Южная Русь в 1200—1223 годах 2 страница

Сами летописи представляют собой значительную проблему. Ни одна из них не является современной по отношению к описывае­мым событиям, другими словами, ни одна из них не получила оконча­тельной редакции в XIII веке. Поэтому иногда приходится «очищать» исходные версии от наслоений более позднего времени. Кроме того, важно установить политическую приверженность не только летопис­ца, но также, что еще более важно, последующих редакторов текста. Серьезные проблемы возникают потому, что нередко опытные ком­пиляторы великих сводов XV и XVI веков соединяли противореча­щие друг другу и часто не вполне достоверные версии. Пытаясь придать хоть какой-то смысл разрозненным, часто противоречивым сведениям, они были склонны переписывать историю в духе своего времени.

Оксфорд,

декабрь 1987 года Дж. Феннел

ССЫЛКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

' К у ч к и н В. А. Ростово-Суздальская земля в X — первой трети XIII в. (цент­ры и границы).— «История СССР», 1969, № 2, с. 62—94; его же. Нижний Новго­род и Нижегородское княжество в XIII—XIV вв.— В кн.: Польша и Русь. / Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1974, с. 234—260; его же. Роль Москвы в политическом развитии Северо-Восточной Руси конца XIII в.— В кн.: Новое о прошлом нашей страны. Памяти М. Н. Тихомирова. М., 1967, с. 54—64; его же. Формирование го­сударственной территории Северо-Восточной Руси в X—XIV вв. М., 1984.

Монгайт АЛ. Рязанская земля (Источники истории Рязанской земли и историографии). АН СССР, 1961; его же. Старая Рязань (Материалы и исследо­вания по археологии СССР, т. 49). М., 1955.

³ Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси. М, 1959; Тихоми­ров М. Н. Древнерусские города. М., 1956.

Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962.

Толочко П. П. Киев и Киевская земля в эпоху феодальной раздробленности *Н—XIII веков. Киев, 1980; его же. Киевская земля.— В кн.: Древнерусские кня­жества X—XIII вв. / Под ред. Л. Г. Бескровного. М, 1975; D i m n i k M. The Struggle for Control over Kiev in 1235 and 1236.—Canadian Slavonic Papers, vol XXI, 1979, P- 28-44.

⁶ Dimnik M. Mikhail, Prince of Chernigov and Grand Prince of Kiev 1224—1246. Toronto, 1981; M; Idem. The Siege of Chernigov in 1235.— Mediaeval Studies, vol. XLI. Toronto, 1979, p. 387—403; Зайцев А. К. Черниговское княжество.— В кн.: Древне-РУсские княжества, с. 57—117.

Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М., 1966; его же. Полоцкая земля.— XI п* ' ДР^евнеРУ^сские княжества, с. 202—239; его же. Смоленская земля в IX— ■МП^вв. Очерки истории Смоленщины и Восточной Белоруссии. М., 1980

₉ Пашуто В. Т Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950.

_|оЛ ысенков П. Ф. Города Туровской земли. Минск, 1974.

_т_ Лурье Я. С. Повесть о битве на Липице 1216 г. в летописании XIV—XVI вв.— 'ОДРЛ. Л., 1974, т. 24, с. 96—115.

" Череп нин Л. В. Монголо-татары на Руси (XIII в.).— В кн.: Татаро-монголы в Азии и Европе. / Под ред. С. Л. Тихвинского, 2-е изд. М., 1977.

ТОДРЛ,

¹² Л и х а ч е в Д. С. Летописные известия об Александре Поповиче.-М.— Л., 1949, т. 7, с. 17—51.

¹³ D i m n i k M. The Siege of Chernigov in 1235.

¹⁴ Л и x а ч е в Д. С. Повесть о разорении Рязани Батыем.—В кн.: Воинские
повести Древней Руси. / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.—Л., 1949, с. 119—142.

¹⁵ П р о х о р о в Г. М. Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской
летописи.— ТОДРЛ, Л., 1974, т. 27, с. 77—98.

¹⁶ П а ш у т о В. Т. Очерки.

¹⁷ К а р г а л о в В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси.
Феодальная Русь и кочевники. М., 1967

¹⁸ Ч е р е п н и н Л. В. Монголо-татары на Руси.

