Ряд проектов был разработан для реализации "круговорота городского творчества", который будет описан в главе 8. Некоторые из них были нацелены на повышение способности рождать идеи, например, "Вызов тысячелетия" (Millennium Challenge), в рамках которого в период до 2000 года предполагалось осуществить в городе 2000 новаций.
Другие, например, образовательная кампания "Развитие творческого бизнеса" (Creative Business Training Company) или "Размещение творческих инвестиций" (Creativity Investment Services), должны были помочь развитию бизнеса в малых и средних предприятиях.
Проект "Созидай!" (Create!) стал центром сети продвижения и объединения творчески мыслящих жителей города. Проект "Hothouse Unit" позволил бизнесменам-новаторам работать бок о бок в творческой обстановке.
Были приведены в движение все механизмы распространения информации, включая дискуссионные клубы, веб-сайт, базу данных творческих проектов, Brass - журнал о творческих проектах из северной Европы, и, наконец, эту книгу.
Программу "Креативный Город" возглавила команда из двух лидеров и ряда директоров проектов. Многие проекты были успешно реализованы, другие, например, "Размещение творческих инвестиций" и журнал "Brass", провалились.
Программа "Креативный Город" была призвана в корне изменить представление Хаддерсфилда о себе самом. Объявление о тендере провозглашало: "Креативный Город" представляет объединение уверенных в себе людей из Хаддерсфилда, готовых ступить на путь перемен.
\134\
Креативный город должен утверждать свою креативность всеми средствами коммуникации - в общении лицом к лицу, через печатные материалы, а теперь и через веб-сайт".
Эффект программы "Креативный Город" был неожиданным. Программа привела к полной переоценке самого города с помощью Marketing Huddersfield Partnership - альянса ведущих частных, государственных и общественных организаций. Стратегия стартовала под лозунгом "Хаддерсфилд - сильное сердце, творческий ум" при поддержке еще недавно критически настроенных СМИ.
Она создавала на региональном, национальном и международном уровнях позитивное восприятие Хаддерсфилда, определяя его как город новаторской культуры, город качественной продукции, прогрессивных гражданах, богатого мультикультурного разнообразия.
Программа "Креативный Город" повлияла даже на свою '"материнскую" организацию "Гордость Хаддерсфилда" (Huddersfieid Pride) - агентство, созданное в 1995 году для реализации программы социального и экологического обновления города. Эта программа была нацелена на превращение Хаддерсфилда в преуспевающий город, высоко ценимый жителями, прежде всего, за качество жизни.
С периферии на передний план
В 1997 году, когда программа " Креативный Город" только начиналась, креативность руководители Хаддерсфилда представлялиь как что-то расплывчатое и имеющее отношение только к искусству.
Два года спустя предоставление возможности проявлять свои творческие способности стали воспринимать как высвобождение таланта и управление интеллектуальным капиталом.
\135\
В короткое время Хаддерсфилд стал передовиком в области творческих достижений. В феврале 1999 года министр по региональному и местному развитию Ричард Кэборн, выступая перед британскими Агентствами регионального развития, приводил Хаддерсфилд в качестве первого примера.
Утверждая, что творчество - величайший ресурс, он обеспечил программе "Креативный Город" поддержку на национальном уровне. Совет Кирклиса, в чьем ведении находится Хаддерсфилд, включил идеи "Творческого города" в свою программу возрождения городов под названием "Платформа для перемен" (Platform for Change), в надежде внедрить эти идеи в городскую среду, и глубже, в сердца самих жителей.
Так этот концепт был усвоен основными игроками на политическом поле. Креативность всё больше воспринимается как неотъемлемый атрибут любого проекта. Медиа-центр Кирклиса обеспечил зримое выражение этой идеи и стал центром дискуссий, встреч и совместных трапез.
