Выход на траншейную ул

Мальчишка начал подниматься вверх.

Он дошел до половины лестницы, когда услышал сверху мелодичные щелч­ки струн - протяжные и набегающие друг на друга. Кто-то вроде бы и прос­то так, но очень умело перебирал их. А потом Игорь - он остановился, дер­жась рукой за перила и подняв голову - услышал негромкий, но ясный девчо­ночий голос...

- Как забуду? Он вышел, шатаясь, (1.)

Искривился мучительно рот...

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру."

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: "Не стой на ветру."

 

1. Стихи А.Ахматовой.

 

- Кто там поет? - спросил Игорь с интересом. Гитара не умолкла, и не­видимая девчонка полюбопытствовала в ответ;

- А кто там сидит?

- Я, - хмыкнул Игорь.

- Ага, - глубокомысленно уточнила девчонка. - А ты что, заблудился?

- Почти, - согласился Игорь.

- На футбол, - определила девчонка. Все это время она продолжала играть на гитаре. - Тогда поднимайся и проходи тут, напрямую. Если хочешь, захо­ди к нам, все сели стерео смотреть, прямой репортаж.

- А ты что же? - удивился Игорь.

- А я не люблю футбол, - отозвалась девчонка. - Ну что, пойдешь к нам смотреть?

- Слушай, - неожиданно для самого себя попросил Игорь, - а сыграй мне еще.

- Тебе? - насмешливо поинтересовалась девчонка.

- Ну... не мне. Просто сыграй. Сыграешь?

- Слушай, - и мальчишка опустился на лестницу. - Что тебе?

- Что сама захочешь, - он прислонился спиной и затылком к одной из лест­ничных балясин.

И гитара зазвучала над его головой. Девчонка не пела, она просто иг­рала - Игорь сразу узнал классическую и очень красивую композицию жив­шего на рубеже XX и XXI веков Алхунова, который потом был командиром од­ного из сибирских отрядов "РА" и пропал без вести во время Серых Войн. Когда мелодия закончилась, он попросил;

- Еще, если можно.

Она сыграла еще, а потом спела по-французски старую балладу. И еще сыграла и спела...

...Похолодало - свежесть ощутимо разлилась в воздухе, звезды прос­тупили четче, уже не размытыми пятнами, а острыми, угловатыми кристаллами, шевелившими острыми гранями. Прикрыв глаза, Игорь слушал гитару и голос девчонки, когда на комбрасе образовался Женька.

- Ты где?! - возмущенно завопил хавбек команды Черноречья. - Ты почему не пришел?! - Женька размазывал пот по лицу подолом футболки. - У нас один-ноль в нашу, ты где сидишь, стерео смотришь, что ли?!

- Извини, я не заметил... э... - Игорь растерялся, сам не зная, чего он не заметил.

- Да ну тебя, - расстроено сказал Женька и отключился.

Странно. Игорь не рассердился и не сконфузился. Девчонка наверху спросила, и в голосе ее было огорчение:

- Ты уходишь?

- Нет, - отозвался Игорь. - Спой еще, а?..

...- На Сумерле, в бурной, дикой, удивительной стране, (1.)

Я и ты, обнявшись крепко, рады бешеной весне.

Здесь весна приходит сразу, не томя озябших душ, -

В два-три дня установляя благодать, тепло и сушь.

Здесь в реках и водопадах, словно взрывом, сносит лед,

Синим пламенем разлива в скалы дышащие бьет.

Здесь ручьи несутся шумно, ошалев от пестроты;

Почки лопаются звонко, загораются цветы.

Если крикнешь - эхо скачет, словно лошади в бою;

Если слушаешь и смотришь - видишь ты, что ты в раю.

Здесь людей ты встретишь новых, с сердцем честным и прямым,

С дружбой верною и вечной, с взглядом твердым и простым.

Если хочешь быть убийцей - полюби и измени;

Если ищешь себе друга - просто руку протяни.

Если хочешь сердце бросить в увлекающую высь -

Ты глазам лучисто-серым покорись и улыбнись... Что ты молчишь? Внизу-у!..

 

1. Переделка стихотворения А.Грина.

 

- Нет, ничего, - Игорь улыбнулся. - Ты здорово поешь и играешь. Наверху засмеялись.

- У тебя, наверное, железные пальцы, - Игорь всмотрелся, вдруг с удивлени­ем поняв, что уже светает, но не увидел никого, а подниматься наверх поче­му-то не хоте лось. Может быть - чтобы не рухнуло странное очарование? - Ты не устала играть? Ночь-то кончилась...

- В самом деле? Дома, наверное, решили, что я заночевала у подружки... Да, светает, я тебя вижу!

- А я тебя нет, - признался Игорь, всматриваясь в ровные заросли подстри­женных кустов. - Как тебя зовут? - он поднялся на ноги.

- Я же не спрашиваю, как зовут тебя, - весело ответила девчонка.- Пусть так и будет. Без имен и даже без моего лица... Мне пора домой.

- Подожди! - Игорь в несколько прыжков взлетел вверх по лестнице, но ус­лышал только смех. За кустами стоял самый обыкновенный дом. Большая овчар­ка, лежа на крыльце, лениво поглядывала на появившегося из-под обрыва мальчишку в дорогих лайковой куртке, джинсах и спортивных туфлях, который со смешным изумлением озирался вокруг.

Вот черт! Игорь внезапно рассмеялся, потряс головой. Он даже не может точно сказать, из этого ли дома девчонка пела ему всю ночь напролет! Все еще смеясь, мальчишка выбрался в узкий проулок и вышел по нему на Тран­шейную - пустынную, тихую и прохладную. Было около шести утра.

"Надо найти ребят и извиниться перед ними, - решил он. - Но черт возьми, какая странная и интересная ночь! Если бы не обычность обстановки - я бы решил, что попал в прокол, и мне поет рейнджерская девчонка, какая-нибудь принцесса..." Он повторил запомнившиеся строчки из последней песни и вздохнул со странным ощущением вдруг охватившего его счастья - беспри­чинного и полного. Словно ему твердо было обещано что-то большое и прек­расное...

Вот в этот момент Игорь и ощутил взгляд. Не враждебный, нет - оцени­вающий, хорошо знакомый. Так смотрят друг на друга мальчишки, когда еще не ясно, кто перед тобой: враг, свой или просто посторонний.

Он оглянулся. Его догонял серебристый "насад" с прозрачным верхом - Игорь узнал порученца или адъютанта штабс-капитана Дергачева, которого видел во время памятного визита с генерал-губернатором. Тимка его звали, а фамилия не фигурировала.

Игорь поднял руку, и "насад" плавно остановился, чуть опустившись к дороге. Правая дверь откинулась. Тимка смотрел из машины спокойно и нелю­бопытно, но Игорь мог поклясться - секунду назад его разглядывали с лю­бопытством, да еще каким!

- Послушай, - сказал он, наклоняясь, - привет... - Тимка кивнул. - Дове­зи до ближайшей - не знаю, гостиницы, пансиона... я не знаю, где поспать можно и связь есть.

Тимка на миг бросил взгляд вперед по улице - Игорь знал, куда он смотрит. На кабинку информатория рядом с остановкой струнника, до которых оставалось шагов сто, не больше. Потом кивнул:

- Да, конечно... Тут рядом есть постоялый двор "Катящееся колесо", но там постоянный шум. А подальше - пансионат "Дом", там дороже, но тихо и семей­ная кухня. Ну и наконец, - он оставался совершенно серьезным, - можно отправиться в центр, в "Асторию". Я все равно еду мимо.

- "Астория" для меня слишком чопорно, - ответил Игорь. - Мне бы в "Дом", если можно. Люблю домашнюю кухню.

Тимка сделал приглашающий жест и стронул машину с места, одновре­менно левой рукой придержав установленный на заднем сиденье мощнейший полевой лазектор. (1.) Потом закинул его курткой, почти такой же, как у Иго­ря. И очень небрежно, словно специально показал его.

