Правовая природа учредительных документов

Действующее законодательство Украины содержит термин «учредительные документы», однако при этом его не определяет. Это относится и к основным законодательным актам корпоративного права, в т. ч. ГК Украины, ХК Украины, законам Украины «О хозяйственных обществах» и «Об акционерных обществах».

В юридической литературе учредительными называются предусмотренные законом, принятые и утвержденные в установленном порядке корпоративные акты, которые определяют индивидуальные особенности правового статуса хозяйственной организации[353].

В отличие от законодательства до кодификации, которое предусматривало два вида учредительных документов для предпринимательских организаций основного звена экономики – устав и учредительный договор, в действующем законодательстве эти субъекты, в зависимости от их организационно-правовой формы (вида), действуют на основании либо устава, либо учредительного договора. И в этом вопросе нет противоречий между нормами ГК и ХК Украины. Устав является наиболее распространенным учредительным документом для предпринимательских организаций, в т. ч. хозяйственных обществ – ООО, ОДО (ст.4 Закона «О хозяйственных обществах»), АО (ст.13 Закона «Об акционерных обществах»), частных, коммунальных, государственных предприятий (ч.3 ст.62, ст.63 ГК) и некоммерческих организаций.

В законодательных актах по-разному отражены требования к учредительным документам. В ГК Украины (ст.88) предусмотрены общие требования к учредительным документам. Кроме того, в отдельных статьях установлены дополнительные требования к учредительному документу для каждого из видов и форм юридического лица (ст.120 ГК «Учредительный договор полного товарищества», ст.134 ГК «Учредительный договор коммандитного товарищества», ст.143 ГК «Устав общества с ограниченной ответственностью», ст.154 ГК «Устав акционерного общества», ст.164 ГК «Учредительные документы производственного кооператива»). В ХК Украины также установлены общие требования к учредительным документам (ст.57) и в качестве общей нормы указано, что предприятия действуют на основании устава, если законом не установлено иное (ч.3 ст.62). Особенности учредительных документов в виде отдельной статьи установлены только для хозяйственных обществ (ст.82 ХК).

В юридической литературе вопрос о природе устава является дискуссионным с начала формирования корпоративного законодательства. Предлагалось признать устав:

1) актом;

2) индивидуальным (ненормативным) правовым актом;

3) локальным нормативным актом;

4) особым договором, т.к. носит договорный характер;

5) односторонней или многосторонней сделкой;

6) санкционированным государством актом в силу его государственной регистрации;

7) корпоративным актом, очень близким к нормативному акту локального характера;

8) локальным нормативно-правовым актом.

Так, Н.В.Козлова считает устав односторонней или многосторонней сделкой[354]. Иная позиция у ВСУ: «Статут не є одностороннім правочином, оскільки затверджується (змінюється) загальними зборами учасників (засновників, акціонерів), які не є ні суб’єктом права, ні органом, який здійснює представництво товариства. Не є статут і договором, тому що затверджується (змінюється) не за домовленістю всіх учасників (засновників, акціонерів) товариства, а більшістю у 3/4 голосів акціонерів чи простою більшістю голосів учасників товариства (статті 42, 59 Закону про господарські товариства)» (п.14 пост. Пленума о практике разрешения судами корпоративных споров[355])., И на него, соответственно, не распространяются общие нормы гражданского законодательства о договорах и обязательствах и потому устав нельзя признавать недействительным по основаниям, предусмотренным в ГК Украины качестве оснований недействительности сделок.

Высказанное В.Кравчуком суждение, что устав является своеобразной конституцией юридического лица хоть и является преувеличением, зато точно передает значение устава для организации. Оно позволяют раскрыть правовую суть, присущие уставу признаки: 1) установление индивидуального правового статуса конкретного юридического лица; 2) утверждение участниками и возможность изменения высшим органом управления; 3) срок действия – на протяжении всего времени существования юридического лица; 4) сфера действия по кругу лиц – распространяется на всех лиц, состоящих в правоотношениях с юридическим лицом; 5) возможность содержать нормы, не предусмотренные действующим законодательством; 6) соответствие нормам закона[356].