Этот бизнес-центр на двадцать пять компаний, работающих в области новых медиа, был полностью занят с момента открытия и постепенно удвоил свое пространство. Идея создания такого центра в Хаддерсфилде, городе, скорее ассоциировавшемся с рабочими кепками и духовыми оркестрами, еще в середине 1990-х казалась странной.
Образ Хаддерсфилда в средствах массовой информации изменился, а эксперимент освещала национальная пресса. Хотя зримые результаты появились лишь в конце 1990-х, к этому времени несколько тысяч человек уже были вовлечены в обучающие программы, было открыто более 50 новых предприятий, в основном в сфере современных технологий, в город были привлечены новые таланты.
Хаддерсфилд притягивает иностранных гостей особого уровня, в основном из крупных европейских городов, стремящихся быть в авангарде урбанистического возрождения — таких как Болонья, Берлин, Вена, Тилбург и Хельсинки.
\135\
Хаддерсфилд оказался в этой ситуации в результате глубоких размышлений о будущем. Город обнаружил, что такие же города, чьи исходные преимущества местоположения, сырьевая и профессиональная база давно истощились, существуют по всей Европе.
Многие из них пришли в упадок, не в состоянии приспособиться к требованиям глобальной экономики. У Хаддерсфилда был риск стать одним из таких городов, но ему удалось разорвать замкнутый круг, обратившись к тому, что жители Хаддерсфилда перед лицом несчастья смогли предложить для города.
Город понял, что обладает только одним ресурсом - своими людьми: их изобретательностью, мотивами и творческими способностями. Если извлечь всё это на свет, обновление и возрождение последуют обязательно.
Возрождение города стали воспринимать как более тонкий процесс, чем это казалось вначале. Это не просто улучшение материальной среды, но вопрос изменения личности человека.
Материальные изменения, конечно, помогают. Однако, чтобы обновление стало устойчивым, людям необходимо чувствовать себя его частью, получить возможность внести свой вклад и иметь на это полномочия.
Нужно предоставить простор творческим проявлениям людей и использовать их способность решать проблемы.
Люди Хаддерсфилда обнаружили, что факторы, определяющие подъем городов, находятся под их контролем, а частью зависят от более масштабных экономических, социальных и политических сил, с которыми город не может бороться сам. Нестабильность Хаддерсфилда была следствием изменений во всемирном размещении промышленности.
\136\
По мере того, как текстильное производство всё больше перемещалось на Дальний Восток, лучшие из местных талантов Хаддерсфилда начали уезжать в Лондон и Лидс или за границу. В результате - распад самой ткани общественной жизни с последующей потерей уверенности в себе.
Этот процесс, управляемый скоростью движения капитала и воздействием информационных технологий, означал, что Хаддерсфилд переживает вторую промышленную революцию.
Она трансформирует все аспекты деятельности, порождая новые продукты и виды услуг. Движущей силой нынешнего этапа служит применение микроэлектронных технологий практически в каждой сфере экономики.
Хаддерсфилд обнаружил, что первостепенную важность приобретает качество менеджмента, механизмов принятия решений и рабочей силы, а особую ценность получают редкие и "портативные" профессии и способность к творчеству и новаторству. Люди должны стать более мобильными и квалифицированными.
Хаддерсфилд осознал, что глобальные сдвиги создали множество новых возможностей, и что революция только лишь началась. Город вовремя почувствовал новый рубеж - высокий уровень жизни.
\138\
Пытаясь понять суть этой трансформации, Хаддерсфилд ощутил, что он может достичь "переосмысления" себя, и передвинул свои виды деятельности выше по шкале ценностей, превращая себя из рядового промышленного города в интеллектуальный и творческий центр. Хаддерсфилд надеялся стать образцом для других городов.
Импульс внутренних перемен
Основы творческого города, были заложены десятью годами ранее. Тогда специалисты консалтинговой фирмы Inlogov проанализировали Хаддерсфилд и муниципалитет Кирклиса и пришли к неутешительным выводам.