- Футбол смотрел? - неожиданно спросил Тимка.

- Нет, - покачал головой Игорь. "Насад" свернул на широкую магистраль и резко набрал скорость.

- Ты ведь в Черноречье живешь? Ваши выиграли.

- Ты был на игре?

- Таблицу смотрел минут двадцать назад. В газете.

- "3емля и воля"? - поинтересовался Игорь со смешком.

- Нет, - тоже улыбнулся Тимка. - "Крепость", "официоз", как его "3емля и воля" как раз и называет... Ты, кстати, знаешь, что на Сумерле выходит двес­ти шестьдесят одна газета и шесть журналов?

- Не знаю, - покачал головой Игорь. И боковым зрением заметил, что Тимка массирует рубец у правого крыла носа.

Псевдокилоидную ткань, остающуюся после сложной и болезненной опера­ции калькирования личности в течение двух-шести часов. В зависимости от индивидуальной реакции организма.

 

1.Локатор, позволяющий засекать на поле боя малоразмерные и маскирующи­еся различными способами цели (в нашей реальности не существует.)

 

3.

- Внимание, кормовой блистер! Огонь против хода! Игорь, ты как?!

Ревякин орал так, что связь фонила. Игорь, наклонившись над ящиком, готовил кассету для съемки. Катюха вертела объективом мощного длиннофоку­сного аппарата. Борька, выставив в шарнир ствол ГАПа, стрелял длинными оче­редями по кружащим снаружи здоровенным птицам, упорно и бесстрашно атако­вавшим винты и остекление дирижабля.

Подобные нападения в последнее время стали в порядке вещей. Словно предчувствуя скорый конец, иррузайцы организовывали одно нападение живот­ных за другим. Не проходило и дня, чтобы по нескольку раз не атаковались разведпартии Муромцева. Евгеньев со своим конвертопланом и дирижабль Ревякина - зачастую с Игорем и его друзьями на борту - почти постоянно на­ходились в воздухе: оказывали экстренную помощь, бомбили и тоже вели раз­ведку.

- Отстали, - Борька выдернул ГАП из шарнира и ногой отодвинул расстре­лянный барабан. Потормошил Катьку - та улыбнулась и вытерла пот с натер­того нарамником лба:

- Готовы снимки.

- Ладно, пошли, чаю долбанем, - Игорь подскочил и, ухватившись за края лю­ка, выбрался наружу. За ним выбрались Катька и Борька - как раз в тот мо­мент, когда с балкона вошли Женька и Лиза. Женька нес "булат" и что-то го­ворил, смеясь, Лизке, которая подкидывала в руке гранатомет.

- Ну и карусель была! - весело крикнул он, увидев остальных. - Я восемь штук сбил! Хорошо, что они никаких бомб в когтях не таскают!

- Накаркаешь, - проворчал Игорь. - Ух, я голодный!

Они, весело переговариваясь, вошли в жилой отсек, где Степка поспешно выключил связь и вскочил.

- Опять с Клотти трепался, - сказал Женька, ставя винтовку к кровати и плюхаясь на одеяло. - Уф.

- Не с Клотти, а с Зигом, - быстро возразил Стёпка. - Он сказал, что у них вдоль рек иррузайцы прорываются, стычки идут.

- Надо бы слетать, а? - с надеждой спросил Борька. - А то скоро в школу.

- Не сейчас, - отрезал Игорь, - сначала в лагерь... Где чай?

* * *

Временный лагерь находился рядом с городом Рейнджеров - Драганов сдержал свое обещание предоставить территорию базы, а его люди из экспе­диции охотно оказывали разведчикам посильную помощь.

Выстроенная тут причальная вышка не имела автоматического подъем­ника, приходилось спускаться по приваренной лестнице. Опередив остальных, Игорь прошел к штабному модулю, над входом в который висел флаг экспеди­ции.

Внутри на раздвинутом столе на боку лежал Файт. Морда у параволка была скорбная, хотя кто-то из разведчиков чесал ему нос. Бедро штабс-капитана было распластано и растянуто крючками, и из разреза немолодой флегматичный господин извлекал пинцетом осколки камня. По углам за ком­пьютерами перекликались операторы, на подоконнике кто-то разместил полевую лабораторию, на другом женщина вдумчиво снаряжала магазины, складывая снаряженные в коробку из-под сухарей.

- Это что такое?! - изумился Игорь. - Господин штабс-капитан?!.

Параволк ответил замученным взглядом. Тот, кто чесал ему нос, пояс­нил:

- Ранили стрелой. Наконечник ударился в кость и разломился.

- Кто ж поднял руку? - Игорь погладил жесткую шерсть на загривке Файта.

- Погрррраничники! - рыкнул тот. - Заканчивайте. Скоррее.

- Тебе все равно еще до вечера лежать, - невозмутимо объявил врач, спри­нцуя рану. Файт тяжело вздохнул и закрыл глаза.

Игорь прошелся у компьютеров, взял готовую карту, посмотрел. В окно было видно, как возле небольшой вертушки хохочут, разговаривают и опять хохочут несколько человек. Игорь прислушался и улыбнулся.

-...мрачный такой! И по сторонам оглядывается: "А где тут у вас сортир?" Я ему говорю: "Да в чем проблема, счас сделаем!"

- Погоди-погоди, и он что, прямо в нору?!

- В том-то и дело! А оттуда кээээк...

Вникнуть в рассказ Игорь-таки не успел - вошедший старший четвер­той группы обменялся с ним рукопожатием и объявил:

- Удачно, что вы тут. Мы вчера перебили на стоянке их отряд и захватили офицера. Хотели его отправить на станицу, но, может, сами допросите?

- Да, конечно, - Игорь отложил карту и обнаружил под нею коробочку с ди­ском. Это была классическая музыка для струнных в гитарной обработке - старинные исполнители в интерпретации Полины Дашковой, какой-то местной.

- Это чей диск? - поинтересовался он. - Я возьму послушать, люблю гитару

- Мой, бери, - не оборачиваясь, ответил один из операторов.

Игорь сунул диск в карман и вышел следом за старшим 4-й...

... - А ну - встать! - бородатый разведчик отвесил иррузайцу сочного пинка и заставил подняться. Вабиска, непрерывно шевеля скрученными руками, смотрел на Игоря с плохо скрываемым страхом. Лоб у него был рассе­чен - на его коже рана выглядела трещиной в древесной коре, кровь запек­лась натеком смолы.

- Добрый вечер, - Игорь сел на спинку стула и уперся ногой в край сто­ла, а второй закачал над полом. - Я с ним поговорю один на один, ага? - дружелюбно подмигнул он бородачу. Тот понимающе хмыкнул, почти сочувственно потрепал вабиска по плечу и вышел, закрыв дверь. Игорь беззлобно уста­вился на пленного и, достав свою полевку, начал подрезать ногти. Когда это занятие мальчишке наскучило, он пошлифовал ногти о куртку и, не глядя на нож, которым начал играть, поинтересовался: - Ты мне ничего не хочешь ска­зать? - уже на местном языке. - Я весь пристальное внимание... Да, я забыл представиться...

- Не нужно, - прохрипел вабиска. - Я знаю, кто ты. Ты Муромцев, ты Неуми­рающий.

- А, так вот как меня зовут в вашей среде, - довольно отметил Игорь. - Приятно... А ведь ты, - Игорь соскочил на пол, - ты меня боишься. И это - правильно, - он удовлетворенно кивнул. - И боишься ты не того, что я могу с тобой сделать, а именно - МЕНЯ! - Игорь шагнул вперед, иррузаец попятился, закидывая голову, как испуганный конь. - И это - тоже правильно. Сейчас я буду тебя спрашивать, а ты мне будешь отвечать. И пусть тебя хранит ваша Птичка, если соврешь или хотя бы умолчишь. Так?

