Никки
Фу, я долго не могла уснуть прошлой ночью. Это мой первый день в выпускном классе, и я готова к нему. Я готова закончить школу, готова уехать из Фейрфилда и начать новую жизнь.
Принимаю душ, одеваюсь и спускаюсь вниз, чтобы позавтракать.
— Замечательно выглядишь, — говорит мама, глядя на мои джинсы и бирюзовый шелковый топ, который она купила мне на прошлой неделе в Эванстоне.
— Вот, я приготовила яйца для тебя и Бена.
Брат входит в кухню, его волосы падают на глаза, пока он читает какой-то журнал об играх. Это его первый день в старшей школе, а он одет в рваные джинсы и футболку, которая видала лучшие дни. Он мог бы принарядиться по такому случаю, но нет.
— Бен, тебе нужно подстричься, — говорю я ему.
— Нет, спасибо, — отвечает Бен рассеянно, так как занят чтением статьи о выходе какой-то новой боевой игры с цифровой графикой. Я знаю это, потому что мельком вижу название статьи, гласящее: «Боевые силы II: Потрясающая цифровая графика».
— Бен, ты понимаешь, что теперь ты в старшей школе, так ведь?
— И что?
— Поэтому ты должен следить за своей внешностью.
Он кладет журнал на стол.
— Я надел футболку, в которой не было дырок. Это ведь о чем-то да говорит.
— На ней написано «ДА ПРЕБУДЕТ С ТОБОЙ СИЛА!»
Он смотрит вниз, на свою рубашку.
— Я знаю... круто, да?
Я смотрю на маму, ища поддержки.
— У каждого есть свое собственное определение крутизны, Никки, — говорит она.
Бен подмигивает маме.
— Ты не думаешь, что пора рассказать Никки правду, о том, как я в двадцать лет стану миллионером, и ей, скорее всего, придется брать у меня взаймы?
Мама ставит перед ним тарелку с яйцами и тостами на ней. Она даже наливает апельсиновый сок в его стакан.
— Правда в том, что тебе лучше сесть на на свою пятую точку и съесть завтрак, прежде чем он остынет.
— Знаешь, навыки общения имеют большое значение, — говорю я ему.
— Навыки общения переоценивают, — отвечает он, перед тем как взять большой кусок хлеба.
Мама гладит Бена по плечу.
— Хватит уже спорить с сестрой..
— Она делает это слшком простым, — говорит Бен, откидываясь на спинку своего стула. — Итак, кто хочет дать имя моей следующей королеве Империи Драконов, я на середине кодирования?
— Как ты смотришь на то, чтобы назвать ее в честь сестры — Николаса? — предлагает мама.
— Мне нужно имя пожестче, — отвечает Бен. — Это королева, которая носит меч и одета в кольчугу.
— Почему бы не Берта? — в шутку предлагаю я. Ненавижу, когда Бен начинает говорит об анимационных персонажах, будто они настоящие... Еще больше ненавижу, когда он втягивает меня во все это, и я на самом деле начинаю верить в его одержимость.
— Королева Берта? Нет, мне не подходит.
— Ну, я уверенна, ты что-нибудь придумаешь. — Мама берет ключи. — Ой, я почти забыла. Ники, ты не сможешь сегодня взять свою машину. Папа отвез ее в мастерскую сегодня утром, когда понял, что у нее подтекает бензин. Почему бы вам не пройтись до школы пешком? Начните год с движения, а не с лени и избалованности.
— Я горжусь своей ленью, — весело отвечает Бен. — И что плохого в том, чтобы быть избалованными?
— Все. — Она поворачивается до того, как я успеваю съесть последний кусочек хлеба, и говорит: — Вот, что я вам скажу... Я отвезу вас двоих в школу, потому что мне надо на работу, а обратно вы можете прогуляться пешком или доехать на автобусе. — Она спокойно улыбается.
Чтобы мама повезла нас в школу?
— Если папа взял мою машину, могу я взять его?
— Нет, — говорит она. — Пока ты не получишь все пятерки, не получишь ключи от Лексуса. Тебе есть к чему стремиться.
Бен закатывает глаза.
— Мам, Никки никогда не получала все пятерки.
— Она может, — отвечает мама.
Бен смеется.
— Я не говорю о детском садике.
Я пинаю его под столом. Только из-за того, что, за что бы он ни взялся, у него все получается, он не имеет права быть таким заносчивым.
— Сегодня я ужинаю с клиентами, так что меня дома не будет. Я обставляю их дом всякими антикварными вещами, — взволнованно сообщает мама.
— Развлекайся, — говорю я ей, зная, что так и будет. Моя мама — дизайнер интерьера, она любит превращать скучные помещения в тематические уютные комнаты и называть это “эклектичным шоу-стоппером”. В каждой комнате в нашем доме есть своя тема, которая имеет тенденцию превращаться в “эклектичный шоу-стоппер” снова и свова. Моя жизнь завалена тематическими комнатами.
В школе Кендалл ждет меня возле наших шкафчиков. В конце предпоследнего года, мы получили возможность выбрать любой шкафчик в старших коридорах на следующий год, так что Кендалл и я постарались сделать так, что наши шкафчики находились рядом друг с другом. Это было перед тем, как она начала встречаться с Дереком. Эти двое стали неразлучны, начиная с последнего дня занятий, когда он появился в ее доме, с дюжиной роз и песней, которую он написал о ней.
