Для самопознания и овладения историей важнейшее значение приобретает категория тотальности, предполагающая познание исторического момента как целого, выявление всех отношений и опосредований. Чтобы постигнуть тотальность, важно установить не только всевозможные взаимосвязи, но и отношение к целому. Речь идет о всестороннем, определяющем господстве целого над частью. В этом сущность того, что Маркс перенял у Гегеля и на свой лад положил в основу совершенно нового учения. По Лукачу, сущность метода Маркса заключается в том, что проблемы капиталистического общества рассматриваются в их целостности. Именно всеобщность, тотальность означает выход за пределы эмпирического, дает возможность постичь отдельные моменты как точку перехода к целому. Овеществленное буржуазное сознание создает фетиш из фактов, и только пролетариат способен понять до конца формы овеществления, ибо он мыслит диалектически. Вульгарный марксизм, против которого Лукач выступал на протяжении всей своей жизни, застревает на простом и непосредственном отражении фактов общественной жизни, тогда как для Маркса методологически исходным пунктом является рассмотрение общества через производственные отношения, образующие единое целое. Неразрывно с категорией тотальности у Лукача выступает и категория опосредования. Чтобы выйти за пределы эмпирической непосредственности, необходимо восприятие действительности как результата сложных опосредований.
Все названные методологические установки нужны Лукачу прежде всего для поиска тождественного субъекта-объекта истории. Это методологический ключ для понимания истории. Для решения проблемы тождества в данном аспекте необходимо понимание общества с его товарным фетишизмом, с его отчуждением человека. Ведь в таком обществе человек остается только объектом, но не субъектом, его мышление не в силах преодолеть узкий горизонт эмпирического понимания. В таком обществе деятельность человека сведена к осознанию действия используемых им законов и своих реакций на совершающееся. При диалектическом понимании субъект уже не выступает как посторонний зритель, уничтожается дуализм субъекта и объекта, что и выступает у Лукача как условие преодоления отчуждения.
Как и Гегель, Лукач отождествляет отчуждение с овеществлением, с опредмечиванием. Выступая против всякой объективизации, он связывает отчуждение с таким сознанием, которое исключает субъекта из практического процесса и конструирует разум как все просчитывающий, калькулирующий расчет, с сознанием, берущим человека не в целостности, а в раздробленности. Преодоление отчуждения оказывается равнозначным преодолению предметности. Поэтому все институциональные формы общества подвергаются Лукачем критике как формы отчуждения. "Вещность" выступает как нечто чуждое, не соответствующее самой сущности человека, и увязывается со специализацией труда. Труд не выступает у него как посредник между природой и обществом. Лукач связывает анализ экономических явлений прежде всего с разделением труда. Поэтому и природа у него трактуется только как очеловеченная природа, она выступает как общественная категория. Речь идет о природе на стадии производящего свою жизнь человека. При такой трактовке природы для Лукача оказывается ненужной и теория отражения. Он считает, что в ней теоретически объективируется непреодоленная для овеществленного сознания двойственность бытия и мышления, действительности и сознания. Упор делается исключительно на активности сознания, соответственно этому марксистская философия трактуется не как чисто научное познание мира, а как "сама деятельность".
Субъектом же деятельности у Лукача выступает пролетариат, а точнее, самопознание пролетариата, обладающее способностью рассматривать общество как конкретно-историческое целое, постигать сущность отчуждения, овеществления. Как и Маркс, он исходит из того, что в условиях деятельности пролетариата все жизненные условия общества достигли высшей точки бесчеловечности. Но в этой бесчеловечности пролетариат не только не потерял себя, но и приобрел теоретическое сознание потери, поэтому он в состоянии и должен освободить себя: уничтожить все бесчеловечные условия такого общества, отчуждение человека от своей родовой сущности и создать свободное от всего этого общество. Пролетарская мысль из теории практики превращается в практическую теорию, направленную на преобразование действительности. Тема истории заканчивается утопией; ход истории, выступающий как восходящий процесс самопознания, завершается классовым сознанием пролетариата, субъектом-объектом истории.