Местные власти произвели на них наихудшее впечатление: это был клинический случай. Корпоративной работы не было и в помине; каждый департамент был как самостоятельная епархия; политические лидеры - старая гвардия лейбористов - контролировали чиновников до такой степени, что лишали их самостоятельности.
Налицо были политические распри, культура вины и страха, нулевое партнерство с общественным и частным сектором, никакой открытости новым идеям.
После внутренней борьбы в Лейбористской партии в 1986 году, был выбран компромиссный лидер в лице Джона Хармана, которого "старая гвардия" надеялась контролировать. Был назначен и новый глава исполнительной власти Роб Хьюз. Вместе они начали «дворцовый переворот».
Они правильно поняли направление институциональной реформы, проходившей в то время. Эта реформа предполагала принцип конкуренции между агентствами, которым органы местной власти делегируют те или иные функции. Реформа лишала местные советы целого ряда полномочий.
\139\
Чтобы работать в этом новом ландшафте, местному Совету требовалось выстраивать отношения с растущим кругом других организаций. Надо было воздействовать, дирижировать и тщательно всё проверять; надо было обеспечивать информированность, чтобы показывать, кто, что и как делает.
Харман и Хьюз решили, что система городского управления должна измениться. Это потребовало определенной безжалостности. Они избавились от "помещиков" в департаментах и инициировали корпоративную работу.
Они отделили разработку стратегии и глобальные размышления от оперативного руководства.
Были созданы новые формы партнерства. Главной целью стал поиск средств, отвечающих новым возможностям, и создание условий для процветания предпринимательства во всех его видах — частного, общественного и государственного. Кирклис превратил правительственные ограничения в преимущества и обнаружил, что можно привлекать государственные ресурсы.
Был налажен эффективный "заявочный механизм Кирклиса", который использовал заявки на правительственные деньги как средство сформировать в органах власти общее видение ситуации. За семилетний период они получили на нужды города через различные конкурсы 80 миллионов фунтов стерлингов государственных средств.
Впоследствии многие из этих приемов были взяты на вооружение в других городах и стали общепринятыми. Эти изменения позволили преодолеть уныние и цинизм 1980-х. Сегодня город готов рисковать и брать на себя ответственность. Сфера культуры сыграла заметную роль в создании творческой среды в Хаддерсфилде.
\140\
Общественный сектор и специалисты по охране окружающей среды отреагировали на перемены. Основной проблемой был недостаток сотрудничества со стороны университета (определенная научная самоизоляция).
Источником поддержки изменений в Кирклиссе стал департамент культуры и особенно заместитель его главы Фил Вуд, ныне координатор программы "Креативный город". В 1991 году Вуд помог основать в Кирклисе "Культурные индустрии", местное агентство, использовавшее искусство для содействия социальному обновлению, и издал отчет под названием "Шанс на участие; роль культурных индустрий и общественного искусства в возрождении Кирклиса".
Главным вкладом "Культурных индустрий" было изменение отношения к искусству: от "искусства ради искусства" к взгляду на культуру как на инструмент достижения более широких целей городского Совета. Инициативы в сфере искусств поддерживали и другие проекты, связанные со здравоохранением, окружающей средой и социальным обслуживанием.
Культурная политика Кирклиса, разработанная в 1994 году, стала важной связкой с программой "Креативный город". Фил Вуд и я работали вместе над раскрытием её трех направлений: торжество разнообразия, сохранение особенностей и использование креативности.
При этом мы исходили из следующих принципов:
• местная культурная самобытность и гордость - жизненно важны для достижения экономического возрождения, регенерации общества и окружающей среды;
• воображение и креативность — необходимые элементы в достижении личного развития;
• разнообразие стилей жизни, культур и привычек - это ресурс, благодаря пониманию которого может быть создано толерантное общество;
\141\
• местные особенности формируются на протяжении столетий, и поэтому их следует защищать и подпитывать;
• местная культура не статична, и потому изменение и развитие должны идти рука об руку с защитой и сохранением;
• инвестирование, делегирование полномочий и образование позволяют высвободить творческие способности жителей на благо сообщества.
