Глава 9 . Эй, На Запад !

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]

 

· Комментарии: 17, последний от 08/01/2009. · © Copyright Верещагин Олег Николаевич ([email protected]) · Размещен: 01/07/2008, изменен: 17/02/2009. 286k. Статистика. · Роман: Фантастика · Мир вашему дому! Роман · Иллюстрации/приложения: 3 шт.		Оценка: 6.15*10 Ваша оценка:
· Аннотация: Новый Год пришёл, а с ним пришло безделье… но не надолго. И вот уже Игорь снова в деле – правда, уже совсем на другой должности. А счёты растут, и знакомства множатся…

 

 

ГЛАВА 9.

ЭЙ, НА ЗАПАД!

 

Видел я густые рати

Неизвестных нам народов,

Надвигавшихся на запад,

Переполнивших все страны...

Топоры в лесах звенели,

Города в лугах дымились,

И на реках и озёрах

Плыли с молнией и громом

Окрылённые пироги...

Генри У. Лонгфелло.

1.

В пятнадцать лет вы получаете "3а заслуги перед Отечеством", после чего на вас вместо радости наваливается тоска. Наваливается со всех сто­роной причин у нее великое множество - так что остается только хлопать глазами и жалобно вопрошать: "За что?!" И даже эвристика (1.), по которой у вас когда-то было "5" - не помогает.

Черт побери, но ведь недавно все было отлично! И дело не в ордене, не в победе на турнире, не в том, что возле школы, где бурлил ваш штаб, стояли в полной боевой дирижабль и конвертоплан, а в номере не смолкала аппаратура, выдавая "на гора" все новые и новые сведения... Не в чем-то од­ном, а во всем вместе взятом. В ощущении нужности. Нет, не власти, об упоении которой когда-то так много говорили - а именно нужности. Всем и во всем. Кто этого не испытывал - не поймет. Когда все вокруг вертится, и дни путаются с ночами, а на столе поверх бумаг - чай и бутер­броды, и патроны рассыпаны среди дисков, а в двери кто-то постоянно ломи­тся... и внизу, в зале, в любое время суток едят и пьют ждущие своей оче­реди люди, вернувшиеся из рейдов...

А в начале декабря пошел дождь. (Он, кстати, и сейчас шел за окном, в которое с тупым раздражением смотрел Игорь). И как-то сразу все измени­лось.

Улетела Светлана. Улетела сразу, не попрощавшись - Игорь ощутил при этом почти физический удар по затылку, от которого долго ходил в прострации, пока не догадался попытаться связаться. Ничего не вышло, отупение сменилось злостью, которая усиливалась от того, что с Войко, жившим рядом, даже взглядом было встречаться тошно. Хорошо еще, что недавно он улетел куда-то на острова Ожерелья...

Потом отозвали - в один день! - дирижабль и биодесант. Ревякин был открыто огорчен и оставил адрес; Евгеньев тоже попрощался очень тепло. И уже на следующий день Игорь понял вдруг - он свое дело сделал. Именно - сделал. И как-то очень быстро все успокоилось - рассосался штаб, рассе­ялись команды. Закон делократии! Вот только он-то, Игорь, оказался не у дел словно в безвоздушном пространстве. Резко иссякли потоки визитов - обыч­ных и стерео - факсов и прочего - и в этом Игорю увиделось что-то до слез оскорбительное. Пошевелилась даже мыслишка: с ним "водились", пока он был нужен, а сейчас - где они, генерал-губернатор и просто губернатор, господа из разных ведомств и прочие?..

Да, конечно. Оставались Борька, Женька, Степка, Зиг, Катька с Ленкой... Но Зигфрид прочно засел в Фелькишер Ланд, даже визитами по стерео не ба­ловал. А остальные... Игорь понял вдруг (или придумал себе это понимание, но все равно обидно!), что у них слишком много своих - школьных, отряд­ных - дел. И эти дела в небольшой станице отсекли его от них тонюсенькой и прозрачной, но прочной стенкой. Нет, они болтали, занимались спортом, иногда собирались то тут, то там... а потом делились, расходясь. Их - четверо (или две пары). И он - один. Борьку вообще подмяли дела отряда, да и год в школе - последний...

Степка... Он - да! - оставался. До вчерашнего утра. В очередной раз не ночевал - явился, когда Игорь поднялся и рассматривал (почти с отвраще­нием!) красиво изданную подборку карт, присланную из Озерного с благодар­ственной подписью Довженко-Змая.

- Ты где был? - рассеянно спросил Игорь, отметив, что Степка забрызган грязью.

- Я? - тот помялся у входа, потом ответил, толкнув ногой робота-уборщика, устремившегося к его ботинкам. - Я из Фелькишер Ланд.

- Ясно, - отозвался Игорь. Я внезапно понял, что хочет оказать Степка. Но молчал, пока тот не выругался шепотом и не продолжил немного агрессивно:

- Ты только не думай!..

- Не могу, - усмехнулся Игорь. Степка опешил:

- Чего?

- Не думать,- пояснил Игорь. - Переехать хочешь?

Степка обмяк. Махнул рукой, снял мокрую куртку, прошел в комнату и рухнул в кресло. Робот тут же атаковал оставленные им следы, Степка снова пнул его со словами:

- Ничего я не хочу, потому что получаюсь паршивый предатель. Для тебя. Столько твердил тебе, что никуда, а сам...

- Дурак ты, - лениво отозвался Игорь, садясь напротив. Степка посмотрел недоумевающе. - Тебе повезло, а ты разную ерунду городишь. Ну куда ты со мной? А у германцев тебе будет хорошо.

- Понимаешь, Игорях, - жалобно сказал Степка и, вздохнув,с плел пальцы. - Понимаешь,- повторил он, - ну люблю я ее. А она меня... Мы пожениться до­говорились... И еще вместе учиться пойдем, на дорожников... а ее родители ко мне - как к родному...

- Ну и хорошо, - кивнул Игорь.

- Но ты-то!.. - выкрикнул Степка.

- Я через полгода улечу, - напомнил Игорь. - И в самом деле, не можешь ведь ты всю жизнь быть моим оруженосцем... Вот что, давай-ка тебе докуме­нты сделаем!