- Да, - лицо иррузайца вздрогнуло всё, как маска из желе. - Да.

- Меня предполагалось убить. Это так?

- Да.

- Кем был разработан, план, кто приказал? Уигши-Уого?

-Да...

- Что сейчас?

- За твою голову, - вабиска шевелил только губами, - назначена огромная награда. Но ее никто не хочет получать. Все говорят, что ты послан Пещер­ным Змеем.

- Ты в это веришь?

- Да...

- Хорошо, - довольно кивнул Игорь. - А теперь скажи мне - кто такие яшгайаны? - глаза пленного испуганно метнулись. - Говори! Кто. Они. Такие?

Иррузаец открыл рот... и вдруг, засипев, рухнул на пол.

- Так, - констатировал Игорь и сплюнул в досаде. - Блокада, ч-черт, а я не спец, зря полез... Эй! - Игорь двинулся к выходу. - Он подох, убирайте!..

...- Я, между прочим, правда говорил с Зигом, - Степка протянул Игорю половину шоколадного батончика. - Не сразу, но с ним - тоже. Он нас приглашает праздновать Праздник Урожая в Фелькишер Ланд.

- Праздновать праздник - так не говорят, - поправил Игорь. - Но идея заманчивая.

- Значит - едем?! - обрадовался Степка так, что Игорь засмеялся и, взяв его за плечо, негромко спросил:

- Влюбился?

Степка вспыхнул, сбросил руку, но тут же вздохнул и виновато призна­лся:

- Кажется, да. Мне без нее все время скучно, и настроение какое-то унылое. Я понимаю, Динка...

- Она мертва уже несколько веков, - тихо сказал Игорь. - А ты живой.

- А у генерал-губернатора, - проявил Степке неплохую осведомленность, - ведь тоже, и он...

- Он просто больше никого не встретил, - возразил Игорь. - А ты - встретил, и что плохого?

- Да, Игорь, ты знаешь, - Степка улыбнулся, - я как первый раз ее уви­дел - так и все. Поплыл начисто. Только она какая-то дикая, как из древне­го мира. Да и Зиг... Я раньше думал, что немцы не такие.

- Это положительная национальная ретроспекция, - важно пояснил Игоръ.

- Что? - насторожился Степка.

- Положительная национальная ретроспекция, - повторил Игорь. - Возвра­щение национальных качеств, подвергавшихся нивелированию во второй поло­вине XX - начале ХХI века. Для примера, попроще... Англосаксы - упорны, хла­днокровны и корректны. Германцы - безжалостны, методичны и дисциплиниро­ванны. Русские - великодушны, храбры и неприхотливы...

- Я понял, - кивнул Степка. - Я только не врубился - зачем их нивелиро­вали, эти качества?

- Это у тебя спросить нужно, - засмеялся Игорь, - ты же из тех времен... А вообще-то... были и на земле свои яшгайаны. Выводили "общечеловеческое стадо", да вот вы не дали... Пошли, ладно...

... Начав слушать диск, Игорь удивленно услышал знакомый гитарный перебор.

4.

Кольца огней горели пламенными коронами вокруг вершин холмов - ка­залось, что костры танцуют в такт музыке. Праздник Урожая тянулся уже заполночь во всем его языческом размахе, со всеми неформальным весельем и полной отдачей, на какие способны только провинции, живущие сельским хо­зяйством - тут этот праздник в самом деле имел статус значимого события, а не просто декорации.

Возле костров, где на рашперах жарились целые свиные туши, стояли здоровенные котлы со свежим пивом и деревянные ритуальные блюда с хле­бом. Было уже прохладно, Игорь знал - черная в темноте листва почти цели­ком превратилась уже в золото и медь. Утро почти всегда приходило холод­ное и ясное (не верилось, что зима будет слякотной, как утверждали местные) и, хотя днем опять становилось тепло, было понятно - осень пришла, а скоро за нею навестит землю и зима.

Подперев голову рукой, Игорь лежал у огня на принесенном кем-то пледе. В другой руке он держал буковую чашу с пивом, которого выпил уже не­мало, но меньше попал под его действие, чем остальные, у которых блестели глаза, а смех сделался излишне громким и взрывчатым, как петарда.

Вокруг костра сидела исключительно молодежь - большущим кругом. Ра­зговор вертелся в основном вокруг того, что на днях в школу и это - факт. Германцы, впрочем, выражали твердую уверенность в том, что иррузайцы предоставят им немалое количество свободных от учебы дней. Еще кто-то сказал, что, если граница "двинется", то Фельишер Ланд окажется в тылу - тогда и не повеселишься, останется только записываться в Алые Драгуны, благо у них заботами генерал-губернатора развлечений хватает.

Игорь отпил большой глоток и, плеснув пива в огонь, поднял чашу со словами:

- За богатство этого года! Смерть вашим врагам, жизнь - вашему урожаю!

Он говорил по-немецки - вокруг одобрительно загудели. Зигфрид, сиде­вший точно напротив Игоря, поднял над головой губную гармошку и перебро­сил ее какой-то девчонке, которая немедленно извлекла из нее пронзитель­ную дрожащую ноту, заставившую всех умолкнуть - а сам Зигфрид грубова­тым мальчишеским голосом запел:

- Все выше флаг над нашею землею - (1.)

Идут вперед бессмертные бойцы.

Шагают маршем с нами павшие герои,

И наши прадеды, и деды, и отцы...

Губная гармошка засвистела грозно и высоко; сидящие германцы, прис­тукивая чашами по колену или по земле, подхватывали песню:

- По городам шагают батальоны,

Уже не раз бывавшие в бою!

Сегодня тысячи, а завтра - миллионы

Встают на бой за Родину свою!

Когда сигнал к атаке нас разбудит -

Сомкнут ряды Германии сыны,

И наше знамя гордо виться будет

На страх врагам! На славу для страны!

 

1. Стихи Хорста Весселя.

 

Игорь незаметно поднялся, отошел в темноту, а потом - прочь от кос­тра, оставив возле него чашу. Ему стало вдруг грустно, захотелось уйти по­дальше от людей, шума, веселья... Ноги сами вынесли его на опушку рощи, за которой начинались пустые, скошенные луга, серебряные от света звезд, кра­сноватые от зарева Адаманта.

Мальчишка ощутил чье-то приближение, плавно повернулся и увидел двух человек - держась за руки, они шли по кромке лугов. Света было дос­таточно, чтобы, даже не вглядываясь, сообразить - Степка и Клотти.

Игорь снова бесшумно ре тировался, подумав вдруг: "Мне, кажется, нигде нет места! Что со мной такое?!"

Он вернулся в вертолет - и почти тут же включился экран связи - словно ожил, ожидая.

Это оказался генерал-губернатор - точнее, Сережка, веселый, с растре­панными волосами. У него тоже была ночь - наверное, на его латифундии.

- С праздником! - махнул он рукой. - Я звал тебя к себе, но ты предпочел исконно русскому радушию гостеприимство германцев - ихь бин оскорблен! Но сейчас я хочу сделать еще два предложения, и ты не сможешь отказаться ни от второго, ни от первого?

- Я весь внимание, - улыбнулся Игорь. - Только я немного выпил, а у них очень крепкое пиво.

- Я приглашаю тебя на осенний турнир и на бал во дворце сразу после не­го. Бал официальный, так что будь при полном параде.

- Буду и там и там, - пообещал Игорь. - С праздником, Сергей!

* * *

Пальцами Уигши-Уого погасил свечу и немигающим взглядом уставился на синеватый ромбический проем окна.

- Есть новости? - тихо спросил он. Ставший невидимым в темноте гонец, офицер с границы, молчавший в ожидании, когда глава Крылатого Совета заговорит первым, ответил:

- Со стороны врагов - никакой активности. Во всех их селениях горят кос­тры, шумно. Они что-то празднуют.