Концепция отчуждения, овеществления для молодого Лукача оказалась не только основой полного неприятия существующего строя, но и обоснованием ультрасубъективистской активности. В творчестве молодого Лукача как марксиста были поставлены многие животрепещущие вопросы, над которыми бились многие философские направления XX в. Не случайно Бердяев назвал Лукача "самым умным коммунистическим писателем".
Воззрения Лукача 30-60-х годов.
В 1930 г. в Москве Лукач знакомится с "Экономически-философскими рукописями 1844" Маркса. Они оказывают решающее воздействие на его дальнейшее развитие, и Лукач окончательно переходит на марксистские позиции. Впоследствии Лукач писал о том разрушительно-революционном впечатлении, которое на него оказали слова Маркса, характеризующие опредмечивание как процесс, в котором человеческие способности воплощаются в предмете. Лукач приходит к пониманию того, что опредмечивание (позитивное или негативное в зависимости от обстоятельств) - это естественный для человека способ овладения миром, в то время как отчуждение есть его особая разновидность, проявляющаяся при особых обстоятельствах. Окончательный переход на марксистские позиции произошел под знаком неприятия вульгаризированного марксизма, столь распространенного среди теоретиков рабочего движения, под знаком гегелевского прочтения Маркса и выявления гуманистической сущности его учения.
Именно поэтому Лукач придает большое значение исследованию философии Гегеля и его роли в истории философии. В своей работе "Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества" (1938) он ставит перед собой четко обозначенную цель - показать, как и почему Гегеля стали рассматривать как предшественника Маркса, делая, при этом акцент на общественно-исторической стороне вопроса. Немецкая классическая философия, и прежде всего гегелевская, анализируется им как "многоголосое эхо Французской революции, промышленной революции в Англии, прозвучавшее в экономически и политически отсталой Германии". Под воздействием работ молодого Маркса Лукач показывает, сколь важное значение для Гегеля приобрела сфера политической экономии и практической философии, хотя изучение Гегелем политэкономии было отрывочным, ограниченным, да и не могло быть иным в силу отсталости экономических отношений в Германии. Он показывает, сколь важную роль играл труд, процесс труда в философии Гегеля: труд предстает у него как самопорождение человека, как способ человеческой деятельности. Гегель делает все возможные философские выводы из экономического учения А. Смита. Совершенно абстрактные отношения между в-себе-бытием, инобытием и для-себя-бытием у Гегеля являются, по Лукачу, трактовкой феноменологической диалектики товарных отношений, конкретным раскрытием смысла диалектического единства вещи и Я. И хотя Лукач в определенном смысле переоценивает понимание Гегелем товарных отношений, тем не менее он говорит о том, что экономические отношения у Гегеля растворяются в чисто философском подходе к освещению этих проблем, что основу гегелевских социальных исследований составляет не экономический, а философско-правовой подход.
Лукач был среди первых, кто показал, что Гегель является одним из немногих философов послекантовского периода, оригинально подошедших к проблемам своей эпохи и пытавшихся разобраться в экономической структуре современного общества. Общественные отношения он описывает с такой искренностью и бесстрашием, которые были свойственны великим классикам политической экономии. А величие самого Гегеля проявилось в том, что он не связал себя отсталыми экономическими отношениями в Германии, а стремился философски обосновать экономическое развитие Англии, обнаружить таящуюся в экономических категориях диалектику. В трактовке Гегеля власть экономики, по Лукачу, выступает как нечто негативное, ее слепая сила в обществе определяется собственными стихийными законами. Обуздать эту стихию может только право. И Гегель ставит право выше экономики. Понятия труда, собственности, сословия, их отношения рассматриваются Гегелем в рамках широко трактуемой философии права, которая и составляет основу его социальных исследований.