За час (Степка покаянно молчал, ежась в кресле) изготовил другу доку­ментально подтвержденную биографию и задел на будущее. А потом проводил на станцию ДЭКа, идущего в Нойе Аахен.

И вернулся в свои комнаты. Теперь - совсем пустые...

...Вот почему вечером 30-го просинца 202 года Г.Э. Игорь Муромцев сидел у себя один и с особым мазохизмом не собирался никуда идти. Нет, у него были два десятка предложений провести Новый Год - начиняя от семьи Утесовых и кончая балом во дворце генерал-губернатора...

Просто ничего не хотелось. Только - неожиданно и остро - резануло желание поговорить с мамой. Как угодно. Любой ценой. Игорь подбежал к ок­ну, распахнул его, открытым ртом втянул холодный дождливый воздух и под­нял лицо к небу, где, за тучами, за атмосферой, в бесконечной пустоте, не имевшей ни температуры, ни цвета, ни запаха, невероятно далеко... Он сгреб ладонью с подоконника мокрые подтеки, размазал по лицу холодную воду и, захлопнув окно, вернулся к рабочему столу.

 

1. Искусство находить неожиданные решения.

 

Можно было заставить себя усесться за работу над аспирантской. В сущности, материалы были уже почти все, утром Лиманский доставил еще но­вые...

Нет, не сиделось и не работалось. Да что такое, в самом деле?! Ну и расклеился!

Но вместо того, чтобы взбодриться, Игорь отволокся в спальню и хлопнулся на кровать. Мысли сделались окончательно горькими. Никому он на фиг не нужен, вот и вся истина.

Странные мысли. Чужие какие-то.

С этим вялым соображением он отрубился...

...Игорь проспал недолго - часа три - и проснулся глубокой ночью. Дождь прекратился, Игорь видел, что во многих домах станицы горят огни - там готовились к завтрашнему... а, нет, сегодняшнему уже Новому Году. Он тоже забыл выключить свет...

Среди сообщений прибавилось несколько поздравлений - Игорь переб­рал их лениво, решив прочитать потом. Набрал программу автоматических от­ветов. А может, слетать куда-нибудь на север соседнего континента - в ме­ста, про которые рассказывал Борька, где лежит настоящий снег, а его никто не знает в лицо? Прямо сейчас махнуть в Прибой, там потребовать "джет" - и вперед. К полудню можно забраться куда-нибудь, куда - не важно. Праздник-то будет везде, никто не спросит, откуда взялся еще один мальчишка...

Нет. Неохота. Вообще ничего неохота.

Честное слово, он сам от себя не ожидал такой обиды!

И неужели все большие дела для сделавшего их кончаются вот этим - усталым, обиженным одиночеством в кабинете с наградами и ненужными позд­равлениями и приглашениями?!

В пятнадцать лет?!

НЕ ХОЧУ!!!

Но, наверное, сон все-таки помог. По крайней мере, Игорь вновь начал спокойно и деловито разбираться в происходящем.

- А ведь я, - сказал он вслух, - вовсе не из-за того дурака валяю, что мне обидно. Мне... мне просто скучно! - закончил он с удивлением.

Все, хватит, подумал Игорь. Так можно придти в выводу, что ты есть не­понятый всеми центр Вселенной, а всё остальное - плод твоего могучего со­знания. Солипсизьм называется. Праздники кончатся - пойду на улицу с табличкой "ИЩУ РАБОТУ!" Тому же Лиманскому не может не быть нужен еще один геолог. Или лингвист. Или военный инженер. Или оператор видеосистем. Или на худой конец фельдшер.

Приняв такое решение, Игорь слегка повеселел. В конце концов, он и вправду сделал свое дело и сделал хорошо... Покомандовал - теперь будет подчиняться.

Жаль только, что с ребятами они разошлись. И где же Светлана?..

...Если бы Игорь покопался в пришедших бумагах, среди них он бы об­наружил следующее сообщение:

Игорек!

Прости меня, но из-за тебя я жутко разругалась с матерью. Онапригрозила, что вообще выдаст меня замуж по своей воле - я, мол, еще несовершеннолет­няя. Сейчас практически прячусь, где - писать не буду, но в ближайшее вре­мя вернусь на Сумерлу, чего бы мне это ни стоило и что бы мне не тверди­ли. КРОМЕ ТЕБЯ МНЕ НИКТО НЕ НУЖЕН, ТАК И ЗНАЙ! Даже и не думай ни о чем плохом; нам суждено быть вместе навечно.

Твой Свет.

...Но "Игорек" не полез в бумаги.

Пока не полез.

Вместо этого он разделся и лег спать уже как следует. За окном в по-прежнему промозглой ночи вдруг взлетели со свистом и рассыпались многоцветным сверкающим градом несколько ракет фейерверка. Кто-то или уже начал праздновать или решил просто опробовать запасы пиротехники.

"А все-таки я один, - печально подумал Игорь, укладываясь удобнее. - Как это, оказывается, тошно - быть одному! Скорей бы кончились праздники...

2.

Утром 31 просинца дождя не было, но облака висели буквально над го­ловой - это Игорь увидел, едва проснулся и бросил взгляд в окно.

Потом он отчетливо понял, что в номере не один. Потянуло холодком; мальчишка цапнул, не спуская глаз с двери, кластерник с тумбочки, вскочил и на цыпочках бесшумно подошел к двери в зал.

Там сидел и жевал бутерброд Борька. На столе лежали какие-то сумки, и в них копался Женька, именно он, подняв голову, и сообщал - так, словно его сюда приглашали:

- Э, он проснулся.

- Ты что тут делаешь? - ошарашенно поинтересовался Игорь, сознавая, как глупо он выглядит - в трусах и с кластерником.

- Ем, - пожал плечами Борька и обернулся. - С наступающим. Иди одевайся скорей, а то сейчас девчонки вернутся.

- И Зиг приедет, - напомнил Женька. - А, вот.

- Я что-то не пойму, - признался Игорь. - Вы что тут делаете-то?!

- Новый Год готовимся отмечать, - заявил Женька. - А ты что, против? Мы все равно не уйдем.

