Библия говорит, что "кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник" (Иоанн. 10:1), приходящий "только для того, чтобы украсть, убить и погубить" (Иоанн. 10:10).
Борьба с теми, кто не дверью входил во двор овчий, была борьба с преступностью; а первой и потому главной частью этой борьбы являлось обнаружение преступлений и розыск лиц, их совершивших. Ведь не разыскав преступника, не приходилось вершить правосудие, ибо не к кому было применять уголовные законы.
Эти законы конкретизировали библейские признаки воровства, разбоя и убийства вне разбоя, отграничивали также от разбоя и грабежа. Такая конкретизация имела значение не только для правильной правовой оценки содеянного преступником, но и для его розыска.
Розыск воров, разбойников и грабителей. Кражею по ст. 1644 Уложения о наказаниях считалось "всякое, каким бы то ни было образом, но втайне, без насилия, угроз и вообще принадлежащих к свойству разбоя или грабежа обстоятельств, похищение чужих вещей, денег или иного движимого имущества".
Раскрытие краж, самым существенным признаком которых являлось тайное похищение имущества, имело свои особенности, свои дополнительные трудности, исходившие из этой тайности, ибо "всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы" (Иоанн. 40:20).
При производстве действий по какой бы то ни было краже главнейшими задачами полиции считались:
1) обнаружение виновного или, по крайней мере, лица, на которое падало основательное и вероятное подозрение в краже, и в разыскании заподозренного, если он скрылся;
2) разыскание похищенного имущества или, по крайней мере, лиц, которыми и через которых оно было сбыто или продано;
3) разъяснение наиболее существенных обстоятельств кражи.
Для решения этих задач рекомендовалось прежде всего выяснять следующие обстоятельства общего характера:
- из жилого или нежилого помещения совершено тайное похищение,
- со взломом каких запоров была совершена кража и был ли совершен взлом замков, или они были отперты подобранными ключами или отмычками,
- на какую сумму похищено имущества или денег.
Похищенные предметы надлежало подробно описать, чтобы можно было принимать меры к их розыску. А при появлении подозреваемого требовалось установить, не судился ли он ранее за подобное преступление[309].
Для облегчения розыска тайных похитителей имущества в литературе и на практике пореформенного времени они подразделялись на 12 разрядов. К первому разряду относились мошенники высшего класса, аристократы воровского мира, отличавшиеся манерами, изяществом вкуса и привычек, ездившие в каретах или колясках, занимавшие лучшие места в театрах и гостиницах.
Второй разряд представляли карманные воры, или жулики, которые занимались своим ремеслом в церквах, на рынках, на улицах, всюду, где была толпа.
Третий разряд составляли "штукари", воры с обманом, которые для совершения кражи проделывали какие-либо обманные штуки.
В четвертый разряд входили отмычники, кравшие по квартирам и разным складам, куда они проникали при помощи поддельных ключей, взлома замков, влезания по лестницам.
По пятому разряду проходили воры с повозок, обычно имевшие вид носильщиков; по шестому - обиратели пьяных; по седьмому - воры-утренники, кравшие утром, когда прислуга в обеспеченных домах уходила за провизией на рынок и оставляла дверь открытой или же в замке ключ.
К восьмому разряду относились воры с подлогом, промышлявшие в ювелирных магазинах. Они просили показать драгоценные камни, и редко случалось, чтобы им не удалось спрятать в кулаке один или несколько бриллиантов.
Девятый разряд составляли воры с обходом, преимущественно женщины, смотревшие много товара в различных лавках и незаметно уносившие часть его.
Десятый разряд представляли шайки путешествующих похитителей (цыгане, контрабандисты и т.п.); одиннадцатый - "вся мелюзга, подвизающаяся на воровском поприще"; и двенадцатый - конокрады[310].
Деление воров на разряды имело значение, поскольку преступники одного разряда не сходились с преступниками другого разряда, имели свои обычаи, повадки и особые притоны. Сведения обо всем этом давали полезные руководящие нити к розыскам.
Наиболее опасными и трудноуловимыми из профессиональных воров являлись так называемые путешествующие воры - "марвихеры", или карманники высшего класса.