Лукач тонко прослеживает все нюансы отношения Гегеля к капиталистическому обществу, которое он, подобно английской политэкономии, трактует как окончательную форму исторического развития. Гегель углубляется и в понимание всего негативного, что несет с собой капитализм, и прежде всего в понимание отчуждения. Лукач подчеркивает, что гуманистическая тенденция Гегеля проявляется в неприятии бесчеловечности, бездушия общества, в глубоком протесте против деградирования и развращения человека. При этом исходным пунктом гегелевской философии, согласно Лукачу, является признание неотвратимости и прогрессивности капиталистического развития, а все негативное, что оно несет с собой, считалось преодолимым в рамках самого этого развития. Идея примирения с действительностью отражала, по Лукачу, и реализм гегелевского понимания действительности, и мистификацию противоречий этого общества.
Особое внимание Лукач обращает на осознание Гегелем проблемы отчуждения. Объективный мир у Гегеля выступает как "мертвый" "внешний", чуждый человеку, противостоящий его моральному сознанию, живой субъективности, позитивности. У молодого Гегеля позитивность выступает как определенное свойство общественных образований, под отчуждением же он понимает и объективизацию, и отношение человека к созданной им реальности. Плодотворность самой идеи отчуждения связана у Гегеля не только с пониманием труда как творца человека, но и с превращением творений труда в отчужденный от него, противостоящий ему мир. Такая трактовка развития взглядов молодого Гегеля, оценка Лекачем методологии "Феноменологии духа" не как некоей выдуманной конструкции, а как своеобразного знамения своего времени, получила в дальнейшем широкое распространение в гегелеведении.
В поздний период творчества Лукач стремился осмыслить суть новых процессов, происходивших в мире, показать их воздействие на процессы отчуждения. Он исходит из того, что капитализм 60-х годов XX в. претерпел значительные изменения. Крупная промышленность охватила не только сферу производства, но и потребления и, что особенно значимо, культуру. Но несмотря на эти изменения, несмотря на то что не только не произошло абсолютного обнищания пролетариата, о котором писал Маркс, а, напротив, жизненный уровень рабочего класса в развитых капиталистических странах поднялся, суть капитализма, согласно Лукачу, не изменилась. Более того, процессы отчуждения не только не ослабли, но усилились, приняв более тонко завуалированные формы. Объясняется это новыми условиями, которые способствовали невиданному расширению возможностей манипулирования общественным сознанием, взглядами людей. Он трактует различные формы недовольства существующим обществом, имевшие место в 60-е годы (молодежное, женское, антивоенное движения), как начальные формы протеста против отчуждения. Этот протест может объединить самые различные слои современного общества в борьбе против отчуждения. Но прежде всего важно понять механизмы, которые помогают сохранению капиталистического общества, постичь онтологию общественного бытия. Поэтому его последний большой труд получает название "К онтологии общественного бытия" (опубликован в 1976 г.).
Отчуждение рассматривается в нем в экономическом и в идеологическом планах. Не находя в современном ему обществе реальных возможностей преодоления отчуждения, Лукач пишет о том, что это преодоление должно совершаться не только в социальном плане, но и на уровне отдельной личности, ибо отчуждение проявляется и в субъективном переживании краха автонимии отдельной личности. В отчуждении объективное и субъективное, массовое и индивидуальное переплетены исключительно тесно. И на этапе посткапиталистического развития каждому предстоит пройти свой личный путь от стихийности к сознательности, от отчужденных форм поведения к свободе. Анализ сознания, форм поведения человека занимает очень важное место в творчестве Лукача. Он постоянно выступает против стремления представить сознание как нечто второстепенное, лишь сопутствующее общественному бытию. У него сознание есть не только и не просто духовная сфера, но и вторичная объективация, являющаяся составной частью общественного бытия, общественной практики. Сознание людей, идеи - это определенный факт жизни общества. Заданная человеку историческая ситуация таит в себе множество тенденций, и какая из них реализуется - во многом зависит от принимаемых людьми решений, от их замыслов. Историческая тенденция также складывается под влиянием принимаемых решений. Она постоянно ставит перед людьми вопрос: как поступить, какое принять решение? В связи с этим Лукач дает определение человека: человек есть существо, отвечающее на стоящие перед ним вопросы, делающее выбор из альтернативных возможностей. Принимая определенные решения, делая свой выбор, человек порождает все новые и новые альтернативы; происходит наложение одних решений на другие. Общественное бытие оказывается альтернативным по своей сути, по своей организации, а сознание - встроенным в него.