Высказаны мнения и о том, что устав по природе является договором[357]. У устава и договора действительно есть общее – они являются формой (средством) саморегулирования. Вместе с тем между ними нельзя не видеть имеющиеся существенные различия. Во-первых, договор содержит правила, обязательные лишь для сторон, в то время как положения устава обязательны как для самого предприятия и его участников, так и для третьих лиц. Для последних они имеют значение, например, если в уставе определены предмет и цели деятельности, определена компетенция его органов при решении тех или иных вопросов деятельности предприятия, ограничены права исполнительного органа (например, запрещено продавать недвижимое имущество по решению исполнительного органа, для таких сделок введена определенная процедура и т.п.). Кроме того, следует отметить и особый порядок принятия этих правовых актов. Если решение о заключении договора принимается исключительно сторонами путем согласовании их воль и определения его существенных условий, то устав принимается путем его утверждения установленным законом органом – общим собранием и в установленном законом порядке. Все эти отличия не позволяют присоединиться к сторонникам признания устава договором.

Сторонники третьей точки зрения обосновывают, что устав является корпоративным нормативным актом[358] или локальным нормативным актом (И.В.Елисеев[359]). Пожалуй, такое понимание природы устава является доминирующим. Вместе с тем можно согласиться с М.Г.Ионцевым, что устав лишь условно можно отнести к источникам права. Он и ряд других ученых (например, Е.Р.Кибенко) указывают на санкционирование учредительных документов, в т. ч. и устава государством[360].

Учредительные документы в период становления и формирования корпоративного права могут выполнять очень важную с точки зрения регулирования роль – устанавливать определенные правила поведения и тем самым восполнять пробелы централизованного регулирования корпоративных отношений.

Остается спорным и природа второго вида учредительных документов – учредительного договора. Одни авторы полагают, что учредительный договор является видом договора о совместной деятельности[361], другие доказывают, что это самостоятельное договорное обязательство[362]. Н.А.Саниахметова именно в отсутствии общей долевой собственности на объединяемое имущество видит отличие между учредительным договором и договором о совместной деятельности, т.к. собственником имущества она считает вновь созданное юридическое лицо[363]. По мнению В.В.Луця анализ цели и содержания учредительного договора позволяет его рассматривать в качестве разновидности договоров о совместной деятельности, которые могут быть выделены в зависимости от цели. При этом он не исключает существования общей долевой собственности на объединенное учредителями имущество в период деятельности учредителей по созданию юридического лица, объясняя тем, что самого лица до государственной регистрации еще нет[364].

В.Кравчук считает, что сейчас доминирующий является представление об учредительном договоре как о самостоятельном виде гражданско-правовых договоров[365]. Именно отличия цели, вида собственности на имущество, порядка участия в управлении доказывают, что учредительный договор является особым договором. Его по характеру действий можно было бы отнести к типу договоров о совместной деятельности, имеющего особую цель – создание полного или коммандитного товарищества. И это представляется оправданным, если бы товарищество не признавалось юридическим лицом. В силу последнего учредительный договор наряду с определением прав и обязанностей участников по созданию товарищества, выполняет и вторую функцию – определяет особенности правового статуса товарищества и его положения является обязательными для товарищей и вкладчиков, но и для третьих лиц регулирует деятельность и полного или коммандитного товарищества. Фактически в нем есть черты и договора, и корпоративного акта.

ХК Украины к учредительным документам относит и решение о создании (ст.57). В.Кравчук верно заметил существенные отличия, свойственные решению – в нем фиксируется волеизъявление учредителя, однако оно в отличие от учредительных документов не закрепляет структуру и правовой статус лица[366]. В вопросе о природе решения субъекта о создании юридического лица нет единства. Одни считают его сделкой[367], другие –корпоративной сделкой[368]. Если учредителем выступает публичное образование, то это решение является индивидуальным правовым актом ненормативного характера.