В 1914 году Департамент полиции издал в Петрограде "Розыск-
ной альбом", посвященный этим ворам. В нем разъясняется: "Мар-
вихерами" они называются на юге и на западе России, и это нерусское название присвоено им потому, что большинство из них инородцы - евреи, поляки и греки, объясняющиеся между собою, на особом воровском, полуеврейском - полунемецком, жаргоне".
Эти воры хорошо одеваются, совершают кражи компаниями в несколько человек ("хевра"), похищая почти исключительно ценные бумажники в банках, театрах, на выставках и на вокзалах железных дорог. Совершив две-три крупные кражи, "марвихеры" едут в другой город, опасаясь задержания, хотя и при аресте такого вора очень нелегко его уличить в преступлении, а еще труднее открыть его звание, так как ни один из них не живет по своему паспорту, чужой же паспорт всегда успевает бросить. Трудно найти имущество и на квартире "марвихера", который обыкновенно весь багаж, в виде чемодана или двух-трех корзин, сдает на хранение где-нибудь на вокзале, имея при себе лишь квитанцию да проездной билет.
К той же категории принадлежат воры, обкрадывающие пассажиров в поездах. Те и другие воры знают друг друга и имеют во многих местах России своих притонодержателей и укрывателей, т.е. так называемые "блатные" квартиры.
Современный карманник - гастролер, бывает одет в модный, но не бросающийся в глаза костюм и большею частью не имеет при себе ни зонта, ни палки, ни перчаток, - чтобы руки были свободны. Пальцы рук его длинны, узки и выхолены. Свою деятельность он проявляет перед витринами магазинов, среди уличной толпы, в трамваях, в публичных местах - при выходе из театров, банков, в церквах, на вокзалах, скачках, выставках, ярмарках и рынках. Почти всегда он работает с одним или несколькими помощниками, но в театрах, омнибусах, трамваях, железнодорожных вагонах - часто и один. Особенно же ловкие карманники работают в одиночку.
Если карманник наметил кого-нибудь своей жертвой, то он сначала старается определить, где данный субъект держит свой кошелек, бумажник, часы и другие драгоценности. Для этого он осторожно ощупывает его или наблюдает за ним, например через витрину магазина, в то время как тот расплачивается у буфета - в театрах, на скачках - у тотализатора.
Профессиональный карманник образует из указательного и среднего пальцев своей руки подобие ножниц; он вытягивает эти пальцы и защемляет между ними предмет, остальные же три пальца прижимает к ладони и употребляет их в случае нужды, для расширения складок кармана. Вытаскивая руку, он, чтобы не коснуться обкрадываемого, отодвигает карман от его тела; если же залезает в боковой карман, то старается прикрыть это движение своей шляпой, платком, темным кашне, портфелем или летним пальто, которое у него на руке. Чтобы достать предметы, находящиеся внутри одежды, иногда производит снаружи порез крошечными, чрезвычайно острыми ножницами или коротким острым ножичком, часто находящимися у него в печати кольца или в браслете. Цепочки открывает маленькими клещами, которые у него находятся в перочинном ножике, часы вытаскивает вместе с цепочкой или срывает с цепи. Чтобы приступить к делу, карманник выжидает, чтобы внимание жертвы было отвлечено каким-нибудь происшествием. Или же он умышленно отвлекает внимание, например просит огня, чтобы докурить сигару, спотыкается при выходе из вагона и крепко хватается за намеченного субъекта или же, делая вид, что ужасно спешит куда-то, натыкается на него, а иногда симулирует пьяного и обнимает первого встречного, как своего приятеля. Малолетние воры подбегают ко взрослым, занимают их своей болтовней и выжидают удобного случая, чтобы залезть в карман, другие же малолетние карманники пристают со своей помощью при входе и выходе из вагонов; мальчики - мнимые продавцы газет кладут в кафе свои газеты на ценные вещи, положенные гостями на столы, и, забирая снова свои листки, берут вместе с ними вещи. Карманники постоянно изощряются в новых приемах для отвлечения внимания. При обыске у них часто находят бумажники с лотерейными билетами, ничего не стоящими акциями и с английским пластырем.
Один карманник имел обыкновение наступать в толпе какой-нибудь даме на шлейф и затем, в то время когда она поднимала платье кверху, влезал в карман.
