Когда я проснулась, он всё ещё обнимал меня. Его рука была в моих волосах, губы – у моей щеки, однако, судя по ровному дыханию, он, похоже, ещё спал. Я с предельной осторожностью выбралась из его объятий. Понятия не имея, что мне с ним делать, решила начать с мелочей – почистить зубы и пописать. Может, после дозы кофеина и соображу, как быть с растянувшейся на моей постели проблемой шести футов ростом. Закончив свои дела в ванной, я двинулась на аромат свежесваренного нектара, надеясь, что Мэгги уже ушла на работу.
Она не ушла.
– Ты выглядишь на удивление раздражённой для утра после жаркого свидания.
Проигнорировав ее, я налила себе кофе. Потом вспомнила, что с Мэгги игнорирование не срабатывает.
– Как это было? – спросила она. – Нет, постой! Не говори; сама угадаю. Держу пари, он был весьма хорош – и огромен. Насколько он большой? В Каллене что-то есть – на нём словно написано «я гожусь для съёмок в порно». Впрочем, ты в этом вопросе плохой судья. Тебе, небось, любой парень покажется хорошо оснащённым – после того жалкого щекотуна, что был у твоего бывшего. Боже мой! Вот, должно быть, почему у тебя такой несчастный вид. У Каллена огромный агрегат, и тебе больно. Уверена, это должно быть больно. У тебя же не было секса больше года, а до этого был с тем беспомощным недоразумением. Ты должны чувствовать себя так, будто снова потеряла девственность. Положи грелку на низ живота.
Я не могла заставить себя вникнуть в содержание её слов, понимала только одно – она говорила слишком громко.
– Нельзя ли потише?
– Что, с похмелья голова болит? Только не говори, что напилась вчера так, что даже не помнишь, как трахнула его. Потому что это было бы запредельным невезением – даже для тебя.
– Заткнись, Мэгги, – прошептала я тоном, ясно дающим понять, что это приказ.
– О, боже! Он всё ещё здесь? – сообразила она и хлопнула себя по губам.
Прежде чем я успела это подтвердить, дверь моей спальни открылась, и появился Каллен, весь такой растрёпанный, с выставленной на всеобщее обозрение грудной мускулатурой. И с неизменной щетиной, если недостаточно уже перечисленного. После вчерашней – нехарактерной для него – игры в благородство, он имел наглость ещё и выглядеть сегодня так хорошо, как... как он выглядел.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и попыталась проигнорировать тот факт, что щёки у меня практически сравнялись по цвету с волосами. Возможно, он не слышал речей Мэгги. Господь не может ненавидеть меня так сильно. Даже если Каллен подслушивал, в присутствии Мэгги он в этом ни за что не признается – не такой он идиот. Иначе, к завтрашнему утру мне придётся либо придумать какую-то оправдательную легенду, либо спрыгнуть с моста Уолта Уитмена [прим. переводчика: мост через реку Делавэр, который соединяет город Глостер (штат Нью-Джерси) и южную Филадельфию (штат Пенсильвания)]. Это могло сработать – при условии, что я придумаю способ, как быстренько выставить его, к чертям, из нашей квартиры.
– Доброе утро, дамы. – Он развернулся к Мэгги. – Прошу прощения за частичное отсутствие на мне одежды, это не моя вина. – Он пожал плечами. – Твоя сестра умеет выдвигать условия.
Каллен протиснулся мимо меня, взял в сушилке над раковиной кружку и сам налил себе кофе.
Взгляд Мэгги немедленно опустился на его зад.
– Явно недостаточно.
– Да ладно тебе, – сказал он.
– Я бы настояла на полной наготе.
Рассмеявшись, он открыл холодильник, достал молоко, налил немного себе в кофе и убрал назад. Мы стояли, ошеломленные, а он взял из стакана-сушилки чайную ложку и принялся помешивать ею в своей чашке. Затем поднёс к губам ложку, облизал её и положил в раковину, в тазик для посуды. Вёл себя так, что можно было подумать, будто это он здесь живёт.
Ну просто редкостная наглость.
– Ну что ж, как бы я ни хотела остаться и насладиться этим зрелищем, я опаздываю на работу. – Мэгги поставила пустую чашку в раковину и взяла рюкзак. – Пока-пока.
– Рад был тебя повидать, Мэгги.
Помахав нам рукой, она закрыла за собой дверь, и на какое-то мгновение я возненавидела её почти так же сильно, как его.
– Чувствуй себя как дома, Каллен. – Я была уверена, что мой голос выдал нехилую порцию сарказма.
– Раз ты не против, так и сделаю. – Скрестив ноги в лодыжках, он прислонился к кухонной стойке.
Даже его ступни были привлекательны.
Покончив с одной чашкой кофе, он налил себе вторую и занял прежнюю позицию. Он выглядел спокойным, даже, пожалуй, расслабленным, и не выказывал никакого намерения покинуть наше жилище в обозримом будущем.
Когда я многозначительно прокашлялась, он улыбнулся мне, на первый взгляд вполне искренне. Несмотря на это, я чувствовала, будто он меня дразнит. Мне нужно было вернуть себе немного власти перед завтрашним практикумом.
– Моё предыдущее утверждение подразумевало иронию.