¹⁹ П а ш у т о В. Т. Очерки.

²⁰ Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на бере­
гах Балтики в XII—XIII вв. Л., 1978.

²¹ Christiansen E. The Northern Crusades. The Baltic and the Catholic
Frontier 1100—1525. London, 1980.

²² Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели
Русской земли». М.— Л., 1965.

²³ Ледовое побоище. Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледо­
вого побоища. / Под ред. Г. Н. Караева. М., 1966.

²⁴ П а ш у т о В. Т. Очерки.

²⁵ Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства. М., 1970.

²⁶ П а ш у т о В. Т. Образование Литовского государства. М.— Л., 1959.

²⁷ Giedroyc M. The Rulers of Thirteenth-Century Lithuania. A Search for the
Origins of Grand Duke Traidenis and his Kin: Oxford Slavonic Papers. New Series,
vol. XVII, 1984, p. 1—22.

²⁸ Ч е р е п н и н Л. В. Русские феодальные архивы XIV—XV веков, М.— Л., 1948,
т. 1, с. 261 и ел.

30 31 32 33

²⁹Spuler В. Die Coldene Horde. Die Mongolen in Russland 1223—1502. Wiesbaden, 1965.

Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы, т. 1, с. 266—270. К у ч к и н В. А. Роль Москвы.

Giedroyc M. The Rulers of Thirteenth-Century Lithuania. П а ш у т о В. Т. Образование Литовского государства. ³⁴Ледерер Ф. Венгерско-русские отношения и татаро-монгольское наше­ствие.— В кн.: Международные связи России до XVII в. / Под ред. А. А. Зимина, В. Т. Пашуто. М., 1961, с. 181—202.

³⁵ Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIII века о татарах
в Восточной Европе.— Исторический архив, М.— Л., 1940, т. 3. с. 71 —112.

37 38 260-

³⁶ М а т у з о в а В. И. Английские средневековые источники IX—XIII вв. М.,
1979.

Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия IX—XIV вв. М., 1978.

Плетнева С. А. Половецкая земля.— В кн.: Древнерусские княжества,

-300.

41 42

Смирнов А. П. Волжские болгары. М., 1951. ⁴⁰Meyendorff J. Byzantium and the Rise of Russia. Cambridge, 1981.

Tiimler P. M. Der Deutsche Orden. Wien, 1955.

Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью Золотой Орды. М., 1973.

⁴³ S p u I e r В. Die Goldene Horde.

⁴⁴Vernadsky G. The Mongols and Russia. New Haven, Connecticut, 1953. ⁴⁵ Б е р е ж к о в Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. ⁴⁶Каменцева Е. И. Хронология. М., 1967.

⁴⁷ Л и х а ч е в Д. С. Текстология (на материале русской литературы X— XVII вв.). М.—Л., 1962.

⁴⁸Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1979.

⁴⁹ К л о с с Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII веков. М.,
1980.

⁵⁰ Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII века. М.,
1969.

ГЛАВА 1

РУСЬ В 1200 ГОДУ

В начале XIII века лишь немногие территории, некогда вхо­дившие в состав Киевского государства, отличала политическая стабильность. Исключение составляла северо-восточная часть Суз­дальской земли (территория Суздаля, Ростова и Владимира), при­мерно очерченная верховьями Волги на севере и руслом Оки на юге. Авторитет суздальского князя Всеволода III, одного из самых умных и дальновидных потомков Владимира I, был широко признан среди его современников-князей. «Сего имени токмо трепетаху вся страны, и по всей земли изиде слух его»,— писал его летописец, хотя и пользуясь при этом общепринятыми стертыми клише льсти­вого некролога, но, по-видимому, выражая взгляды большинства своих современников. Вся Суздальская земля в той или иной форме зависела от него; в великом городе-государстве Новгороде, под­чинившем себе обширные земли к западу, северу и северо-востоку, в течение первых восьми лет XIII века правили только его сыновья; Южный Переяславль, восточный сосед Киева, находился под его твердым контролем; князья Мурома, Рязани и более южных земель были его вассалами.

