Четвертый этап — 20-е — 30-е годы XX в. 4 страница

Знаменательным фактом, характеризующим измене­ние отношения к социологии, является издание в 1958 г. книги Г.Ф.Александрова «История социологии как наука» (М., 1958). Впервые за многие десятилетия термин «соци­ология» был вполне легально употреблен вместе со сло­вом наука.

Все вышеперечисленные события способствовали тому, что с 60-х годов в нашей стране начал восстанавли­ваться статус социологии как социального института, вновь были возобновлены и стали активно проводиться конкретные социологические исследования.

В этот период начали формироваться крупные струк­турные образования, занимающиеся вопросами социоло­гии. В 1960 г. в Институте философии АН СССР было создано первое в стране социологическое подразделение — сектор исследований новых форм труда и быта (позже Отдел конкретных социологических исследований). Руко­водителем был назначен Г.В.Осипов. Сектор занимался изучением трудовых коллективов московских и горьковских заводов, а также подготовкой обзорных трудов по социологии. Параллельно эмпирические исследования проводились в Ленинграде, под началом В.А.Ядова и А.Г.Здравомыслова изучалось отношение к труду ленин­градских рабочих. Подобного рода исследование начали проводить также и уральские социологи [см.: 123. С.28, 16. С.35]. Результаты исследований были опубликованы в середине 60-х годов, став классическими работами в этой области.

В начале 60-х годов была создана Лаборатория социо­логических исследований при Ленинградском государст­венном университете, организатором и руководителем ко­торой стал В.А.Ядов. Вслед за этим во многих университетах и институтах разных городов (Москва, Ленинград, Свердловск, Пермь, Казань и др.) начали возникать соци­ологические и социально-психологические лаборатории.

Практически именно в рамках ССА, как отмечает Г.В.Осипов, был поставлен вопрос о самостоятельности социологии. «Впервые такая постановка, — вспоминает он, — была обозначена мною в журнале «Социальные исследования» (1965 год), затем подхвачена американца­ми, которые, ссылаясь на журнал, подчеркивали значи­мость того факта, что социология в России признана самостоятельной наукой. Однако не все выдерживали напор П.Федосеева, Ф.Константинова и других, отожде­ствлявших социологию с историческим материализмом. Среди ученых шло расслоение, были всяческие попытки изобрести различные формы, в которые можно было за­прятать социологию как таковую. Был жуткий нажим, чтобы отождествить ее с научным коммунизмом (А.М.Ко­валев), с обществоведением (В.Ф.Халипов). Затем — это наступил уже следующий этап — социологию объявили прикладной дисциплиной, теоретическую же вообще как бы вынесли за рамки науки. И стали институционализировать социологию именно как прикладную. Многие уче­ные пошли на это. Я же всегда придерживался той точки зрения, что социология является самостоятельной нау­кой» [см.: 184. С.96-97].

К 1965 г. наибольшее распространение получила точка зрения, что социология — это наука о законах и движу­щих силах развития общества, а её предметом выступало исследование исторически сменяющих друг друга общест­венных формаций, общественных закономерностей (за­кономерностей развития и становления социальных отно­шений людей, а также различных форм их взаимодейст­вия). Естественно, данная точка зрения на социологию полностью отождествляла ее с историческим материализ­мом, а методы социологии — с диалектико-материалистической методологией.

Но отождествление социологии с историческим мате­риализмом не могло объяснить активного появления самостоятельных направлений социологических исследо­ваний. Социологические исследования задействовали по­нятийный аппарат социологии и постепенно расширяли сферу теоретического социологического знания. Для дальнейшего широкого развертывания эмпирических исследований необходимо было в первую очередь реабили­тировать социологию. Кроме этого, данный подход не устраивал многих ученых потому, что отрицалась само­стоятельность социологии как науки. Ученые стали делать разные попытки, чтобы найти какой-то компромиссный вариант между тем, что должно быть, и тем, что сущест­вует на самом деле. В результате был признан приемле­мым только один способ — объявить, что исторический материализм это собственно социология, а саму социоло­гию рассматривать только как проведение прикладных исследований.

Это привело к тому, что сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, социологические исследова­ния получили законные права гражданства, а с другой стороны, социология как наука не признавалась. В науч­ном обиходе под социологией было принято понимать науку, которая занимается только проведением конкрет­ных социологических исследований.

В 60-е годы прошел ряд дискуссий, направленных на выяснение предмета социологии, главным образом они были нацелены на доказательство того, что социология не противоречит марксистской философии и марксистскому мировоззрению. В связи с этим основное внимание было обращено на выяснение соотношения социологии с исто­рическим материализмом, соотношения их методов. Дан­ные дискуссии имели идеологическую направленность, нередко происходило смешивание понятий общественной науки и идеологии, хотя это совершенно разные сферы духовной деятельности.

В качестве знаменательной вехи среди прошедших в 60-е годы дискуссий особо следует отметить дискуссию «О структуре социологической теории», состоявшуюся 15-16 мая 1968 г. в Московском государственном универ­ситете им.М.В.Ломоносова, в которой приняли участие профессора и преподаватели данного университета, а также преподаватели других научных и учебных заведе­ний страны.

В 1968 г. в шестом номере журнала «Вопросы филосо­фии» была опубликована статья А.М.Румянцева и Г.В.Осипова «Марксистская социология и конкретные социальные исследования», в которой обосновывалась необходимость выделения нескольких уровней социоло­гического знания.