Выступает Лукач и против упрощенного толкования соотношения свободы и необходимости, состоящее в том, что сначала происходит осознание необходимости, а затем, претворяясь в действие, оно дает свободу. Лукач рассматривает свободу не просто как познанную необходимость, а как бытийно заданное поле деятельности, в пределах которого человек волен принимать решения. Человек, несомненно, подчинен необходимости, но его специфика заключается в выявлении и создании наиболее приемлемых для него возможностей освобождения от отчужденных сил, властвующих над ним. Лукач считает неприемлемым механическое разграничение в общественном бытии материальных и духовных процессов.
Верный гуманистическим традициям философии XIX в. с их верой в разум и прогресс, Лукач не приемлет иррационалистические направления западноевропейской философии, декаданс в искусстве, которые придают иррационалистическим моментам в жизни человека первостепенное значение. Во них он усматривает бунт против существующих общественных отношений, против морали, религии. Но, по его мнению, такого рода бунт не дает решения этих проблем, не способствует преодолению кризиса, порождает лишь иллюзию такого решения. Ведь в иррационализме и декадансе кризис культуры, нравственности предстает как нечто внесоциальное, извечно присущее человеку, а следовательно, и непреодолимое. В своей работе "Разрушение разума" (1954) он оценивает выступления Шопенгауэра, Ницше против классического гуманизма, за переоценку всех ценностей как способствовавшие нравственному разложению общества. Именно в связи с положением Ницше "Бог умер" Лукач впервые в литературе вводит понятие "религиозного атеизма", под которым он понимает такую критику религии, которая сама основана на мифотворчестве и сохраняет суть религиозного восприятия мира. Иррационализм, считает он, низводит разум с того трона, на который он был возведен веком Просвещения и классической немецкой философией.
Анализ Лукача направлен не столько на саму философию иррационализма, сколько на те социальные функции, которыми стремились ее наделить фашистские идеологи. В основе его исследования стоит заданный им же вопрос - как могла возникнуть в Германии такая духовная атмосфера, при которой идеология фашизма получила столь широкое распространение? Ведь это идеология варварства, отказа от всего, что накопила культура человечества. Идеология фашизма, подчеркивает Лукач, противопоставила разуму мятежные инстинкты, иррациональные настроения, в том числе и агрессивность. Фашизм наделил иррационализм социальными функциями пробуждения наихудших инстинктов масс. Это был намеренно односторонний, предвзятый подход к иррационализму и декаденсу, целью которого было разоблачение фашизма и защита гуманистических ценностей. Эта жесткая прямолинейность предопределила непонимание Лукачем роли иррационализма в истории философии.
Место Лукача в философии XX в. определяется тем, что своей постановкой проблем он предвосхитил пути, по которым пошли многие философские направления XX в., особенно экзистенциализм. Встав на позиции К. Маркса, Лукач сумел постичь и развить гуманистические традиции его философии. Мифологичность ряда теоретических конструкций Лукача была связана с тем, что он не находил в действительности реальных сил, которые могли бы претворить эти традиции в жизнь и освободить мир от отчуждения.
Франкфуртская школа.