На переломе веков северная часть Руси обладала определен­ной степенью стабильности, чего нельзя сказать о южной части. К 1200 году разгорелась трехсторонняя борьба за власть между княжеской семьей из Смоленска (потомками Ростислава Мстиславича — Ростиславичами), потомками Олега Святославича Черни­говского (Ольговичами) и грозным Романом Мстиславичем из Волынской земли. Это была схватка за доминирующее положение на всем юге Руси, от Волынской и Галицкой земель на западе До Чернигова и Переяславля на востоке, борьба за обладание матерью городов русских — Киевом; она продолжалась, то затухая, то разгораясь с новой силой, вплоть до падения Киева под натиском татар в 1240 году.

Все это не означает, конечно, что на исходе века Киев нахо­дился в состоянии полного политического и экономического спада или что первенство нового центра во Владимире на Клязьме было окончательно установлено и признано всеми; на самом деле жестокая междоусобица на юге вскоре (с 1212 по 1235 год) усту-

 

пила место относительной стабильности, в то время как на севе­ре вслед за смертью Всеволода III в 1212 году начался период кровопролитных междоусобных войн. Вряд ли киевский князь в то время считал себя хоть в каком-то смысле ниже владимирского князя. Но к 1200 году Суздальская земля уже явно проявляла признаки политической силы, и южные князья, как правило, смотре­ли на великого князя владимирского как на первого среди рав­ных (primus inter pares) или вообще как на старейшего из всех потомков Рюрика.

Почему так происходило? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вкратце рассмотреть политическую организацию различных территорий, из которых складывалась Русь на переломе веков, а также бросить взгляд на предшествовавшую историю этих земель.

Богатая в сельскохозяйственном отношении «земля за великим лесом» (Залесская земля), или Суздальская земля, как принято называть объединение княжеств на северо-востоке Руси, нахо­дившееся под властью Всеволода III и его многочисленных сыновей, была расположена в бассейнах четырех основных рек, две из которых текли с запада на восток, а две другие — с севера на юг. Через центр этого района текла Волга: от Зубцова на западе (верховья реки от Ржевы до озера Селигер пересекали террито­рию Смоленского княжества) до слияния с Окой на востоке. На юге Суздальской земли протекала Клязьма, берущая свое начало на северо-западе от Москвы и впадающая в Оку. На берегах среднего течения Клязьмы стояла столица княжества — Владимир. На се­веро-западе и северо-востоке района находились два самых север­ных притока Волги: Шексна, соединяющая Волгу с Белоозером, и Унжа, охватывающая Суздальскую землю с востока. Если не счи­тать Белоозера, расположенного у впадения Шексны в Белое озеро и Устюга, стоящего на месте слияния Сухоны и Юга на дальнем северо-востоке, то большинство главных городов было расположено либо на Волге (Тверь, Углич, Ярославль, Кострома) и Клязьме (Владимир, Стародуб), либо между этими двумя реками (Суздаль, Переславль Залесский, или Северный Переславль, Ростов, Дмитров, Юрьев Польский).

Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять, насколько способствовало развитию Суздальской земли положение водных путей. Большинство основных рек текло с запада на восток, а три из них, Клязьма, Москва и Ока, сливались с Волгой в на­чале ее великого поворота на юг к Каспийскому морю, что обеспе­чивало купцам удобные речные пути на рынки Востока. В то же время притоки Оки Москва и Угра вели на юго-запад, к Смоленску, и оттуда к Балтийскому и Черному морям, а Новгород, крупный западный торговый центр, был соединен с Тверью реками Мета и Тверца. Кроме того, притоки, равномерно разделяющие террито­рию между верхним течением Волги и Клязьмой, служили водными путями между большинством основных городов в междуречье, а также давали им выход к главным рекам.

