Приключение в Даумат ал-джандале 27 страница

270 С точки зрения современной географии, линия мусульман начиналась примерно в миле западнее Навы и тянулась на

юг — юго-запад до горы Джуму'а, переваливала через нее и шла дальше между Тасйлом и 'Адваном, а затем между Сахм

ал-Джавланом и Джаллйном, завершаясь у Иармука.

(слева) и Шурахбйла (справа). Среди полковых командиров Абу

'Убайды были 'Икрима ибн Абу Джахл и 'Абд ар-Рахман ибн Халид. За

центром стояли Мобильная Гвардия и один кавалерийский полк,

игравшие роль центрального резерва, который мог быть использован

по усмотрению Халида. Всякий раз, когда Халид был бы занят ходом

сражения в целом, командование Мобильной Гвардией должно было

переходить к Дирару. Каждый корпус выставил вперед линию

разведчиков, которые должны были наблюдать за римлянами.

(Расположение армий показано на карте 20.)

По сравнению с римской армией, линия, образованная

мусульманской армией, казалась тонкой, ее глубина равнялась всего

трем рядам, однако в рядах не было пустот и они непрерывной линией

тянулись от фланга до фланга. Все имевшиеся у армии копья были

переданы бойцам первой линии, и __________в бою эти воины должны были

стоять с длинными копьями наготове, не давая атакующим вступать в

рукопашную, не отведав сначала остроты грозных наконечников.

Лучники, в основном йеменцы, были расставлены группами в первом

ряду. При первом приближении врага лучники должны были начать

обстрел и уложить как можно больше римлян. Вступающих в бой с

мусульманами следовало разить копьями, а уж потом пускать в ход

мечи.

Корпуса на фланге должны были использовать собственные кавале-

рийские полки как резерв, чтобы восстанавливать свои позиции в

случае, если римляне отбросят их назад. Халид со своей Мобильной

Гвардией и одним кавалерийским полком должен был служить

местным резервом для двух центральных полков, а также выступать в

качестве общевойскового резерва, чтобы, в случае необходимости,

вмешиваться в бой и на флангах.

Что касается флангов, то расположение обеих армий было одинако-

вым. У каждой южный фланг находился у Йармука, и его невозможно

было опрокинуть ударом сбоку. Северные фланги обеих армий были

открыты, и с этой стороны возможны были обходные маневры.

Разница в расположении двух армий заключалась в том, что

находилось у них в тылах. За мусульманами расстилалось восточная

часть Равнины Йармука, за которой поднимались зубчатые горы Азра'

и Джабал ад-Друз, и мусульмане, в случае неблагоприятного исхода

сражения, могли спокойно отступить в этот регион и стать

неуязвимыми. Между тем за частью римских позиций находилось

опасное ущелье Вади ар-Раккад, глубокое, с обрывистыми склонами.

Это было хорошо для того, чтобы отбить желание отступать и,

возможно, побудить римлян сражаться более яростно, однако если бы

сражение сложилось не в пользу римлян и они оказались бы

отрезанными от северного пути отступления, ущелье могло бы стать

для них погибелью. Из-за него римские воины могли оказаться в

ловушке. Впрочем, римляне не собирались проигрывать это сражение.

Топографическая ситуация была крайне важна для Халида при выра-

ботке плана сражения. Сначала мусульмане должны были

обороняться, отбивать натиск римлян до тех пор, пока он не станет

слабее и враг не устанет. Затем мусульманам следовало перейти в

наступление и оттеснить римлян к Вади ар-Раккад. Ужасное ущелье

должно было стать наковальней, на которую опустится мусульманский

молот, стирая в порошок римскую армию! По крайней мере так

задумал Халид!

Женщин и детей разместили в лагерях, вытянутых в линию в тылу у

армии. За спиной у воинов каждого полка находились их женщины и

дети. Абу 'Убайда прошел по лагерям, обращаясь к женщинам с

такими словами: «Возьмите в руки шесты от шатров и соберите груды

камней. Если мы победим, все будет хорошо. Однако если вы увидите,

что кто-то из мусульман бежит с поля боя, бейте его шестами в лицо,

забрасывайте камнями, показывайте ему его детей и говорите ему, что

он должен сражаться за жену, детей и Ислам». Женщины подготовили

все, как им было сказано.

