Одна из величайших радостей моей жизни – это встречи с Дэниелом Мартинесом. В своей первой книге я рассказал о том, как Крис и Патти Мартинес с Лонг-Бич принесли в церковь, где я выступал в 2008 году, своего мальчика, которому тогда было 19 месяцев. Они сидели довольно далеко, но Крис поднял маленького Дэниела, чтобы я мог увидеть этого чудесного ребенка, который, как и я, родился без рук и ног.
В тот момент Дэниел был первым увиденным мною человеком, подобным мне. Я сразу почувствовал почти родственную связь с Мартинесами. Не мог дождаться, когда смогу пообщаться с ними наедине. Моя радость была еще сильнее от того, что всего несколько дней назад из Австралии приехали мои родители, и мы смогли собраться все вместе.
С тех пор наше общение не прерывалось. Дэниел оказался более бесстрашным и энергичным, чем в его возрасте был я. Господь привел меня в его жизнь, чтобы я стал для него примером, которого не было у меня. Я всегда счастлив видеть его. Можете представить мое беспокойство, когда Мартинесы несколько месяцев назад сообщили мне, что у Дэниела, который пошел в первый класс, возникли проблемы в отношениях с одноклассниками.
Я очень расстроился. Где бы я ни был – в Китае, Чили, Австралии, Индии, Бразилии или Канаде, – везде молодые люди рассказывают мне истории о том, как их преследуют в школе, на игровых площадках, в автобусах и даже в Интернете. Почти каждый день мы слышим о том, как молодой человек совершил самоубийство или попытку самоубийства из-за преследований сверстников.
В школах меня часто просят поговорить о преследовании, чтобы положить этому конец. Конечно, эта тема для меня очень важна. Я тоже столкнулся с преследованием. У меня было много друзей, но это не мешало другим ребятам обижать и оскорблять меня – порой очень обидно.
Например, Эндрю. Он был старше меня. День за днем преследовал меня своими оскорблениями, повторить которые я просто не в состоянии… Мальчишки часто поддразнивают друг друга, и, если б это случилось лишь однажды, я просто посмеялся бы над этим. Но Эндрю был безжалостен. Мне было обидно – я и так страдал от того, что у меня не было рук и ног. А теперь еще кто-то сомневался в моей мужественности! Мне было тогда 13 лет, а в этом возрасте мальчики особенно чувствительны к подобным оскорблениям. Мало того, меня поддразнивали и приятели Эндрю, а это было невыносимо. Другие ребята не останавливали их, что меня очень огорчало. Я надеялся, что кто-нибудь одернет этого нахала, но никто этого не делал, и я злился еще больше.
Вы не должны позволять оскорблениям влиять на ваше отношение к себе. Впрочем, я отлично знаю, что это легче сказать, чем сделать. Слова больно ранят, даже если вы понимаете, что они несправедливы и направлены лишь на то, чтобы вас ранить. Особенно больно, когда тебя унижают в присутствии одноклассников и друзей – и никто ничего не делает, чтобы прекратить это.
Вы не должны позволять оскорблениям влиять на ваше отношение к себе. Впрочем, я отлично знаю, что это легче сказать, чем сделать. Слова больно ранят, даже если вы понимаете, что они несправедливы и направлены лишь на то, чтобы вас ранить.
Я всегда говорил людям, что, хотя рук у меня нет, это не значит, что я беззащитен. Тот парень в школе достал меня, и я разбил ему нос своей головой. Он был больше меня, но ярость моя была безмерна. (Кстати, звали его совсем не Эндрю, так что мои австралийские друзья могут не пытаться его разыскать.)
В то время я не думал о том, насколько серьезна проблема. Просто каждый день слышал обидные замечания Эндрю и буквально сходил с ума от ярости и злобы. Через две недели такого преследования мысль об Эндрю стала первой, с какой я просыпался по утрам. Я стал бояться школы. Стал прятаться от него, начал опаздывать в школу. Не мог сосредоточиться на уроке. Боялся наткнуться на Эндрю, злился из-за того, что мне приходится прятаться, и переживал из-за его обидных замечаний.
Старшие друзья предлагали мне поколотить его, но я не хотел прибегать к чужой помощи. В конце концов я решил со всем разобраться. Гнев и страх придали мне сил. И однажды, когда он в очередной раз начал оскорблять меня в присутствии одноклассников, я направил на него свою инвалидную коляску.
Вблизи Эндрю казался еще больше. В тот момент мне страшно хотелось, чтобы моя коляска была оборудована мощным двигателем и бейсбольной битой. И все же мой рывок его озадачил и несколько напугал.
– Зачем ты это? – спросил я.
– Что? – ответил он.
– Зачем ты оскорбляешь меня?
– Это тебя обижает?
– Да, ты страшно меня оскорбляешь.
– Я этого не знал, парень. Я просто шутил. Извини.
Извинения показались мне искренними, я принял их, и мы пожали друг другу руки.
Просто шутил!
Если честно, я сказал: «Я тебя прощаю». Мои слова его изумили, и больше он никогда не доставал меня. Уверен, что Эндрю даже не задумывался над своими словами. Такое часто бывает. Люди думают, что просто шутят, поддразнивают, пытаются быть остроумными. И не понимают, что их слова могут больно ранить.
Но, когда это происходит, им нужно остановиться – или их нужно остановить.
Эндрю был одним из тех, кому трудно общаться с инвалидами. Может, он пытался навести мосты через пропасть, отделяющую нормального человека (его) от иного (меня). Как бы то ни было, замечания этого парня больно меня ранили и даже заставляли избегать школы.
Когда родители Дэниела сказали мне, что их сына преследуют в школе, болезненные воспоминания проснулись в моей душе. Мы с ним были так похожи – не только физически, но и по характеру. Дэниел – энергичный, веселый мальчик. Я знал, что обидные замечания вселяют в него неуверенность.
Я предложил выступить в его школе. Директор школы меня поддержал. На мое выступление пришли ученики с первого по пятый классы. Мне было приятно услышать, что учителя изо всех сил старались помочь. Дэниел выступил перед всеми школьниками и рассказал, что он делать может, а чего не может, как справляется с разными делами, каково это – жить без рук и ног.
День Дэниела удался на славу. Я всем дал понять, что я – его друг и защитник. Если кто-то будет обижать его, я буду воспринимать это как личное оскорбление. Я призвал ребят быть остроумными, но не жестокими. Я рассказал о том, как это обидно и жестоко, как опасно. Я рассказал, как воспринимают подобные замечания их жертвы, как понять, что человека преследуют. Я призвал ребят сделать все, чтобы прекратить преследование в их школе и в других местах.