Первое упоминание о «земле за великим лесом» как о ПОЛИ-

тически единой территории встречается в Новгородской Первой летописи. В ней Суздальская земля описана как придаток к его отчине — Южному Переяславлю, оставленный Ярославом I своему третьему сыну Всеволоду в 1054 году. «Всеволод [получил Южный] Переяславль, Ростов, Суздаль, Белоозеро, Поволжье» '. Фактиче­ски никто не претендовал на нее, и она оставалась собственностью Всеволода, его сына Владимира Мономаха и более поздних наслед­ников. Любопытно, что в XI веке этой обширной и богатой тер­ритории придавалось мало значения. Позднее, в XIV—XVII веках, она стала центром великого Московского государства, но до 1093 или 1094 года ни Всеволод, ни его сын Владимир даже не ставили туда князей. Но с начала XII века Владимир Мономах стал прояв­лять интерес к этой жемчужине его семейных владений. Возможно, это было связано с необходимостью либо защищать южные грани­цы Суздальской земли от черниговских князей, либо же противо­действовать растущей угрозе восточным границам со стороны го­сударства волжских булгар, которые в начале XII века проникали все глубже и глубже на запад по течению Волги ². Какова бы ни была причина, Владимир Мономах в 1108 году основывает город Владимир на Клязьме, будущую столицу, и ставит своего сына Юрия Долгорукого князем суздальским. К моменту его смерти в 1125 году Суздальская земля была фактически независимой от Киева и находилась под управлением суверенного князя Юрия.

До конца века этот район разрастался и укреплялся при трех его энергичных и выдающихся правителях: Юрии Долгоруком (1120—1157) и двух его сыновьях — Андрее Боголюбском, названном так в связи со строительством дворца в селе Боголюбово под Владимиром, и Всеволоде III (1176—1212). Юрий, этот подлинный Христофор Колумб Поволжья, как назвал его один историк ³, может быть с полным правом назван основателем Ростов-ско-Суздальского государства. Во время его 37-летнего правления Суздальская земля приобрела четкие границы. Определилось ее порубежье с Черниговом на юге и Новгородом на западе; появи­лись города Кснятин в устье Западной Нерли, Юрьев Польский, Переславль Залесский (Северный Переславль), Дмитров, Москва; по всей стране строились и украшались церкви и монастыри; энергично поддерживалась колонизация неосвоенных земель; укреп­лялись связи между Суздальской землей и южными княжествами; в основных городах установилось правление сыновей Юрия, ко­торые в то же время нередко владели землями на юге. После смерти Юрия в 1157 году власть перешла к еще более напористому и самовластному правителю, его сыну Андрею Боголюбскому, ко­торого бояре Ростова, Суздаля и Владимира провозгласили своим князем.

Суздальская земля значительно усилилась при Андрее. Он имел гораздо более скромные южные притязания, чем его дважды кня­живший в Киеве отец или его сыновья и братья. Не Андрей, ^а его сын Мстислав захватил Киев в 1169 году, и тогда же он Посадил Глеба, брата Андрея, на киевский престол. И вместе с он ясно представлял себе опасность излишнего разделения

 

власти и окружения себя чрезмерным количеством бояр собствен­ного отца, советовавших ему, как употребить эту власть. Андрей, «хотя самовластець быти всей Суждальскои земли», прогнал чет­верых из своих братьев, двух племянников и «старших бояр отца своего» (1161 г.) ⁴. Он даже пытался добиться церковной незави­симости своей земли от киевского митрополита, предлагая (безус­пешно) учредить на севере митрополию. И снова границы Суз­дальской земли были расширены. Андрей продвигал границу даль­ше на восток, в основном по течению Клязьмы, пытаясь еще более активно сдерживать агрессию булгар; на восточной окраине он основал заставу в Гороховце на берегу Клязьмы, откуда был на­чат великий поход против волжских булгар в 1164 году⁵. Влияние Андрея Боголюбского начинало ощущаться и на севере, на обшир­ных территориях, находившихся под номинальным управлением Новгорода,— в районе Заволочья, земель «за волоком» между озерами Белое и Кубенское, очерченных руслом Северной Двины.