- Да нет, конечно, не против... - Игорь ощутил, как закипает в нем смешан ная со смущением радость. - Но я...

Он замялся. Борька между тем запихнул в рот остаток бутерброда и спокойно заметил:

- Жень, а ты был прав. Этот идиот во дворянстве в самом деле думал, что мы про него забыли начисто.

- Думал,- согласился Женька, и они оба укоризненно уставились на Игоря: Борька через плечо, а Женька поверх сумок. - Нет, мы, конечно, всё-таки можем уйти. Можем, а, Борь?

- Вполне, - Борька встал.

- Ребята... - жалобно начал Игорь. Женька и Борис шагнули вперед, оказав­шись по бокам и чуть впереди от него, к нему лицами. Переглянулись. И, улы­баясь, положили руки на плечи друг друга - и на плечи Игоря. Тот, помедлив, обнял их.

- Дурак, - сказал Борька. - Как ты мог так думать? А Женька добавил с настоящей обидой:

- Мы же твои друзья! А ты наш командир!

- Уже нет, - вздохнул Игорь. - Это в прошлом.

- А в настоящем у нас - Новый Год! - засмеялся Женька, возвращаясь к су­мкам.

- Похоже, я действительно дурак, - признал Игорь, исчезая в спальне. Вернулся он оттуда уже одетый и безоружный, совершенно неприлично для коман­дира и дворянина веселый.

- Сейчас он начнет нас благодарить, - удовлетворенно заметил Женька. Он продолжал вынимать коробки, банки, пакеты и бутылки, чуть ли не обнюхивая каждый предмет.

- Не дождетесь! - возмутился Игорь. Борька захихикал:

- Неблагодарная свинья!.. О, девчонки пришли!

- Не только! - весело гаркнул от порога наряженный Санта Клаусом Зиг­фрид - он пер под мышкой пластиковый пакетище, который безо всяких вру­чил Игорю: - Хо-хо-хо! С праздником! Это тебе, и пусть новый год будет счастливым! Ты хорошо себя вел в прошлом году?

- Плохо, - вздохнул Игорь, не обращая внимания на подозрительную тишину, воцарившуюся вокруг (даже вошедшие девчонки и улыбающийся Степка, кото­рый волок сумку с пол-себя, примолкли и замерли), - Я дрался, ругался, по­здно ложился спать, хамил взрослым и вообще... До чего было здорово!

- Молодец, плохой мальчик, - кивнул Зигфрид. - Подарок-то открой.

Игорь полез в сумку, пошарил в ней и выволок здоровенный - килог­рамма в полтора! - кусок отборного антрацита.

- Тьфу, забыл! - сплюнул Игорь под общий хохот. (1.)

 

1. По некоторым западным обычаям под Новый Год можно придти в гости в любой дом без приглашения - достаточно принести с собой кусок угля и по­желать хозяевам счастья в будущем году.

 

- Мальчишки, мальчишки! - голосила уже Катька, и Лизка с Клотти поддержи­вали ее частыми интенсивными кивками. - Мы тут подумали - давайте поле­тим встречать Новый Год на Черную Чашу, на острова! А? Хорошая ведь идея!

- Великолепная, - одобрил Женька, - особенно если учесть, что там нет ни фига...

- Ну и что?! - возразила Катька. - Возьмем с собой хорошую палатку, к полудню будем на месте...

-...искупаемся и позагораем, - с серьезным видом согласился Борька, по­днимаясь на ноги. - Хорошая идея.

- А мне правда нравится, - вдруг сказал Игорь. Он в самом деле ощутил острое желание улететь из номера, где так немилосердно навалилась на не­го вчера тоска. - Вот что, вы собираетесь, а я договорюсь с Борисом Вик­торовичем о вертолете.

- У тебя тут бумаги не разобраны, - заметил Женька. Игорь отмахнулся:

- Потом посмотрю! Новый Год - так Новый Год, все!

* * *

Лететь на север над губернией было интересно. Внизу готовились к празднику - над каждым хутором, поселком, станицей в небе горели и пере­ливались голограммы, то и дело взлетали и рассыпались огнями ракеты фей­ерверков. Над Прибоем вообще небо горело, как над Великим Новгородом, из общего сияния выплыли древние римские цифры - ССIII.

- Вот это да-а! - Степка не отрывал глаз от иллюминатора. Клотти устрои­лась возле него и тоже смотрела в окно. Женька вел машину, Лизка ему ме­шала. Остальные в салоне горланили шуточную песенку истребителей времен Галактической:

- Мы рождены, чтоб звезды сделать пылью,

Перемешать пространство и простор,

Нам разум дал, чего мы не просили... - а дальше не очень приличное про "реактор" (с неправильным - для рифмы - ударением) и место, куда злокознен­ный разум его вставил.

И, если честно, то никто уже не вспоминал - не "не помнил", а "не вспо­минал" - откуда взялась эта переделка. Когда выбрасывались на Сельговию десанты, именно русские под эту на ходу перекроенную старую песню атако­вали зенитную оборону "восьмиугольника крепостей". Одними истребителями, потеряв четыреста двадцать из шестисот... Но зенитчики вынуждены были от­бивать эту самоубийственную атаку - и десантные шаттлы сели почти без потерь. А песню с тех пор пели частенько - и уж совсем не так, конечно, как звучала она в те дни в эфире, забитом помехами, командами, призывами и воплями гибнущих, когда молодой отчаянный голос вдруг закричал - не запел даже - эти строчки, бесшабашно и вызывающе...

В честь тех пилотов была названа большая серия фрегатов, строивших­ся в последние годы войны...

...От Прибоя "камов" взял на северо-северо-восток, и вскоре под брюхом уже мелькали местами заштрихованные снежными зарядами волны Черной Чаши. Пару раз промелькнули катера - явно частные - а потом еще и серый патрульный ДЭК, с которого весьма строго спросили, кто там болтается на­верху и куда их черт несет? Ребята заопасались, что их завернут, но этого не произошло.

- Да, у кого Новый Год, а у кого - работа, - философски заметил Борька.

