Чжунгун спросил о милосердии

Учитель сказал:

Быть таким на людях, словно встретил важную персону,

Править так народом, будто совершаешь важный обряд,

Чего себе не пожелать,

Того не делать и другому.

Цзыгун спросил о правлении.

Учитель сказал:

– Это когда достаточно еды,

Достаточно солдат,

И есть доверие народа.

Цзыгун спросил:

– А если бы была необходимость,

То что бы прежде Вы исключили из перечисленного?

– Исключил бы солдат, - ответил Учитель.

Цзыгун опять спросил:

– А если бы была необходимость,

То что бы прежде Вы исключили из перечисленного?

– Исключил бы пищу.

Смерть издревле никто не может избежать,

Когда ж народ не верит, то не устоять.

14.34. Кто-то спросил:

– Что если за зло платить добром?

Учитель ответил:

– А чем же за добро платить?

Плати за зло чистосердечием,

А за добро плати добром.

Семененко И.И. Афоризмы Конфуция. М., 1987. С.263 - 269.

Вопросы к тексту.

1. Назовите основные принципы этики Конфуция.

2. Какое значение Конфуций уделяет ритуалу?

3. Какого человека можно назвать «благородным мужем»?

 

Тема: «Философия Древней Греции».

Античная философия (VII-VI вв. до н.э. – VI в.) зародилась в греческих городах-государствах (полисах). Для первых греческих философов главным вопросом был вопрос о первоначале мира, о структуре космоса, первых греческих философов называют физиками или досократиками. Сократ изменил философскую проблематику, поставив на первое место в философских размышлениях человека, исследование его души и нравственности. Девиз Сократа: «Познай самого себя». Идеи Сократа были продолжены и развиты в философии его ученика Платона. Учения Платона и Аристотеля относятся к классике античной философии, к периоду формирования обобщающих философских концепций. Античная философия продолжила свое развитие в период эллинизма и Древнего Рима, наиболее известными школами в это время были: кинизм, эпикуреизм, стоицизм, скептицизм, неоплатонизм.

 

Автор: Ксенофонт Афинский (V – IV вв. до н.э.) – военный, политик, писатель, одни из замечательных философов греческой классики. Он был другом Сократа и написал о нем целый цикл произведений названных «Сократические сочинения».

Разговор Сократа с софистом Антифонтом

Однажды Антифонт, желая отвлечь от Сократа его собеседников, подошел к нему и в присутствии их сказал так: Сократ! Я думал, что люди, занимающиеся философией, должны становиться счастливее от этого; а ты, мне кажется, вкушаешь плоды от нее противоположные. Живешь ты, например, так, что даже ни один раб при таком образе жизни не остался бы у своего господина: еда у тебя и питье самые скверные; гиматий ты носишь не только скверный, но один и тот же летом и зимой; ходишь ты всегда босой и без хитона. Денег ты не берешь, а они доставляют радость, когда их приобретаешь, а когда владеешь ими, дают возможность жить и приличнее, и приятнее. В других областях знания учителя внушают ученикам желание подражать им: если ты хочешь внушить своим собеседникам такую мысль, то смотри на себя как на учителя злополучия.