Превращение Хаддерсфилда и Кирклиса из последователей в законодателей моды поднимает проблемы. Например, как поддерживать креативную динамику при появлении новых людей. И Харман, и Хьюз оставили свои посты в 1998 году, и на смену им пришло новое поколение "агентов изменений".
Будут ли они столь же успешны? Способность мыслить на высоком стратегическом уровне, целеустремленность и бескомпромиссность - не легко повторить. Понятно лишь, что приоритеты изменятся.
Но идеи партнерства и делегирования больше не потребуют подкрепления.
Следующая стадия включает в себя три главных аспекта:
- развитие такой формы человеческого капитала, при которой каждая личность заинтересована в подчинении своих частных интересов общим целям;
только в этом случае партнерство станет больше, чем лицемерием.
- углубление понимания творческого процесса на всех уровнях и во всех сферах.
- более наглядные проявления "творческого города" в самой городской среде — в благоустройстве, регулировании движения, информационных центрах и объектах культуры.
Обнаружение скрытых ресурсов (Хельсинки)
Быть лидером значит мириться с противоречиями, Хельсинки — город достигший баланса в своих предпочтениях отчасти за счёт допущения неожиданностей внутри чётких рамок.
\142\
Интерес к собственной истории уравновешен стремлением к современности и инновациям. Неотъемлемая часть культуры Хельсинки - и другие противоположности: здесь встречаются жар и холод - снег и сауна; одиночество и финское танго; свет и тьма: земля и море.
Это городская культура, хотя её корни и уходят в сельскую жизнь. Способность Хельсинки справляться с этими кажущимися противоречиями - важный ресурс. Образы, воспринимаемые иностранцами, стереотипны.
О Хельсинки думают как о "холодном", "далеком", ''незнакомом", "мрачном" и "таинственном" месте. Но по приезде в город путешественники радикально меняют свои представления. В Хельсинки не так холодно, как они ожидали, там находятся неожиданные занятия даже в холодную погоду, там есть страстность и "дикость".
Хельсинки расцвел вопреки административной практике. Непредсказуемость и неожиданность несмотря ни на что нашли своё место.
Силы Света — Valon Voimat
Пытаясь выяснить, как можно, опираясь на существующие вгороде новаторские традиции, использовать культурные ресурсы Хельсинки, я был поражен частыми упоминаниями "сезонного эмоционального расстройства" - синдрома недостатка света, который нередко приводит к депрессии, a в крайних случаях - и к суициду.
Когда начинают падать снежинки, нельзя не почувствовать таинственную красоту финской зимы. Полярное сияние озаряет северное небо, и жизнь в городе совершенно меняется.
Дети катаются на коньках там, где они плавали летом, люди ездят на лыжах там, где летом они собирали ягоды. Длинная пятимесячная зима - снегом и огни.
\143\
Взаимосвязь между светом и темнотой, радостью и печалью была известна и раньше. Диковатый народный праздник "Vappu " в начале мая знаменует конец тёмной зимы, а наступление лета — это прежде всего счастье света. Эта жизнерадостная пора уступает место мрачной атмосфере ноября, когда дни сокращаются, и еще нет снега, отражающего свет.
Я изучил свет во всех его проявлениях:
- зажигание свечей в окнах перед Рождеством,
- парад свечей "Licia",
- установку свечей на могилах,
- специальное освещение в День независимости.
Я также заметил, что хотя финский световой дизайн и находился на гребне моды, он был не столь популярен, как итальянский. И мне показалось, что зимний Фестиваль Света (двухнедельное мероприятие) мог бы превратить недостатки темноты в её преимущества. Кроме того, эта идея находилась вполне в русле традиции.