По мере того как армия занимала боевые позиции, Халид, Абу

'Убайда и другие генералы объезжали полки и разговаривали с

офицерами и рядовыми бойцами. Халид перед каждым полком

произнес одну и ту же речь: «О воины Ислама! Настало время

проявить стойкость. Слабость и трусость ведут к бесчестью, а тот, кто

стоек, заслуживает помощи Аллаха. Тот, кто проявляет стойкость под

ударами меча, будет восславлен, и его труды будут вознаграждены,

когда он предстанет перед Господом. Воистину, Аллах любит

стойких!»271

Когда Халид проезжал мимо одного из полков, молодой человек из

числа солдат заметил: «Римлян так много, а нас так мало!» Халид

повернулся к нему и сказал: «Как мало римлян и как много нас! Сила

армии — не в числе воинов, но в помощи Аллаха, а ее слабость — в

забвении Аллаха».272

Другие военачальники и старейшины, вдохновляя людей на бой,

цитировали аяты Корана, чаще других повторяя: «Сколько небольших

отрядов победило отряд многочисленный с доизволения Аллаха!

Поистине, Аллах — с терпеливыми» 273. Они говорили о геенне

огненной и о райском блаженстве и приводили в пример то, как вел

себя в сражениях Святой Пророк. Они также в меру напоминали

воинам о том, как голодно жить в пустыне и как хороша жизнь в

Сирии!

Следующая ночь выдалась жаркой и душной. Шла третья неделя

августа 636 г. (вторая неделя месяца раджаб, 15 г. хиджры). 274

Мусульмане провели всю ночь в молитвах и чтении Корана,

напоминая друг другу о двух благодатях, которые ждали их впереди:

либо победе и жизни, либо мученической смерти и рае. После Бадра

􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃

271 Там же: с. 137.

272 Ат-Табари: т. 2, с. 594.

273 Коран: 2:249.

274 О дате этого сражения в источниках говорится только то, что оно состоялось в месяц раджаб, 15 г. хиджры. Мое

уточнение относительно недели, в которую началось сражение, основывается на расчетах, опирающихся на датировку более

ранних событий, о которых говорится в данной главе.

Святой Пророк ввел традицию читать перед боем главу Корана

«ал-Анфал», и в ту ночь повсюду, где только ни сидели мусульмане,

поодиночке или группами, были слышны аяты из этой главы.

В обоих лагерях всю ночь весело полыхали костры, которые за

многие мили казались мерцающими звездами, спустившимися с небес

на землю. Но на сердцах тех, кто сидели вокруг этих костров, было

нерадостно. Мысль об испытании, которое предстояло им назавтра,

отгоняла всякую радость. Они были отважными воинами, эти солдаты,

ждавшие завтрашнего дня, римляне и арабы, европейцы и азиаты,

христиане и мусульмане. Они были львами, орлами и волками. Однако

они были обыкновенными людьми и думали о своих женах и детях, с

которыми через несколько часов им предстояло проститься, быть

может, навсегда.

Таков был канун Йармука... величайшей битвы века... одного из са-

мых решающих сражений в истории... и, возможно, самой гигантской

схватки за всю историю средневековых войн.

Глава 35

ЙАРМУК

На заре мусульманские корпуса построились на молитву под

руководством своих командиров. Как только молитвы были

завершены, каждый воин быстро встал на отведенное ему место. К

восходу солнца обе армии стояли в боевых порядках лицом друг к

другу, а между ними находилась центральная часть Равнины Иармука,

разделяя их менее чем на одну милю.