Среди центров и школ западной философии, которые на протяжении целых десятилетий сохраняли и до сих пор еще сохраняют заметное влияние на философию, социальную мысль всего мира, надо особо выделить так называемую франкфуртскую школу. Группа талантливых, а в политическом отношении радикально-критически настроенных философов, социологов, экономистов, историков, литераторов объединилась вокруг основанного в 1923 г. при Франкфуртском университете Института социальных исследований. Франкфуртская школа начала активно формироваться после того, как Макс Хоркхаймер (1895-1973) в 1931 г. возглавил Институт. С 1928г. Теодор Адорно (1903-1969) фактически принимал участие в формировании идей, определивших лицо франкфуртской школы.
Наиболее известными из философов и социологов до второй мировой войны или после нее сотрудничавших с Институтом, были В. Беньямин, Г. Маркузе, Э. Фромм, П. Лазарсфельд, Ф. Поллок и др. В более позднее время влияние франкфуртской школы испытали, критически переработав ее идеи, выдающиеся мыслители наших дней Ю. Хабермас и К.-О. Апель. Необходимо отметить, что термин "франкфуртская школа" критики стали использовать после 1950 г. Сами Хоркхаймер и Адорно прибегали к нему крайне редко. Тем не менее в литературе термин закрепился и теперь широко употребляется.
"Названиями "критическая теория" и "франкфуртская школа" обозначается значительное социально-философское направление нашего века. В работах их основателей (прежде всего Хоркхаймера, Адорно, Бенджамина, Маркузе) отражается судьба целой эпохи. Находясь в оппозиции к научным институтам истеблишмента, эти философы и теоретики общества отважились перешагнуть границы, поставленные официальной наукой. Они сделали это также и под сильным политическим влиянием: из-за прихода к власти национал-социализма они были вынуждены эмигрировать. Остановками в изгнании были Женева, Париж, Лондон, затем Нью-Йорк и, наконец, Лос-Анжелес. Европа, погрузившаяся в пучину фашизма и мировой войны, снова продумывала новые следствия великой западной философии. Несмотря на глубокие сомнения относительно духа Просвещения, франкфуртцы сохранили верность идеалу гуманистического общества. Они предприняли анализ нашего мышления и действия, ориентированный на конкретные общественные феномены". После второй мировой войны ведущие представители Института социальных исследований возвратились на родину, и с 1950г. Институт снова стал функционировать во Франкфурте. В 40-50 годах - во время наиболее интенсивного влияния франкфуртской школы - ее приверженцы стали авторами многих работ, которые в значительной степени определяли дискуссии в западной философской и особенно социально-философской мысли.
Самыми крупными и влиятельными мыслителями первых периодов развития франкфуртской школы были, несомненно, М. Хоркхаймер и Т. Адорно.
М. Хоркхаймер (1895-1973) родился в 1895г. в Штутгарте, в семье фабриканта. В 1919г., после попыток продолжить дело отца, Хоркхаймер выбрал свой путь: он стал студентом Мюнхенского университета, а затем продолжил и завершил учебу в университетах Фрейбурга и Франкфурта. Его специальностью была гештальтпсихология, в частности, проблема зрительных восприятии, которой была посвящена защищенная в 1922г. во Франкфурте кандидатская диссертация. Одновременно Хоркхаймер занимался философией Гуссерля и молодого Хайдеггера. В 1925 г. Хоркхаймер защитил докторскую диссертацию на тему "Кантовская критика способности суждения как связующее звено между теоретической и практической философией". В 1926 г. он стал приват-доцентом Франкфуртского университета.
В 20-х годах большое влияние на становление Хоркхаймера как мыслителя оказал марксизм - в той его форме, которая получила широкое распространение в тогдашней Европе. Это были работы Георга Лукача, Антонио Грамши, Карла Корша. "Влияние "западного марксизма" (термин Мерло-Понти) Лукача и Корша на франкфуртских теоретиков отрицать невозможно, но отношение здесь весьма сложное, и природу его объяснить непросто". Хоркхаймер с самого начала отвергал претензии догматического марксизма на роль абсолютной истины, выступал (вместе с Лукачем) против натуралистического догматизма во взглядах Энгельса.