- Ты свободен, - Уигши-Уого прикрыл глаза. - Позови секретаря.

Офицер вышел. На смену ему почти тут же бесшумно появился секретарь, тут же осмелившийся негромко кашлянуть:

- Слушаю, отец мой.

- Повысит награды за наших врагов вдвое, - отрывисто приказал Уигши-Уого.

- На всех? - почтительно спросил секретарь.

- На всех, - отрезал глава Совета. Но тут же поправился: - Подожди. На всех - вдвое. На Муромцева - ВЧЕТВЕРО.

5.

Осенний турнир во время осеннего Дня Юношей впервые устроенный не­большой группой любителей-реконструкторов в годы Промежутка, давно уже приобрел черты всеземного праздника, к которому присоединились и многие Союзники и Вассалы. Это было одно из любимейших развлечений дворянской молодежи, красочное и воинственное, на Сумерле с ее календарем приходив­шееся на начало сентября - здешнего, разумеется, примерно совпадавшего с первой половиной земного октября.

Конечно, турнир на Сумерле не имел того размаха, что был характерен для, скажем, трехдневного священнодействия на берегах Чудского Озера или при Гравелине, но местные вполне этим довольствовались. Турнир проводился на Новом Мадагаскаре, островном курорте, где компания "Астория" отгрохала в кратере потухшего вулкана комплекс на девяносто тысяч человек (с запасом в учет растущего населения!). Вот уже два года Венец Турнира - серебряный обруч, украшенный золотыми, изумрудными и медными дубовыми листьями - вы­игрывал Войко Драганов. И оба года Венец ложился на рыжие локоны Светла­ны Довженко-Змай, прилетавшей с Земли, где она училась в Смольном, к ста­ршему брату, именно два года назад ставшему генерал-губернатором планеты.

Дворян на планете было немало, соответственно хватало и желающих принять участие в турнире. Это Игорь уяснил себе наглядно, когда созерцал пляж Серебряный с шатрами, разбитыми на нем и украшенными разноцветными флагами.

Вертолет Игорь нанял в транспортной конторе, а доспехи добыл напро­кат в Озерном. Степка заморгал в ответ на предложение Игоря стать его оруженосцем, потом заулыбался и кивнул. Борька просто пришел в восторг и выразил желание сбежать из школы, но Игорь это отмел и лично нанес визит директору (все лето пахавшему в одной из его групп), выразив в изящнейшей манере самую куртуазную просьбу - на двое суток освободить Борю Утесова от занятий в школе в связи с необходимостью... и так далее.

В результате оруженосцев у Игоря оказалось двое - не хуже, чем у остальных.

* * *

- Вообще-то, это не вполне законно, - критически заметил Игорь, опершись ладонями о широко расставленные колени. Он наблюдал за тем, как оде­ваются его оруженосцы, и именно это подразумевал.

Мальчишки надели поверх белых с алой национальной вышивкой рубах жесткие кожаные жилеты черного цвета с вышитым на спине белым кораблем времен Третьей Мировой (старый герб Муромцевых), белые штаны для верховой езды и черные сапоги с отворотами. Над одеждой потрудились девчонки пио­нерского отряда, пришедшие в восторг при мысли, что станица будет представлена на турнире. Сейчас Степка и Борис рассматривали друг друга, а Игорь рассматривал их.

- Да ну еще, - отмахнулся Борька. - Вон, у Евгеньева тоже своих оруженосцев нет, так он биодесантников взял, и ничего?

- Захолустье у вас, - с чувством сказал Игорь и встал - сухо зажурчал металл доспеха. Муромцев не поскупился (из своих личных сбережений, конеч­но!), отыскивая доспехи под себя - благо, таковые можно было найти в любой точке сферы земного влияния. Игорь приобрел в аренду изделие знаменитой династии Микульских: куполовидный шлем с неподвижной маской, имевшей две миндалевидных прорези для глаз и мелкое "сито" для дыхания, который венчал черно-белый султан из конского волоса; вороненый кольчатый панцирь двой­ного плетения - с капюшоном, коваными оплечьями, нагрудником и наручьями, соединенными с трехпалыми перчатками; кольчужные штаны-чулки; треуголь­ный щит из дуба и стали, который Лизка спешно привела в соответствующую черно-белую гамму; длинные меч и копье (конечно, предохраненные). Доспех уже был надет, только шлем лежал между ног Игоря, который, встав, продолжал критиковать вольные нравы Сумерлы, делая вид, что не замечает вольного и нахального перемигивания "оруженосцев". Степка подхватил с раскладного стола рожок - официальный сигнал турнира - а Борька деловито поинтересова­лся:

- Я подвожу коня?

- Дав... - начал Игорь, но полог шатра откинулся - без человеческой руки, словно сам по себе, что являлось верным признаком прибытия дворянина - и внутрь вошла девушка примерно одних с Игорем лет. Он успел заметить, как поклонился Борька, а секундой позже - Степан, так и не выпустивший из рук рожка. И сам поклонился вошедшей - рыжеволосой красавице, чьи волосы по­крывала серебряная сетка, украшенная надо лбом распахнувшей крылья фигуркой дракона. Бело-алое платье почти без украшений вовсе не по-древнему подчеркивало безупречную фигуру. Поднимая голову после поклона, Игорь ус­пел подумать, что ему хорошо знаком взгляд светлых глаз... но на другом лице. Вспомнить точнее не успел, да это и ни к чему было - следом в шатер вошел, чуть пригнувшись, сам Довженко-Змай, с ног до головы закованный в золотисто-солнечный чешуйчатый доспех. Доспех весил не меньше сорока килограммов, но юный хозяин Сумерлы двигался легко и бесшумно, только изре­дка позвякивал металл. За ним оруженосец в ало-белом нес шлем в виде драконьей головы со вздыбленным гребнем.

- Сударь... - начал Игорь, но генерал-губернатор прервал его взмахом ру­ки - тяжело качнулся рукав доспеха, пустив зайчик на плавно шевелящуюся стену шатра - и весело сказал:

- Вот он, сестричка. Игорь Вячеславович Муромцев, дворянин Империи... Игорь это моя сестра Светлана.

- Сударыня... - держа голову и корпус прямо, Игорь опустился на одно ко­лено.

- Встань, не надо!- необидно засмеявшись, Светлана слегка нагнулась и подняла мальчишку за панцирные щитки оплечий. Он пожалел вдруг, что сквозь металл не понять, какие у нее руки и, встав в рост, увидел, что выше ее на полголовы. - Ты из Верного?

- Да, сударыня, - кивнул Игорь. И сказал искренне, еще не подумав, что го­ворит: - Вы очень красивы.

- Я тебе говорю "ты", а ты мне - "вы", - Светлана чуть откинула голову, - это звучит глупо... Я же не старая придворная фрейлина! И... - она лукаво посмотрела на брата, - не генерал-губернатор!

- Мы с ним, кстати, на "ты" уже давно, - усмехнулся Довженко-Змай. - Но он сказал правду - он всегда говорит правду... Как говорили раньше - Бог лю­бит троицу, сестричка, и сегодня Войко наверняка прибавит к твоим Венцам третий, а мне, между прочим, останется считать синяки и переломы.

- Сударыня, - неожиданно для самого себя - вновь! - сказал Игорь, - сегодня Венец Турнира подам вам я. И прошу не отказать принять его.

Брат и сестра переглянулись. Сергей усмехнулся углом рта. Его сестра выглядела растерянно-удивленной, а взгляд, который она бросила на Игоря, больше не был весело-беспечным. Не стал он и снисходительным, с каким вы­слушивают заведомое хвастовство.