Андрей был убит в 1174 году, и после его смерти в течение двух лет Суздальская земля не знала порядка и покоя, в то время как двое из его племянников и его брат Михалко в течение корот­кого периода правили в Ростове и во Владимире. После смерти Михалки в 1176 году к власти пришел младший из сыновей Юрия Долгорукого великий Всеволод III, первый в истории князь, офи­циально принявший титул великого князя ⁷. В годы длительного правления Всеволода (1176—1212) неизмеримо возрос его автори­тет как князя владимирского, причем и на международной арене, и среди южных князей, а также значительно увеличилась терри­тория княжества. На западе Всеволод достиг соглашения с Нов­городом, согласно которому новгородские территории Торжок и Волок Ламский находились под совместным контролем Новгорода и Суздальской земли ⁸. В то же время он продвигался дальше на запад вдоль по Волге, построив город Зубцов на самом южном изгибе верхнего течения реки и таким образом обозначив.край Суздальской земли, отделяющий собственно новгородскую террито­рию от совместно управляемого района Волока Ламского. Укреп­лялась обороноспособность восточных границ: в районе среднего течения Волги в качестве выдвинутых бастионов против набегов волжских булгар были основаны Кострома, Нерехта и Соль Вели­кая. Возможно, они же служили сборными пунктами для походов против булгар, как, например, город Унжа, построенный в среднем течении реки Унжи. Далеко на севере шло дальнейшее проник­новение на новгородскую территорию в районе рек Печора и Север­ная Двина, а в месте слияния рек Сухона и Юг в 1178 году был основан город Устюг ⁹.

К концу века власть Всеволода III укрепилась. Кроме того, она была признана третьим и четвертым поколениями наследников Мономаха, «положили... на немь старешиньство вся братья во Володимере (Мономаха) племени». Автор «Слова о полку Игореве», живший в начале XIII века или позже, выделил Всеволода среди всех русских князей: «Великыи княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетети издалеча, отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши

Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти. Аже бы ты был, то была бы чага (рабыня) по ногате, а кощеи (раб) по резане». В этих словах военная сила Всеволода, возможно, и преувеличена, во всяком случае, они подтверждают его твердую репутацию и мощь Суздальской земли на переломе веков.

На юге, в Киевском княжестве, картина была совершенно иная. В конце XII века оно состояло из земель, омываемых средним течением Днепра, западными притоками Днепра — от Ужа на севере до Роси на юге, и южным притоком Припяти рекой Случь. Общая площадь княжества была меньше Суздальской земли, Чер­ниговского, Смоленского, Полоцкого княжеств или Волынской земли. На юге границ фактически не было. Трудно сказать, где кончалась Киевская земля и где начиналась территория степных кочевников половцев. Приблизительная, хотя и подвижная разде­лительная линия может быть прочерчена от южного течения реки Рось до верховьев Южного Буга. Восточная граница между Киевом, с одной стороны, и Черниговом и Переяславлем — с другой, про­ходила по Днепру, хотя 15-километровая полоса земли к востоку от Днепра между Десной и Трубежем принадлежала Киеву. На севере граница с Турово-Пинским княжеством проходила по юж­ному течению реки Припять, а западная граница Киева с Волын­ской землей пролегала по линии восточнее верховьев реки Горынь.

Сам город Киев, выстроенный на холмах, был расположен идеально в военном отношении. Рядом с Киевом были располо­жены хорошо укрепленные города Вручий (или Овруч, как его иногда называли), Вышгород и Белгород, контролировавшие под­ступы к столице соответственно с северо-запада, запада и юго-запада. С юга Киев был прикрыт системой фортов, построенных вдоль берегов Днепра, и рядом хорошо защищенных городов на реке Рось ^|0. С точки зрения экономики Днепр обеспечивал прямое сообщение не только с Черным морем, но связывал город также с Балтикой через Березину и Западную Двину, с Окой и Доном — по Десне и Сейму, и с бассейнами Днестра и Немана — по При­пяти и Западному Бугу.

В начале XII века при великих правителях Владимире Моно­махе (1113—1125) и его сыне Мстиславе Великом (1125—1132) пределы подвластных им территорий не были строго определены. Трудно сказать, существовали ли при них границы, разделявшие то, что впоследствии получило название Киевского княжества и Волынской земли, Турово-Пинска, Смоленска и Южного Переяславля, которые находились под управлением близких родственников (и ставленников) киевского князя. Киевская земля и была Русью, а Русь состояла из всех южных земель, исключая Галицкую землю, Черниговское и Рязанское княжества. Даже отдельные части Полоцкого княжества на северо-западе находились под властью Мономаха и Мстислава. Но единство Киевской земли, восстановленное Владимиром Мономахом после междоусобных войн XI века, доживало последние дни. Уже княжение Ярополка (1132—1139), наследовавшего своему брату Мстиславу, было

