Глава 12. Любовь как высшая ценность 251

наличия у других, что явно несправедливо. Рассудком мы понимаем эту несправедливость, но фактически упраздняет такое несправедливое от­ношение лишь любовь.

Любовь есть признание безусловной ценности другого — причем не в отвлеченном сознании, а во внутреннем чувстве и жизненной воле. «Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни», — писал Вл. Соловьев. Тем самым смысл любви он тесно связывает с преодолением эгоизма: «Любовь есть самоотрицание существа, утверждение им другого... этим самоотрицанием осуществляется его высшее самоутверждение. Отсутствие самоотрицания, или любви, то есть эгоизм, не есть дей­ствительное самоутверждение существа, — это есть только бесплод­ное, неудовлетворенное стремление или усилие к самоутверждению, вследствие чего эгоизм и есть источник всех страданий; действитель­ное же самоутверждение достигается только в самоотрицании...» По мнению Соловьева, любовь приводит к расцвету индивидуальной жизни, эгоизм же несет гибель личностному началу.

Утверждая, казалось бы, свою персону, на самом деле эгоистичный че­ловек губит ее, выдвигая на первый план животное или житейское начало в ущерб началу духовному. Подлинное самоутверждение чело­века как одухотворенного существа состоит в преодолении эгоизма, в том, чтобы утвердить себя в другом. «Любовь, как действительное упразднение эгоизма, есть действительное оправдание и спасение ин­дивидуальности. Любовь — это... внутренняя спасительная сила, воз­вышающая, а не упраздняющая индивидуальность».

Как считает Соловьев, «собственная ближайнтая задача любви» — привести «к действительному и неразрывному соединению двух жизней в одну», чтобы установилось такое сочетание двух конкрет­ных существ, которое создало бы из них абсолютную личность, истинного человека как свободное единство мужского и женского начал, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодо­левших свою сущностную рознь.

Но если истинная любовь состоит в том, чтобы посредством взаимного дополнения два любящих существа создали идеальную личность, то воз­никает вопрос: а возможно ли такое идеальное сосуществование двух личностей? Будут ли недостатки одного восполняться достоинствами

другого? Будет ли закрыта брешь между недостатками одного и друго­го? И вообще — существует ли такая любовь, какой ее представляет себе Вл. Соловьев, или это просто мечта, и нам, простым смертным, не суждено ее познать?

Вот что по этому поводу думает сам автор «Смысла любви»: «Итак, если смотреть только на фактический исход любви, то должно признать ее за мечту, временно овладевающую нашим существом и исчезающую, не перейдя в дело. Но признавая в силу очевидности, что идеальный смысл любви не осуществляется в действительности, должны ли мы при­знать его неосуществимым? Было бы совершенно несправедливо отри­цать осуществимость любви только на том основании, что она до сих пор никогда не была осуществлена. Любовь существует в своих зачат­ках или задатках, но еще не на самом деле...Если любовь открывала нам какую-то действительность, которая потом закрылась и исчезла для нас, то почему мы должны мириться с этим исчезновением? Если то, что потеряно, было истинным, тогда задача сознания и воли не в том, чтобы принять потерю за окончательную, а в том, чтобы понять и устранить ее причины».

Философ определяет любовь как «влечение одушевленного су­щества к другому для соединения с ним и взаимного восполнения жизни». Из обоюдности отношений он выводит три вида любви. Во-первых, любовь, которая больше дает, чем получает, — нисходя­щая любовь. Во-вторых, любовь, которая больше получает, нежели дает, — восходящая любовь. В-третьих, когда и то, и другое уравно­вешено.

В первом случае это родительская любовь, основанная на жалости и сострадании; она включает в себя заботу сильных о слабых, старших о младших; перерастая семейные — «отеческие» отношения, она созда­ет понятие «отечество». Второй случай — любовь детей к родителям, она покоится на чувстве благодарности и благоговения; за пределами семьи она рождает представления о духовных ценностях. Эмоциональ­ной основой третьего вида любви является полнота жизненной взаимно­сти, которая достигается в половой любви; здесь жалость и благогове­ние соединяются с чувством стыда и создают новый духовный облик

человека.

При этом Вл. Соловьев считал, что «половая любовь и размножение рода находятся между собой в "обратном отношении: чем сильнее одно, тем слабее другая». Он выводил из этого следующие зависимости: силь-