В момент, когда я пыталась открыть входную дверь, и обнаружила, что она заперта, я знала, что я попала в беду. Записка на кухонной панели говорила мне, о том, что мама и Роджер ушли на поздний сеанс в кино, дрожь страха, пробила меня. Я не хочу оставаться дома одна. Я не попросила Миранду прийти сегодня и переночевать у меня, потому, что я планировала спать в одной кровати с мамой.
Я вошла в свою спальню и осмотрела каждый дюйм, высматривая нечто с длинными волосами. Никаких признаков причудливой души. Оглянувшись на ванную комнату, я поняла, то, что мне сейчас действительно нужно, это душ. Зайти в ванную, включить душ и закрыть занавеску, это меня и пугало. Мне продолжали в голову лезть карды из фильмов ужасов, где плохие вещи чаще случались именно тогда, когда кто-то принимал душ. Я была не в состоянии принимать душ, когда мамы не было дома. Может быть, даже никогда бы не смогу. Вот дерьмо! Я собралась стать вонючкой. Если бы я попыталась убедить маму зайти со мной в ванную комнату, она бы подумала, что я забыла, как это делать. Я плюхнулась на свою кровать со вздохом поражения.
— Что случилось? — спросил голос из дверного проема. Я не успела сдержать крик. Но он умер сразу же, как я увидела Данка, который наблюдал за мной, прислонившись к дверной раме.
— Данк, — я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить мое колотящееся сердце.
— Прости, я не знал, что ты так заведешься, — сказал он, нахмурился и прошел в комнату. Я села на кровати и хихикнула.
— Ну, извини, если странная душа появляется в моем доме, разговаривает со мной, трогает меня, то это меня немного пугает, — я посмотрела на него обвиняющим взглядом, — и когда я сказала тебе об этом, ты посылал проклятия в темноту и злился на все и всех.
Он подошел и сел на край кровати.
— Мне жаль, мне не следователя тебя пугать, — не было сомнений в его заинтересованном тоне.
— Ну, ты можешь сказать мне, что происходит и кто она такая? — спросила я.
Он покачал головой и отвел взгляд.
— Нет, это единственное, что я не могу сделать для тебя. Попроси меня о чем угодно Пэган, и это будет у тебя, но то, о чем ты просишь, я сделать не могу, — его голос звучал сочувственно и в то же время с оттенком боли. Это разочаровало меня, но я знала, что продолжать эту тему, было бессмысленно.
— Почему ты здесь? — спросила я, вспомнив, что менее часа назад оставила его в углу с Кендрой, вдвоем в кабинке, которая свернулась калачиком рядом с ним. Он встал и подошел к окну, посмотрел на улицу.
— Пока я знаю, что все хорошо…. пока я забочусь о том, что должно быть сделано, я буду проводить ночи здесь, в твоей комнате, — он повернулся ко мне с решительным выражением, — Я должен защищать тебя.
Он махнул в сторону двери.
— Если ты хочешь принять душ, я сделаю так, что ты будешь в безопасности, пока ты делаешь это.
Черт, да, я хотела в душ. Я начала вставать, а затем снова села на кровать и посмотрела на него.
— Ты можешь читать мои мысли?
Это было не в первый раз, он знал, о чем я думала.
Он улыбнулся мне озорной улыбкой.
— Не совсем так. Это больше похоже на то, если бы я чувствовал твои страхи настолько сильно, что слышал бы их.
Я кивнула и подумала о том, как он усмехался, тогда, в кафе, потому, что слышал меня, когда я думала о нем и о Кендре.
Я уставилась на него.
— Ты слышал меня в кафе, когда был с Кендрой, я тогда не боялась.
Он приподнял брови.
— Разве нет?
Мое лицо потеплело, я повернулась и вышла из комнаты, прежде чем он смог увидеть, что я покраснела.
Я начала закрывать дверь в ванную, когда повернулась и посмотрела на стены, зная, что душа может пройти сквозь них в любое время. Я посмотрела в зал, где Данк лежал, развалившись на моей кровати. Он не мог увидеть душу, если она войдет в комнату. Он повернул голову ко мне. Медленная, дикая улыбка растянула его рот.