- Завидую, - вздохнул Игорь и на минуту вновь погрузился в меланхолич­ное настроение, из которого вышел под воздействием воплей Зигфрида - воинственных, протяжных и жутких. Сперва Игорь подумал, что германцу плохо, но тут же выяснилось, что тот просто поет балладу на родном языке - юный дворянин понял, что в ней говорилось о том, как мальчик-сирота, выросший у добрых людей, влюбился в дочь смертельно больного херцога, но та в заботах об отце не ответила ему взаимностью, и мальчик отправился на войну, где погиб, а девушка, поняв, что потеряла, бросилась со скалы в залив сразу после отцовских похорон.

Игорь не рискнул спросить, серьезная это баллада или шуточная. У ге­рманцев не поймешь.

- Двести третий, - задумчиво протянула Катька, - каким он будет?

Степка, отвернувшийся от иллюминатора, закатил глаза и, вытянув руки перед собой, загробным голосом провыл:

- Я ви-и-и-ижжу-у-у!.. Вот оно, наше будущее! Мы все найдем свое счастье - кто как его понимает! - он подмигнул и уже со смехом добавил: - Лично мы с Клотти поженимся; исполнится нам по шестнадцать - и сразу. Этого вполне хватит для счастья, а?

- Конечно, - девчонка обеими руками обняла Степку, устроив голову у него на плече.

- Я не понимаю, - серьезным тоном, но делая остальным таинственные зна­ки, объявил Борька, - ну как ты там у них живешь? Они же спят на лавках.

- Да, - удовлетворенно подтвердил ничуть не обидевшийся Зигфрид. Клотти на слова Борьки вообще внимания не обратила.

- Это мелочи, - отмахнулся Степка. - Кровать я могу и сам сколотить.

- За нарушение обычаев они тебе руки отрубят, - злорадно заявил Борька.

- Это у него личное, - так же злорадно заметил Зигфрид, - после соревно­ваний неделю назад. Он там тоже... спал, причем без лавки, а на пьедестале без него обошлись.

- Островок симпатичный! - заорал из кабины Женька. - Заходим?!

- Ты спрашиваешь или сообщаешь? - Игорь кинулся к иллюминатору. - Ага, сообщаешь... Эй, гулянка начинается!

3.

Тут, на семьсот километров северней станицы, снег шел капитально. Бы­ло около двенадцати градусов мороза, отличная новогодняя погодка, остро­вок завалило снегом по бедра, и мальчишки минут десять дружно махали лопатами из аварийки (пневмоподдува там не оказалось) под веселый писк из вертушки, где прочно обосновались девчонки. При этом сверху продолжало сыпать.

На расчищенном пятачке в несколько секунд выросла ярко-оранжевая "северянка", от входа в которую скоренько нарастили переходник к верто­лету, чтобы не носиться по снегу. Пока мальчишки занимались этим, девчон­ки раскочегарили внутри печку на сухом топливе и развесили по углам "комнаты" мощные лампы, после чего занялись продуктами, а парни принялись выгружать пиротехнику и натягивать вдоль стенок гирлянды - скоро палат­ку заливали струи и спирали разноцветного огня, казавшегося живым. Игорь вытащил из вертушки блок видеосвязи и стал настраиваться на Озерный.

До полуночи оставалось еще больше десяти часов, но и дел предстояло немало. Предпраздничный день вообще бывает всегда самым хлопотным, это закон.

Вскоре в палатке стало достаточно тепло (в том числе и от мягко пружинившего под ногами пола), а вот снаружи разыгралась самая настоящая метель - как раз такая, о которой Игорь мечтал, сидя в южной слякотности. Стенки палатки временами подрагивали. Девчонки что-то готовили со свире­пым видом, никого не подпуская близко и никому ничего не показывая и не объясняя. Озерный по всем ловившимся каналам транслировал концерты и ко­медии.

- Никаких новостей! - Женька плюхнулся в надувное кресло и несколько раз подпрыгнул. - Новость одна - Новый Год!

- Почему, - Игорь вдруг снова захандрил. - Есть еще одна... Светлана уе­хала и даже не сказал - куда... Так что зря мы с Войко хвостами трясли.

- Игорь, - Клотти, держа в руках какие-то пакетики, подошла к мальчишкам. Лицо у нее было серьезным. - Это ты зря. Совсем зря. Я ведь видела ее гла­за. Никуда она от тебя не денется, не захочет просто...

- Эх, если бы так! - по-прежнему не очень-то весело отозвался Игорь. - Дайте-ка мне гитару, что ли... - он принял инструмент, на миг уставился в потолок...

- Бледный свет луны паутинный - (1.)

Пламенеет вино в бокале.

Тень сгустилась в раме картинной.

Шум шагов в нарисованной зале.

Свет свечи колыхнулся резко.

Где-то дверь закрылась со стуком.

Я ловлю промельк властного жеста:

"Да подайте мне, сударь, руку!"

Пальцы тонкие скрыты перчаткой.

В волосах - бриллиантов слезы.

Нет улыбки. Губы - печатью.

И глаза - холодней мороза.

Звуки вальса в ночном кабинете.

Я совсем танцевать не умею...

Но вот этой, живущей в портрете,

Я ни в чем отказать не смею.

Но, лишь только наступит утро,

На мою ладонь обопрется,

Поглядит жестоко и мудро -

И в свой зал дотемна вернется...

 

1. Стихи автора книги.

 

... - Признайся, что сам написал, - после короткой тишины негромко сказал Борька. Игорь, похлопав по корпусу гитары ладонью, покачал головой

- Нет... Это старые стихи. Я не знаю, кто автор...

- Дай-ка, - Степка забрал у Игоря гитару. - Все-таки праздник, хватит уж грустить-то!

- Ага, спой! - оживилась Клотти. - Он столько старых песен знает, даже в информатории их нет!

- Спою, спою, - пообещал Степка, налаживая струны. - Это новогодняя что ни на есть!

Наша елка вся в огнях! (1.)

К нам на вечер приглашаем.

Новый Год уже в дверях.

Мы сейчас его встречаем! Запоминайте припев, ну, потом подпоете!

Наступает Новый Год!

Вот уж близко

дней веселых хоровод,

Дней подарков и хлопот!

Закружит веселье нас!