Первый фестиваль был проведен в ноябре-декабре 1995 года и с тех пор стал ежегодным. Вначале это был небольшой фестиваль с финансированием в 30000 фунтов стерлингов, но затем неожиданным образом масштаб его вырос десятикратно.
Фестиваль Valon Voimat ("Силы Света") играет на противоречии света и тьмы. Это одновременно и празднование света в царстве тьмы, и призыв относиться к городскому освещению серьезно.
Первоначально проект предусматривал объединение города через символику света: установку иллюминации, веером расходящейся от центральной вокзальной площади, и организацию процессий с фонарями, стекающихся от окраин к центру.
В конечном счете, Valon Voimat вылился в комплексный проект развития, объединяющий разнообразные факторы: экономические, средовые, социальные и культурные. Это пример концепции культурного планирования в действии, туристского аттракциона и целостного подхода к свету.
Любое место в городе служит сценой для фестиваля: от магазинов и галерей до улиц, парков, музеев, даже фабрик и строительных площадок, Сегодня фестиваль порождает серию местных проектов и стимулирует международное сотрудничество (Будапешт, Лондон, Стамбул, Орхуса и Барселона), играя при этом роль бренда Хельсинки.
\144\
Гости фестиваля могут увидеть новые световые системы на торговых ярмарках, принять участие в семинарах на тему света и освещения. На выставках представлены инновации вроде "Светового ящика Сканно" (Skanno's 'Light Вох’) - домашней световой инсталляции, противодействующей "сезонному эмоциональному расстройству", или примеры уличного освещения.
Это экономическое измерение фестиваля. Здания, пространства и острова залиты светом и меняют свой цвет, напоминая Новый год в Гонконге. В 1996 году несколько студентов-художников предложили пустить по улицам темный трамвай, пассажиры которого могут разглядывать освещенный город.
Совокупный эффект фестиваля расширяется с точки зрения создания имиджа Хельсинки, задавая городу новые перспективы. Директор фестиваля Иссе Карстен старается привлечь к участию в нём людей из самых разных сфер жизни.
В то время как команда формирует основную программу и приглашает художников по свету мирового значения, Kapcтен принимает идеи местных жителей - например, обитателей Пуистолы, украшающих дворики своих домов подсвечниками изо льда.
Образовательное и социальное измерение фестиваля находят своё дальнейшее отражение в школьной программе, предлагающей детям самим мастерить светильники.
Вначале проект спонсировала компания Philips, затем он превратился в совместное государственно-частное партнерство. Свет стал новым брендом Хельсинки, а фестиваль - точкой отсчета в календаре. Фестиваль подтолкнул городских чиновников и частный бизнес к размышлениям о свете, его власти и воздействии с точки зрения инноваций.
Использование света в качестве ресурса может показаться очевидным, поскольку он – главный элемент финской традиции. И все же, концептуальным достижением было создание рамочной программы, внутри которой мог быть использован этот потенциал. Эта рамка — особого рода фестиваль, имеющий и экономическое, и культурное измерение.
\145\
Инновации в консервативном окружении (Эмшер-Парк)
Проект IBA-Emscher Park в центре района Рур Германии — один из драматичных, новаторских и всесторонне продуманных проектов городской регенерации. Эмшер занимает территорию длиной 70 км, всего 800 км2 по берегам одноименной реки, на которых проживает 2 миллиона человек в 17 городах.
Находясь в центре Рура, он включает в себя такие города как Эссен, Дортмунд, Бохум, Гельзенкирхен и Дуйсбург. Эмшер - плавильный котёл развития как при прошлой, так и при нынешней промышленной революции.
Развитие Рура продвигалось за счет мощных местных промышленных корпораций, таких как Krupps и Thyssen. Экологическое наследие (индустриальный пейзаж) Рура сложно переоценить — предельная деградация, горы шлака, трубы, упирающиеся в небо, домны и башни газгольдеров.
Сама река Эмшер была сточной канавой; экстенсивная горная промышленность спровоцировала оседание грунта, повлекшее обрушение дренажных протоков. Смрад и зловоние в неудачные дни бывали невыносимы.