— Я хотел бы пойти с тобой в ванную, и оказаться там, тогда, когда ты принимаешь душ, и если бы я был действительно таким нечестивцем, как ты думаешь, я бы сделал именно это. Я почувствую намерение любой души, прежде, как она соберется войти в этот дом. Я хотел бы оказаться там раньше остальных. Ты здесь, в безопасности со мной, — закончил он и подмигнул. Я быстро закрыла дверь, прежде, чем он скажет что-то еще, чтобы смутить меня.
Я скользнула в мои спортивные штаны и майку, вместо своей обычной ночнушки. Если у меня будет компания на ночь, я должна была быть одетой. Моё сердце заколотилось при мысли, что Данк будет в моей спальне, в моей кровати, и я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить свои мысли и эмоции.
— Пэган, дорогая, ты в ванной? — мама позвала из прихожей. Я отрыла дверь и посмотрела мимо нее на кровать, где все еще лежал Данк и бездельничал.
— Она не видит и не слышит меня. Успокойся.
Я снова посмотрела на маму, которая стояла в дверях и улыбалась.
— Ты хорошо провела время с Лейфом?
— Да, мы выиграли игру, а потом вместе с Мирандой и Уайетом пошли в «Гриль». Было здорово, — сказала я и вспомнила о его поцелуях, а мой взгляд вернулся к невероятно сексуальному мужчине не человеческой породы, который был в моей комнате, и которого я никак не могла, выбросить из своей головы.
Мама рассмеялась.
— Здорово, хах? Бедный ребенок, он и понятия не имеет, что связался с «крепким орешком». Ну, хорошо, хорошо. Однажды правильный парень встретится тебе и, ты будешь в таком смятении, что не сможешь оценивать происходящее. А пока, наслаждайся другими, — она поцеловала меня в щеку и направились в свою комнату.
Когда я вошла к себе, мне показалось, что Данк спит. Я тихо закрыла дверь спальни, не желая его разбудить. Он открыл глаза и посмотрел на меня, улыбаясь.
— Нет никаких шансов, что ты позволишь мне спать на твоей кровати?
Я покачала головой и рассмеялась.
— Нет, это не так.
Он вздохнул и сел.
— Я уже догадался, но я все-таки надеялся на капельку жалости от «крепкого орешка».
Я нахмурилась, ненавидя то, что он услышал, как мама меня назвала. Я действительно не хотела, чтобы Данк знал, что я не совсем влюблена в Лейфа. Так будет лучше. Я подошла к своему шкафу в поисках спального мешка, который я купила прошлым летом, чтобы отправится в поход.
— Я не сплю Пэган, я дразнил тебя.
Я обернулась и нахмурилась.
— Хорошо, я думаю, это имеет смысл…. Для нормальной души. У них нет тел, но у тебя есть, то чего нет у них. Это так, будто, ты можешь выбирать между тем, быть человеком или душой. Это не нормально, не так ли? — спросила я не зная, как же все это работает. Единственное, что я знала, что это не работает так, как меня всегда учили. В воскресной школе было все неправильно.
Он рассмеялся и сел на мое любимое место у окна.
— Я не душа, как таковая. Это все, что тебе нужно знать, — он потянулся за гитарой, которую я не заметила, она стояла в углу за стулом.
— Иди спать Пэган. Ты в безопасности, и тебе надо отдохнуть. Он начал бренчать на гитаре, а я подошла кровати, и прежде чем скользнуть в нее откинула одеяло. Свет погас, а я посмотрела на Данка.