Выходи и ты смелее!

Пусть танцуем мы не вальс

- Это только веселее! - припев, который в самом деле легко запомнился, подхватили все вместе, а потом Степка опять пел один:

- В новогодний лес пойдем -

Там, где ели держат небо!

Всех влюбленных мы берем -

Неужели ты там не был?!

Наш российский Дед Мороз

Очень щедрый на подарки -

Из алмазов ставит арки,

Жемчугов сугроб нанес!

Снег пушистый за окном

Утром станет прошлогодним...

Так танцуй и пой сегодня -

Будь же счастлив завтра днем!

1. Стихи В.Верещагиной.

 

- А пошли в хоккей сыграем? - спросил Степка, хлопком ладони глуша стру­ны.

4.

Снег продолжал идти, но за мыском в полусотне метров от палатки удалось найти место, где быстренько очистили лед и с удовольствием при­нялись гонять тут же вырезанную из него шайбу. Задумчивое настроение ис­чезло, то и дело кто-нибудь падал, что увеличивало общую суматоху и весе­лье.

- Промокнете же! ~ время от времени кричал из палатки кто-нибудь из девчонок. Потом - махал рукой и нырял обратно. Когда ледяная шайба почти ра­стаяла, Игорь предложил искупаться, но его не поддержали, и вся компания - действительно мокрая с головы до ног - ввалилась в палатку.

- Лу-жи-и!.. - исторгла трагический вопль Лизка. - С вас течет! Переоде­вайтесь!

- Сейчас переоденемся, - пообещал Борька. - Между прочим, ветер еще сильней становится.

- А нам по фигу, - Женька вылезал из ветровки, которую предусмотрительно одел на свитер. Ему повезло больше остальных - свитер остался сухим.

- Я-то думал, мы будем цивилизованно встречать Новый Год у Игоря, - не­довольно сказал Зигфрид. - А тут заснеженный остров. С меня и прошлого Нового Года хватило.

- А что с прошлым Новым Годом? - Игорь, подойдя к печке, протянул к ней руки.

- Мы его встречали на Пограничной реке, - пояснил Зигфрид. - Было минус тридцать семь и ветер с севера, а у нас сломался вездеход. Пришлось раз­бивать лагерь ночью и все поморозились.

- А мы их выручали, - дополнил Борька. - Тот еще был поход... убиться!.. А кто там будет воду вытирать?

- Мальчишки, - распорядилась Катька, - в желтой сумке - хорошее вино, тащите.

Женька влез в указанную сумку и достал одну за другой четыре тяжелых пирамидальных бутылки муската.

- Ого! Неужели с Земли?!

- Не-а, - Игорь принял одну бутылку, перевернул и чиркнул пальцем по вы­давленному на толстом днище коду. - Компания Кларион Лимитед, вывезено с плантаций на Кенх.

- Кенх - это вроде бы планета-колония поларианцев, - вспомнил Зигрфид.

- Двояк по экономике, - вздохнула Катька, ухитряясь отобрать сразу все бутылки. - Англосаксонская Кларион Лимитед контролирует всю внешнюю тор­говлю Кенх... Мы специально с Лизкой в космопортовский магазин Озерного летали, там без пошлин.

- А время-то идет, - заметил Степка, посмотрев на комбрас. - У меня в голове все поперепуталось: столичное время, местное, земное... Когда встре­чаем-то?!

- Да чему тут путаться, - хмыкнул Игорь, - встречают всегда по тому ме­сту, где живут.

- Ну, в мое... короче, я видел и по-другому, - возразил Степка. - Кое-кто аж три раза ухитрялся встретить: по Гринвичу, по Москве и по местному.

- А с какой стати по Москве и по Гринвичу? - удивился Женька. Степка бы­стро и правдиво пояснил:

- Историческая реконструкция.

- А... Ну, у нас-то еще шесть с лишним часов.

- Если вам нечем заняться, - вкрадчиво вмешалась Катька, - то режьте печенку.

- Свежая, только вчера из иррузайца вырезали,- добавил Зигфрид и захохо­тал, когда Лизка изобразила, что ее тошнит, а потом заорал:

- Эх, гулял я в поле и косой махал - (1.)

Нэйкельского десантника на части порубал!

Таким я уродился, таким я и помру,

А всех Чужих поганых в порошок сотру!

Я вчера для бодрости сторков веселил -

Бросил в них ботинок, сорок штук убил!

Крысу я поймал, съесть хотел - кусается,

Лучше с ней пойдем и загрызем джаггайца!

- Это что такое? - насторожился Степка. Зигфрид ответил беспечно:

- Так, фольклор Первой Галактической.

- Не, по-моему, это раньше было, - задумчиво покачал головой Степка, - то­лько не про нэйкельцев со сторками...

- Да какая разница, - отмахнулся германец...

...После этой вспышки шума стало почти тихо. Из четырех светильни­ков погасили три - один оставили, потому что Катька неугомонно возилась у плиты, добавляя полстолько того, четверть столько этого, щепотку такого дольку эдакого... Остальные девчонки успокоились - все уже было фактиче­ски готово. Стерео продолжало работать, но его толком не смотрели - прев­ратив кресла в один общий диван (точней - просто выросшую из пола спин­ку), валялись возле нее, как котики на лежбище Командорской Косы, слушая, как за стенками палатки воет уже настоящая метель.

- А вдруг это на несколько дней? - загробным голосом спросил Женька.

- Ну и фик с ним, - решительно отозвалась Лизка, - у нас еды полно, а по­том откопаемся.

- А помните, как летом... - начала Катька, после чего обстановка на время оживилась за счет воспоминаний. Итог им подвел Борька:

- Все это в прошлом. Впереди - новая жизнь.

- Целая планета, - дополнил Женька. Игорь, положив ногу на ногу, возразил:

 

1. Переделка песенного текста рок-группы "Коловрат".

 

- Не будет у вас целой планеты, пока население не вырастет. Вам людей не хватает. И до тех пор власть наша останется чисто номинальной.

- Умный ты, - вздохнула Клотти, устроившись под боком у Степки. - Тебе бы надо генерал-губернатором быть.