– Да? – На секунду он смутился, затем кивнул, показывая, что понял. – О. Тебе придётся меня простить; по утрам я немного торможу.
– Отлично.
Скрестив на груди руки, я ждала, что сейчас он соберёт своё барахло и свалит из моей квартиры.
Вот только он этого не делал – он просто стоял и пил кофе, а мои гневные взгляды, по-видимому, ничуть его не беспокоили. Раздраженно выдохнув, я провела рукой по волосам.
– Что? – спросил он.
– Неужели никуда не торопишься?
– Эсме.
Я тут же узнала эту интонацию. Она была чрезвычайно похожа на ту, которую я использовала с Мэгги, когда она вела себя нелепо. Слышать такую же от него – бесило до невозможности.
– Я понимаю, что происходит, – продолжил он, – и это нормально.
– Да ну?
Если всё понятно, то почему, мать твою, он всё ещё здесь?
– Да, – сказал он, кивнув. – Ты не виновата, что у твоего бывшего бойфренда был нулевой размер.
Руки у меня по бокам сами собой сжались в кулаки, и потребовалось всё моё самообладание, чтобы тут же не врезать ему.
– Как будто ты чем-то лучше!
– Ну, не то чтобы я тут с кем-то размерами мерился, но ведь ты же сама довела меня до своей спальни, держа за член. Если это не было одобрение, то я уж и не знаю, как это назвать. Если только... – Он покачал головой. – Неважно.
– Валяй, выкладывай. Хуже это утро быть уже не может.
Приосанившись, он заговорил мягко, почти вкрадчиво.
– Сексуальная фрустрация – нормальный побочный эффект воздержания. Учитывая, как давно ты воздерживаешься, твоя реакция совершенно естественна.
– Не знаю, что противнее, – пробормотала я себе под нос. – То, что ты подслушивал Мэгги, или то, что обсуждаешь это со мной так, будто практикуешься в технике профессионального общения с больными.
– Вчера вечером ты со всем энтузиазмом предлагала мне попрактиковать на тебе мою технику общения.
– Не мог бы ты уйти, пожалуйста?
– Почему?
– Потому что ты мне отказал! Ты – вероятно наименее разборчивый мужчина на планете – не захотел меня! И я должна стоять здесь, пить с тобой кофе и делать вид, что твой отказ заняться со мной ни к чему не обязывающим сексом вообще меня не задел? Что я не расстроена тем, что ты подслушал детали моей личной жизни, которые не предназначались для твоих ушей, а затем использовал их, чтобы надо мной поиздеваться? Ты хоть немного представляешь, как мне сейчас хреново?
Я отвернулась от него и склонилась над кухонной стойкой, оперевшись на локти, чтобы не видеть его даже боковым зрением. Я не понимала, что со мной происходит – почему я реагирую на него именно так, или, почему он просто не уйдёт, чтобы я могла немного повторить анатомию перед практическим занятием вместо того, чтобы зацикливаться на нём. А главное, чего я не понимала – это почему мои глаза полны слёз.
Позади меня раздался шорох шагов, затем скрипнула дверь моей спальни. Наконец-то он уходил. Оставалось потерпеть всего пару минут, а потом можно будет рассыпаться на части. Я смогу. Выдержу. Не позволю ему увидеть себя плачущей. Услышав, как входная дверь открылась и закрылась, я на мгновение позволила себе всем телом лечь на столешницу. Так хотелось сбросить всё напряжение этого утра, и какая-то его часть действительно исчезла.
Затем я услышала его голос, и всё вернулось обратно.
– Мне невыносимо думать, что ты расстроена. Хотел бы я, чтобы ты поняла, но, боюсь, не смогу объяснить.
– Что поняла?
– Что именно ты со мной делаешь. Сколько я себя помню, чуть ли не все вокруг готовы были целовать мне задницу – кроме тебя. Ты с первой же встречи была со мной резка, почти враждебна – и, возможно, со мной что-то не так, но мне это нравится. Не те оскорбления, которыми ты стараешься меня задеть – они очень неприятны – но твои точные и язвительные наблюдения, твой сарказм, твоя честность. Это так мило и забавно, потому что я знаю, что всё это искреннее, настоящее. Мне не нужно подозревать тебя в задних мыслях или сомневаться в твоих мотивах; любая твоя похвала мне или время, проведенное со мной – всё это только потому, что ты сама этого хочешь. И я хочу, чтобы ты хотела.
– Почему же тогда ты отшил меня вчера вечером? – всплеснув руками, простонала я.
– Потому что я влюбляюсь в тебя.
Ну да, конечно. Я понятия не имела, что он задумал, но не собиралась играть в игры, которые он мне навязывал.
– Да пошёл ты.
– Именно такой реакции я от тебя и ждал, – сказал он, рассмеявшись. – Сейчас я вернусь к себе, но не думай, что ты от меня избавилась. – Он открыл дверь, но снова повернулся ко мне. – То, что я наслаждаюсь процессом борьбы, ещё не значит, что я не собираюсь заполучить выигрыш.
– Что за выигрыш?
– Тебя. – Он вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.
Глава 5
Инструкция от сестёр Мейсен – как отделаться от ловеласа за два свидания, одно утро после и одну ужасно неловкую лабораторную по макроанатомии (пытаясь не взорваться от сексуальной неудовлетворённости и не совершить убийство)