Армии стояли почти неподвижно, стараясь не нарушать тишину. Во-

ины понимали, что им предстоит сражаться до конца, что сражение

завершится только тогда, когда поле боя будет покрыто останками

одной из армий. Мусульмане с удивлением глядели на великолепные

ряды римских легионов с развевавшимися над ними знаменами и

крестами, поднятыми над головами солдат. Римляне чуть ли не с

трепетом смотрели на мусульманскую армию, расположившуюся

спереди от них. Их уверенность в себе основывалась на численном

превосходстве, однако за последние два года действия мусульман в

Сирии внушили римлянам глубокое уважение к ним. В глазах римлян

читалась настороженность. Так прошел час, в течение которого никто

не шелохнулся, и солдаты продолжали ждать начала сражения,

которое, по словам летописцев, «началось со всполохов огня и

закончилось неистовым пожаром» и которое «с каждым днем

становилось все более жарким».

Затем римский полководец Георгий выехал из римского центра и

направился в сторону мусульман. Остановившись на небольшом

расстоянии от мусульманского центра, он громким голосом вызвал

Халида. Из мусульманских рядов выехал Халид, обрадованный тем,

что сражение начнется с поединка с его участием. Он был готов задать

тон дальнейшему ходу сражения.

Пока Халид приближался к нему, римлянин не сделал ни малейшей

попытки обнажить меч, он лишь напряженно вглядывался в Халида.

Мусульманин приближался, вот уже шеи коней пересеклись, а Георгий

так и не обнажил меча. Затем он заговорил по-арабски: «О Халид,

скажи мне правду и не обманывай меня, ибо свободные не лгут, а

благородные не обманывают. Правда ли, что Господь послал небесный

меч вашему Пророку?.. и что он отдал его тебе?., и что ты ни разу не

обнажал его без того, чтобы не восторжествовать над врагами?»

— Нет! — ответил Халид.

— Так почему же тебя называют Мечом Аллаха?

Тут Халид рассказал Георгию историю о том, как он получил титул

Меча Аллаха от Святого Пророка. Георгий немного подумал, а затем

задумчиво спросил:

— Скажи, к чему ты меня призываешь?

— Засвидетельствовать, — ответил Халид, — что нет Бога кроме

Аллаха, а Мухаммад — Его Раб и Посланник, и уверовать в то, что он

получил откровение от Аллаха.

— А если я не соглашусь?

— Тогда плати джизью, и ты будешь под нашей защитой.

— А если я все равно не соглашусь?

— Тогда — меч!

Георгий немного подумал над словами Халида, а потом спросил:

— Каково будет положение того, кто примет вашу веру сегодня?

— В нашей религии есть только одно положение. Все равны.

— Тогда я принимаю вашу веру!1

К крайнему удивлению обеих армий, которые понятия не имели о

том, что происходило между двумя полководцами, Халид развернул

коня, и мусульманин с римлянином медленно поехали в сторону

мусульманской армии. Приехав к мусульманскому центру, Георгий

медленно повторил за Халидом: «Нет Бога, кроме Аллаха, Мухаммад

— Посланник Аллаха!» (Несколько часов спустя новообращенный

Георгий уже героически сражался за только что принятую им веру и

погиб в сражении.) Итак, битва при Йармуке началась с доброго знака

— обращения Георгия.

Далее последовала фаза поединков между лучшими воинами, и это

устраивало обе стороны, так как служило своего рода разминкой.

Множество офицеров выехали из рядов мусульманской армии,

некоторые — по указанию Халида, другие — по собственной

инициативе, чтобы сразиться в поединке с теми римскими воинами,

которые были готовы принять их вызов. Практически все эти римляне

были убиты в бою, и героем дня стал 'Абд ар-Рахман ибн Абу Бакр,

который одного за другим убил пять римских офицеров.

Поединки продолжались до полудня. Затем римский

главнокомандующийМахан решил, что с ними пора кончать и что если

так будет продолжаться и дальше, то он не только потеряет большое

количество офицеров, но и подорвет моральный дух армии. У него

были лучшие шансы на успех в общем сражении, где численный

перевес оказался бы явным преимуществом его армии. Однако Махан

был прав, проявляя осторожность, потому что один неверный шаг в

начале сражения мог бы обернуться далеко идущими последствиями,

определяющими его течение. Он хотел попробовать ограниченное

наступление по широкому фронту, чтобы проверить силу

мусульманского войска и, если повезет, прорвать его там, где удастся

обнаружить слабину мусульманской передней линии.