- Добудьте - я подумаю, сударь, - услышал Игорь. - Идем, Сережа, скоро на­чало, - с этими словами Светлана оперлась на металлический локоть брата и вышла наружу походкой императрицы. А там уже ревели трубы и слышалось:

- Начнем же! Начнем же! - распорядителей.

- Пора, - прошептал Игорь и, вскинув голову, широким шагом покинул шатер.

6.

Конь не был отягощен броней - только размашистой попоной все тех же цветов - черного и белого - с кистями по краям. Игорь посмотрел вок­руг - на залитые полуденным светом трибуны, на огромные наклонные стере­оэкраны, на транспаранты над людьми, на ленту всадников, начинавшую разво­рачиваться для проезда - и вспрыгнул в седло, не коснулся стремян: сам и двадцать пять килограммов металла. Степка подал шит, Борька - копье, и Игорь, пришпорив коня, присоединился к неторопливо рысящей мимо трибун цепочке верховых.

- Начнем же! - вновь возгласил старший распорядитель, и из мощных аппа­ратов грянула музыка, в которую вплелся голос:

- Пусть бубен поет, (1.)

Рожки говорят,

Навстречу идет

Воскресший отряд

Незримых бойцов,

Безмолвных теней,

Без шума шагов,

Без света огней...

1. Стихи И. Панина.

 

Ритмично приподнимаясь и опускаясь вместе с седлом, Игорь посмотрел на трибуны, но не различил лиц в пестром мелькании - а надо было уже ра­зъезжаться к своим оруженосцам...

Музыка оборвалась, и голос распорядителя врезался в обрушившуюся тишину:

- Между собой бьются витязи Николай Разнятко сын Андреев и Дмитрий Дергачев сын Михайлов! Начинайте!

"А, это тот штабс-капитан из Отдела Колониальной Безопасности, - вспомнил Игорь. - Интересно, Тимка не у него в оруженосцах?.."

Рожки прокричали, перебивая друг друга, личные сигналы, и с двух кон­цов выгороженного поля появились конные фигуры, казавшиеся непоколебимо-монолитными... и вот уже они мчатся навстречу друг другу, уставив копья и прочно уперев ноги в стремена...

...Уже сразилось три пары, и в одной из них Войко Драганов вышиб из седла своего противника, когда Игорь, опиравшийся, сидя в седле, на копье, услышал:

- Между собой бьются витязи Дмитрий Рощепей сын Олегов и Игорь Муромцев сын Вячеславов! Начинайте!

Игорь наклонился, и Степка надел на него шлем. Выпрямившись, мальчиш­ка удобнее перехватил щит и, управляя конем ногами, выехал на линию. Звук, движение - все как отсекло. Он видел только щит противника - ослепительно -белый, с зеленым стропилом, на которое стоял волк... Пошел!!!

Конь рванул с места вперед, Игорь одновременно опустил копье. В эти секунды - долгие-долгие - он отчетливо вспомнил, как тренеры учили их - еще совсем сопливых - НЕ СМЕТЬ искажать лицо во время боя, как бы ни бы­ло тяжело. Даже когда получаешь удар. Даже когда проигрываешь. Даже когда выигрываешь. Дворянин ВСЕГДА остается хладнокро­вным. Всегда...

...Грохнули в щиты и скользнули в стороны отбитые копья. Игорь поч­ти не ощутил удара и мельком подумал, что все сделал правильно. А где?!. Шлем мешал, но он увидел, как Дмитрий Рощепей разворачивает коня, быстро перехватывая копье для маневренного боя - и сам сделал то же, пускаясь навстречу противнику.

Последовал обмен яростными ударами - в лучших традициях новгородс­кого стиля боя на палках, только одной рукой. Лицо Дмитрия скрывал коль­чужный шарф, глаза прятались в тени прямоугольного козырька - все та же металлическая статуя сражалась с Игорем. Кони вставали на дыбы и, повину­ясь нажатиям колен, метались из стороны в сторону, унося хозяев из-под ударов, помогая их наносить.

Игорь почему-то был уверен в победе. Он испытывал странный подъем и сражался с самому ему не до конца понятным ликованием, почти не удивив­шись, когда наконечник его копья, скользнув между верхним краем щита и по­днятым древком оружия противника, ударил того в шлем над козырьком. Роще­пей замахал руками и, тяжело грохнувшись с лошади через круп, остался лежать. Пришел он в себя только когда подбежавшие оруженосцы в зелено-белом начали тащить своего витязя прочь. Сдерживая желание проскакать вдоль трибун, которые гремели аплодисментами, Игорь вернулся на свое место, кра­ем уха слыша, как распорядитель объявляет его победу.

- Ну и мясорубка! - возбужденно выкрикнул Степка, помогая Игорю спустить­ся с коня. Борька принял оружие. - Мне бы так!

- Да пожалуйста, - Игорь потянулся. - Этим любой может заниматься. Но то­лько не на День Юношей - это НАШ турнир, должно же дворянство иметь хоть какие-то привилегии кроме возможности первыми класть голову в любой за­варухе?.. Смотрите, генерал-губернатор!

Действительно, большой рыжий конь вынес на ристалище всадника в че­шуйчатой броне и драконьем шлеме. Игорь прослушал, кто был его противник­ом, но это оказалась первая пара, которой пришлось посражаться и пешими; соперник Довженко-Змая вылетел из седла, однако вскочил, выхватил меч, и генерал-губернатор тоже спешился, обнажая свое оружие. Две металлических фигуры неожиданно быстро закружились одна возле другой, обмениваясь тя­желыми ударами, но схватка не затянулась - Довженко-Змай швырнул в проти­вника свой щит и нанес ему тяжелый отвесный удар в плечо. Того аж переко­сило в одну сторону, и он сперва встал на колени, а потом ткнулся лицом в покрытие...

...Второй круг начал Драганов - и одержал тут же убедительную по­беду: бросил наземь свой щит, нырнул под направленное ему в грудь ору­жие противника и, резко выпрямившись, на всем скаку врезал кольчужным ку­лаком по его шлему. Тот удержался в седле, но потом сполз на руки оруженосцев. А уже следующим вызвали Игоря - его соперником стал Петр Разнятко, младший брат побежденного Дергачевым Николая.

На черно-золотом щите Петра алела бычья голова. Разнятко-младший носил открытый шлем с пышным султаном тех же цветов, плотными широкими нащечниками и массивным наносьем - Игорь видел, как он улыбается и игра­ет копьем. За спиной Игоря рожок в руке Степки прокричал сигнал, и Муром­цев понесся вперед, целя копьем сбоку, под щит. Он слышал, как противник кричит - что-то вызывающе-насмешливое - и выкрикнул в приближающееся ли­цо:

- Рррр-ааа!!!

Отбить удар копья не удалось - в щит шарахнуло так, что Игорь удер­жался на одних стременах и промахнулся сам. Кони разнесли их; к снастью, Игорь успел утвердиться в седле, повернуть коня и снова помчался, сжимая копье, навстречу Петру. Древки скрестились и сломались - одновременно, с коротким хрустом, похожим на выстрелы из старинных пистолетов. Парни сно­ва проскакали друг мимо друга - и, когда Игорь обернулся, в руке у его соперника был меч. Игорь выхватил свое оружие, рысью пустил коня вперед. Петр приближался шагом. Его белый конь танцевал в движении, закидывая го­лову.

Я - ааххх! - над головами столкнулись клинки! И - ааххх! - и белый, скалясь, осел на задние ноги - ага, его конь слабее! И - ааххх! Рука под щитом немеет, в ответ - и - ааххх! Петр отшатывается в седле, щит отскаки­вает в сторону вместе с рукой, но второй удар все равно проходит мимо цели - в подставленный клинок посередине. И тут же - выпад концом меча в лицо Игорю. Меч уходит вверх, отбитый кромкой щита, в ответ - круговой в бок, Петр принимает его нижним, острым краем своего щита... И - ааххх! И - ааххх!

