрал Абу Бакра. Он был мне дороже,
чем 'Умар. Хвала Аллаху, который даровал власть 'Умару. Я ненавидел
его, но теперь он мне нравится». Перемены в отношении к нему были
столь велики, что, умирая, Халид назначил 'Умара наследником всего
своего имущества. Милосердное время залечило раны.
* * *
Халид проводил много времени в воспоминаниях о своих
сражениях, как это бывает со старыми воинами. Он восстанавливал в
памяти битвы и поединки, в которых его противниками были
величайшие воины мира, которых он заставлял есть землю.
Естественно, он гордился своими победами, но в мыслях Халида не
было места ни тщеславию, ни самомнению. Он приписывал свои
победы помощи Аллаха и своей красной шапке, в которую были
впрядены волосы Святого Пророка. Когда Халид не вспоминал о
сражениях, он думал о друзьях-полководцах — Абу 'Убайде,
Шурахбйле, Йазйде, 'Амре ибн ал-'Асе, а также о таких великих
воинах, как 'Абд ар-Рахман ибн Абй Бакр, Рафи' ибн 'Умайра,
неподражаемый Дирар ибн ал-Азвар, чьи величайшие подвиги, как и
его собственные, навсегда останутся славными страницами истории.
Впрочем, в отличие от нас, он не знал, какое место принадлежало в
истории ему самому.
Халид был наиболее многогранным воином в истории, настоящим
военным гением. Он обладал стратегическим видением Чингисхана и
Наполеона, тактическим гением Тимура и Фридриха Великого, личной
силой и доблестью полулегендарного Рустама Могучего (Персия). Ни
в одном другом случае история не являет нам такого количества
военных достоинств, объединенных в одном лице. Халид — один из
всего двух полководцев в истории человечества, которые не знали
поражений. Вторым был Чингисхан, но Чингисхан не был таким
великолепным бойцом, как Халид, пусть даже его завоевания и
охватили большую область земного шара. В Халиде стратегический и
тактический гений сочетались с неистовостью методов. Для него
сражение было не просто маневром, ведущим к военной победе, но
актом беспощадного усилия, завершавшегося полным подавлением
противника. Маневр был лишь инструментом, позволявшим
разгромить врага.
Халид был единственным человеком, одержавшим тактическую
победу над Святым Пророком — в битве при Ухуде. Он был первым
мусульманским полководцем, вышедшим за пределы Аравийского
полуострова и победившим чужие армии; первым мусульманином,
укротившим одну за другой две великие империи. Практически каждое
из данных им сражений может служить примером военного
руководства, особенно это относится к Ухуду, Казиме, Валадже,
Мусаййахе, Аджнадайну и Йармуку. Лучшей его баталией была битва
при Валадже, а величайшей, вне всякого сомнения, — битва при
Иармуке.
Халид был воином до мозга костей. Он также управлял
завоеванными им территориями, но это было для него неизбежной
обязанностью полководца высокого ранга, которому нужно было не
только завоевать территорию, но и управлять ею в качестве военного
наместника. Планы и маневры Халида свидетельствуют о его
высочайшем интеллекте; однако он не стремился ни к образованию, ни
к культуре. Халид был цельным, настоящим, совершенным,
неразвращенным солдатом чистой воды. Ему было на роду написано
участвовать в великих битвах и уничтожать могущественных врагов...
нападать, убивать, завоевывать, побеждать. Эта предопределенность
проявилась лишь тогда, когда пришел Ислам. И она оказалась
реализованной только тогда, когда он принял новую веру и последовал
за Пророком. Куда бы ни шел Халид, на его пути вставали враги,
словно злая судьба обрекала их на смерть от его меча. Где бы Халид ни
проходил, за ним тянулся шлейф славы. За более чем 15-летний
период, разделяющий битву при Ухуде и смещение Халида,
полководец дал 41 сражение (не считая мелких боев), из которых 35
пришлось на последние 7 лет. И он не потерпел ни одного поражения!
Таков был неукротимый, всепобеждающий Халид.
Интересно подумать о том, что было бы, если бы Халид остался ко-
мандовать мусульманской армией в Сирии и был послан на завоевание
Византийской империи. Поскольку Халид не проиграл ни одного
сражения, не приходится сомневаться в том, что он завоевал бы всю
Малую Азию и вышел к Черному морю и Босфору. Однако этому не
суждено было произойти. К концу 17 г. хиджры путь Халида
завершился. После этого на сцену истории вышли другие актеры.