Одна воровка, дотрагиваясь до плеча дамы, любезно предупреждала: "Ваше платье сзади запачкано!" (Она сама заранее выпачкала его). И пока дама чистила свое платье, воровка очищала ее карманы.
Один господин поздно вечером возвращался домой. Прилично одетая женщина попросила его указать ей дорогу. Он удовлетворяет ее просьбу. Вдруг она бросается ему на шею и осыпает его словами благодарности. Он совершенно еще не сообразил, что с ним творится, как какой-то мужчина появляется около него и угрожающе ему говорит: "Как вы смеете обнимать мою жену!" "Жена" исчезает, а указывавший ей дорогу обнаруживает, что у него украден бумажник. Или, например, дама расстегивает шубу в жарко натопленном отделении вагона. Сидящая напротив пассажирка вскакивает, толкает ее своей муфтой в грудь и восклицает: "Ах, какой чудный мех, где вы его купили?" Дама, рассердившись, застегивает свою шубу. По выходе из вагона она замечает исчезновение своих часов и цепочки.
Если карманник работает сообща с товарищем, то последний старается овладеть вниманием жертвы, например затевает с ним разговор, как будто нечаянно наступает ему на ногу или толкает его.
Если оперируют несколько карманников, то они окружают в толпе жертву, толкают и теснят ее со всех сторон, так что обкрадываемый совсем не понимает, что с ним происходит. Эти сообщники, называемые у русских воров "затырщиками", заботятся также о том, чтобы скрыть от посторонних взглядов воровство, для чего становятся перед жертвой и загораживают ее своим корпусом (это называется "изобра-
жать стену"); наконец сообщник, находящийся ближе всех к исполнителю воровства, принимает краденое, которое вор передает ему в руки, или опускает в его карман, или же нарочно роняет, причем сообщник быстро наступает на предмет, затем поднимает его и как можно скорее исчезает, а вор между тем остается еще несколько времени, и если потерпевший замечает покражу, то карманник первый настаивает на том, чтобы его обыскали (с. 13-15).
В розыскном альбоме помещены 419 фотографий "марвихеров" в профиль и enface, а также способ классификации фотографий, приемы отыскания в альбоме фотографий наблюдаемых лиц, способы отыскания фотографиий при помощи списка пальцевых отпечатков.
Розыскной альбом предназначался для чинов полиции, исполнявших поручения по розыску. Главное его назначение, как сказано в предисловии, - служить пособием:
- для установления личности (опознания) уже задержанных преступников;
- для выяснения личности и преступной деятельности находящихся на свободе профессиональных воров, наблюдаемых чинами сыскной полиции;
- для выяснения виновных в совершении карманных краж, для чего фотографии этого альбома могли быть предъявляемы потерпевшим и свидетелям.
Теперь от краж перейдем к понятиям разбоя и грабежа.
Ст. 1627 Уложения о наказаниях под разбоем признавала "всякое на кого-либо, для похищения принадлежащего ему или находящегося у него имущества, нападение, когда оное учинено открытою силою с оружием, или хотя и без оружия, но сопровождалось или убийством, или покушением на оное, или нанесением увечья, ран, побоев или других телесных истязаний, или такого рода угрозами, или иными действиями, от которых представлялась явная опасность для жизни, здравия или свободы лица или лиц, подвергавшихся нападению".
Таким образом, существенные признаки разбоя состояли: а) в открытом нападении, б) в нанесении опасных для жизни телесных повреждений, в) в похищении чужого имущества.
Грабеж от разбоя отличался только важностью или опасностью причиненных или угрожающих жертве преступления насильственных действий. Конкретно, согласно ст. 1637 Уложения о наказаниях, под грабежом понималось: во-первых, всякое у кого-либо отнятие принадлежащего ему или же находящегося у него имущества, с насилием или даже с угрозами, но такого рода, что эта угроза и само насильственное действие не представляли опасности ни для жизни, ни для здоровья или свободы того лица; во-вторых, всякое, хотя без угрозы и насилия, но открытое похищение какого-либо имущества в присутствии самого хозяина или других людей.
