Дуализм сегодня

ДУАЛИЗМ И QUALIA

Одной из удивительных черт философии сознания второй половины XX в. является возвращение дуализма на философскую сцену. «Было бы серьезной ошибкой полагать, что прогресс современной науки опроверг существование сознания или души. Как раз наоборот, некоторые из наших наиболее авторитетных ученых и философов являются сторонниками дуализма сознания и тела, и они весьма серьезно принимают реальность ментального» [1]. Такими словами английский философ Стивен Прист характеризует состояние философии сознания в XX в. Например, по мнению Приста, сторонниками дуализма являлись нобелевский лауреат нейробиолог Джон Экклз и философ науки Карл Поппер.

Описывая положение дел в философии сознания в последние два десятилетия, можно сказать, что одной из доминирующих позиций оказывается так называемый дуализм свойств. Популярность термина «дуализм» и наличие определенных проблем, с которыми сталкивается дуалистическая теория, делают необходимым всесторонний анализ данного подхода. В этой статье мы попытаемся выявить особенность дуалистической позиции и выяснить, при каких условиях возможен дуализм. Традиционно считалось, что главной проблемой для рассматриваемой теории является проблема ментальной каузации — проблема взаимодействия сознания и материи. Однако в данной статье будет отстаиваться положение, что основной трудностью для дуализма оказывается не прояснение природы ментальной каузации, а проблема qualia — необходимость объяснения статуса квалитативного сознания.

Дуализм сегодня

ВXX в. было предложено множество решений психофизической проблемы — проблемы соотношения сознания и тела.

Доминировали такие подходы, как логический бихевиоризм, функционализм и различные варианты теории тождества. Эти направления философии сознания совместимы с монистическим материалистическим истолкованием психических феноменов, при котором допускается существование только одной субстанции — материи. Наиболее влиятельной парадигмой была и остается до сих пор теория тождества — физикалистская теория, редуцирующая сознание к мозгу.

Однако редукционизм к концу XX в. стал все чаще подвергаться серьезной критике. Внутри физикалистского подхода, допускающего существование только одного вида причинно-следственных связей, а именно тех, которые могут быть предметом изучения физики, вырастает так называемый нередуктивный физикализм. В отличие от своих предшественников представители нередуктивного физикализма полагают, что ментальные феномены не тождественны нейрофизиологическим процессам и составляют отдельный класс ментальных свойств. Но при этом нередуктивные физикалисты, оставаясь все же на позиции физикализма, отстаивают наличие зависимости, или производности (supervenience), ментального от физического. Принцип производности ментального от физического (mind-body supervenience), настаивающий на невозможности изменения ментального без изменения физического, оказывается центральным положением новой формы физикализма. По мнению современного физикалиста Дж. Кима, этот принцип должен быть дополнен принципом зависимости ментального от физического (mind-body dependence): психологические свойства объекта целиком определяются его физическими параметрами и антикартезианским принципом: ничто не может иметь только ментальные свойства, не имея физических. Принятие этих принципов является условием минимального физикализма [2].

Несмотря на то что по существу нередуктивный физикализм — это антикартезианская теория, положение о несводимости ментальных феноменов к физическим фактически подчеркивает уникальность ментального и делает нередуктивный физикализм похожим на какую-то особую форму дуализма. Именно это положение сталкивает нередуктивный физикализм с серьезной проблемой. Пытаясь решить проблему ментальной каузации без обращения к теории тождества, нередуктивный физикализм все же вынужден говорить о необходимом характере производности ментального от физического. Для этой формы физикализма, как и для теории тождества, важно сохранить необходимость связи ментального и физического. Понятно, что такое необходимость в теории тождества. Когда говорят, что свет тождествен с необходимостью электромагнитным колебаниям, это значит, что свет и есть электромагнитное колебание. Это два названия для одного явления. То же самое справедливо, по мнению теоретиков тождества, для ментального и физического, сознания и мозга. В случае же с представителями нередуктивного физикализма не совсем ясно, чем является необходимость, которая базируется не на тождестве объектов, а на их зависимости друг от друга. Эта необходимая связь ментального и физического начинает казаться чем-то мистическим.

Именно эта связь, или, точнее, возможность ее объяснения, ставится под сомнение критиками физикализма. Одна из позиций, с которых критикуется физикализм, называется дуализмом свойств. Наиболее известными представителями данного направления философии сознания являются такие философы, как Томас Нагель, Колин МакГинн, Джозеф Левин. В отличие от физика-листов дуалисты свойств не просто отмечают уникальность ментальных феноменов, их несводимость к физическим феноменам, они указывают на наличие фундаментального разрыва, пропасти между этими двумя классами свойств. К постулированию этого разрыва дуалисты свойств приходят, анализируя так называемые феноменальные, квалитативные ментальные состояния, которые часто обозначаются термином «qualia»(ед. ч.: quale).