- А то он про все это не знает, - проворчал Игорь, с легким стыдом вспо­мнив свои попытки советовать Довженко-Змаю. Впрочем - не такие уж и бес­толковые... - Откуда он людей возьмет - родит?! У него дел и так хватает! Мы ему с нашей экспедицией свинью подложили - столько всего понаоткрывали, для экономики - рай, а разрабатывать и осваивать не с кем.

- А Объединенная Космическая Компания ему палки в колеса ставит, - воз­мущенно вспомнил Женька. - Налетчики... Явятся, похватают верхушки, да еще местных против себя восстановят, а потом крик поднимают - де-"местные жители нас не хо­тят из-за реакционно-феодальной политики генерал-губернатора!"!

- Предыдущий генерал-губернатор, Моховой, был снят за то, что не уделял внимания границе, - вспомнил Борька. - Скандальная была история, я хоть и мелкий тогда был, а помню. А у Довженко-Змая проблемы из-за того, что он границе слишком МНОГО внимания уделяет. Ну и жизнь.

- Хватит о политике, - Катька уселась, наконец, скрестив ноги, рядом с Борисом. - Давайте про Новый Год.

- В нем политика займет достойное место, - серьезно заверил Борька.

В результате общий разговор распался по половому признаку. Мальчишки заговорили о чемпионате по лапте, девчонки - о мехах, которые привозят вабиска-охотники из княжества Кесьан за северными отрогами Второго Меридиана и модных зимних "бесформенках", который из них шьют в мастерской Соколова в Озерном. Печка рубиново светила в темноте, придавая всей обс­тановке некий интимный уют.

- Предлагаю сыграть в карты, - подал идею Зигфрид.

- И отключите связь, - попросила Катька, - ближе к полуночи врубим... Карты у кого?

- Знаете анекдот про парня из администрации уезда? - Женька полез в су­мку.- Отец рассказывал... Ну вот. Нанимает он парня - по своему, пожарному про­филю... Нанял. Первый месяц, подходит срок жалованья - парень этот не при­ходит. Второй, третий - не приходит! На четвертый отец с ним связывается:

"Ты за жалованьем-то прилетай!" А тот удивляется: "За жалованьем?! А я-то думал - эрпэпэ дали, ну и зарабатывай по возможности..."

- Это не анекдот, - возразил Зигфрид. - Почти все служащие трясут вабиска сверх всякой меры.

- Ну, они собранное не себе в карманы кладут, - заметил Борька. - В очко играем?.. Незапланированное оборудование с неба не падает.

- Почему, падает иногда, если посадочной площадки нет, - серьезно заметил. Игорь.

Какое-то время все молча прикупали и объявлялись. Лизка жизнеутвер­ждающе мурлыкала новогоднюю песенку. Степка заставлял карты перескакивать из ладони в ладонь и бегать по руке (Игорь вспомнил: он рассказывал, что в их интернате был мальчишка, который научил остальных таким фокусам, а позднее погиб на Ставрополье). Играли по мелочи - пятаками и трюнделями, просто чтобы обозначить ставки, но игра никого особенно не увлекла и вс­коре карты побросали. Лениво валяться на мягком, негромко разговаривать ни о чем или просто молчать, оказалось привлекательней. По временам: начи­нала пощелкивать система принудительной вентиляции - похоже, палатку за­несло-таки с верхом.

Игорь и сам не заметил, как заснул, сунув руки в карманы спортивных штанов. Причем спал он гораздо крепче, чем ночью (очевидно, сказалось от­сутствие переживаний и хорошее настроение) - проснулся под общий смех от того, что кто-то из девчонок аккуратно рисовал ему на лбу маркером "третий глаз". Проснувшись окончательно, Игорь понял, что это и правда вы­глядело смешно - во сне он вытащил руки из карманов и сложил их на животе, а подбородок упёр в грудь, из-за чего стал очень похож на уцелев­шие после Третьей мировой, Безвременья и Серых Войн статуи среди разва­лин буддистских храмов Юго-Восточной территории.

- Шутники, -- проворчал Игорь, отбирая маркер и садясь прямо.

- Скоро десять, а ты все дрыхнешь и дрыхнешь! - засмеялся Женька.

- Десять?! - Игорь посмотрел на комбрас. - Ого, вот это я дал!

- Да мы почти все спали, - пояснил Степка. - Еще немного - и новый год встречало бы сонное царство.

Транслировался последний в этом году концерт, состоящий исключите­льно из новогодних песен. В концерт то и дело вклинивалась станция пла­вучего города - очевидно, Вольный дрейфовал или передвигался к берегам материка. Игорь - селекционировал канал Озерного. Все находились в нервно-приподнятом состоянии, которое сопровождает ожидание близкого праздника.

Потом качал, снова неожиданно потерялся и, пока Игорь настраивал его за­ново, Борька дотянулся до гитары - и в палатке прозвучала не совсем но­вогодняя печальная местная песня...

- Весенней порой предрассветною. (1.)

Когда сосны еще клонит ко сну,

Глухарь поет свою песню заветную,

Непонятную песнь про весну...

Слушал мальчик его - а под соснами

Лесом ползало эхо молвы,

Что опасность приносится веснами...

Он не слышал щелчка тетивы.

Просто небо качнулось и треснуло,

На куски разлетелось все,

Рассыпая в долины окрестные

Голубые осколки озер.

Эхо крика меж мягкими лапами

Убежало, гуляв полдня.

(Гухх качнул головой мохнатою -

И вабиска унес в березняк).

Болт ударил снизу и сбоку.

Закружилось вдруг колесом

Густо-синее небо глубокое,

Рассыпаясь средь черных лесов.

Попытался шагнуть.

Ну где там...

(А ведь было совсем легко.)

Под пологом разлапистых веток

Рухнул - молча, на месте, столбом.

Падал, падал. Падал. Долго...

(В горле кровь - как неслышный крик.)

Вот и все.

А за дальними елками

Продолжали петь глухари.

 

1. Переделка стихотворения В.Крапивина.

 

- Это правда было, - сказал Женька, видя, что Игорь, Степка, Зигфрид и Клотти.молчат вопросительно. - Когда мы только сюда переселились, вес­ной, недалеко от Водопадного Нагорья... Парня звали Сашка Тропкин... Ну, Игорь, включай там что повеселее!