Поскольку разбой и грабеж - преступления однородные, открытые, то и действия по установлению их и обнаружению виновных были одинаковы. Инструкцией чинам полиции округа Харьковской судебной палаты по обнаружению и исследованию преступлений они определялись следующим образом.
Если разбойник или грабитель был известен потерпевшему, то его надлежало задержать. Если же совершивший открытое похищение потерпевшему или свидетелям, очевидцам преступления, был неизвестен, то полиция принимает все меры к тому, чтобы посредством расспроса названных лиц по возможности подробно и точно выяснить приметы и особенности заподозренного и затем, стараясь проследить путь, по которому он мог скрыться, собирает в этом направлении сведения о всех подозрительных и подходящих к указанным приметам лицах. Вместе с тем она производит всеми имеющимися в ее распоряжении средствами тщательный и детальный розыск ограбленного имущества[311].
Конкретные же приемы, пригодные для розыска воров, грабителей и разбойников и похищенного ими, зависят от обстоятельств определенного случая, поэтому, - писал А. Квачевский, - всего легче изучаются они на практике, на действиях по тому или другому преступлению, и весьма немного можно сказать о них общего. Прежде всего, рекомендует он, работники сыска должны скрывать свою деятельность по розыску от посторонних лиц, действовать так, чтобы ее не замечали, и даже в некоторых случаях прикрывать тайною самих себя, чтобы не было замечено и присутствие их. И потому там, где полиция имеет "свой особый костюм, свою отличку, чинам ее нередко встречается необходимость в переодевании". Вместе с тем, для удачи открытия иногда полицейские чины прикрывают образ своих действий так, чтобы вовсе не была известна цель их, при этом употребляют разные приемы, чтобы устранить всякое подозрение, для чего делается, предпринимается, требуется то или другое; иногда действию, вопросу придается благовидное значение, наиболее подходящее к обычной жизни, к известному лицу, к данному случаю, к обстоятельствам раскрываемого преступления, иной раз делается засада для поимки преступника на месте преступления или с доказательствами его вины.
Так, очень часто для полиции представляется надобность следить за известным лицом, за его поступками, чтобы открыть его виновность, узнать приметы, отличительные черты; тут малейшая откровенность со стороны полицейского чина, неосторожная нескромность могут испортить все дело, повредить разведыванию так, что потом ничем не вознаградится время, расходы, труды его. Полицейские чины, зная воров, подозрительных лиц, следят за их поступками так, чтобы они не замечали этого наблюдения.
Одному полицейскому чиновнику поручено было секретно разведать, как зовут господина, о котором было только известно, что он бывает в определенном доме, узнать, где он живет, чем занимается. Этот агент, переодевшись, пришел к указанному дому, вызвал дворника, пригласил его на угощение, и когда тот сделался словоохотливым, агент расспросил его о разведываемом лице в таком разговоре, который не дал никакого повода предполагать, для чего нужны собираемые сведения. Дворник, по соглашению с агентом о тайне разведывания, условленным знаком указал караулившему агенту того господина, выходившего из названного дома; агент проследил за ним, когда он шел в свою квартиру и, чтобы скрыть преследование, шел на таком расстоянии, что преследуемый не мог заметить; когда же нужно было устранить шум шагов, то агент снял сапоги и следовал босой. Узнав квартиру незнакомца, полицейский, выждав некоторое время, обмакнул свой бумажник в воду и затем позвонил в квартиру. Когда слуга отпер дверь, то он объявил ему, что нашел в луже бумажник, вероятно, оброненный вошедшим сейчас господином и потому интересуется знать его имя. Слуга проболтал не только имя, но и род занятий; затем агент объявил, что из адреса, найденного в бумажнике, он узнал, что бумажник принадлежит другому лицу.
Другой полицейский агент, желая в точности узнать черты лица, о которых ему поручен был секретный розыск и осведомившись о квартире его, нанял нищего, который так кричал во дворе, что это лицо выглянуло в окно и таким образом дало возможность узнать и запомнить его черты: затем, чтобы захватить это лицо, агент нанял извозчика, приказал ему ожидать там, где преследуемый обыкновенно садился в экипаж и отправлялся в определенное загородное место; когда он сел в экипаж, то полицейский чиновник, секретно наблюдавший за ним, приказал отвезти его в полицейский дом.