* * *
В 641 г. умер 'Ийад ибн Ганам. Также в этом году не стало муэдзина
Билала и римского императора Ираклия, побежденного врага Халида.
На следующий год настал черед Халида.
В 642 г. (21 г. хиджры) 58-летний Халид заболел. Мы не знаем, ка-
кова была природа этой болезни, но она была длительной и подорвала
его силы. Как это бывает с энергичными, деятельными людьми,
внезапно обреченными на бездействие, здоровье и силы Халида
стремительно убывали. Эта последняя болезнь оказалась слишком
сильным испытанием для него, и постель больного стала смертным
одром. Халид лежал в постели, сердясь и негодуя на судьбу, которая
лишила его возможности принять славную, героическую смерть на
поле брани. Зная, что жить ему осталось недолго, он страдал оттого,
что ему приходится ждать прихода смерти в постели.
За несколько дней до кончины Халида его навестил старый друг,
который сел у его постели. Халид сбросил одеяло со своей правой ноги
и сказал гостю: «Можешь найти на ней участок хотя бы размером с
ладонь, на котором не было бы шрамов от ранений мечом, стрелой или
копьем?»
Друг осмотрел ногу Халида и признался, что не может. Халид сбро-
сил одеяло с левой ноги и повторил свой вопрос. И вновь друг согла-
сился, что на ней нет даже маленького, размером с ладонь, участка, не
покрытого шрамами.
Халид показал ему правую, а потом и левую руку, и аналогичный
осмотр дал те же результаты. Затем он обнажил свою прежде могучую
грудь, ныне такую ослабевшую, и перед его другом предстало такое
зрелище, что он поразился тому, что человек, получивший такое число
ранений, остался жив. Друг вновь признал, что он не может найти ни
единого участка, не покрытого шрамами.
Халид был удовлетворен.
— Видишь? — настойчиво продолжал он. — Я искал мученической
смерти в сотнях сражений. Почему я не погиб в бою?
— Ты не мог погибнуть в бою, — ответил его друг.
— Почему?
— Пойми же, о Халид, — объяснил ему друг, — что, назвав тебя
Мечом Аллаха, Посланник Аллаха, да пребудет на нем благословение
Аллаха и мир, предопределил, что тебе не суждено умереть в бою.
Если бы тебя убил кто-то из неверных, это означало бы, что Меч
Аллаха оказался сломанным врагом Аллаха, а этого не могло
произойти.
Халид не ответил, и через несколько минут друг ушел. Умом Халид
понимал логику слов своего гостя, но его сердце по-прежнему
жаждало славной смерти в бою. Почему, о почему он не мог принять
мученическую смерть на пути Аллаха!
На день кончины Халида его имущество состояло лишь из его до-
спехов и оружия, коня и одного раба — верного Хамама. В последний
день своей жизни он одиноко лежал в своей постели, а погруженный в
тихую печаль Хамам сидел рядом со своим прославленным хозяином.
Когда сгустились сумерки, Халид произнес свои последние слова,
вложив в них всю свою душевную боль:
«Я умираю, как умирает верблюд. Я умираю в постели, постыдной
смертью. Глаза трусов не закрываются во сне».315
Так умер Халид, сын ал-Валйда, Меч Аллаха.
Да будет Аллах им доволен!
* * *
Новость о смерти Халида взбудоражила всю Медину. Женщины
выбежали на улицы и, предводительствуемые женщинами из бану
махзум, рыдали и колотили себя в грудь. 'Умар уже выслушал
печальную весть, а теперь он слышал звуки рыданий. Он был страшно
рассержен. Став халифом, он в первый же день своего правления
запретил оплакивать умерших мусульман. И позиция 'Умара не была
лишена логики. С какой стати оплакивать тех, кто отправился в рай?., в
благодатную обитель, обещанную правоверным Господом! 'Умар
следил за выполнением этого приказа, порой прибегая к плетке.316
А теперь 'Умар слышал звуки плача. Он поднялся с пола, на котором
сидел у себя в комнате, схватил плетку и направился к двери. Он не
допустит ослушания, нужно немедленно прекратить этот вой! 'Умар
подошел к двери, но остановился. Несколько минут он в безмолвии
простоял у порога, пытаясь разобраться в собственных мыслях. В
конце концов, речь идет о смерти необыкновенного человека: люди