— Не надо спать при включенном свете. Я вижу и так, — пояснил он. Я кивнула и заставила себя закрыть глаза. Я хотела задать ему кучу вопросов, но я знала, что сегодня он не ответит мне ни на один. Звуки музыки успокаивали меня. Низкий голос Данка присоединился к гитаре, и я заблудилась в звуках и в безопасности его присутствия…
«You weren’t meant for the ice, you weren’t made for the pain. The world that lives inside of me was not the world you were meant to contain. You were meant for castles and living in the sun. The cold running through me should have made you run. Yet you stay. Holding onto me, yet you stay, reaching out a hand that I push away. The cold is not meant for you yet you stay, you stay, you stay. When I know it’s not right for you. The ice fills my veins and I can’t feel the pain, yet you’re there like the heat that sends me screaming in fear. I can’t feel the warmth I need to feel the ice. I want to hold it all in and numb it till I can’t feel the knife. Your heat threatens to melt it all and I know I can’t bear the pain if the ice melts away. So I push you away and I scream out your name and I know I can’t need you yet you give anyway and I run wishing you would run too. Yet you stay. Holding onto me yet you stay reaching out a hand that I push away. The cold is not meant for you yet you stay, you stay, you stay. When I know it’s not right for you. The blackness is my shield. I pull it closer still. You’re the light that I hide from, the light that I hate. You’re the light to this darkness and I can’t let you stay. I need the dark around me like I need the ice in my veins. The cold is my healer. The cold is my safe place. You aren’t welcome with your heat you don’t belong beside me. I hate you yet I love, I don’t want you yet I need you. The dark will always be my cloak and you are the threat to unveil my pain, so leave. Leave and erase the memories. I need to face the life that’s meant for me. Don’t stay and ruin all my plans. You can’t have my soul I’m not a man. The empty vessel I dwell in is not meant to feel the heat you bring. I push you away and I push you away. Yet you stay».
Фальшивое пение моей мамы и запах бекона разбудили меня.
Я потянулась и прищурилась от яркого утреннего солнца. Прошлая ночь медленно вернулась ко мне, я села на кровати и посмотрела в ту сторону, где теперь стоял пустой стул. Я огляделась и поняла, что я одна. Он покинул меня? Я доверила себя, чтобы он защитил меня. Я встала, чтобы открыть дверь и таким образом быть поближе к маме. Одиночество не входило в мои сегодняшние планы. Я обернулась и заметила, что его гитара стоит в углу, и былое чувство комфорта вернулось ко мне, я понимала, что его частичка была здесь. Однако, гитара, это не он, и я бросилась вниз по лестнице.
— Ну, доброе утро, сладкая моя, — сказала мама из печи. Она положила кусочек бекона сверху бумажного полотенца.
— Доброе, — сказала я скрипучим ото сна голосом. Покашливание, явно мужского голоса испугало меня, я обернулась и увидела Данка, который сидел на диване, наблюдая за мной.
— Ты думала, что я ушел. Я же сказал, что не стану этого делать, — сказал он с улыбкой.
Я облегченно вздохнула и слабо улыбнулась.
— Вот, дорогая, иди сюда и съешь блин, пока он не остыл и возьми кусочек бекона. Кофе свежий, если хочешь — она усмехнулась, — ты выглядишь так, будто хочешь разнести меня в пух и прах.
Я улыбнулась и пошла за тарелкой.
— Хорошо пахнет, — сказал Данк с дивана.
Я нахмурилась, волнуясь за него, что он не может поесть.
Он усмехнулся.
— Все хорошо, Пэган, мне не нужна пища. Это привилегия.
Я налила в чашку кофе, туда положила ложечку сахара и налила молоко, прежде чем сесть за стол.
— Ты выглядишь так, как будто хорошо спала, — сказал он, имея ввиду мою внешность.
Я покраснела, вспомнила, что у меня взъерошенные волосы, которые я не успела расчесать, потому, что я быстро убежала из своей спальни.
— Даже не думай о расческе. Мне это нравится. Это так сексуально.
Я закатила глаза и опустилась в кресло, а потом откусила кусочек от блина.
— Итак, Солнышко, какие планы на сегодня? — спросила мама из кухни.
Я взглянула на нее, в тот момент, когда она поставила свою тарелку.
— Хм, я собираюсь пойти купить платье для танцев, с Мирандой, Уайетом и Лейфом.
— Лейф носит платье? — Данк усмехнулся.
Я посмотрела на него, потому повернулась к маме, которая сидела за столом напротив меня.
— Ах, так Лейф пригласил тебя на танцы? Это интересно. Можешь воспользоваться своей картой «виза». Убедись, что платье не будет красного или желтого цвета. Эти цвета не очень хорошо сочетаются с цветом твоего лица.
Я кивнула и откусила еще кусочек.
— Голубой, нежно-голубой — сказал Данк спокойно, как если бы он просто думал об этом, а не говорил вслух. Я не смотрела на свою еду.
— У меня свидание с компьютером сегодня. Моя новейшая рукопись почти закончена. Я в восторге от нее больше, чем от других, — голос мамы был как отбойный молоток, он всегда приобретал такой тон, когда она говорила о своих рукописях.