Модельный устав является новеллой законодательства последних лет и вводится в качестве основания для создания и осуществления деятельности[369]. Модельный устав как принцип государственной регистрации и основание создания и осуществления деятельности юридических лиц ранее национальной системе права был неизвестен, однако они применялись в законодательстве других стран. Он введен Законом «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины по введению принципа государственной регистрации юридических лиц на основании модельного устава» от 21.04.2011 г. и должен был упростить порядок создания юридических лиц.

В нормах, которые де-юре вступили в действие с 28.07.2011 г., модельный устав признается учредительным документом. Причем таковым он становится после принятия его учредителями, что прямо указано в ч.4 ст.56 ХК Украины и следует из норм ст.81, 87 ГК Украины. Модельный устав определяется как «типовой учредительный документ, утвержденный Кабинетом Министров Украины, который используется для создания и осуществления деятельности юридических лиц соответствующих организационно-правовых форм, содержит установленные законом правила, регулирующие правовой статус, права, обязанности и отношения, связанные с созданием, управлением и осуществлением хозяйственной деятельности соответствующих юридических лиц» (ст.1 Закона «О государственной регистрации юридических лиц и физических лиц - предпринимателей»).

Следует отметить, что внедренный подход в корне отличается от предложенного в проекте указанного Закона. В нем модельный устав определялся как «нормативно-правовой акт, утвержденный Кабинетом Министров Украины, который используется для создания и осуществления деятельности юридических лиц соответствующих организационно-правовых форм, содержит установленные законом правила, регулирующие правовой статус, права, обязанности и отношения, связанные с созданием, управлением и осуществлением хозяйственной деятельности соответствующих юридических лиц. Модельный устав не является учредительным документом». Сравнивая приведенные два определения, нетрудно заметить, что на этапе принятия указанного Закона в корне была изменена концепция. Принята концепция модельного устава как типового устава вместо подзаконного общеобязательного нормативно-правового акта, исключительно изменяемого и/или дополняемого КМ Украины.

Концепция модельного устава как нормативно-правового акта была оправданной и учитывала положение дел на практике. В частности то, что уже более двадцати лет уставы в основной своей части составляют перенесенные из нормативно-правовых актов положения. Конкретизация, детализация последних – достаточно нечастое явление. И это объяснимо с точки зрения режима содержащейся в уставе информации. Она не может представлять собой коммерческую тайну, не должна иметь конфиденциальный характер. Этим предопределяется содержание устава, из этого исходит практика разработки положений устава, регулирующих внутренние отношения между организацией и ее участниками, учитывая их доступность, известность третьим лицам. Устав как акт, на основании которого осуществляет деятельность сама организация, требует большого количества норм, посвященных органам юридического лица, их компетенции, порядку осуществления ими управления и контроля, реорганизации и ликвидации. В силу их значимости для статуса организации эти положения содержатся не просто в различных нормативно-правовых актах, а чаще всего в законодательных актах. И вполне логично, что такие положения предлагалось объединить в модельный устав – подзаконный акт, положения которого определяли бы отдельные элементы статуса предпринимательской организации в зависимости от ее организационно-правовой формы, вида, целесообразности детализации и конкретизации законоположений.

Причем диспозитивность регулирования при предлагаемой концепции налицо. Учредители, определяя статус предпринимательской организации, вправе исходить из императивно установленных положений модельного устава – нормативно-правового акта. Принимая решение о создании и осуществлении деятельности на основании модельного устава, они тем самым фактически присоединялись к модельному уставу. Он, как нормативно-правовой акт, известен всем участникам рынка и потому нет смысла предоставлять его на этапе государственной регистрации, истребовать и прорабатывать при заключении договоров и т.д.