Игорь не понял, в какой момент Петр замахал рукой со щитом и плавно, но тяжело соскользнул в сторону, запутавшись ногой в стремени. Подбежав­шие оруженосцы вытащили его с поля.

- Ты попал ему в голову! - возбужденно сказал Степка, подбегая. - Ты по­пал ему прямо в шлем!

- Отличный удар, - одобрил Борька, помогая Игорю снять его собственный шлем. Тот сам соскочил наземь. - Четверо остались... Ты, генерал-губернатор, Драганов и Дергачев...

... - Между собой бьются витязи Сергей Довженко-Змай сын Константи­нов и Игорь Муромцев сын Вячеславов! Начинайте!

Вот что такое - противник. Золотая живая статуя на ровно выкидываю­щем ноги мощном коне. Генерал-губернатор держал копье поднятым и не спешил его опускать с уверенностью человека, который все и всегда успеет. Какой поединок может быть у мальчишки - пусть ловкого, крепкого и силь­ного! - с человеком, взявшим Иппу и Кухлон? Казалось, драконья маска не скалится, а смеется.

В этот момент Игорь увидел Светлану. Она сидела в генерал-губерна­торской ложе - прозрачном пузыре, нависавшем над трибунами и полем. Свет­лана смотрела не на брата, а на него, Игоря Муромцева. И спокойно, уверенно улыбалась.

Когда Игорь, пришпорив коня, вновь взглянул на Довженко-Змая, копье того уже летело склоненным впереди своего хозяина. А следующее, что Игорь понял - он лежит на спине и не может дышать.

Потом воздух прорвался в легкие, и Игорь вскочил, выхватывая меч. Щит на руке удержался. Коню генерал-губернатора стоял неподалеку, и Довженко-Змай соскальзывая с него бесшумно и плавно, словно капля подкра­шенной жидким золотом ртути: увесисто, быстро и неотвратимо.

В правой руке его уже был меч. Широко ставя ноги и пригнувшись за миндалевидным щитом, он пошел к Игорю. Позванивали рукава и полы доспеха.

От толчка щитом Игорь отлетел на несколько шагов - вместе с доспе­хами, хорошо еще, устоял на ногах! Довженко-Змай обрушил сверху отвесный удар - Игорь перестал ощущать руку под щитом. Второй удар он принял на меч - и понял, какая чудовищная сила в молодом генерал-губер­наторе. Эх, дед-дед, Вадим "Кулак" - вот бы сейчас твою силу, чисто физичес­кую силу!

Удар. Еще удар - у самой рукояти, от него в руку брызнуло током. Удар по ногам - прыжок, пригнуть голову... Довженко-Змай пнул Игоря в грудь но­гой в высокой пластинчатой поноже.

И - не успел больше ничего сделать. Собравшись в обтянутый кольчугой комок, Игорь нырнул, подняв над головой щит, под эту ногу, изо всех сил то­лкнул ее щитом вверх и рубанул сзади по спине генерал-губернатора, потом - в левое плечо, в правое плечо...

...Трибуны ревели. Игорь озирался не понимающе, покачивался, опираясь на меч и щит, который держал за верхний край. Оруженосцы поднимали гене­рал-губернатора. Кто-то прыгнул сзади на плечи Игорю, едва не повалив его наземь, с криком:

- Ты его свалил!!!

Это был Борька. Игорь, растерянно улыбаясь, освободился от объятий друга, больше похожих на тиски, пробормотал что-то не вполне понятное себе самому и позволил Степке снять шлем...

... - Ты его победишь, - как заклинание, твердил Борька, проверяя доспех Игоря. - Ты его победишь.

У Игоря кружилась голова, его тошнило. Хорошо приложился... Бойко Драганов уже сидел в седле - широко разведя ноги, атлет в серебристой коль­чатой броне, накидке и крылатом шлеме. Копье лежало у него поперек седла.

- Я вышибу его, - твердо сказал Игорь и, взлетев в седло, принял копье. Шлем уже был на нём, щит - на руке. - Я поклялся... поклялся ЕЙ.

Он на миг прикрыл глаза, приводя себя в порядок. И перед мысленным взором всплыло лицо Светланы.

"Добудьте - и я подумаю, сударь."

- Между собой бьются витязи Войко Драганов сын Александров и Игорь Му­ромцев сын Вячеславов! Начинайте!..

...Одновременно отбитые вверх, переломились копья - спружинив, обло­мки вырвались из рук противников. Кони, разворачиваясь, разнесли их в сто­роны - Игорь увидел, что в руке Драганова не меч, а прямая сабля с расши­ренным концом. Войко что-то выкрикнул и помчался на Игоря, вскинув руку со своим оружием.

Молнией - воспоминание, как они фехтуют у крыльца, и Драганов легко

обезоруживает его... Но это, здесь, сейчас - не фехтование, а рубка.

Посмотрим!

Клинки с гулом легли на щиты. И снова Драганов бешено рубил, переги­баясь с седла, Игорь отвечал тем же - они были похожи на молотобойцев в кузнице...

...Не отрываясь, Уигши-Уого смотрел глазами большой птицы, как на огромном поле, окруженном ревущими белолицыми, то и дело вскакивавшими со скамей, рубятся двое русских всадников. Вабиска даже не заметил, как вце­пился пальцами в подлокотники кресла, переживая за воина в крылатом шле­ме, за которого болел с самого начала.

Странно, зачем им это - при их-то могучем оружии сражаться тем, что даже в Иррузае уже считается устаревшим?.. Может быть, так они решают споры между собой - поединками на холодном оружии?.. Но неужели так много народу разом перессорилось?.. И где убитые?..

Поразмыслив, глава Совета решил, что эти схватки, как ни странно, не больше чем развлечение. Он и раньше знал, что белолицые хорошо владеют хо­лодным оружием, но увиденное тут превосходило все его представления об их искусстве...

...Тяжелый удар по шлему, сконцентрированный на конце лезвия, Игорь отбил щитом лишь частично. В глазах потемнело, шлем наполнил усиливающийся вой, Игорь вслепую несколько раз отмахнулся мечом, охваченный ужасом... но темнота и вой прошли, и следующий удар Игорь отразил щитом, а сам достал бедро Драганова коротким и сильным тычком. В реальном бою, может быть, удалось бы прорвать кольчугу и ранить противника... Глаза Войко в листовид­ных прорезях шлема были веселыми и азартными, он одобрительно качнул шле­мом - Игорю послышалось сказанное: "Молодец."

Похвала неожиданно разъярила мальчишку. Он уперся в стремена и, стис­нув зубы, начал молотить Драганова мечом, как младшеклассники молотят друг друга кулаками во время драк в туалете. Как чаще всего бывает, тактика эта принесла ноль успеха, удары меча приходились на щит, а в какой-то момент сабля Драганова, мелькнув над щитом, обрушилась на левое плечо мальчишки - Игорь понял, что рука его не слушается. Но ни на секунду не прекратил атаку - только передвинул щит выше, подставляя его верхний край и плечо, а одновременно мобилизуясь. Рука ожила очень вовремя - только щит спас Игоря от удара в лоб. Зато от удара ногой в живот защититься он уже не смог - Драганов, выдернув ногу из стремени, вышиб соперника из седла.

На этот раз Игорь упал удачно, только меч выронил - что не помеша­ло ему грохнуть Войко щитом по голове, едва тот соскочил наземь, причем щит Игорь перехватил обеими руками. Это было так неожиданно, что Драганов рухнул снопом. В отличие от Игоря он оружие не выпустил, но дал мальчишке возможность, пока поднимался, подобрать меч и приготовиться к бою. При эт­ом Войко ошалело мотал головой - очевидно, на турнире его еще ни разу не били щитом по голове. "Новые ощущения - это полезно," - с долей злорад­ства подумал Игорь. И не успел отбить удар в колено, а потом - щитом по голове. Кромкой - не хуже, чем мечом...