В последние десятилетия XX века в регионе было закрыто более 600 000 рабочих мест, и уровень безработицы (13%) стал одним из самых высоких в Германии. Область Рура погрязла в полуфеодальной ментальности старого корпоративизма.
Для территории Рура процесс реструктуризации, тотальной реконструкции и "возвращения в природу" реки Эмшер имел символическое значение. Идея превратить открытую сточную канаву, проложенную в бетоне, в реку, где будет водиться рыба и по берегам которой будут играть дети, граничила с героизмом.
\146\
Эологическое законодательство 1980-х призвало загрязняющие производства к ответу. К концу 1990-х более 50 000 человек в районе Эмшера были приняты на работу в сфере восстановительных технологий. Появилось множество новых компаний, которые взяли на вооружение новейшие методы в области проверки качества или природоохранных технологий.
Деградация была использована как возможность создать новые продукты и рынки, а строгие законы способствовали развитию инноваций. Опережающий рывок, сделанный областью Рура, привел к появлению новых рынков сбыта.
Двигателем обновления и последовавшего за ним потока из более чем сотни инновационных проектов была международная строительная выставка Internationale Bau-Austellung (IВА) в Эмшер-Парке. Она открылась в 1989 году и закрылась десять лет спустя.
Выставка служила "мозговым центром" регенерации Эмшер-Парка. Она не использовала примеров для подражания и представляла собой программу, внутри которой идеи и концепции тестировали как эксперты, так и местное население посредством семинаров, конкурсов, обсуждений в средствах массовой информации, специальных мероприятий и совместной деятельности.
Процесс регенерации был призван не просто отремонтировать здания и восстановить пейзаж; он должен был обновить дух региона, чья монокультура угля и стали оставила неизгладимый след в сознании людей.
Умирающая промышленная культура всё еще определяла культурную и социальную среду.
{V: «Умирающая промышленная культура» - это всё-таки жупел, - безответственное широковещательное заявление. Можно подумать, что крупнотоннажная металлургия взяла, да и померла. Или горнодобывающая промышленность или промышленность строительных материалов находятся при смерти. А автопром на ладан дышит?}
Без внешних импульсов невозможно развитие инновационного климата. Поэтому главный вопрос - проблема инноваций в не-новаторской среде.
Появились дилеммы: как произвести культурный переворот, не отказываясь от памяти места: как внедрять инновации, в то же время сохраняя консенсус (ведь демократия способствует институциональной косности, а инновации, по определению, опрокидывают существующую систему).
\147\
Стоит ли начинать сразу множество разрозненных проектов, или нужно мобилизовать средства, фокусируясь на знаковых и наглядных проектах. IBA колебалась между этими полюсами, и её директор Карл Гансер сформулировал лозунг - "пошаговое развитие".
Слоган IВА, "Мастерская будущею в старых промышленных зонах", хорошо передаёт основные идеи проекта: новаторство, взаимное обучение в процессе эксперимента, важность общественного сектора в осуществлении принятых решений на практике.
Сто с лишним проектов группировались вокруг пяти тем:
1. Экологическое обновление речной системы Эмшера - полная перестройка и "возврат в природу" 350 км водных протоков, загрязнявшихся на протяжении 30 лет.
2. Развитие Парка - создание цепи из 22 научных и технологических центров на месте старых промышленных объектов.
3. Обновление или строительство 6000 новых зданий в соответствии с высокими экологическими и эстетическими стандартами.
4. Поиск радикально новых функций для бывших шахт, сталелитейных заводов или фабрик вместо их разрушения.
5. Создание пейзажного парка Эмшер и семи зеленых коридоров, отделяющих друг от друга крупные городские центры.
Исследование сместило центр внимания на вопросы культуры как ключевого элемента стратегии, способствующей развитию туризма и формированию имиджа региона; важное место было отведено созданию новой культуры труда.