Не исключался при этом и иной вариант поведения учредителей – определить содержание устава путем саморегулирования соответствующих отношений и принять индивидуальный устав. Причем в таком случае должно быть совершенно безразлично принимались ли во внимание или за основу нормы модельного устава, какой процент содержания индивидуального устава соответствует модельному уставу. Сам факт саморегулирования отношений путем разработки и принятия индивидуального устава предполагает ограничение степени известности содержания устава самим участникам, как и третьим лицам. Потому его следует принимать голосованием, он должен предоставляться при государственной регистрации, истребоваться для минимизации рисков третьими лицами при принятии решения о заключении договоров и т.д.

Сам факт причисления в принятых и теперь уже действующих законоположениях модельного устава к учредительным документам нужно трактовать как введение отдельного вида устава и, соответственно, учредительного документа (что, кстати, как минимум, требовало внесения изменений в нормы, определяющие виды учредительных документов – в ст.57 ХК Украины, например). Кроме того, указание на то, что модельный устав является типовым документом, который становится учредительным с момента его принятия учредителями, позволяет увидеть концептуально иной подход. Модельный устав из нормативно-правового акта превращается в другой источник права – нормативный (типовой) устав.

Следует отметить, что концепция нормативного (типового) устава еще с 90-х годов известна украинскому законодательству. Принимаемый учредителями (участниками) устав, как известно, требует включения всех положений, содержащихся в типовом уставе, но допускает их конкретизацию, дополнение. И логично, что этот устав должен, учитывая интересы учредителей, ими приниматься и утверждаться. Но тогда требуют охраны и интересы других участников рынка, учитывая, что в нем могут содержаться положения, неизвестные, но значимые для них. Это достигалось требованием предоставлять устав при государственной регистрации организации.

Как видим, проблема даже не в том, что природа актов, которыми определяются содержание модельного устава, совершенно иная, а в том, что поставленные при введении модельного устава задачи не будут решены. Бессмысленно вводить модельный устав в качестве принципа государственной регистрации, если этим не достигается известность и стабильность содержания устава в силу предоставленного права организациям конкретизировать и (или) детализировать, дополнять типовой устав.

Сама идея осуществления деятельности на основании нормативно-правового акта, а не индивидуального устава для целого ряда предпринимательских организаций вряд ли должна вызывать какие-либо опасения. Во-первых, она не является совершенно новой. Сегодня НБУ действует вместо имевшегося ранее устава на основании специального закона. Во-вторых, такая практика известна другим правопорядкам (например, Великобритании, Казахстана). Кроме того, такая концепция модельного устава позволила бы решить целый ряд проблем, которые сегодня имеют место на практике и не решатся при использованной концепции типового устава. В первую очередь, этим упрощалось бы создание предпринимательских организаций за счет упразднения такого этапа создания как разработка и принятие устава, достигалась бы стабильность и известность содержащихся в модельном уставе положений, как участникам, так и третьим лицам. Кроме того, это позволит исключить: затраты времени и средств на подготовку, принятие, оформление устава, его изменение и дополнение; признание устава недействительным полностью или в части; необходимость прорабатывать контрагентам уставы при заключении сделок, в том числе кредитными организациями при решении вопросов о предоставлении кредитов; экспертизу подаваемых при регистрации юридического лица уставов (если допустить, что она осуществляется регистратором).

В конечном итоге введение модельного устава как нормативно-правового акта будет способствовать ускорению оборота, его стабильности, устойчивости, улучшению инвестиционного климата, т. к. уменьшит количество корпоративных споров о признании недействительными уставов, рейдерских захватов предпринимательских организаций недобросовестными участниками корпоративных конфликтов.

Вышеизложенное позволяет признать целесообразным возврат к концепции модельного устава в качестве нормативно-правового акта. Нынешний подход не позволяет достичь цели, которая заложена в самом названии вышеуказанного Закона – ввести на уровне принципа государственную регистрацию на основании модельного устава, а не индивидуального учредительного документа. Бессмысленным становится сам факт введенных изменений и дополнений законодательных актов. Сейчас это чисто декларативные нормы, т.к. их вступление в силу не привело к введению модельного устава как принципа государственной регистрации.