— Или еще лучше бледно-розовый, да, на самом деле, бледно-розовый, — сказал Данк и я напряглась. Его слова ласкали, все мои мысли были только о нем, и я собрала все свои силы, чтобы удержаться от дрожи. Он усмехнулся, потом встал и пошел к двери. Я хотела спросить, куда он идет, но не могла, рядом сидела мама.
— Наконец-то мы можем поесть. Я умираю от голода, — выдохнул Уайет с облегчением, на плече у него был чехол в виде мешка с платьем Миранды.
— Неважно, это было не так уж и плохо. Я имею ввиду то, что почти за четыре часа мы нашил идеальное платье. Это довольно впечатляюще, — Миранда самодовольно улыбнулась.
— Нет, у тебя это отняло ровно четыре часа, тогда как у Пэган это заняло всего час. Лейф забрал ее платье, сидел в машине, и ел свое «тако», тогда, как мы ждали тебя.
Лейф поднял обе руки.
— Избавьте меня от этого.
Он обнял меня за талию и наклонился, чтобы поцеловать в макушку. Быть с ним, так просто.
— Мы собираемся накормить тебя, Уайет, за проделанную тобой тяжелую работу, — сказал я, дразня его, и Миранда захихикала.
— Неужели это тяжелая работа сидеть в кресле и говорить «это великолепно», «берем», причем, про каждое платье, которое я мерила?
Я рассмеялась, а Уайет пожал плечами.
— Что? Разве я не могу думать, о том, что ты прекрасна во всем, чтобы не надела?
Миранда улыбнулась и обвила его руками вокруг талии.
— Я люблю тебя, — сказала она без всякого колебания.
Мне стало немного неудобно в присутствии Лейфа. Я надеялась, что у него не возникло по этому поводу никаких мыслей, потому, что я не могла сказать ему эти слова.
— Я люблю тебя больше, — Уайет ответил ей улыбаясь.
— Снимите себе номер, — сказал Лейф в шутку, и мое напряжение спало. Казалось, он всегда может это сделать для меня. Я заметила, душу, который ходил, изучал людей, как будто бы он потерялся. Иногда это происходило. Я всегда удивлялась, когда новые души были озадачены тем, что с ними случилось. Мне становилось грустно. Душа посмотрела на меня, я немного улыбнулась, но быстро отвернулась. Я не хочу, чтобы он подошел ко мне и начала разговор. Я бы не в настроении для разговора с душой.
— Ну, Пэган, где ты хочешь поесть? — Лейф спросил меня, и я посмотрела на Уайета, который одними губами говорил мне «мексиканская».
Я улыбнулась и повернулась к Лейфу.
— Тако, звучит хорошо.
— Ты уверена, я могу видеть и читать по губам тоже, хотя, кажется, Уайет думает, что не умею, — усмехнулся Лейф.
— Нет, на самом деле, я хочу мексиканской еды. Сальса и чипсы это звучит здорово.
— Мексиканская, так мексиканская.
Мы все разом развернулись и направились в мексиканский ресторан, расположенный внутри торгового центра.
Покалывающее чувство заставило меня оглянуться. Душа, которую я заметила чуть раньше стояла в нескольких метрах от меня. Я могла бы сказать, что его потерянное выражение лица было нормальным для души. Не обращать на него внимания, было бы лучше. Этим я занимаюсь всю свою жизнь. Я отвернулась, сделав вид, что не видела его. Таким образом, он продвинется дальше, вместо того, чтобы трать время на меня. Я ничего не могла для него сделать.
Пожалуйста, будь в моей комнате, пожалуйста, будь в моей комнате. Я прокручивала это в голове, когда шла наверх, мимо комнаты мамы, я слышала, как она энергично стучит по клавишам. Я вошла внутрь и удержалась от вздоха облечения, чем очень позабавила Данка, который удобно развалился на моей кровати.
— Я же говорил тебе, что буду здесь. Почему ты мне не веришь?
Я пожала плечами и думала о том, что его не было со мной весь день.