За десять лет более 4 500 человек приняли участие в ста с лишним проектах. Свыше I миллиарда фунтов стерлингов государственных капиталовложений обеспечили рабочие места более чем 30 000 человек. Реальные расходы были в несколько раз больше благодаря привлечению частных ресурсов. И все же ценность и долгосрочная цель проекта заключалась в тех новых формах жизни и работы, которые выросли из экологически и культурно обоснованного обновления системы.
\148\
От повседневного до возвышенного
Спектр проектов варьируется от потрясающих воображение до повседневных и незаметных. Каждый проект трактуется как учебный эксперимент. Проект жилого района, выполненный женщинами из Бергкамена, уже повлиял на стиль расположенного по соседству местного полицейского участка.
Оздоровительный парк Квелленбош в Боттропе площадью 10 акров, расположенный возле больницы, целенаправленно использует растения, создающие условия для новых "чувственных переживаний"; он предназначен для поддержки здравоохранения, реабилитации амбулаторных больных и занятий в группах по самолечению.
Крупнейший в Европе газгольдер в Оберхаузене превращен в выставочный центр. Цехе-Цольверейн, гигантская угольная шахта, стала центром конференций и промышленною дизайна, а стальной рудник в Дуйсбурге-Майдерихе преобразован в ландшафтный парк.
Важно объединять ряд инновационных идей внутри более крупных проектов.
Почти каждый проект имеет культурное измерение; экологические аспекты подчеркиваются путем использования новых материалов; каждый проект рассматривается как образовательный тренинг и способ создания новых рабочих мест.
В качестве примеров новаторства выступают "Тетраэдр" - монумент, венчающий гору шлака в Боттропе, и футуристический стеклянный фасад Научного парка Рейнэльбе в Гельзенкирхене, оборудованный самой большой системой солнечных панелей в Европе.
Лидерами в технологической сфере стали экологический бизнес-парк в Хамме и Центр Будущею, проводящий исследования в области нового использования промышленных территорий.
\149\
Как устроена IBA
IBA, возглавляемая Карлом Гансером, создана как небольшая и подвижная организация со штатом около 30 человек. Её миссия определялась стандартами, включавшими организационные, социальные, экологические, проектные и эстетические критерии.
Главной целью IBA была мобилизация ожиданий путем пропаганды творческих начинаний и удачных решений - непрямой путь, требующий времени.
IBA не участвовала в проектах непосредственно, предпочитая выступать своего рода регулировщиком движения, избегая спорных вопросов в надежде, что примеры успешных проектов позволят "взломать старую систему".
Она служила инструментом контроля качества. IBA была частной компанией, принадлежащей земле Северный Рейн-Вестфалия, но не была частью правительственных структур - благодаря этому она могла оставаться вне политики. Это было важно, поскольку "институциональная косность", многослойной политической системы управления в регионе долгое время блокировала процессы модернизации.
IBA помогала развивать идеи с помощью мозговых штурмов, семинаров, а также конкурсов. Каждый из ста с лишним проектов был самоуправляемым и сам заботился о привлечении финансирования.
IBA не была агентством в традиционном смысле, но она формировала перспективу развития. У неё не было ни денег, ни юридических полномочий. IBA использовала косвенные средства: свой статус и престиж, завоеванный благодаря активной поддержке местных сообществ.
"Изюминкой", которую предлагала IBA, был доступ к ресурсам на определенных условиях, в особенности к ресурсам земли Северный Рейн-Вестфалия или Европейского Союза. Главным принципом был взгляд на проблему как на потенциал, а не как на кризис. Подтверждение этому - пример Эмшера, где именно анализ трудностей стал отправной точкой развития новой индустрии.
\150\
IВA имела дело с противоречиями. Старые промышленные области обладают низким творческим потенциалом, иначе они бы избежали упадка. Имсвойственны запретительные позиции и подходы, закрепленные в культурных стереотипах.