Около трех часов дня 10 передних рядов римской армии, то есть

треть пехоты каждой из четырех армий, пошли в бой. Эта людская

волна медленно продвигалась вперед и, войдя в зону досягаемости для

мусульманских стрел, была подвергнута интенсивному обстрелу

лучников, понеся некоторые потери. Волна продолжала накатывать и

вскоре накатила на первый ряд мусульман. Мусульмане отбросили

свои окровавленные копья, схватились за мечи, и оба войска

схлестнулись в битве.

Однако атака римлян была нерешительной, и солдаты, многие из

которых еще не привыкли к сражениям, действовали не слишком

напористо, а ярость, с которой их били мусульманские ветераны,

заставляла их быть еще более осторожными. На некоторых участках

фронта бои были более жестокими, чем на других, но в целом события

этого дня можно было бы описать как умеренно жаркое сражение на

равных. Мусульмане удерживали свои позиции. Римляне не посылали

подкрепления своему пехотному авангарду. К закату бой стих и армии

разбрелись по своим лагерям. В тот день потери были невелики, хотя у

римлян они были значительнее, чем у мусульман.

Ночь прошла спокойно. Мусульманские женщины с гордостью

приветствовали своих мужчин, отирая пот и кровь с их лиц и рук

своими головными платками. Жены говорили мужьям: «Радуйся вести

о рае, о друг Аллаха!»

Теперь мусульмане чувствовали себя увереннее, так как они

потрепали врага намного сильнее, чем он — их, и в течение большей

части ночи они продолжали молиться и читать Коран. Впрочем, ночью

несколько групп римлян выбрались на нейтральную полосу, чтобы

подобрать своих убитых, и это привело к ряду стычек с патрулями, но в

остальном ничто не нарушило ночной покой.

Махан оказался в тупике. Он созвал военный совет, на котором об-

суждались планы на следующий день. Если он хотел добиться успеха,

то действовать следовало как-то иначе, и Махан решил начать

следующую атаку с первыми проблесками зари, построив войска в

темное время суток, в надежде, что застанет мусульман врасплох еще

до того, как они приготовятся к бою. Более того, он собирался бросить

в атаку большие силы. Две центральные армии должны были

осуществлять сдерживающие атаки, чтобы связать мусульманский

центр, а две фланговые армии должны были нанести главные удары и

либо вытеснить фланговые корпуса с поля боя, либо заставить их

отступить к центру. Для того чтобы иметь общее представление о ходе

сражения, Махан велел поставить большой шатер на пригорке в тылу у

римского правого фланга, откуда можно было видеть всю равнину.

Здесь-то и обосновался Махан со своей свитой и двумя тысячами

армян-телохранителей, а остальная армия приготовилась к внезапной

атаке на заре.

* * *

Когда занялась заря, совершавшие молитву мусульмане услышали

барабанный бой. С аванпостов галопом неслись гонцы, чтобы донести

командирам весть о том, что римляне идут в наступление. Мусульмане

и в самом деле были захвачены врасплох, но Халид распорядился на

ночь выставить перед войском мощную линию аванпостов, и эти

аванпосты существенно задержали наступление римлян, дав

мусульманам возможность надеть латы, схватить оружие и занять

боевые позиции до того, как их накрыла волна наступающих. Более

того, скорость, с которой мусульмане занимали боевые позиции, была

больше, чем рассчитывали римляне. Солнце второго дня сражения еще

не взошло, когда между двумя армиями завязался бой.

Битва между центральными корпусами неослабно продолжалась в

течение большей части дня, но прорвать мусульманскую линию не

удавалось. В любом случае здесь римляне не оказывали слишком

сильного нажима, поскольку данное наступление носило

ограниченный характер и имело задачу заставить мусульман

удерживать свои позиции. Однако самые сильные удары римской

армии обрушились на фланговые корпуса, и эти корпуса выдерживали

всю тяжесть сражения.

Правый фланг мусульман, где стоял корпус 'Амра ибн ал-'Аса, ата-

ковала армия Канатира, состоявшая в основном из славян. Мусульмане

отважно удерживали позиции, и атака была отбита. Канатир атаковал

их вторично со свежими силами, и вновь мусульмане отбили эту атаку.