Противники начали кружить. Каждый раз, когда свет Полызмея брызгал в глаза, голова то одного, то другого пригибалась. Потом - метнулись навст­речу друг другу, ударились щитами и уперлись, буксуя кольчужными ногами. Мечи скрестились над головами.

Что самое удивительное - Драганов не смог сдвинуть мальчишку сразу, а когда он усилил напор - Игорь отскочил в сторону.

Но Войко Драганов не был бы Войко Драгановым, свались он сейчас по­зорно носом вперед. Он оперся на меч и закинул за спину щит, в который почти тут же пришелся гулкий удар. А в следующий миг уже Игорь вынужден был отскочить, спасая ноги.

У обоих уже рвалось затрудненное дыхание - неровный ритм движений, тяжесть доспеха и усталость от прежних боев давили. Снова последовали несколько поочередных ударов и защит. Последний удар - особенно сильный - нанес Бойко, и Игорь упал на колено, однако, его противник отступил с без­укоризненной вежливостью и подождал, пока Игорь поднимается на ноги и готовится к бою.

"Даже перед расстрелом вы должны думать, что победите - и делать все, чтобы победить."

Игорь ПОНЯЛ, что надо делать. Он видел это в стерео - не помнил, в каком, но эпизод врезался в память отчетливо... как и понимание того, что, если не получится сделать это быстро - второго шанса не будет.

Он проиграет бой - или выиграет его.

И то, и другое - дело следующих нескольких секунд.

Неизвестно, что смог прочесть по его глазам Драганов в узкой проре­зи - но недостаточно, чтобы опередить Игоря. А тот метнулся вперед, скла­дываясь даже не пополам - вчетверо, поднимая щит над собой. Удар - Драганов попытался опустить свой, но нижний его край ударился о щит Игоря, за­нимавший положение "крыши" над головой мальчишки, сжавшегося в комок. Игорь услышал яростное рычание противника - два щита, образовавшие букву Т, только перевернутую, мешали ему ударить, а отскочить он не успел: меч Иго­ря рубанул его по боку, потом Игорь толкнул Бойко плечом в пах и подставил ему, попятившемуся, ногу... и добавил - не лежачему, падающему, все по правилам! - в шлем.

"Я что, победил?!"

Он хотел снять шлем, но помешал щит - Игорь стряхнул его с руки. Стащил шлем - показалось, что очень холодно, мокрые волосы прилипли к щекам, лбу и шее. Трибуны ревели, встав на ноги, как один человек, и этот рёв начал казаться Игорю шумом морского прибоя, смешанным с ветром. Что-то выкрикивал распорядитель. Оруженосцы подняли Войко, сняли с него шлем - тот смотрел недоверчиво и восхищенно. Левый глаз залило алым - лопнули сосуды.

- Отлично, - хрипло сказал он. Игорь глупо пожал плечами. - Что ж, сегодня ты сделаешь кому-то подарок... - он посмотрел в сторону ложи и тоже поднял плечи, но не нелепо, как Игорь, а извиняясь.

Перед НЕЙ.

Он еще НЕ ЗНАЛ того, что обещал Игорь...

Игорь посмотрел туда, убирая меч в ножны. Степка и Борька копошились рядом - ловили коня, подбирали шлем и щит... Подошедший старший распоря­дитель нес на алой подушке Венец Турнира.

- Кому вы желаете вручить его, сударь? - осведомился он. - Вы можете выбирать по праву победителя.

- Хорошо, - Игорь протянул руки, и венец лег, сверкая, в его трехпалые кольчужные перчатки, усиленные по тыльной стороне щитками. - Борь... - Иг­орь дернул головой, и друг, поняв движение, стащил капюшон, совсем освобо­див волосы. - Да. Я вручу его.

- Не надо, - вдруг тихо сказал Борька. - Ты спятил.

Игорь улыбнулся ему, и Борька понял, что тот сейчас не слышит. У Иго­ря был очень счастливый вид... но странным образом это счастье, ясно чи­тавшееся на его лицо, никак не походило на счастье победы. Такое лицо бы­вает у человека, делающего другому долгожданный подарок. И Борька отсту­пил.

Игорь плохо помнил, как поднимался в ложу. Но знал, что сейчас на не­го смотрят все. Даже не все трибуны - его видит вся планета. Седеющий му­жчина в казачьей форме сделал знак переглянувшимся охранникам из Алых Драгун, сам отшагнул, пропуская Игоря. Двери бесшумно разъехались.

Светлана ждала - стояла за спинками кресел, держа руки по швам, как солдат в строю. Больше тут никого не было, если не считать свернувшегося на одном из кресел рыжего когтеныша с Нового Уэльса - он поднял голову и уставился на Игоря зелеными глазами.

- Ты правда принес его... - голос Светланы вздрогнул.

Вместо слегка надменной сестры генерал-губернатора перед Игорем сейчас была растерянная девчонка, его ровесница. Но Игорь не позволил се­бе этого заметить. Он опустился на колено и вытянул вперед кольчужные руки с венцом. Молча, забыв все-все слова... но они и не были нужны.

7.

В Золотом Зале звучала музыка. Невысокая девушка в серебристо-ме­таллическом открытом платье, глядя поверх голов присутствующих, круживши­хся в танце. Она пела старую песню, под которую танцевали перед уходом на фронты добровольцы Первой Галактической...

- Когда уже поздно просить и грозить - (1.)

Лишь хищники воют вокруг -

Довольно сгибаться при виде ножа,

Довольно топтаться, от страха дрожа -

Уже не помогут тебе сторожа,

Берись за оружие, друг,

берись за оружие, друг!..

Золотой Зал сверкал и двигался. По его выложенному золотыми израз­цами полу плавно и слаженно-красиво плыли официально одетые пары. Прием был устроен только для дворянства - как и всегда в подобные дни. Веселиться намеревались до позднего утра, хотя конкретно эта песня к ве­селью и не располагала - все и правда были торжественно-серьезны...

- И рухнули стены - врагам нет числа,

Дымы и пожары вокруг...

Не дай же надежде покинуть тебя,

А страх прогони, прогони от себя

И, крепче Отчизну и волю любя,

Держись за оружие, друг,

держись за оружие, друг!..

ТОГДА под эту песню так же танцевали другие дворяне - в том числе и предки присутствующих здесь. Те, кто первыми поднимался в рост в атаках на планетах, кто горел в рубках, бросая корабли на таран...

- И что? Ты позволишь врагам ликовать

И слопать тебя "за фук"?!

Пусть битва идет от зари до зари -

Устал твой товарищ?

Его подбодри,

А выронил меч - ты его подбери...

Берись за оружие, друг,

берись за оружие, друг!

И ветер победы, и мечется враг -

Все это не враз и не вдруг...

Дым горек пожарищ, сгорело жилье,

Врагам остается кормить воронье -

Но коль не поймут и опять за свое -

Берись за оружие, друг!

Берись за оружие, друг!

 

1. Стихи С.Рыбалки.

 

Громкие аплодисменты сопровождали чуть поклонившуюся певицу - дво­ряне аплодировали, повернувшись лицами к небольшой сцене. Игорь, поклонив­шись своей визави, поцеловал протянутую руку и широким шагом, умело лави­руя между парами, пошел через зал к девушке в серебристом.

Игорь выглядел великолепно - как, впрочем, и все присутствовавшие. Белая рубашка с широкими рукавами, свободным воротом и узкими манжетами подчеркивала смуглую кожу и черные волосы мальчика. Под воротом лежала, спускаясь на грудь, нарочито грубо кованная золотая цепь с гербом-медаль­оном. На чешуйчатом серебряном поясе висела дворянская шпага - оружие во­все не боевое, но символизирующее постоянную готовность дворянства сра­жаться за Императора и Отечество. Черные лосины уходили в черные же, но с белыми отворотами сапоги, на которых позвякивали золотые шпоры. Голову Игоря венчала корона имперского дворянина - золотой обруч с двенадцатью мечами. И наконец - безымянный палец левой руки обвивала спираль серебря­ного перстня с большим голубым аквамарином-печатью, какие носят старшие мужчины фамилий.