Сократ на это ответил: Как мне кажется, Антифонт, ты представляешь себе мою жизнь настолько печальной, что предпочел бы, я уверен, скорее умереть, чем жить, как я. Так давай посмотрим, что тяжелого нашел ты в моей жизни! Не то ли, что я, не беря денег, не обязан говорить, с кем не хочу, тогда как берущим деньги поневоле приходится исполнять работу, за которую они получили плату? Или ты хулишь мой образ жизни, думая, что я употребляю пищу менее здоровую, чем ты, и дающую меньше силы? Или думаешь, что продукты, которыми я питаюсь, труднее достать, чем твои, потому что они более редки и дороги? Или думаешь, что кушанья, которые ты готовишь, тебе кажутся вкуснее, чем мои мне? Разве ты не знаешь, что, кому есть хочется, тому очень мало надобности в лакомых блюдах, и кому пить хочется, тот чувствует очень мало потребности в напитке, которого нет у него? Что касается гиматиев, как тебе известно, меняющие их меняют по случаю холода и жара, обувь надевают, чтобы не было препятствий при ходьбе от предметов, причиняющих боль ногам: так видал ли ты когда, чтобы я из-за холода сидел дома больше, чем кто другой, или по случаю жара ссорился с кем-нибудь из-за тени, или от боли в ногах не шел, куда хочу? Разве ты не знаешь, что люди, по натуре очень слабого сложения, благодаря упражнению становятся крепче силачей, пренебрегающих ими, в сфере трудов, к которым они подготовляют себя, и легче их переносят? Про меня, как видно, ты не думаешь, что я, всегда приучавший тело упражнениями ко всяким случайностям, переношу все легче тебя, не занимавшегося упражнениями? Если я – не раб чрева, сна, сладострастия, то существует ли для этого, по-твоему, какая-нибудь другая более важная причина, чем та, что у меня есть другие, более интересные удовольствия, которые доставляют отраду не только в момент пользования ими, но и тем, что подают надежду на постоянную пользу от них в будущем? Но, конечно, тебе известно, что люди, не видящие никакой удачи в своих делах, не радуются; а которые считают, что у них все идет хорошо, – сельское хозяйство, судоходство или другая какая профессия, – те радуются, видя в этом для себя счастье. Так вот, от всего этого, как ты думаешь, получается ли столько удовольствия, сколько от сознания того, что и сам совершенствуешься в нравственном отношении и друзей делаешь нравственно лучшими? Я вот всегда держусь этого мнения. А когда нужна помощь друзьям или отечеству, у кого больше времени заботиться об этом, – у того ли, кто ведет такой образ жизни, как я, или такой, который тебе кажется счастьем? Кому легче быть в походе, – кто не может жить без роскошного стола, или кто довольствуется тем, что есть? Кого скорее можно вынудить к сдаче при осаде, – кому нужны продукты, которые очень трудно найти, или кто довольствуется тем, что легче всего можно встретить?! Похоже, Антифонт, что ты видишь счастье в роскошной, дорогостоящей жизни; а по моему мнению, не иметь никаких потребностей есть свойство божества, а иметь потребности минимальные – это быть очень близким к божеству; но божество совершенно, а быть близким к божеству – это быть очень близким к совершенству.

Ксенофонт Сократовские сочинения. М., 2007. С. 48-50.

Вопросы к тексту.

1. Чем отличается образ жизни софиста Антифонта от образа жизни Сократа?

2. В чем заключается счастье для Антифонта?

3. Как определяет цель и смысл своей жизни Сократ?

 

Автор: Платон (427- 347 гг. до н.э.) – крупнейший древнегреческий философ, основатель объективного идеализма.

 

Платон: аллегория пещеры

… ты можешь уподобить нашу человеческую природу в отношении просвещенности и непросвещенности вот какому состоянию… посмотри-ка: ведь люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная – глянь-ка невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.

– Это я себе представляю.

– Так представь же себе и то, что за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат.

– Странный ты рисуешь образ и странных узников!

– Подобных нам. Прежде всего разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры? <…>

– Если бы узники были в состоянии друг с другом беседовать, разве, думаешь ты, не считали бы они, что дают названия именно тому, что видят?

– Непременно так.

– Далее. Если бы в их темнице отдавалось эхом все, что бы не произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они приписали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?

– Клянусь Зевсом, я этого не думаю.

– Такие узники целиком и полностью принимали бы за истину тени проносимых мимо предметов.

– Это совершенно неизбежно.

– Понаблюдай же их освобождение от оков неразумия и исцеление от него, иначе говоря, как бы это все у них происходило, если бы с ними естественным путем случилось нечто подобное.

Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх – в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную мелькающую перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдобавок заставят его отвечать! Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь? [514-115e]

Платон Государство//Диалоги. Книга вторая. М. – 2008. С.321-322.

Вопросы к тексту.

Попробуйте расшифровать аллегорию Платона. Что символизирует пещера? Кого он представил в виде узников? Что в этой аллегории подразумевается под тенями вещей и самими вещами? Кто те люди, которым удалось выйти на свет?

 

Тема: «Философия средних веков»

Философская мысль средних веков принадлежит эпохе феодализма (V – XV вв.). Главной особенностью средневековой философии является то, что философия в то время была неразрывно связана с религией христианства. «Философия – служанка богословия» – таково было распространенное мнение образованных кругов средневековой Европы. Основными проблемами философии в то время были: проблема соотношения Бога и мира, вечности и времени, знания и веры, проблема преодоления противоречия божественного блага и зла творящегося в мире, проблема соотношения общего и единичного (проблема универсалий).

Автор: Аврелий Августин (354 – 430) – крупнейший христианский мыслитель периода патристики.