Однако когда Канатир ударил в третий раз, вновь бросив в бой свежие

полки, сопротивление уставших к этому времени мусульман было

сломлено, и основная часть корпуса была отброшена к лагерю, тогда

как остальная часть отступила к центру, то есть в сторону корпуса

Шурахбйла.

Видя, что его корпус отступает, 'Амр приказал своему

кавалерийскому полку из 2000 всадников идти в контратаку, и это на

некоторое время сдержало продвижение римлян, но не смогло

остановить его надолго. Римляне отбили контратаку и заставили

конницу покинуть поле боя и отступить в сторону мусульманского

лагеря. Когда конные и пешие воины добрались до лагеря, они

обнаружили, что их встречают женщины, выстроившиеся в линию и

держащие в руках шесты от шатров и камни. Женщины вопили: «Да

проклянет Аллах тех, кто бежал от врага!» А своим мужьям они

кричали: «Вы — не наши мужья, если не можете защитить нас от этих

неверных». 275 Другие женщины принялись бить в барабаны и

исполнять импровизированную песню:

О ты, кто бежишь от преданной женщины,

Обладательницы красоты, и добродетели,

И оставляешь ее неверным,

Ненавистным и злым неверным,

На поругание, позор и погибель!276

И женщины обрушили на проявивших слабодушие мусульман не

только язвительные упреки, но и настоящие удары! Сначала в них по-

летел град камней, затем женщины набросились на мужчин, колотя и

􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃􀀃

275 Вакиди: с. 140.

276 Там же.

лошадей, и всадников шестами от шатров, и этого уже гордым воинам

было не снести. Рассерженные тем, что произошло, они развернулись

и, ослепленные яростью, налетели на армию Канатира. И тут 'Амр

начал вторую контратаку основными силами своего корпуса.

Положение мусульман на левом фланге было немногим лучше.

Здесь также отбили первую атаку римлян, но во время второй атаки

римляне прорвались через корпус Йазйда. Это сделала армия

Григория, скованная цепями, передвигавшаяся медленнее, чем

остальные, но зато более сплоченная. Йазйд тоже послал конницу в

контратаку, которая также была отбита, в течение некоторого времени

воины Йазйда стойко сопротивлялись врагу, но потом отступили к

своему лагерю, где их уже поджидали женщины,

предводительствуемые Хинд и Хаулой. Первым мусульманским

всадником с левого фланга, добравшимся до лагеря, был Абу Суфйан,

и первой встретившей его женщиной была не кто иная, как Хинд! Она

ударила шестом от шатра по голове коня и рявкнула: «Куда это то

направился, о сын Харба? Возвращайся на поле брани и покажи свое

мужество, чтобы тебе простились твои грехи против Посланника

Аллаха».

Абу Суфйан, и прежде сталкивавшийся с крутым нравом своей

жены, поспешно вернулся назад. Другие воины встретили такой же

прием со стороны этих женщин, что и солдаты 'Амра со стороны своих,

и вскоре корпус Йазйда вернулся на поле боя. Несколько женщин

бежали рядом с их лошадьми, а одна даже убила своим мечом

римлянина. Когда воины Йазйда вновь начали сражаться с армией

Григория, Хинд запела ту песню, которую пела при Ухуде:

Мы — дочери ночи,

Мы движемся меж подушек

С мягкой кошачьей грацией,

И браслеты украшают наши запястья.

Если вы продвинетесь вперед, мы примем вас в наши объятия.

Если вы отступите, мы покинем вас,

Лишив любви.2

Можно усомниться в том, что Хинд подобало распевать такую

дерзкую песню, но ей казалось, что она еще достаточно молода для

этого. В конце концов, ей было только 50 лет!

Было около трех часов дня. Пока фланговые корпуса мусульман

вели бой, Халид наблюдал за их действиями со своей позиции в

центре. Пока он не предпринял ничего, чтобы помочь этим корпусам, и

отказывался вводить в бой свой центральный резерв до тех пор, пока

это не станет абсолютно необходимым. Однако поскольку корпуса

вернулись на поле боя из лагерей, куда они отступили, Халид решил

помочь им своим кавалерийским резервом и ускорить процесс

восстановления позиций мусульман.

