Время конструктивизма совпало с началом глубокой демократизации всех сторон жизни в Европе. Новый стиль был порожден этим процессом и решал задачи, вставшие перед промышленным производством и строительством. Требованию удешевления изделий отвечал выдвинутый лидерами конструктивизма принцип максимальной простоты форм изделий, технологичности изготовления их деталей, пригодности всех их для машинного производства. Условиям малогабарит-ности жилья массового строительства отвечали минимизация номенклатуры изделий, их миниатюризация или функциональная трансформация. На тот же результат «работало» начатое тогда широкое применение металлических каркасов в стульях и креслах (Ле Корбюзье, Мисван дер Роэ и др.), а также гнутоклееной фанеры (А. Аалто, Финляндия). По существу впервые велась специальная разработка мебели для детей с ее особым образным строем, приближенным к игрушке, что также отвечало складывавшейся новой культуре быта.
«МИНУСЫ» КОНСТРУКТИВИЗМА
При всех достижениях конструктивизм все же имел пороки, обрекавшие его на роль, скорее, первого, хотя и чрезвычайно важного, эксперимента в истории современного дизайна. Настоящей смычки проектирования с реальным мебельным производством не произошло (несколько лучше дело обстояло в некоторых других областях, например, в электро- и радиопромышленности).
Главная причина заключалась в том, что в большинстве случаев конструкция предмета мебели, вопреки собственным принципам разработчиков, оставалась нерациональной, порой чрезмерно усложненной, даже вычурной. И с точки зрения инженера и экономиста-производственника, она требовала неоправданно больших затрат труда и материалов. Были, конечно, и исключения, вроде знаменитого стула MR Мисван дер Роэ и его же кресла «Барселона» (1929 г.), которое с незначительными изменениями выпускалось вплоть до 70-х годов.
В то время как в архитектурных проектах чаще всего достигались ясная простота и логичность форм, в предметах мебели шла настоящая геометрическая вакханалия вкуса. Этого не могли не замечать наиболее вдумчивые мастера, например А. Аалто, писавший в 30-х годах о том, что «формы должны быть естественными и жизненными, а не игривыми и кокетливыми». В большинстве же случаев конструкция предмета, считавшаяся главным оружием против декоративизма старых времен, становилась для проектировщика темой, сюжетом для изощрений декоративного вкуса. Можно сказать, что, выгнав декоративность в дверь, конструктивисты впускали ее в окно. Слишком часто «сюжетное», по сути, формалистическое понимание роли конструкции в композиции приводило и к функциональной дискомфортности вещи, а еще чаще — к эффекту зрительной тревожности, уродливости, опасности. Иначе и быть не могло. Образность предмета мебели осмысливалась конструктивистами пока только в контексте нового, современного мироощущения (демократия, техника, урбанизация и пр.), а не в контексте наличных реалий производства и потребления. Поэтому закономерной оказалась идейная и стилистическая пестрота, неоднородность конструктивизма. Поэтому в нем так много было того, что можно назвать «псевдоконструктивизмом».