 

Аврелий Августин о времени и вечности

Если же чей-то ум, увлекаясь летучим воображением, блуждает мыслью в беспредельных просторах времен, как бы предшествовавших творению, и удивляется, как это всемогущий Бог, Творец всего, высочайший создатель неба и земли в продолжение бесчисленных веков оставался в бездействии, такой пусть остудит свое воображение, отрезвит ум, поразмыслит здраво и поймет тогда, сколь суетно его удивление. В самом деле, как могли протекать те бесчисленные века до творения, если Господь еще не сотворил их, ибо Он – Творец всех веков и времен. Что могло проходить, если и проходить-то было нечему? Как вообще Господь мог какое-то время ничего не делать до творения, если само это время еще не было сотворено? Кто сотворил это время, как не Он? Как могло проходить оно, если не было сотворено? А так как до сотворения неба и земли времени не было, то зачем спрашивать, что Бог делал «тогда»? Не было времени, не было и «тогда». <…>

Не было такого времени, когда Ты еще ничего не создал, ибо и время – творение Твое. Нет времени вечного, подобного Тебе: Ты пребываешь, время же пребывать не может. Что же это – время? Как можно объяснить это, доходчиво и кратко? Кто может помыслить, чтобы затем объяснить? И, однако же, о чем так часто и так обыденно вспоминаем мы в беседах, как не о времени? И когда говорим о нем, то понимаем о чем говорим, и когда о нем говорит кто-либо другой, то и тут понимаем, что он имеет в виду. Так что же такое время? Если никто меня о нем не спрашивает, то я знаю – что, но как объяснить вопрошающему – не знаю. Твердо же знаю я только одно: если бы ничего не проходило, не было бы прошедшего; если бы ничего не приходило, не было бы будущего; если бы ничего не было, не было бы настоящего. Но как может быть прошлое и будущее, когда прошлого уже нет, а будущего еще нет? А если бы настоящее не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность. Настоящее именно потому и время, что оно уходит в прошлое. Как же можно тогда говорить о том, что оно есть, если оно потому и есть, что его не будет. Итак, время существует лишь потому, что стремится исчезнуть.

Аврелий Августин Исповедь М.: АСТ, 2006. С. 199-200.

Вопросы к тексту.

1. Чем является время по отношению к Богу?

2. Чем является время по отношению к сотворенному миру и человеку?

3. Что такое время, как оно существует?

4. Как существует прошлое, настоящее и будущее?

 

Тема: «Философия Нового времени».

Философия Нового времени – это западноевропейская философия XVII - XVIII веков. В этот период бурно развивается наука. Развитие естествознания началось с изучения механического движения, как наиболее применяемого в практической деятельности, классическая механика была господствующей научной теорией Нового времени и явилась основанием механистической картины мира. В этот период изменяется понимание задач науки и философии. Девизом философов и ученых Нового времени можно считать высказывание Ф. Бэкона: «Знание – сила», т.е. цель знания не теоретическая, а практическая – увеличение могущества человека, его власти над природой. Поскольку наука занимает ведущее место в мировоззрении этой эпохи, то в философии на первый план выходят проблемы теории познания (гносеологии). Одной из проблем гносеологии был спор между эмпириками и рационалистами.

 

Автор: Бэкон Фрэнсис (1561 – 1626) – английский философ, писатель и политический деятель. Главной задачей философии считал очищение разума от «идолов», т.е. помех в познании и разработку новой экспериментальной методологии.

 

Ф.Бэкон «идолах» познания и борьбе с ними

Идолы и ложные понятия, которые уже пленили человеческий разум и глубоко в нём укрепились, так владеют умом людей, что затрудняют вход истине, но, если даже вход ей будет дозволен и предоставлен, они снова преградят путь при самом обновлении наук и будут ему препятствовать, если только люди, предостережённые, не вооружаются против них, насколько возможно.

Есть четыре вида идолов, которые осаждают умы людей. Для того чтобы изучать их, дадим им имена. Назовём первый вид идолами рода, второй – идолами пещеры, третий – идолами площади и четвёртый – идолами театра.

Построение понятий и аксиом через истинную индукцию есть, несомненно, подлинное средство для того, чтобы подавить или изгнать идолы. Но и указание идолов весьма полезно. Учение об идолах представляет собой то же для истолкования природы, что и учение об опровержении софизмов – для общепринятой диалектики.

Идолы рода находят основание в самой природе человека, в племени или самом роде людей, ибо можно утверждать, что чувства человека есть мера вещей. Наоборот, все восприятия как чувства, так и ума покоятся на аналогии человека, а не аналогии мира. Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде.

Идолы пещеры суть заблуждения отдельного человека. Ведь у каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы. Происходит это или от особых прирождённых свойств каждого, или от воспитания и бесед с другими, или от чтения книг и от авторитетов, перед коими кто преклоняется, или вследствие разницы во впечатлениях, зависящий от того, получают ли их души предвзятые или предрасположенные или же души хладнокровные и спокойные, или по другим причинам. Так, что дух человека, смотря по тому, как он расположен у отдельных людей, есть вещь переменчивая, неустойчивая и как бы случайная. Вот почему Гераклит правильно сказал, что люди ищут знаний в малых мирах, а не в большом, или общем мире.