Сначала он отправился на правый фланг и силами Мобильной Гвар-

дии и одного кавалерийского полка нанес удар по флангу армии Кан-

темира. Одновременно 'Амр контратаковал ее спереди. Очень скоро

римляне, подвергшиеся нападению с двух сторон, обратились в

бегство и отступили на исходные позиции. 'Амр вернул себе всю

территорию, которая была у него отбита, и перестроил свой корпус для

следующего этапа сражения.

Как только мусульмане вернулись на свои позиции, Халид бросился

на левый фланг. К этому времени Йазйд начал общее лобовое

контрнаступление, намереваясь отбросить римлян назад. Халид

отрядил один полк под командование Дирара, чтобы в качестве

отвлекающего маневра в лоб атаковать армию Дайрджана и создать

угрозу римскому правому флангу, слишком сильно продвинувшемуся

вперед. С остатком армейского резерва он ударил во фланг войска

Григория. (См. карту 21.) И здесь тоже римляне отступили под

ударами в лоб и сбоку, но сделали это более медленно, так как из-за

сковывавших их цепей воины не могли передвигаться быстро.

Пока римский правый фланг отступал, Дирар прорвал строй армии

Дайрджана и подобрался к ее командующему, который находился

неподалеку от переднего края, окруженный телохранителями. И здесь

Дирар убил Дайрджана. Однако вскоре после этого он подвергся

такому нажиму, что был вынужден отступить к переднему краю

мусульман.

К концу дня обе фланговые армии римлян были отброшены назад.

На закате центральные армии тоже разошлись и вернулись на свои

исходные позиции, и оба фронта вернулись на линии, по которым они

проходили утром. Мусульмане пережили критическую ситуацию, но

вернули себе сданные позиции. Правый фланг мусульман пострадал

больше всех остальных корпусов, поскольку самое победоносное

сражение разыгралось в секторе 'Амра. Впрочем, этот день сражения

принес мусульманам победу по набранным очкам.

Следующая ночь вновь выдалась спокойной. Мусульманские

женщины занимались обработкой ран, готовили еду, таскали воду и

так далее. В целом, дух у мусульман был боевой, потому что они

выдержали атаку основной массы римского войска и отбросили

нападавших от своих позиций. Мусульмане продолжали держать

оборону, а предпринятые ими контратаки были всего лишь частью

общего оборонительного сражения.

Между тем в римском лагере настроение ухудшилось. Днем были

убиты тысячи римлян, и мусульмане не только отбили атаки

фланговых армий, вторгшихся на их позиции, но фактически сами

атаковали римский центр (атака Дирара) и, прорвавшись в него, убили

командующего армией. Эта была тяжелая потеря, так как Дайрджан

был выдающимся и высокочтимым полководцем. Махан назначил

командовать армией Дайрджана нового генерала, которого звали

Курйн, и передал Канатиру, распоряжавшемуся римским левым

флангом, командование над армянами. Это была необходимая мера,

так как на следующий день сражения главный удар римлян должен

был быть нанесен по правому флангу мусульман и по правой части их

центра.

* * *

Сражение вышло за пределы стадии «огненных всполохов». Оно

еще не превратилось в «неистовый пожар», однако к началу третьего

дня огонь битвы разгорелся весьма опасно. Мусульманам предстоял

жаркий бой на правом фланге. В этот день армия цепей пребывала в

бездействии, так как накануне она пострадала сильнее армии

Канатира. Армия Курйна предприняла сдержанное фронтальное

наступление на Абу 'Убайду, послужившее отвлекающим маневром,

призванным связать мусульманские резервы. Однако армяне и левое

крыло римской армии, которыми теперь командовал Канатир, с

бешеной яростью нанесли удар по мусульманскому правому флангу и

корпусу Шурахбйла, направив острие атаки на место соединения

корпусовШурахбйла и 'Амра ибн ал-'Аса.

'Амр и Шурахбйл отбили первую атаку, но вскоре начало

сказываться численное преимущество римлян, которому мусульмане

могли противопоставить лишь тех же усталых солдат. Таким образом,