- Полина Дашкова, - улыбнулся Игорь, подойдя к певице, которой уже подали бокал. На миг во взгляде повернувшейся на голос девушки появилось изумление, потом она улыбнулась и сделала реверанс. - Теперь я знаю, кто пел и играл для меня.

- А я знаю, для кого я пела и играла, сударь, - девушка подняла бокал, и в ее глазах Игорь прочел интерес. Он хотел уже отпустить очередной компли­мент, но послышался стук жезла и голос распорядителя бала:

- Генерал-губернатор колонии Сумерла Его Светлость Довженко-Змай Сергей Константинович! Сестра генерал-губернатора Довженко-Змай Светлана Кон­стантиновна!

Все повернулись, склоняясь, к бесшумно распахнувшимся четырехметро­вым дверям, украшенным золотой чеканкой, в которые как раз входили брат и сестра. Светлана была уже в другом платье, похожем на каскад драгоценнос­тей, непонятно на чем держащихся. На рыжих волосах лежал Венец - Игорь вздрогнул, выпрямляясь после поклона, вспомнив, как подавал этот венец нав­стречу рукам... И вспомнил ее лицо.

- Я прошу прощения за опоздание, друзья! - весело сказал генерал-губернатор. Игорь отметил, что у него в самом деле хорошее настроение, а в зале нет людей, выглядящих веселыми "по обязанности" - тут в самом деле были его друзья и соратники. Должно быть, ему приятно находиться там, где никто не лелеет никаких замыслов против него и власти. - Сейчас мы продолжим!

- Она красавица, - сказала Полина. Грустно сказала. Игорь подумал, что, мо­жет быть, надо потанцевать с ней? Но, когда он обернулся, певица вновь исчез­ла, как тогда, на откосе Траншейной улицы.

И он сразу же забыл про нее.

"Вот как это бывает, значит... Что со мной?.. Да, точно, это ОНО... Я сошел с ума?.. Да, я себя не контролирую... Как странно - я не могу заста­вить себя думать о другом... или я просто НЕ ХОЧУ себя заставлять?.. От­ец познакомился о матерью на охоте, когда ему было шестнадцать, а ей - на год меньше... Но ОНА - невеста Войко... Мне нет до этого дела... Я по­дойду к ней, едва объявят молдавеняску, и пусть будет, что будет, я обязан это сделать, потому что иначе... иначе я просто перестану быть!.. Какой же я был дурак, когда смеялся над Борисом - слепой, надутый глупец... Она ПРЕКРАСНА. Вот и все."

- Молдавеняска!

Игорь увидел, как к Светлане пошел Драганов - и с ощущением прыжка в глубокий холодный омут зашагал наперерез.

Он успел раньше. Может быть, решимости ему придало то, что Светлана смотрела именно на него - неотрывно.

- Этот танец мой, сударь, - сказал Игорь, пристально глядя в глаза Войко. Тот сощурился, улыбнулся и пожал плечами:

- Королева выбирает. Но я не против - как-никак, а твои руки подали ей Венец Турнира.

Светлана кивнула...

... - Закончится танец - уходи немедленно, - почти не разжимая губ, приказала она, отплясывая с Игорем молдавеняску.

- А почему? - шепнул Игорь.

- Глупый мальчишка... - раздался шепот в ответ, - ты ничего не понима­ешь...

- Пусть я глупый мальчишка и ничего не понимаю, но я не уйду, даже если ты будешь гнать меня в голос.

- Я прошу.

- Скажи - почему, и я уйду, хорошо.

- Я боюсь, - пошевелились губы девчонки.

- Кого?

- Тебя. Войко. Но в первую очередь - себя.

- Себя?

- Себя. Я боюсь, что сделаю глупость... Зачем ты подал мне корону?

- Я тебя люблю.

Светлана не сбила ритма. Глаза ее вспыхнули - очень, просто как две капли воды, похожие на глаза брата.

- Зачем? - процедила она.

- Это правда.

- Ты погубишь нас. Уходи. Сразу же после танца. Если то, что ты сказал, пра­вда - уходи.

- Хорошо, - сник Игорь. - Я уйду и сразу уеду. Если ты просишь этим, то я так и сделаю, потому что это - правда...

...- Уходишь?- генерал-губернатор свел брови. - Ты что, шутишь?

- Нет, я серьезно, - Игорь через силу улыбнулся. - У меня кое-какие дела, ребята ждут.

- Тебе сейчас не кажется, что ты наелся мыла? - задумчиво спросил Довженко-Змай. - У меня всегда так бывает, когда я вру. С детства... Но внешне ты выглядишь нормально. Хорошо, иди. На этот-то раз ты где остановился?

- В "Доме". Знаешь? - Игорь краем глаза увидел, что к Светлане подошел Во­йко и мысленно завыл., но "внешне" улыбнулся и,раскланиваясь, покинул зал.

Сад, окружавший холмы, на которых стоял дворцовый комплекс, почти це­ликом облетел. Игорь, впрочем, даже не почувствовал, как тут холодно. Бормо­ча ругательства на всех известных ему языках, он добрался до прокатной машины... и обнаружил сидящего там Борьку. Он спал, но проснулся, когда Иг­орь ввалился на соседнее сиденье и шарахнул кулаком по лобовому стеклу.

- Ты чего?! - взвился Борька.

- Ты почему здесь? - Игорь уткнулся лбом в скрещенные на руле руки. - Вы же со Степкой должны были еще с Мадагаскара домой лететь. Тебе в школу, кстати.

- Степка улетел. Я остался.

- Это я как раз вижу и спрашиваю - почему. А если бы я тут до утра гулял? - Игорь не поднимал лица, только отцепил от пояса и положил рядом мешав­шую шпагу.

- Посидел бы до утра... Между прочим, я спал. И неплохо...Так что с тобой?

- Влюбился я, Борька, - Игорь со смешком откинулся на спинку сиденья и закрыл лицо руками, продолжая посмеиваться. - И сказал ей, что ее люблю.

Борька присвистнул - длинно и мелодично:

- Ну, ты даешь...И что?

Игорь отмахнулся и дрожаще потянул воздух. Потом сказал:

- Поехали, раз за рулем сидишь.

Борька молча включил двигатель - и почти в тот же миг что-то белое, словно летящая на огонь ночная бабочка, ударилось о стекло - Борька шара­хнулся:

- Кто это?!

Но Игорь уже выскочил из машины. Она разделяла их со Светланой, и, бросившись вокруг автомобиля друг к другу, они снова оказались по разные стороны. Опять рванулись друг к другу - и снова машина разделила их. Светлана стеклянно рассмеялась. Игорь, подняв руку, сказал:

- Погоди. Стой на месте, а я пойду к тебе, - и пошел, перебирая рукой по корпусу и не сводя глаз с девчонки, которая закивала и протянула ладонь навстречу. Игорь вцепился в сухие, горячие пальцы, как в канат, брошенный утопающему, рывком подтянул Светлану к себе.

- Что же ты делаешь? - прошептала она. - Что же мы делаем?..

Игорь только счастливо улыбался.

ИНТЕРЛЮДИЯ: "ЗДЕСЬ ЛАПЫ У ЕЛЕЙ..." (1.)

Здесь лапы у елей дрожат на весу,

Здесь птицы щебечут тревожно...

Живешь

В заколдованном, диком лесу,

Откуда уйти невозможно!

Твой мир колдунами на тысячи лет

Укрыт от меня - и от света,

И думаешь ты,

Что прекраснее нет,

Чем лес заколдованный этот!

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,