Существуют ещё идолы, которые происходят как бы в силу взаимной связанности и сообщества людей. Эти идолы мы называем, имея в виду порождающее их общение и сотоварищество людей, идолами площади. Люди объединяются речью. Слова же устанавливаются сообразно разумению толпы. Поэтому плохое и нелепое установление слов удивительным образом осаждает разум. Определения и разъяснения, которыми привыкли вооружаться и охранять себя учёные люди, никоим образом не помогают делу. Слова прямо насилуют разум, смешивают всё и ведут людей к пустым и бесчисленным спорам и толкованиям.

Существуют, наконец, идолы, которые вселились в души людей из разных догматов философии, а также из превратных законов доказательств. Их мы называем идолами театра, ибо мы считаем, что, сколько есть принятых или изобретённых философских систем, столько поставлено и сыграно комедий, представляющих вымышленные и искусственные миры. Мы говорим это не только о философских системах, которые существуют сейчас или существовали некогда, так как сказки такого рода могли быть сложены и составлены во множестве; ведь у весьма различных ошибок бывают почти одни и те же причины. При этом мы разумеем здесь не только общие философские учения, но и многочисленные начала и аксиомы наук, которые получили силу вследствие предания, веры и беззаботности. Однако о каждом из этих родов идолов следует более подробно и определённо сказать в отдельности, дабы предостеречь разум человека.

Человеческий разум в силу своей склонности легко предполагает в вещах больше порядка и единообразия, чем их находит. И в то время как многое в природе единично и совершенно не имеет себе подобия, он придумывает параллели, соответствия и отношения, которых нет. Разум человека всё привлекает для поддержки и согласия с тем, что он однажды принял, - потому ли, что это предмет общей веры, или потому, что это ему нравится. Каковы бы ни были сила и число фактов, свидетельствующих о противном, разум или не замечает их, или пренебрегает ими, или отводит и отвергает их посредством различений с большим и пагубным предубеждением, чтобы достоверность тех прежних заключений осталась ненарушенной. И потому правильно ответил тот, который, когда ему показали выставленные в храме изображения спасшихся от кораблекрушения принесением обета и при этом добивались ответа, признаёт ли он теперь могущество богов, спросил в свою очередь: «А где изображения тех, кто погиб, после того как принёс обет?» Таково основание почти всех суеверий – в астрологии, в сновидениях, в поверьях, в предсказаниях и тому подобном.

Человеческий разум не сухой свет, его окропляют воля и страсти, а это порождает в науке желательное каждому. Человек скорее верит в истинность того, что предпочитает. Он отвергает трудное – потому что нет терпения продолжать исследование; трезвое – ибо оно неволит надежду; высшее в природе – из-за суеверия; свет опыта из-за надменности и презрения к нему, чтобы не показалось, что ум погружается в низменное и непрочное; парадоксы – из-за общепринятого мнения. Бесконечным числом способов, иногда незаметных, страсти пятнают и портят разум.

Человеческий ум по природе своей устремлён на абстрактное и текучее мыслит как постоянное. Но лучше рассекать природу на части, чем абстрагироваться. Таковы идолы, которых мы называем идолами рода.

Одни умы склонны к почитанию древности, другие увлечены любовью к новизне. Но не многие могут соблюсти такую меру, чтобы и не отбрасывать то, что справедливо установлено древними, и не пренебречь тем, что верно предложено новыми. Это наносит большой ущерб философии и наукам, ибо это скорее следствие увлечения древним и новым, а не суждения о них. Истину же надо искать не в удачливости какого-либо времени, которая непостоянна, а в свете опыта природы, который вечен.

Итак, об отдельных видах идолов и об их проявлениях мы уже сказали. Все они должны быть отвергнуты и отброшены твёрдым и торжественным решением, и разум должен быть совершенно освобождён и очищен от них.

Бэкон Ф. Новый Органон // Соч.: В 2т. - М., 1978. - Т.2. - С.7-8, 12-15,18-25,33-34,43-45,56-57.

Вопросы к тексту.

1. Что такое «идолы», какое значение они имеют в познании мира?

2. В чем специфика идолов рода?

3. В чем особенность идолов пещеры, как устранить из познания эти идолы?

4. Какой ущерб познанию наносят идолы рынка (площади), как можно уменьшить или устранить этот ущерб?

5. Что подразумевает Ф. Бэкон под идолами театра?