Кроме устава и учредительного договора к учредительным документам следует отнести еще два документа. Во-первых, меморандум, на основании которого действует полное товарищество с одним товарищем. Это предусмотрено в целом ряде норм – в ч.3 ст.134; п.1,6 ч.2, ч.3 ст.137; ч.2 ст.138; ч.2 ст.139 ГК (однако отсутствует в ХК): «Если в результате выхода, исключения или выбытия в коммандитном обществе остался один полный участник, учредительный договор переоформляется в единоличное заявление, подписанное полным участником. Если коммандитное общество создается одним полным участником, то учредительным документом является единоличное заявление (меморандум), которое содержит все сведения, установленные этой статьей для коммандитного общества». Во-вторых, учредительный акт, который может быть индивидуальным или совместным и на основании которого действует учреждение, созданное на основании ч.3 ст.87 ГК Украины.

Отдельной проблемой является возможность фактически аннулирования учредительных документов, которое в одних законах названо признанием недействительными учредительных документов, в других – отменой государственной регистрации, в третьих – признанием недействительной записи о государственной регистрации, что находит широкое применение на практике при возникновении корпоративных споров[370].

Важное место при создании занимает формирование органов юридического лица и оформление их компетенции. Обязательными органами общества признается общее собрание его участников и исполнительный орган. В то же время закон допускает, что иное может устанавливаться законом (ч.2 ст.97 ГК). На практике возникали вопросы о законности создания наблюдательного совета в ООО, который предусмотрен не законом, а уставом.

Закон «О предприятиях в Украине» исходил из четкого распределения полномочий между органами юридического лица. Их деятельность должна была осуществляться в пределах закрепленной в уставе компетенции. Логическим продолжением такого законодательного подхода являлось и то, что Закон Украины «О предприятиях в Украине» запрещал собственнику вмешиваться в оперативно-хозяйственную деятельность предприятия (ч.2 ст.16). Теперь позиция законодателя коренным образом изменилась. Согласно ч.1 ст.98 ГК Украины общее собрание участников общества вправе принимать решения по всем вопросам деятельности общества, в т. ч. и по тем, которые переданы общим собранием в компетенцию исполнительного органа. Учитывая, что до ГК Украины действовало вышеуказанное положение о недопустимости вмешательства в оперативно-хозяйственную деятельность исполнительного органа, который призван профессионально управлять, в то время как учредители могут не иметь таких специальных знаний и навыков, возникал вопрос: как толковать в ч.1 ст.98 ГК «решения по всем вопросам деятельности». Видимо Н.С.Кузнецова права, что к компетенции общего собрания относятся «все вопросы стратегической и текущей деятельности товарищества»[371].

Проблемы на практике связаны и с реализацией положения ч.3 ст.99 ГК. И.Кучеренко считает, что когда в ч.3 ст. 99 ГК речь идёт о том, что «члены исполнительного органа могут быть в любое время отстранены от исполнения своих обязанностей...» на самом деле речь идёт о прекращении полномочий члена исполнительного органа[372]. Что значит прекратить полномочия, например, директора? Для ответа на этот вопрос важно определить вид правоотношения, которое связывает предприятие и директора. Для руководства хозяйственной деятельностью предприятия собственник (собственники) или уполномоченный им орган назначает (избирает) руководителя предприятия. В случае найма руководителя предприятия с ним заключается договор (контракт), в котором определяются срок найма, права, обязанности и ответственность руководителя, условия его материального обеспечения, условия освобождения его от должности, другие условия найма по согласованию сторон (ч.ч.3,4 ст.65 ХК). Речь явно идет о найме рабочей силы, т.е. о трудовом договоре, а в ч.3 ст.99 ГК – об отстранении члена исполнительного органа. Можно согласиться с тем, что «законодатель, по сути, создал новую юридическую категорию «отстранение члена исполнительного органа», не решив вопроса о соотношении её с существующими понятиями «прекращение трудового договора», «увольнение работника по инициативе собственника» и т.д.[373]. Однако более чем спорно суждение И.Кучеренко, что «сейчас ст.99 ГК, закрепив правило отстранения члена исполнительного органа в любое время, фактически придала приоритет нормам гражданского права над трудовым»[374]. Может ли ГК Украины вообще регулировать трудовые отношения? Из положений ст.1 и ст.9 ГК следует, что его нормы не могут регулировать трудовые отношения, это за пределами его предмета регулирования, определенного ст.1 Кодекса. Самим же ГК допускается лишь субсидиарное применение норм ГК к трудовым отношениям и только в случаях, «если они не урегулированы другими актами законодательства».