Палатку снова заполнила веселая музыка. Мальчишки, готовясь к салю­ту, стали распаковывать пиротехнику.

- Надо откапываться, - сообщил Игорь, влезая в ботинки на меху и куртку.

- Кто со мной?

- Пошли, - Борька подхватил вторую лопату. Мальчишки исчезли в тоннеле, и через пять, не больше, минут со стороны вертолета донесся их крик:

- Эй, идите сюда!

- Скорее давайте!

На ходу обуваясь и натягивая куртки, все ломанулись в переходник и через освобожденную дверь вертушки повыскакивали на снег.

Ветер и метель улеглись полностью. Всё кругом занесло белым. Мороз усилился, воду у берега схватила льдом. От света Адаманта на успокоившей­ся поверхности мелко дрожали блики. Мохнатые звезды шевелились в холод­ном ночном небе, а на севере у горизонта переливался хрусткий радужный занавес Северного Сияния, крайне редкого в этих местах. От красоты, откры­вшейся глазам нашей восьмерки, нефигурально захватило дух.

- Вот это новогодняя ночь, - удовлетворенно заметил Зигфрид. - Смотрите терминал! А вон корабль возле него, вон, смотрите!

- Ага, вижу! - подпрыгнула в снегу Клотти. Остальные - даже Игорь - как ни старались, не смогли различить возле алой звездочки огонек корабля. - Когда-нибудь я буду водить такие!

- Девчонка-пилот? - не то усмехнулся, не то ужаснулся Борька. А Игорь огорошил, как ему казалось;

- Тебя в Гагарин не возьмут.

- А я знаю, - спокойно ответила германка. - Я пойду в космофлот какой-нибудь компании. Русской Колониальной, например.

- Консервы возить, - фыркнул Женька. Клотти пожала плечами:

- Ну и что? Консервы в контейнерах. А я - в пилотской рубке. Завидуйте все. И не говорите мне, что не бывает женщин-пилотов.

- Ну вообще-то бывают, - согласился Игорь. - Мало, но есть.

- А холодно, - поежился Степка. - Вон та - что за звезда?

- Эпсилон Оленя и звезды-спутники, - пояснил Борька. - Огненный Венец, как их тут у нас называют.

- Красиво, - Степка обнял Клотти. - И похоже... С Земли их не видно, ка­жется.

- Пошли, правда холодно, - Лизка, прижимавшаяся к Женьке, тоже покрутила плечами. - И Северное Сияние погасло... Пошли, пошли!

Почти все вернулись внутрь. Но Игорь еще какое-то время стоял, то разгребая снег незашнурованным ботинком, то поглядывая на небо. Вдали - очень-очень далеко - лежали на нем отсветы Прибоя, а где-то на побережье горел костер. Неужели кому-то еще пришла в голову фантазия отмечать Новый Год "на природе"?

Игорь вдруг почувствовал, что у него намокли глаза. Непривычно и, по­жалуй, стыдно... но никто же не видит.

- Мам, пап, здравствуйте, - сказал он, глядя на звезды. Коротко вздохнул. - У меня все ничего, все нормально... только я хотел бы увидеть вас...

Он закрыл глаза и вспомнил зал и разрезанное яблоко в руке препо­давателя аутотренинга...

"Круг - символ круга, который описывает над нашими головами Солнце.

Пятиконечный крест в сердцевине разрезанного пополам ябло­ка - означает основные положения солнца на севере, в древнем Туле, откуда вышли наши предки после Великого Потопа.

Разрезанное яблоко - пятиконечный крест в круге. Символ вечно­сти.

Когда вы, мальчики, увидите в разрезанном яблоке весь наш мир - мы продолжим занятия. Смотрите. И помните: ничто не уходит в никуда и не по­является из ниоткуда."

Игорь поднял руку и быстро начертил на фоне звезд три руны - "руны волшбы." Серебристый след пальца на миг обрисовал их в небе, потом - растаял, мерцая, как след частицы на экране осциллографа.

Стало намного легче. Игорь прикрыл глаза вновь, потом открыл их. Нет, надо браться за дело. Сразу после праздника. Иначе никакой аутотрен­инг не поможет...

...- Где ты там ходишь?! - встретил Борька друга. - Садись, уже скоро!

В самом деле - Новый Год накатывался с неотвратимостью прилива. Де­вчонки начали расставлять блюда на разложенном мальчишками столе, туда же водрузили бутылки, кто-то искал стаканы. Зажгли все лампы. Женька уве­личил громкость - как раз навали показывать картинки Земли - Аркаим, па­мятник воинам России, елка на Сенатской площади, флаг над императорским Зимним Дворцом в Великом Новгороде... Все замерли, только Степка поспешно разли­вал вино - на экране появилась запись обретения Его Императоре кого Ве­личества. Знакомые и вообще-то дежурные слова зазвучали в палатке, но их все равно слушали внимательно - за ними слышалась искренняя гордость монарха своими подданными. И, когда прозвучали последние слова, традици­онные слова - "храни нас наша вера, будьте счастливы, друзья!" - Игорь пружинисто встал и чистым голосом запел, опережая хор не экране:

- Рощ березовых нежные краски, (1.)

Синь озер, журавлиный полет -

Как прекрасно, что это не сказка!

После сумрака будет восход! - и остальные, тоже вставая, подхватили:

- Из венца Побеждающей Девы

Ты упала на землю для нас,

Ты чиста среди грязи и гнева,

О Россия - небесный алмаз!..

...- Три! Два! Один!.. С Но-вым Го-до-о-ом!

 

1. Стихи М. Струковой.

5.