В 1930г. во Франкфуртском университете специально для Хоркхаймера была учреждена кафедра социальной философии. С 1931 г. (по 1965г.) он был директором упомянутого выше Института социальных исследований, издавал весьма влиятельный "Журнал социального исследования". Промарксистски настроенные европейские интеллектуалы искали свой путь, указывая на угрозу фашизма, с одной стороны, и сталинизма, - с другой. "Хоркхаймер... пытался найти средний путь между официальным марксизмом и идеями неангажированных леволиберальных буржуазных интеллектуалов. Он надеялся спасти философско-теоретическое наследие марксизма, соединив его с другими элементами европейской буржуазной мысли...".
Первоначальная философская программа Хоркхаймера была тесно связана с идеями Маркса и предусматривала максимально глубокое и конкретное исследование связи между экономическими структурами общества, духовно-психическим развитием индивида и феноменами культуры. В результате и возникла критическая теория общества. Она была детищем М. Хоркхаймера, Т. Адорно и других философов. Эта теория создавалась уже не в Германии, а в Америке - в 30-40-х годах. Решающая фаза ее разработки - написанная вместе с Т. Адорно в 1942-1944 гг. "Диалектика Просвещения" (опубликована в 1947 г., об этой работе будет рассказано далее).
Вклад М. Хоркхаймера в создание критической теории объяснялся его широкой философской, социально-философской, социологической эрудицией. Кроме марксизма в хоркхаймеровской критической теории общества заметно влияние самых разных философских, психологических, социологических концепций - критической философии Канта, учений Гегеля, Шопенгауэра, гештальтпсихологии.
В 1943-1949 гг. Хоркхаймер был также директором научного отдела Американского еврейского комитета. Он руководил многочисленными проектами, посвященными исследованиям антисемитизма. В 1949 г. после возвращения в Германию Хоркхаймер был избран профессором социальной философии Франкфуртского университета. В 1959 г. на немецкой почве был вновь возрожден Институт социальных исследований. В 1959 г. Хоркхаймер ушел в отставку с поста профессора, продолжая оставаться директором Института. Умер Хоркхаймер в Нюрнберге в 1973 г.
Из работ М. Хоркхаймера (кроме "Диалектики Просвещения") следует назвать: "Истоки буржуазной философии истории" (1930), лекции и эссе "К критике инструментального разума" (расширенное издание лекций 1944 г., появившихся в книге "Затмение разума", 1947), "Заметки 1949-1965" (6-й том Собрания сочинений Хоркхаймера). Прежде чем конкретно проанализировать основные идеи критической теории общества, как она запечатлена в "Диалектике Просвещения", необходимо рассмотреть основные вехи духовного развития второго автора этой знаменитой книги, Теодора Адорно.
Теодор Визенгрунд-Адорно (1903-1969) родился во Франкфурте-на-Майне в семье виноторговца. В 1922-1923 гг. он изучал философию, социологию, психологию и теорию музыки во Франкфуртском университете. Во время одного из семинаров, посвященных Гуссерлю, Адорно познакомился с Хоркхаймером и Поллоком. В 1924 г. Адорно защитил кандидатскую диссертацию на тему "Трансценденция вещественного и ноэматического в феноменологии Гуссерля". Музыкально одаренный, Адорно в 1925 г. учился в Вене у композитора Шёнберга. В 1927 г. была написана докторская диссертация на тему "Понятие бессознательного в трансцендентальном учении о душе". Защищена она была в 1930 г. у Пауля Тиллиха.
В 1928 г. Адорно познакомился с Э. Блохом, чьи работы оказывали на него сильное влияние. В это время заметное воздействие на Адорно оказало творчество Вальтера Беньямина. 30 января 1933 г., в дни прихода Гитлера к власти, вышла из печати работа Адорно "Кьеркегор, конструкция эстетического". В 1934 г. он эмигрировал в Оксфорд. К этому времени относится разрыв Адорно с феноменологическим идеализмом, что было впоследствии зафиксировано в книге "Метакритика теории познания". С 1938г. эмигрантская жизнь продолжилась в США, где Адорно начал работать в Институте социальных исследований, с которым он был связан с 1928 г. В Америке Теодор Визенгрунд окончательно принял свое авторское имя - Адорно. В 1941 г. он переселился в Калифорнию и там вместе с М.
