Художественная жизнь 70—80-х гг. была, несмотря на цензурныецензурные ограничения, яркой и насыщенной. Продолжая традиции «оттепельной» литературы и кино, на экран вышли фильмы о духовномдуховном мире и гражданской позиции современника («Доживем до понедельника», 1969, реж. С.И. Ростоцкий, «Начало», 1970, и «Прошу слова», 1975, реж. Г.А. Панфилов, «Премия», 1974, реж. С.Г. Микаэлян). Были созданы первые отечественные телесериалы («Адъютант его превосходительства», 1970, реж. Е.И. Ташков, «Семнадцать мгновений весны», 1973, реж. Т.М. Лиознова, «МестоМесто встречи изменить нельзя», 1979, реж. С.С. Говорухин), их героигерои снискали колоссальную популярность у зрителей.
Неотъемлемой частью культурного багажа интеллигенции стало так называемое интеллектуальное (авторское) кино. Его появлениепоявление связано с именами режиссеров, следовавших авторскомуавторскому видению и работавших вне устоявшихся в советской кинема-тографиикинематографии тем, канонов, привычного кинематографического языкаязыка. Фильмы А.А. Тарковского, К.Г. Муратовой, А.Ю. Германа выходили с цензурными купюрами и в небольшом количестве копий, но у них была своя преданная аудитория. Режиссерский дебют Тарковского «Иваново детство» (1962) стал одним из лучшихлучших фильмов о войне. Мятущееся сознание и нравственные поискипоиски героев картин Тарковского («Андрей Рублев», 1966, «Солярис», 1972, «Зеркало», 1974, «Сталкер», 1979) отражали настроениянастроения последнего поколения советской интеллигенции. Многие такие фильмы не шли в широком прокатепрокате или вовсе не попадали на экран («Проверка на дорогах» А.Ю. Германа, «Комиссар» А.Я. Аскольдова).
Настоящий взлет переживало театральное искусство. На сцене зачастуюзачастую удавалось расставить понятныепонятные зрителю акценты и в подцензурномподцензурном тексте, установить духовный кон-тактконтакт с аудиторией. На спектакли московской Таганки, Театра им. Ленинского комсомола, ленинградского Большого драматического театра и многих других театров было очень трудно попасть.
Круг чтения и характер читательскихчитательских предпочтений — яркая иллюстрация потребности в общественной дискуссии. ХудожественнойХудожественной, учебной и детской литературылитературы катастрофически не хватало. Быстро рос спрос на книги, и любое вызывавшее читательский интерес издание становилось дефицитным, несмотря на подчас огромныеогромные, многотысячные тиражи. ПодавляющееПодавляющее большинство граждан СССР — и взрослых, и детей — пользовались быстро расширявшейся сетью библиотек и читальныхчитальных залов. Домашние библиотеки были в каждой семье. На дом выписывались по нескольку газет и журналов, оформить подписку на самые популярные издания (журналы «Новый мир», «Иностранная литературалитература», «Юность» и другие, печатавшие произведения современных авторов) было очень трудно, спрос на них многократно превышал предложение. Чтобы утолить читательский голод, в конце 60-х гг. предпринимается грандиозное издательскоеиздательское начинание: в течение десяти лет тиражом 300 тыс. экземпляровэкземпляров издаются 200 томов «Библиотеки всемирной литературылитературы» — лучших произведений мировой классики. Огромным спросом пользовались и издания недоступных ранее широкому читателю произведений мировой литературы. Они выходили стотысячными тиражами в серии «Литературные памятники», первоначально предназначавшейся специалистам. Эти и другие начинания поддерживали репутацию СССР как «самой читающейчитающей страны мира»
Ежедневно (!) в стране выходило 4,3 млн. экземпляров книг и брошюр (более 1,5 млрд. в год, данные 1971 г.), число наименований к концу десятилетия достигло 85 тыс. Но значи-тельную часть этой продукции составляла общественно-политическая литература — произведения Маркса, Энгельса, Ленина, программные выступления руководителей КПСС, документы съездов и пропагандистские материалы. Их изучение входило в обязательную программу старших классов школ, вузов и специальноспециально организованной системы повышения общественно-политическойобщественно-политическая подготовки, в которую была вовлечена значительная часть взрослого населения. Открыто критиковать партийные установкиустановки и саму систему идеологического воспитания мало кто решался, но на протяжении 1970—1980-х гг. наблюдался стойкийстойкий рост скептического отношения к этим пропагандистским усилиям при внешнем соблюдении «правил игры». Именно в эти годы в среде интеллигенции укореняется «двоемыслие» — состояниесостояние внутреннего несогласия с идеологическими установками и укладом жизни, который они порождали, при внешнем одобренииодобрении (или примирении) действительности. Для некоторых уход в частную жизнь (означавший добровольное лишение возможности быстрого продвижения по службе и повышения уровня жизни), а иногда и занятие малооплачиваемым физическим трудом (работа дворниками, кочегарами, грузчиками и т. п.) были выражением отношения к существующей системе и нравственным выбором.