омрачено разделением и борьбой внутри самого рода потомков Мономаха: младшие сыновья Владимира Мономаха, рассчиты­вавшие на то, что они станут наследниками киевского престола после Ярополка в соответствии с правилами горизонтального старейшинства (брат наследует брату), пришли в ярость, когда Ярополк поставил своих племянников (сыновей Мстислава) в Переяславле. До этого переяславский князь был по традиции наследником киевского престола. Междоусобный раздор был усугублен вмешательством Всеволода, сына старого противника Мономаха Олега из Чернигова. Развернулась трехсторонняя борьба за власть между черниговскими князьями, могущественными сыновьями Мстислава Великого и дядьями последнего, Ярополком и его братьями. Междоусобная война стала теперь для Южной Руси обычным делом, как это было в последние три десятилетия XI века. Власть переходила от одной семьи к другой, от одной ветви по­томков Мономаха к другой, от одной ветви князей черниговских к другой, пока в конечном счете не был достигнут своего рода компромисс, выразившийся в любопытном дуумвирате Святослава Всеволодовича Черниговского и Рюрика Ростиславича Смолен­ского, которые фактически совместно управляли княжеством Киевским вплоть до смерти первого в 1194 году. Сами роды по мере их увеличения дробились. Отдельные ветви рода начали оседать на различных территориях и постепенно стали считать их своими неотчуждаемыми владениями. Так, внуки Изяслава Мстиславича, княжившего в Киеве в 1146—1154 годах, постепенно подчинили себе земли на западе: Владимир Волынский, Луцк, Дорогобуж, Шумск, Пересопницу; потомки Ростислава Мстиславича, киевско­го князя (1159—1167), закрепились в Смоленске, в котором эта семья правила начиная с 1125 года"; семья Юрия Долгорукого, как уже говорилось, сосредоточила свои усилия на Суздальской земле; Ольговичи из Чернигова распались на старшую ветвь рода (потомки Всеволода Ольговича, киевского князя в 1139—1146 годах), претендовавшую на сам Чернигов, и на младшую ветвь (потомки Святослава Ольговича), осевшую в меньшем по размеру Новгороде Северском.

Все это означает, что власть, которой обладал киевский князь, в значительной степени зависела от того, кто именно занимал киевский престол. Например, Ярополк, нерешительный и всеми си­лами стремящийся только к достижению компромисса, любого, хотя бы и невыгодного мира, подорвал авторитет, завоеванный его старшим братом Мстиславом и его отцом Мономахом. Мстислав Изяславич (1167—1169) энергично и успешно защищал южные границы от набегов степных кочевников — половцев, но большин­ство князей находились в оппозиции к нему, и его столица была взята войсками сына Андрея Боголюбского в 1169 году. С другой стороны, при Ростиславе Мстиславиче (1159—1167) и Святославе Всеволодовиче (1177—1194) была достигнута определенная ста­бильность, феодальные столкновения стали редки, предприни­мались успешные походы против половцев. Но, несмотря на постоян­ные колебания авторитета многочисленных князей, занимавших

киевский престол от смерти Мстислава Великого в 1132 году до смерти Святослава Всеволодовича в 1194 году, Киев никогда не терял ни своего значения как центральный город юга, ни своей магнетической привлекательности для потомков Мономаха и черниговских князей. Ничего из этого он не утратил и в течение пер­вых четырех десятилетий XIII века. Много написано о политическом и экономическом «падении» Киева в XII веке, и много внимания уделено нежеланию Андрея Боголюбского править Киевом после того, как в 1169 году дружина его сына взяла город. И все-таки мало свидетельств тому, что в XII веке авторитет Киева как цент­рального города и как княжества заметно снизился. Тот факт, что ни Андрей Боголюбский, ни его брат Всеволод III не согла­сились править Киевом, говорит об их стремлении сосредоточить свое внимание на Суздальской земле, а не о «неуважении» к Киеву. «Мать городов русских» оставалась заветной мечтой большинства русских князей почти до самого взятия города татарами.