Я не доверяю Дереку. Знаю, он любит Кендалл, но так же я знаю, что многие девушки флиртуют с ним и он им отвечает. Однажды он не выдержит и даст слабину, и это разобьет сердце Кендалл.
— Просто, чтобы ты знала, — говорит Кендалл, морщась, как будто она собирается поделиться плохими новостями. — Шкафчик Марко расположен прямо напротив нас.
Волна тревоги поднимается во мне.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
— Хотела бы я это сказать.
После того, как мы расстались с Марко, он глубоко засел в Кровавых Латино. Знаю, что он торговал наркотиками и много раз участвовал в разборках. Но в прошлом году что-то случилось с шишкой банды и присутствие кровавых в южной части Фейрфилда упало практически до нуля. Слышала, что Марко начал тусоваться с другими бандами. Он стал жестче и злее. Раньше я думала, что это он снаружи жесткий, но на самом деле милый, когда узнаешь его получше. Но теперь его милым точно не назовешь.
Дерек идет по коридору, направляясь прямо к нам. Разумеется, он останавливается, практически с каждым, кто подзывает его. Девушки влюблены в него, потому что он до возмущения великолепен со своими светлыми волосами, лицом модели и весьма рельефным телом. Парни выглядят, как он, когда занимаются спортом. Два года подряд он побеждал на чемпионате штата по теннису. Когда он повредил плечо перед выпускным годом, он решил, что не хочет играть в теннис, и вместо этого вступил в футбольную команду. В конце сезона он был признан основным игроком прошлого года, что никого не удивило.
Дерек останавливается рядом с Кендалл, но она поворачивается к нему спиной и делает вид, будто в шкафчике есть что-то интересное.
— Не могу поверить, что ты все еще сердишься, — говорит Дерек.
Кендалл заталкивает книги в шкафчик.
— Я не сержусь. Ты можешь пойти в колледж там, где захочешь, Дерек. Тебе не нужно мое разрешение, чтобы податься на восток.
Он кладет руку на ее поясницу и наклоняется к ней.
— Почему ты даже не рассматриваешь университеты Лиги Плюща?
— Потому, что они не на среднем западе, — отвечает она. — Ты хочешь уехать далеко от дома. Я не могу.
Кендалл не говорит об этом, но она считать своим долгом, оставаться в колледже рядом с Фейрфилд потому, что ее маме поставили диагноз рака в прошлом году. Она прошла через химиотерапию и врачи говорят, что у нее временное ослабление болезни, но Кендалл не хочет находится далеко отсюда.
— Значит, если я уеду учиться на восток, то между нами все кончено? — спрашивает Дерек.
— Я не знаю.
Я решаю вставить в их спор свои пять копеек.
— Процент пар, которые остаются вместе после школы, вроде меньше пяти процентов.
— Спасибо за вотум доверия, — произносит Дерек с сарказмом.
— Будь реалистом, — отвечаю я. — Не нужно, чтобы вы жили в стране фантазий, ребята.
— Надеюсь, ты никогда не попадешь в мир Диснея, — отвечает Дерек. — Ты, скорее всего, будешь говорить маленьким детям, что Микки Маус — это просто парень в костюме.
— Наверное, — говорю я ему.
Кендалл вздыхает.
— Дерек, оставь Никки в покое. Она просто защищает меня.
Дерек недовольно качает головой.
— Черт возьми, Кендалл. Когда ты поймешь, что тебе не нужно защищаться от меня.
— Никки — моя лучшая подруга.
— А я, как предполагается, твой парень. — Дерек уходит с горьким выражением на лице.
Кендалл опирается головой о шкафчик. Знаю, что она напугана. Она боялась потерять маму, а теперь боится потерять Дерека. Я знаю, что это страшно, поэтому и говорю все, как оно есть. Да, Дерек может бросить ее из-за другой девушки. Или уехать в колледж так далеко и забыть о том, как сильно он ее любит. Или может врать ей о том, сколько она для него значит. Это реальность. Дерек может даже думать, что он искренен... но как долго это будет продолжаться?
— Он ненавидит меня, — говорю я ей.
— Нет, это неправда. — Она поворачивается ко мне. — Просто он считает тебя слишком циничной.
Как только она говорит, слово цинична, я слышу, знакомый голос, говорящий по-испански, эхом отзывающийся по всему залу. Марко. Когда-то звучание его глубокого голоса вызывало во мне улыбку от уха до уха. Теперь это равносильно скрежету ногтей по доске.
Я смотрю на Кендалл. Она с сочувствием касается моего предплечья.
— Не обращай внимания, — советует она.
Конечно, я не буду обращать на него внимания, так же, как я делала последние два года. Он сильно изменился, так же, как и я. Я делаю вид, что чешу подбородок о свое плечо и смотрю через коридор на его шкафчик. Марко говорит с каким-то парнем, который выглядит знакомо...
Погодите.
Одну.
Секунду...
Нет, этого не может быть.
Это Луис Фуэнтес, парень, чью одежду я спрятала, когда его брат женился пару лет назад. В последний раз, когда я видела его, он был голый. Это было так давно, я уверена, он не помнит меня. Хотя я помню его. Он — парень, который напомнил мне, что я уязвима. Той ночью, когда я познакомилась с ним, я стала циничной. Я смотрю еще раз.
Только не это!
Он смотрит прямо на меня.