Две из четырех бутылок "уговорили" очень быстро за каких-то полчаса

- получилось по два стаканчика на человека. Все пришли - не от вина, а от общего настроения - в расслабленное состояние и валялись на "диване". По­том как-то вяло пошли запускать фейерверк, но когда первые ракеты, взмыв на разную высоту, брызнули разноцветным пламенем, началось оживление с воплями и прыжками, тут же перешедшими в перебрасывание снежками. Впрочем, Женька в снежки играть не пожелал, а запускал новые и новые ракеты. Так это Игорю и запомнилось - они перебрасываются снежками под разноцветным сиянием, льющимся с небес, и Катька кричит, заливаясь смехом: "С тобой не­интересно, Игорь, ты все время попадаешь!" Кажется, он и правда попадал ча­ще остальных, но дело было не в этом, а в том, как здорово, спеша, уворчиваться от чужих снежков, нагибаться, подхватывать слишком сухой, рассыпа­ющийся снег, лепить из него плотный комок, бросать, снова уворачиваться...

...Падающей звездой догорела последняя ракета. Восемь человек на ис­топтанном снегу все еще смотрели в небо.

- Новый Год, - задумчиво сказала Клотти. - Пошли внутрь, я опять есть хо­чу.

В палатке снова пришлось переодеваться и рассаживаться у стола, на котором еще стояло полно всего и не все еще остыло. Игорь навалился на отбивные, делая из них бутерброды - один кусок хлеба, ломоть мяса, второй кусок - и зелень. Одновременно он наворачивал салат с местными крабами и горошком, неэстетично облизывая ложку. Кое-кто уже отвалился от стола, а Катька с Борькой пели новогоднею песенку - простенькую, о снеге и о том, как здорово, что на свете есть зима.

- Очень неплохо, - заметил Зигфрид, когда они допели. - Но у меня полу­чится лучше. Вот, послушайте...

- Погоди, погоди, - вдруг перебил его Женька, сидевший ближе всех к экра­ну. - Тут что-то с аппаратом.

- Да ну и выключи его вообще, - нетерпеливо посоветовала Лизка.

- Стой, стой! - Игорь оторвался от салата и почти прыгнул к экрану. - Это не неполадки... это кто-то нас вызвать пытается! Ну-к...

Он быстро переключил режимы. Экран "поплыл", изображения, то становясь моноплоскостными, то вновь обретая объем, сменяли друг друга; на какой-то миг появилось лицо херцога фон Брахтера с шевелящимися губами, в про­филь... но в следующую секунду возникло отчетливое лицо молодого парня в форме охраны латифундии Довженко-Змая - секунду он смотрел в глаза Иго­ря, потом отвернулся (Игорь узнал мелькнувший кабинет генерал-губернато­ра во дворце Озерного - ничем не украшенный, но с людьми, сидящими у кру­глого стола со множеством работающих компьютеров) и закричал:

- Сергей Константинович, вот он!

- Интересно, - признал Игорь, недоумевающе покосившись на друзей, но тут же вновь повернулся к экрану - на него смотрел генерал-губернатор, и ли­цо Довженко-Змая было недовольным, обрадованным и озабоченным.

- Ну наконец-то! - выдохнул он.

- С Новым Годом, - поприветствовал его Игорь. Генерал-губернатор посмот­рел дикими глазами, пошевелил губами и спросил:

- Ты где?! Тебя уже три часа ищут!

- Я? - удивление Игоря росло. - Вообще-то я отмечаю...

- Ты что, не читал последних сообщений?! - выкрикнул генерал-губернатор.

- Ну... - Игорь подумал, что он не только последних сообщений не читал он уже двое суток не разбирал почту. - Нет.

- Кретин, - обреченно произнес Довженко-Змай. - Ты что, считаешь себя в отпуске?!

- Да, - честно ответил Игорь.

- Где ты находишься, саботажник?! - взревел генерал-губернатор. Бросил взгляд куда-то вбок. - А, вижу пеленг...

- По нам сейчас выпустят ракету?- осведомился Игорь.

- А, так ты там со всей своей бандой?! Ты мне срочно нужен, понял?

- Нет, - с определенным садизмом отозвался Игорь. - Я свое дело сделал - что еще?

- Ты смотрел карты, которые я тебе прислал?

- Листал, - признался Игорь. Видно было, что Довженко-Змай тяжело пере­вел дух, потом почти въехал в экран:

- Слушай внимательно. Очень внимательно. И делай выводы, как ты это уме­ешь. Через двое суток в Озерном начнут приземляться катера с переселен­ческих кораблей "Слейпнир", "Пегас" и "Беллерофонт". Двадцать пять тысяч - слышишь, двадцать пять! - переселенцев из Забайкалья и с Балкан. Семнад­цать тысяч из них определенно ориентированы отправиться к Третьему Меридиану, к твоим Зубастым Горам!

- Иррузаю и Аллогуну конец, - вырвалось у Игоря. - Это перережет им глотку... но... двадцать пять тысяч!

- Именно поэтому мне нужен ты! Мне нужен порученец, на которого я смогу возложить ответственность за работу с переселенцами на новых землях. Это минимум две новых губернии, а у меня даже - людей на должность губер­наторов нет! У меня всего трое капитанов, а нужно шестеро минимум! Игорь, - генерал-губернатор покачал головой, - если ты не согласишься, то я тебя просто мобилизую.

- А ни фига подобного, - ответил Игорь, чувствуя, как охватывает его бешеная радость, - мне до совершеннолетия еще почти три месяца, по-вашему, по-здешнему - пять. Я вообще могу тут лечь и лежать до конца зимы. Хоро­шая компания и продуктов хватает. А ты мне что предлагаешь - снова шею ломать? Согласен, конечно.

- Сможешь к полудню быть тут, у меня? - быстро спросил генерал-губерна­тор, делая какой-то жест назад.

- Буду, - Игорь хотел спросить, когда ожидается начало переселения, но Довженко-Змай уже выключился.

- С Новым Годом, - поздравил Игорь экран. И повернулся к остальным: - Так. Где-то в вертушке есть снегоход. Мне надо в Прибой.

- Попраздновали, - объявил Женька, вставая. - Пойду готовиться к взлету.

"А ведь теперь действительно - с праздником!" - подумал Игорь ве­село.

ИНТЕРЛЮДИЯ: ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЬ (1.)

"Уходить отсюда глупо - дальше лишь пески и горы," -

Говорили, я и верил: такова моя судьба -

Запасать зерно в амбарах, скот пасти, чинить заборы

В деревушке, за которой обрывается тропа.

 

Но внезапно я услышал голос внятный и певучий,