Кроме того, безосновательно отождествляются понятия «отстранение от трудовых обязанностей» и «прекращение трудовых обязанностей». Часть 3 ст.99 ГК допускает отстранение работника от работы. Однако цель норм ст.99 ГК – это регулирование формирования и деятельности исполнительного органа, а не трудовых отношений. Безусловно, ГК не может определять основания прекращения трудового правоотношения между обществом и его работником, в т. ч. и директором, членами исполнительного органа. Оно не охватывается его предметом регулирования. В то же время ГК определяет отношения по управлению юридическими лицами. И потому правило ч.3 ст.99 ГК призвано урегулировать отстранение от исполнения функции исполнительного органа. Это позволяет, например, решением общего собрания на основании ч.3 ст.99 ГК отстранить директора от исполнения своих функций. И такая возможность очень важна для защиты интересов самого предприятия, как и его учредителей, т.к. наличие возможности оперативно отстранить от оперативно-хозяйственной деятельности может предотвратить утрату активов общества. Однако дальнейшая судьба трудового договора с отстраненным лицом и его увольнение должно осуществляться исключительно по основаниям и в порядке, предусмотренным нормами КЗоТ. Если понимать отстранение как прекращение трудового правоотношения, то следует признать, что, как уже указывалось, эта норма выходит за пределы предмета регулирования, определенного ст.1 ГК и противоречит ст.9 ГК. И потому, учитывая наличие указанного противоречия и противоречия норм ч.3 ст.99 ГК и ст. 40 КЗоТ, следует применять специальные нормы КЗоТ. Изложенное не позволяет согласиться с приведенным выше суждением И.Кучеренко.

Признание многими цивилистами того, что правило ч.3 ст. 99 об отстранении члена исполнительного органа появилось для разрешения имеющихся на практике споров с управленцами, лишь частично достигло цели, т.к. лишь частично позволило разрешить существующие на практике проблемы. Отстранить наемного руководителя от дел теперь можно, а уволить – нельзя. По пути применения норм КЗоТ идет и судебная практика при разрешении споров об увольнении.

Признавая важность разрешения имеющихся на практике проблем, связанных с увольнением наемных руководителей, членов коллективного исполнительного органа, вряд ли следует признать основанными на законе суждения, что существующие в трудовом и гражданском законодательстве противоречия должно решаться судебной практикой. Причем предлагается это решить путём толкования и возможности признания нормы ч.3 ст. 99 ГК специальной по отношению к правилам трудового законодательства о порядке увольнения по инициативе собственника и оценка в качестве нового основания прекращения договора. Вряд ли для этого имеются правовые основания. Можно назвать ряд причин, по которым реализация предложенного будет противоречить существующим положениям законодательства. Во-первых, нормы могут быть общими и специальными в пределах одной отрасли права, во-вторых, не дело суда устанавливать новые правила о соотношении норм ГК и трудового законодательства, они установлены ч.1 ст.9 ГК. В-третьих, толкование должно и не может не учитывать установленные предметы регулирования ГК Украины и КЗоТ, которые отразились и на закрепленном в ст.9 ГК исключительно субсидиарного применении норм ГК при регулировании трудовых отношений и установленных нормами КЗоТ оснований и порядка прекращения трудового договора. Все изложенное доказывает, что для окончательного разрешения столь важных для интересов предпринимательских организаций и учредителей имеющихся на практике проблем увольнения работников – членов исполнительного органа требует введения в КЗоТ нормы, подобной содержащейся в ч.3 ст.99 ГК Украины или выведения руководителей предпринимательских организаций из круга субъектов трудового права.