В начале 70-х гг. на страницах «Литературной газеты» — рупора советскойсоветской интеллигенции — стали появляться многочисленные публикации о необходимости бережного отношения к природе. Дискуссия велась вокруг проблем эрозии почв в Казахстане в ходе освоения целинных земель, экологического бедствия в районе Аральского моря, губительных для природнойприродной среды последствий строительства каскадов ГЭС на Волге. Опасности загрязнения Байкала был посвящен вызвавший широкий общественный резонансрезонанс фильм «У озера» (1970, реж. С.А. Герасимов). Одним из эпицентров столкновения мнений вокруг проблем защиты окружающей среды стал проектпроект «поворота северных рек». Представители интеллигенции, такие, как известный писатель С.П. Залыгин, вступили в открытую полемику с авторамиавторами грандиозных планов «преобразования природы» для решения текущих экономических задач. Эти планы продвигались на государственном уровне, и только в годы перестройки они были наконец пересмотрены.
2.8.Сатира в художественном творчестве. «Другое искусство»
Ясность и оптимизм относительно возможностей, которые открываются перед человеком «нового общества», во второй половинеполовине 70-х гг. постепенно сменились настроениями иной тональноститональности. Юмор, бывший непременным участником дружеского об-щениящения в 60-е гг., стала быстро теснить разрушительная ирония, а затем откровенное издевательство над неэффективностью системы, пусть и высказанное эзоповым языком, как в репризах А.И. Райкина. Выступления писателей-сатириков — неизменная составляющаясоставляющая концертных программ этих лет. В повседневном общении прочное место занял бытовой и политический анекдот.
Не случайно любимым жанром советского кинозрителя являлась комедия с социальным подтекстом. Комедия фиксировалафиксировала людские недостатки и социальные пороки, но постепенно менялись тональность показа действительности и характер изобразительных средств. Красноречивый пример — эволюция творчества одного из самых известных и любимых советских кинорежиссеров Г.Н. Данелия: от фильма, ставшего символом «оттепели» («Я шагаю по Москве», 1963), и комедии «Не горюйгорюй!» (1969), которые отличает мягкая авторская ирония, через усиление элементов социальной сатиры («Афоня», 1975, «Мимино», 1977) до сарказма («Осенний марафон», 1979) и разоблачительногоразоблачительного социального пафоса («Кин-дза-дза», 1986).
Образ «эпохи развитого социализмасоциализма» прочно ассоциируется с творчествомтворчеством поэта, артиста театра и кино, автора и исполнителя песен B.C. ВысоцкогоВысоцкого. Значение наследия поэта выходитвыходит далеко за рамки явления культурнойкультурной жизни. Глубоко демократичноедемократичное творчество Высоцкого было популярно в разных социальных слояхслоях, в его героях советское общество узнавало себя. Высоцкий работал одновременноодновременно в поле подцензурной культуры (он был артистом Театра на Таганке, снимался в кино и писал тексты песен для кинофильмов и спектаклей) и культуры «неофициальной». В 70-е гг. эти две сферы все дальше расходятсярасходятся и в темах, и в формах творческого самовыражения. ОсобенноОсобенно ярко такое расхождение проявилось в изобразительном искусствеискусстве, в творчестве нового поколения композиторов — представителейпредставителей музыкального авангарда (А.Г. Шнитке, С.А. Губайдулина, Э.В. Денисов) и в молодежной музыкальной культуре.
Массовым увлечением советской молодежи стал рок — самое заметное направление «неофициального» искусства последних советских десятилетий. Популярные советские рок- группы («Машина времени», «Цветы», «Аквариум») появляютсяпоявляются в начале 70-х гг. В отличие от западного рока, где основную роль играл ритм, в молодой советской рок-культуре большую смысловую нагрузку несли тексты. Попытки власти поставить рок под контроль через систему официально зарегистрированныхзарегистрированных клубов не увенчались успехом: и музыканты, и зрители не готовы были поступиться обретенной свободой.
В условиях запретов на альтернативные формы художественного творчества общественно-политическое звучание приобрело творчество художников «другого искусства», хотя прямое противостояниепротивостояние официальной идеологии отнюдь не было целью их деятельности. В сентябре 1974 г. по распоряжению властей при помощи бульдозеров была разогнана выставка картин, организованнаяорганизованная на московском пустыре. Бурное обсуждение проблем свободысвободы творчества в СССР, развернутое в западных средствах массовой информации, поддерживало повышенный интерес к альтернативнойальтернативной культуре внутри страны, через иностранное радиовещаниерадиовещание («радиоголоса») отголоски дискуссии доходили до советскойсоветской аудитории и подпитывали критические настроения. Власти сочли целесообразным разрешить небольшие экспозиции художников-неформалов (О. Рабин, В. Немухин, JI. и В. Кропивницкие, JI. Мастеркова и др.). Первые такие выставки состоялись в Москве и Ленинграде после разгона «бульдозерной выставки».
В среде «другого искусства» родилось новое направление, получившее название московского концептуализма (И. Кабаков, Э.Булатов, Д. Пригов, И. Чуйков и др.). Московские художникихудожники стремились воспроизвести на плоскости холста и в концептуальныхконцептуальных инсталляциях мир идей, а не мир вещей, и главной былабыла идея свободы. Создавая пространство свободы, они широко использовали текст и узнаваемые символы времени, отражавшиеотражавшие пространство «несвободы», за пределы которого стремился вырваться человек. Лозунги, портреты вождей и другие пропагандистскиепропагандистские материалы широко использовались в качестве изобразительныхизобразительных средств представителями соц-арта (В. Комар, А. Меламид), превращавшего привычное в объект иронии.