— Ты действительно хочешь, чтобы я ходил за тобой по пятам, даже на свидания? — спросил он и покачал головой, — я так не думаю, тем более ты была с друзьями и в общественном месте. Все прошло хорошо. Я в этом уверен, — он говорил небрежным тоном, как будто бы мы не говорили сейчас о сверхъестественных существах. Он кивнул головой в сторону платья, которое висело в шкафу, — бледно-розовое. Мне нравится.
Я покраснела, думая о том, что я только и делала, что примеряла платья бледно-розового цвета. То, что он предложил этот, цвет вертелось у меня в голове, и я не могла думать ни о каком другом. Я склонила голову и пошла, переодеваться ко сну.
— Кендра наденет красное, — сказал он просто и внезапная вспышка ревности поразила меня. Проклятье, что это! Зачем мне это нужно? И почему он мне говорит, во что она оденется? Кендра была последним человеком на земле, о котором я хотела услышать. Он мог слышать или чувствовать мои мысли. Эти эмоции были мне на руку.
— Это здорово. Я уверена, она будет выглядеть сногсшибательно, — мне удалось сказать с наименьшей язвительностью.
— Я ненавижу красный цвет почти так же, как я ненавижу светлые волосы, — сказал он веселым тоном.
Я хотела ему ответить, но остановила себя. Я не поверила ему, но зачем тогда он сказал это?
Это не выглядело так, как если бы я не могла видеть его рядом с Кендрой в течение всего дня, каждый день. Это выглядело так, как если бы он каждый день ударял меня в живот, каждый раз, когда касался ее или шептал ей на ухо. Я повернулась к нему спиной и подошла к шкатулке, чтобы подобрать драгоценности к платью. Лучше заняться этим, чем думать о Кендре в красном платье, и о том, что руки Данка будут на ней.
Тепло, прижавшееся к спине, вызывало дрожь, которая пробежала по моему телу. Я протянул руку, схватилась за край стола, чтобы удержаться, так как я потеряла равновесие, чтобы не упасть на пол. Я знала, Данк стоит у меня за спиной. Даже не понимая, я знала, что только его прикосновение может вызвать во мне столь сильную реакцию. Я позволила своей голове откинуться на его теплую твердую грудь.
— Она ничего не значит для меня, — от голоса Данка у меня по шее и груди пробежали мурашки.
— Я никогда не врал тебе Пэган, — сказал он совсем близко около моего уха. Я открыла глаза и посмотрела на него, желая увидеть его синие глаза. Его губы коснулись кончика моего уха и оставили следы на моем лице. Он схватил меня за талию и сильно притянул к себе.
— Ты искушаешь меня. Я не могу быть искушенным. Я не создан для искушения, но ты, Пэган Мур, ты искушаешь меня. С того самого момента, когда я пришел за тобой, ты притянула. Все в тебе…
Одной рукой он держал меня за талию, другой ласкал мою руку.
— Я схожу с ума от желания. От желания. Сначала я этого не понимал. Но теперь я знаю. Это твоя душа зовет меня. Души ничего не значат для меня. Не должны значить. Но твоя стала моей навязчивой идеей, наваждением. Он спустился к моему плечу и поцеловал изгиб моей шеи. Его рука скользнула под мою ночную рубашку, и его теплая ладонь легла на мой голый живот. Тепло захватило меня, и он снова крепко прижал меня к себе, чтобы удержать от падения.
— Каждый раз, как этот парень притрагивается к тебе, я хочу его убить.
Он целовал мою шею, и я выгнулась, в ответ, чтобы открыть ему доступ к шее. Я никогда не испытывала этого раньше. Его прикосновения были как наркотик.
— Я хочу вырвать ему руки, чтобы он больше не смог к тебе прикасаться, — низкий знакомый рык вибрировал где-то за моей спиной.
— Но ты не можешь принадлежать мне Пэган. Ты не предназначена для моя, — его голос звучал как пытка. Я хотела утешить его. Он тоже нужен мне. Так или иначе, он вошел в мой мир и стал его центром. Он был всем, что, я, когда-либо желала. Только я хотела сказать ему, как он много значит для меня, как он подхватил меня на руки, положил на кровать и навис надо мной. Я потянулась к нему, я хотела почувствовать прикосновение его тела, вновь, но он отстранился.
— Пожалуйста, — прошептала я.
Данк зажмурился, как будто от боли.
— Я не могу Пэган. Это уничтожит нас обоих.
А потом он ушел.