Не поддерживается судебной практикой и признание гражданско-правовой ответственности руководителя и членов коллективного исполнительного органа. Такое положение предусмотрено ч.4 ст.92 ГК Украины. В этом случае судебная практика признает эти отношения трудовыми со свойственной им ограниченной материальной ответственностью, а не гражданско-правовой, допускающей взыскание убытков.

Интерес представляет и такой этап создания юридического лица как формирование уставного капитала, что позволяет создать имущественную основу входящему на рынок профессиональному участнику. В частности, определение в уставе титула на имущество, переданное в качестве вклада для формирования уставного капитала. Безусловно, что вкладом в создаваемые учреждения и предпринимательские общества может быть имущество, которое от учредителя переходит в собственность юридического лица. Исключение – если вкладом является право пользования. На практике возникает вопрос о титуле на переданные вклады ЧП, государственному, коммунальному предприятию, которые ГК Украины относит к иным организационным формам. Ст.329 ГК предусмотрено, что юридическое лицо публичного права приобретает право собственности на имущество, переданное ему в собственность, и на имущество, приобретенное им в собственность на основаниях, не запрещенных законом. Таковыми ГК признает, например, государственные, коммунальные предприятия. Вряд ли можно понять логику законодателя, когда, выделяя юридических лиц публичного права, в ГК Украины не приводится даже их примерного перечня, но при этом в ГК Украины включается указанная ст.329. При этом ее положения прямо противоречат положениям ХК Украины, которыми право собственности признается за государством или территориальной громадой, а за созданными ими предприятиями имущество закрепляется на праве хозяйственного ведения или оперативного управления (ч.3 ст.73, ч.2 ст.74, ч.3 ст.76, ч.3 ст.78 ХК). Налицо коллизия норм. Кроме того, положение ст.329 ГК противоречит абз.2 ч.3 ст.81 ГК, в котором предусмотрено, что «Порядок создания и правовой статус юридических лиц публичного права устанавливаются Конституцией Украины и законом». Следовательно, при определении титула на имущество, переданное государственному или коммунальному предприятию, следует руководствоваться приведенными нормами ХК Украины, которые являются нормами специальными. Иной подход представляется кардинально радикальным, т.к. учреждение (создание) государственных и коммунальных предприятий приводило бы к отчуждению государственного имущества вследствие передачи вклада, причем без соблюдения установленного приватизационным законодательство порядка.

Представляется не учитывающим необходимости комплексного анализа норм ГК и ХК Украины вывод о возможности признания за частным предприятием имущества на ином вещном праве, чем право собственности[375]. Сложность в том, что статус частного предприятия вообще не выписан законодателем. В ХК Украины (ст.63) лишь определяется термин: «частное предприятие, действующее на основе частной собственности граждан или субъекта хозяйствования (юридического лица)». Оно действительно не предусмотрено нормами ГК Украины, но, исходя из положений ч.1ст.83 ГК, охватывается иными правовыми формами юридических лиц. И если принять во внимание критерий деления юридических лиц на юридических лиц частного права и юридических лиц публичного права – порядок создания (ч.2 ст.81 ГК), ЧП, безусловно, следует признать юридическим лицом частного права. В таком случае следует признать, что ЧП является собственником переданного вклада по аналогии с правилом п.1 ч.1 ст.115 ГК, которым определено, что хозяйственное общество является собственником «имущества, переданного ему участниками общества в собственность как вклад в уставный (складочный) капитал».

Изложенные выше дискуссионные вопросы, связанные с одной группой указанных в ст.2 ГК Украины участников гражданских отношений – с субъектами гражданского права – физическими и юридическими лицами частного права, лишь в малой части раскрывают столь обширную и сложную тему. Отдельной группой участников гражданских отношений являются субъекты публичного права. Однако в силу ограниченности объема и учебного времени далее будет рассмотрен лишь один из субъектов публичного права, который является новеллой ГК Украины – юридическое лицо публичного права.