Из всех южных независимых от Киева районов наиболее сильной и наименее раздробленной к началу XIII века была, несомненно, Смоленская земля. Княжество занимало завидное географическое положение, располагаясь в верховьях большин­ства основных русских рек. С севера на юг протекал Днепр, на берегах которого стоял Смоленск, а также два крупных притока Днепра — Сож и Десна. На запад текла Западная Двина со своими многочисленными притоками, а на восток — Угра, соединявшаяся с Окой на территории Черниговского княжества. Таким образом, Смоленск был связан водными путями с Киевом на юге (по Днепру, Сожу и Десне), с Балтикой (через Западную Двину), с Финским заливом (по многочисленным притокам между Днепром и Ловатью) и с основными восточными маршрутами (Волгой и Окой). Смолен­ское княжество, напоминавшее по форме наконечник копья, граничило с Черниговом на юге, с Полоцком — на западе, с Нов­городом — на севере и с Суздальской землей — на востоке ¹². В последние сорок лет XI века и в первой четверти XII века Смоленск, по-видимому, находился в зависимости от Киева: другими словами, князь смоленский назначался тем, кто в тот момент княжил в Киеве ¹³. Город переходил от одного к другому потому Ярослава I, но в течение последней четверти XI века и пер­вой четверти XII века он по большей части находился во владении Владимира Мономаха или был дарован им кому-либо. Только после смерти Мономаха в 1125 году, когда Смоленск получил его внук Ростислав Мстиславич, это княжество стало независимой поли­тической единицей со своим собственным князем, который имел возможность (и пользовался ею) передавать Смоленск своим потомкам. Начиная с этого момента и до начала XV века Смоленском владела исключительно семья Ростислава — Ростиславичи. До конца XII века Ростиславичи управляли Смоленском при °мощи проверенных методов кнута и пряника. Время от времени власть была столь сильна, что они назначали своих ставленников на новгородский престол, обычно своих близких родствен-

ников, а иногда также и на псковский. Епархия была создана в Смоленске в 1136 году. В 1165 году под контроль Смоленска в обмен на Полоцк временно перешел город Витебск с прилегающей территорией Ростислав и двое самых могущественных из его сыновей Роман и Рюрик часто занимали киевский престол. И что самое важное, Ростиславичам удалось постепенно создать крепкие семейные связи в городах-крепостях возле самого Киева — в Овруче, Белгороде и Вышгороде — и тем самым обеспечить фактический захват Киева и его района в XIII веке. Нетрудно понять причины усиления Смоленска в конце XII века. Княжество процветало во многом благодаря речному пути в Восточ­ную Европу по Двине: есть доказательства развитых торговых связей с Ригой и основными торговыми центрами Германии — Лю­беком, Дортмундом и Бременом. Между членами правящей ди­настии не было ссор, и мы не находим никаких признаков форми­рования отдельных отчин: члены рода недолгое время правили провинциальными центрами, но не могло быть и речи о выде­лении какой-либо ветви рода за рамки столичного Смоленска Князья, по-видимому, всегда подчинялись тому, кто в тот момент был старшим в семье. А кроме того, Смоленск фактически не под­вергался нападениям со стороны внешних врагов: Полоцк и юго-западная часть новгородской территории закрывали его от литов­ских и германских набегов, а половцам, чтобы достичь границ Смоленска, приходилось пробиваться через земли Киевского, Пе­реяславского и Черниговского княжеств.

Южный сосед Смоленска Чернигов, окруженный Киевом и Туровом с запада, Смоленском и Суздальской землей — с севера, Муромом и Рязанью — с северо-востока и Переяславлем — с юга, имел менее выгодное географическое положение, поскольку его южные и восточные границы были более уязвимыми для нападения: южная половина восточной границы, например, была открыта дон­ским степям. Княжество обладало системой водных путей, соеди­нявших его со Смоленском (по Днепру и Соже), с югом (по Днепру) и с востоком (по верховьям Оки). Через южные и центральные районы протекала Десна, на берегах которой были расположены главные города Чернигов, Новгород Северский, Трубецк, Брянск и Вщиж. На юге района протекал приток Десны Сейм, создавая естественную преграду для вторжения степных кочевников, в то время как на западе, от Любеча до Рогачева, Чернигов, распо­ложенный в среднем течении Днепра, контролировал главный вод­ный путь из Смоленска в Киев.