Хоркхаймером начал работу над "Диалектикой Просвещения". В 1949 г. Адорно возвратился в Германию. С 1953 г. философ был содиректором, а с 1958 г. - директором Института социальных исследований и одновременно, с 1956 г., профессором философии и социологии во Франкфуртском университете. В 1966 г. была опубликована "Негативная диалектика". В 1969г. Т. Адорно скончался в Швейцарии. Собрание сочинений Адорно в 20 томах выходит с 1973 г. Из других работ Адорно следует упомянуть "Новую теорию музыки" (1949).
Основные идеи и этапы развития критической теории общества Хоркхаймера, Адорно, Маркузе.
Предыстория критической теории общества прежде всего связана с марксистской духовной родословной главных ее создателей, а также с тем обстоятельством, что объединявший их Институт социальных исследований возник на волне кризисных социальных процессов 20- 30-х годов нашего столетия. Германия не случайно оказалась в их эпицентре. Молодая демократия Веймарской республики не могла справиться с углублявшимися противоречиями, обернувшимися коричневой чумой фашизма, а потом и второй мировой войной. Становление виднейших мыслителей франкфуртской школы в значительной степени определялось необходимостью откликаться на социальные проблемы, что, впрочем, облегчалось их увлеченностью марксизмом, всегда ориентировавшим философию на осмысление общественной практики.
Обращение к анализу истоков, причин фашизма, к исследованию национал-социалистической идеологии - одна из заслуг Института социальных исследований. В начале 30-х годов франкфуртцы принадлежали к числу тех сравнительно немногих европейских интеллектуалов, которые почувствовали всю глубину опасности, исходящей от национал-социалистического движения. Они предупреждали о возможности прихода к власти Гитлера и его партии, причем делали это на основе экономических, социологических, культурологических исследований состояния дел в Веймарской республике, осуществленных на рубеже 20-х и 30-х годов. Поначалу Институт социальных исследований концентрировался на политэкономических проблемах. Это были прежде всего две темы: теория кризиса капитализма и теория планового хозяйства. Дискуссии велись о том, способен ли капитализм преодолеть кризис самостоятельно или такое преодоление возможно лишь путем насильственной социальной революции. В политэкономических вопросах главным авторитетом в Институте был Фридрих Поллок.
После вступления на пост директора Института Макса Хоркхаймера экономические и социологические исследования не прекратились. Однако произошел решительный поворот к особому жанру работ, характерных именно для франкфуртской школы. Речь идет о своеобраз ном сплаве философии (особенно учений о разуме, деятельности, свободе), психологии, социальной философии, социологии, политэкономии. При этом преимущественное внимание уделялось той проблематике, которая была задана Марксом, а потом развита социологией знания и познания - вопросам о связи между развитием общества, истории (в том числе социально-экономическим развитием) и духовной культурой, т. е. идеями, идеалами, ценностями тех или иных исторических эпох. Характерно, что целый ряд животрепещущих, требующих безотлагательного осмысления и решения проблем - и прежде всего вопрос о фашизме и национал-социализме - франкфуртцы начинали обсуждать в этой весьма сложной и широкой теоретической перспективе.
Если экономисты и социологи (Ф. Поллок, Ф. Нейман, Т. Гайгер и др.) считали главным в фашизме его связь с капиталистическими отношениями (Ф. Поллок говорил о "позднем капитализме", Ф. Нейман о "тоталитарном монополистическом капитализме"), - то философы видели главное в прочерчивании связи между злоключениями "европейского духа" и логически из них вытекающими фашистскими идеями и умонастроениями.