Становой пристав, которому поручено было разыскать и поймать разбойников, прибегнул к следующему приему: посадил в двух кибитках вооруженных полицейских служителей и закрыл их так, чтобы их нельзя было заметить, а сам, нарядившись купцом, отправился по дороге, где были разбойники; едучи шагом, стал разговаривать с ямщиками о торговых делах. Ночь была темная и тихая. Разбойники, услышав говор, подошли к кибиткам и стали требовать выдачи денег; становой пристав стал отмаливаться, и когда разбойники пригрозили смертью, свистнул; на этот знак выскочили из кибиток вооруженные люди и вместе с ямщиками переловили разбойников. Когда этому становому приставу заявляли о каком-нибудь преступлении, он обыкновенно собирал секретные сведения о всех лицах, бывших в кабаках и на постоялых дворах; живя в ладу со своими подчиненными и частными лицами, он через них и сам лично наблюдал за действиями этих лиц во время и после совершения преступления; таким образом открывал преступников и улики, бросавшие на них подозрение. Нередко, чтобы обличить вора в краже, утайке, присвоении вещи, полицейские чиновники через подставных лиц требуют у вора чужую вещь под предлогом покупки ее и тому подобное. Иногда для полиции оказывается нужным, "прежде начатия розыска о преступнике", долго следить негласно за предметами кражи, вещественными доказательствами, сбытом их, переходом в разные руки, особенно, если это вещи почему-либо заметные, резко отличающиеся; иногда приходится внимательно и самым секретным образом наблюдать за кабаками, постоялыми дворами, гостиницами, трактирами, приютами порока, пока полиция не нападет на указания к подозрению известного лица как виновника преступления; при этом также употребляются различные приемы: чтобы скрыть наблюдателя и наблюдение, он является в виде гостя.
Одним из любимых полицией способов розыска являлись доносы наемных людей. Нельзя не заметить, - продолжает А. Квачевский, - что это хотя во многих случаях неизбежное, но тем не менее весьма опасное орудие: доносчики, шпионы, подкупленные лица часто изменяют, берут деньги с должностного лица и с того, о котором доносят или с его родных, нередко лгут, вредят розыску, открывая преждевременно тайну из личных видов, еще чаще занимаются сплетнями, вместо дела, мелочами, не относящимися к делу; наконец, шпионство, вообще укоризненное в нравственном отношении, обращается в притеснение для частных лиц, ставит частную жизнь в тягостное положение, а главное, при злоупотреблении роняет полицию как учреждение в общественном мнении[312].
В крайнем случае за неимением других источников при розысках употребляли: 1) опубликование описания вещей, служащих признаками и предметами преступления для того, чтобы вызвать указание на виновника; чем публичнее такое объявление, тем лучше, иногда оно выставлялось в местах заключения в ожидании, что преступники заявят известное им; 2) опубликование самого преступления с главными обстоятельствами его совершения; 3) объявление в газетах об уплате известной суммы денег тому, кто сообщит сведения или указания к открытию виновных[313].
Летописец быта и комментатор своего времени Владимир Алексеевич Гиляровский в знаменитых очерках "Москва и Москвичи" дивился уменью городового с Хитрова рынка Рудникова "найти след там, где, кажется, ничего нет".
Вот как В.А. Гиляровский описывает одну из характерных встреч с этим городовым и его "методы" розыска похищенного.
"С моим другом, актером Васей Григорьевым, мы были в дождливый сентябрьский вечер у знакомых на Покровском бульваре. Часов в одиннадцать ночи собрались уходить, и тут оказалось, что у Григорьева пропало с вешалки его летнее пальто. По следам оказалось, что вор влез в открытое окно, оделся и вышел в дверь.
- Соседи сработали... С Хитрова. Это уж у нас бывалое дело. Забыли окно запереть! - сказала старая кухарка.
Вася чуть не плачет - пальто новое. Я его утешаю: "Если хитрованцы, найдем". Попрощались с хозяевами и пошли в 3-й участок Мясницкой части. Старый, усатый пристав полковник Шидловский имел привычку сидеть в участке до полуночи; мы его застали и рассказали о своей беде.
- Если наши ребята, - сейчас достанем. Позвать Рудникова, он дежурный!