Термины «феноменальный» (phenomenal), «квалитативный» (qualitative) и «qualia» активно используются в современной аналитической философии сознания, но четкие границы каждого понятия еще не прочерчены. В данной статье мы вслед за рядом исследователей будем использовать термин «феноменальное сознание» (phenomenal consciousness) для обозначения осведомленности о том опыте, который каждый испытывает, будучи в сознании. Общее определение, которое Дж. Серл дает термину «сознание», близко по смыслу понятию «феноменальное сознание», но несколько расплывчато. «То, что я подразумеваю под "сознанием", — пишет Серл, — лучше всего продемонстрировать на примерах. Когда я просыпаюсь после лишенного сновидений сна, я вступаю в состояние сознания, которое продолжается, пока я бодрствую. Когда же я засыпаю, оказываюсь под общей анестезией или умираю, мои состояния сознания прекращаются» [3]. Более четким определением того, чем является феноменальное сознание, будет указание Неда Блока: какое-либо состояние является феноменальным, когда наличие данного состояния связано с одновременной осведомленностью, что значит быть в этом состоянии (what it is like) [4]. Примером феноменальных свойств сознания могут быть чувства, ощущения, восприятия, а также мысли, желания, эмоции и т.д.

Когда философы говорят о квалитативных состояниях сознания, то обычно имеют в виду чувства и ощущения. Квалитативные состояния сознания одновременно являются феноменальными. Выделяя квалитативные состояния сознания, философы пытались противопоставить их интенциональным состояниям. Такое противопоставление не совсем справедливо, но подробно обсуждать этот вопрос мы не будем. Часто, чтобы указать на неинтенциональный характер ощущений, употребляли термин «qualia». Однако в данной статье мы будем вслед за Кимом использовать «qualia» просто как синоним понятия «квалитативные состояния сознания».

Феноменальные квалитативные состояния характеризуются тем, что только переживающее эти состояния существо может знать, что значит быть в этом состоянии. Говорят еще, что знание о феноменальных состояниях сознания — это знание, полученное из перспективы первого лица. Физикалистское знание о мире и о ментальных феноменах — это знание, принадлежащее перспективе третьего лица. По мнению Томаса Нагеля, именно в силу подобной перспективы физикализм не способен объяснить природу феноменального сознания, сознательного опыта. Нагель ввел критерий сознательного опыта: наличие сознательного опыта у организма — это наличие чего-то, что значит быть этим организмом. Подобный опыт Гюзелдер предложил обозначить неологизмом whatitisliketobe [5]. Физикализму не доступно знание о том, что значит пребывать в том или ином состоянии. Например, физикалистское знание того, что летучая мышь воспринимает мир посредством эхолокации, не объясняет, что значит быть летучей мышью [6].

Другой философ, Джозеф Левин, вводит понятие «объяснительная пропасть» (explanatory gap), указывая на тот факт, что физикализм способен лишь просто снабжать нас физическим описанием ментальных свойств, но не может объяснить происхождение этих свойств. Объяснение должно вовлекать дедуктивное отношение между экспланансом и экспланандумом. Некто может объяснить Р, если он способен дедуцировать Р из утверждений об экспланансе. Пример такой дедукции — объяснение феномена кипения воды, где появление пузырьков может быть прояснено ссылкой на межмолекулярное взаимодействие элементов воды. Если два высказывания дедуктивно связаны друг с другом, то между ними имеется необходимая связь. Однако, по мнению Левина, такой необходимой связи нет между высказываниями о мозге и феноменальном сознании [7].

Таким образом, дискуссии о природе qualia, последовательное проведение мысли о несводимости ментальных состояний к физическим, признание того, что квалитативные состояния не улавливаются в терминах физикализма, заставляют многих современных философов отказаться от физикализма и перейти в лагерь дуалистов свойств.

Тот факт, что дуализм не только остается влиятельной теорией сознания, но и завоевывает все больше сторонников, заставляет обратиться к основаниям данного методологического подхода и оценить трудности, с которыми он сталкивается. Прежде всего необходимо ответить на вопрос: что мы называем дуализмом? Другой важный вопрос: действительно ли корректно говорить о дуализме свойств как о модификации картезианского дуализма? Для того чтобы разобраться с этими вопросами, обратимся к картезианской философии сознания.