Битва шумит

"Битва преобразится в нагнетание энергий".

(Иерархия)

Опять битва принимает угрожающий характер. Опять друзья, сбитые с прежних позиций, не хотят рассмотреть причины поражений, не хотят признать своих промахов, но предаются разлагающему унынию и обвиняют других в том, в чем они виноваты сами.

Конечно, если бы каждый из нас взглянул на свое положение со стороны, то картина разгрома представилась бы куда полнее и убедительнее, но беда в том, что самость мешает рассмотреть положение в истинном свете. Как редко мы сознаем, что находимся на краю пропасти и продолжаем неосмысленно махать руками там, где от ма­лейшей неосторожности может зависеть наша дальнейшая судьба. Но все же в редких случаях возмутившаяся мысль может взметнуться вверх и обозреть сражение. В этих случаях можно понять, насколько недопустимо дальней­шее отступление, и вспомнить слова Учителя:

"Непростительно уходить в низкое состояние, когда открываются отверстые очи. Попомним, каким трудом пробивается физическая оболочка, какие меры применяются, чтобы сдвинуть сознание после напряжения! Можно ли обращаться вспять?!" (Сердце, 76).

И когда понимание случившегося блеснет в затума­ненном сознании, то каждый из нас уже твердо знает, что в основе всех наших неудач кроется причина лишь одна — ослабление связи с Иерархией. Если бы серебряная нить не была загрязнена, если бы не было предательского неверия и преступного малодушия, то разве возможным было бы отступление. Обычно друзья понимают, что ска­занное — незыблемая Истина. Но редко кто отдает себе отчет в том, что именно полагает преграду для соеди­нения с Иерархией. Присущее свойство самооправдания мешает усмотреть главные ошибки и зачастую видит их там, где их нет, для того, чтобы не признать за ошибку то, к чему стремится, чего желает наша несовершенная половина. Такая попытка обмануть самого себя среди битвы рождает ужасные последствия. Конечно, те, кто играет с понятием битвы, могут надеть на себя картон­ный доспех, но если неприятельский меч вонзится в его тело, то пусть он не говорит, что смертельная рана нанесена не по ходу действия.

"Просветленное сознание не скрывает от себя битву и, приготовленное Учением, способно преломить любую злую стрелу о щит озарения. Даже слышен треск разру­шенного неприятельского удара". (Иер., 261).

"Многие удары готовятся, — говорит Учитель, — нужно притянуться к Иерархии из всех сил! Нужно на­прячь все внимание к советам Нашим! Говорю не отвле­ченно, но к приложению". (Иер., 262). "Каждый совет Наш уже дается много раз, но жизнь людей не изменя­ется" (Иер., 263).

"Вот говорим о прямом устремлении к Нам. Говорим о пользе и удаче, истекающих из такого обращения. Казалось бы, заманчиво испытать это средство, но мно­гие ли пытаются идти этим путем? Между тем, каждый испытавший Нашу панацею скажет, что совет Наш добропорядочен. Подтвердит везде и всегда, что когда мысли его пребывали с Нами, он был успешен. Каждая неудача происходила вследствие замарания серебря­ной нити. Как могло быть прекрасно, если бы, окан­чивая день, каждый спросил себя о качестве мышления своего за эти часы. Как мощен стал бы он сознанием, что мысли его укрепили нить связующую. Появление мыслей недостойных могло бы немедленно искоре­ниться. Но дело с людьми обстоит так, что слушают не слыша и читают не дальше глаз.

Так советую еще раз обратить Учение в потребность каждого дня. Советую наблюдать, насколько успешно бу­дет окружающее..." (Сердце, 16).

Итак, не лучше ли вместо уныния и недостойного осуждения признать, что битва не отвлеченность и что мы находимся посередине ее. Представим ее просто. Мы устремлены, мы пылаем мыслями Великого Учения. И на огонь уже бегут ненавистники Света — тушители, и вот в яркое пламя летит предательская стрела. В это время мы сидели и читали Учение. Вдруг легкое сомнение, ко­роткая борьба, и темная посылка отброшена знанием или преданностью. Темная стрела возвращается к пославше­му. А вот задуман план разъединения, худшие свойства друзей с большим старанием выявлены темными работ­никами и направлены друг против друга. Но просветлен­ное сознание раскрывает план и решительно пресекает раздражение — попытка провалилась. Даже сами того не подозревая, они служат тушителям, раздувающим их от­рицательный магнетизм с тем, чтобы вызвать из нашей сущности и использовать наши отрицательные свойства. Но если мы знаем о битве, то разве позволим приблизить­ся? Много примеров, которые убедительно говорят за то, как ценно ввести в сознание понятие битвы, принять ее широко и стать на дозор, от зоркости которого не уйдет ничто, если он будет соединен с Иерархом.

"При Армагеддоне нужно отрешиться от условных мер" (С., 493). "Сейчас темные силы будут действовать ничтожными мелочами..." (С., 494). "Беспорядочные мыс­ли, как вши и блохи, они поражают тонкое вещество. Они приносят часто смертельный яд. Именно малейшие мысли безумны... Как уговорить друзей, чтобы они не медля приняли к исполнению сказанное о малых мыслях! Ведь это требует лишь малого внимания и сознания ответст­венности". (С., 495).

"Понять нужно, что есть мысль малая. Она, как на­секомое, подсекает все самые сильные побуждения. Нрав, самый настойчивый расшатывается уколами малых мыс­лей. Казалось бы, это повторено и уже надоело, но, когда приходит время действия, люди забрасывают себя облаком осколков малых мыслей. Самые благородные решения сти­раются под слоем постыдных мыслей" (С., 523). "... люди любят сказать — дайте мне сразиться с великаном, но избавьте от ловли блох. Но великаны редки, тогда как блохи бесчисленны. Нужно пройти через эти темные пол­чища. Нужно охранить от них дом. Яд, принесенный ве­ликаном, меньше яда блошиного. Появление великана вызовет и необычное мужество, но против мух и блох тоже нужно мужество, и обычно люди страдают от мух, но не от великанов" (С., 497).

Сказанное не отвлеченность. Один из друзей, мед­ленно погружаясь в рутину, искал причину и долго не мог найти. И вот однажды, лежа утром в постели, увидел себя усыпанным мелкой мошкарой и малюсенькими чер­ными червячками, ползавшими по телу. Наш друг в ужасе и омерзении принялся уничтожать насекомых, и тогда все исчезло, и он с облегчением вздохнул: мерзкий кошмар прошел. Тут же он понял, что нельзя больше давать гнездиться в ауре мелким мыслям. После чего погружение в рутину было остановлено.

Невозможно себе представить какое громадное коли­чество сил тратится нами в мелочах повседневного бытия. Учение говорит:

"Ошибка людей в том, что они обычно предполагают энергию в крупных действиях, забывая, что по малым действиям трата гораздо больше..." (С., 37). Мы можем растратить мысль в одно и то же время совершенно раз­лично. Можем произвести на свет малых червячков и мух в то время, когда могли наполнить пространство сверкаю­щими искрами. Поэтому когда, обессиленные, мы делаемся легкой добычей темных, почему же виним в своем растер­занном состоянии других? Если кто-то вызвал из нас темные или красные мысли, то даже не он, но сами мы виновны в том, что позволили им проявиться. Откуда же появится радость и бодрость, если силы безумно растрачены?

Армагеддон требует максимальной экономии сил. Правильная трата в ближайшее время пополняется. Не может быть иначе, когда нить связи чиста, но запомним непременное условие помощи, запомним, что даже Вла­дыка вынужден просить — "Помогите ясной аурой до­браться до вас".

7 мая 1939 г.