Решающее значение в решении вопроса сыграло опуб­ликование в 1972 г. в четвертом номере журнала «Комму­нист», официальном органе ЦК КПСС, статьи Г.Е.Глезермана, В.Ж.Келле и Н.В.Пилипенко «Исторический ма­териализм — теория и методология научного познания и революционного действия». Разработанная трехуровневая концепция социологии была официально признана. Структура социологии выглядела следующим образом:

- общая социологическая теория как философская наука (исторический материализм), она являлась методо­логической основой всего обществознания;

- частные социологические теории (они рассматрива­лись как разделы научного коммунизма, также считающе­гося философской наукой);

- конкретные социологические исследования выступа­ли в качестве прикладного инструментария сбора эмпи­рической информации.

Общая социологическая теория, то есть исторический материализм, задавала типовой способ построения частносоциологических теорий, а они, в свою очередь, опира­лись на обобщение социальных фактов. Конкретные со­циологические исследования отождествлялись с социоло­гическим опросом, в основном анкетированием. Поэтому под социологом понимали человека, «бегающего с анке­тами».

Данная трехуровневая концепция стала своеобразным компромиссом, получилось некое полуфилософское зна­ние: социологическим исследованиям дали право граж­данства, а социологии как самостоятельной науке — нет. Хотя эта концепция и способствовала утверждению стату­са конкретных социологических исследований, в то же время она затруднила включение отечественной науки в мировой процесс развития социологии.

Несмотря на широкое распространение утверждения — исторический материализм есть общесоциологическая теория, многие ученые (В.А.Ядов, А-Г.Здравомыслов, Б.А.Грушин, Ю.АЛевада, В.Э.Шляпентох и др.) считали, что социология должна иметь свой собственный катего­риальный аппарат, так как для нее характерно рассмотре­ние общества в более специфических понятиях, чем фи­лософские абстракции. Кроме того, для социологии очень важно, чтобы ее понятия можно было соотнести с эмпи­рически проверяемыми фактами. Ученые понимали, что философия не в состоянии непосредственно перерабаты­вать данные общественной жизни, только социологии под силу осуществить эту задачу, используя свои соответст­вующие уровни. И только с помощью социологии можно решать проблему человека конкретно-исторически, а не абстрактно [см.: 233. С.351].

При анализе результатов проведенных конкретных со­циологических исследований в 60-х годах необходимо учитывать, что исследователям настойчиво рекомендова­лось акцентировать внимание на «позитивных» сторонах социального развития общества и стараться игнорировать «негативные» стороны. В связи с этим многие труды социологов этого времени, вплоть до 80-х годов, носили «лакировочный» характер. Основная первичная социоло­гическая информация, имеющая научную ценность, осе­дала в архивах. Часто тревожные сигналы социологов, полученные в результате социологических исследований (по проблемам отчуждения власти от народа, вызревания межнациональных конфликтов, разрушения природы и др.), во внимание не принимались и даже осуждались. Имели место случаи, когда исследователи за это даже наказывались в партийном или административном поряд­ке [см.: 260. С.591.

В эти годы были проведены новые важные исследова­ния, среди которых следует отметить исследования, по­священные проблемам крестьянства. Стали анализиро­ваться реальные проблемы: неравенство уровня жизни в городе и селе, причины бегства крестьян из деревни, упадок крестьянской культуры и возрождение религиоз­ности и т.п.

Но следует отметить, что в основной массе в проводи­мых в этот период работах анализировались лишь отдель­ные аспекты общественного развития: бюджеты времени трудящихся, влияние технического прогресса на образ жизни и т.д. Они были направлены на укрепление поли­тической партии. В это время также большое распростра­нение получает так называемое социальное планирова­ние, Т.е. составление планов социального и экономичес­кого развития промышленных предприятий, колхозов, совхозов и некоторых городов.

Но, несмотря на тоталитарную идеологическую кон­цепцию единения общества и искусственное отождествление социологии с историческим материализмом, в 60-е годы был сделан определенный рывок в развитии социо­логии. В этот период появилось много ярких ученых, среди которых наиболее известными не только в нашей стране, но и за рубежом стали Б.А.Грушин, И.С.Кон, Ю.А.Левада, Г.В.Осипов, А.Г.Харчев, В.Э.Шляпентох, В.Н.Шубкин, В.А.Ядов и др.

На смену первым исследованиям, которые в основной массе носили эпизодический характер, часто использова­ли не достаточно разработанную методику и технику со­циологического исследования, пришли целенаправлен­ные и крупномасштабные социальные и социологические исследования. Был проведен ряд конкретно социологи­ческих исследований, направленных на изучение соци­альных проблем в разных сферах общества. Вышедшие работы имели не только узкоприкладное, но и большое теоретико-методологическое значение.

В середине 60-х годов появляется ряд работ, обобщаю­щих итоги многих исследований. В 1964 г. выходит книга А.Г.Харчева «Брак и семья в СССР» (М., 1964), в которой автор обобщил широкий круг проведенных исследований социальных проблем брака и семьи. В 1965 г. был издан пятитомник избранных произведений С.Г.Струмилина. Заметным явлением в сфере социологии труда стали кол­лективные монографии «Копанка 25 лет спустя» (М, 1965), «Рабочий класс и технический прогресс» (М., 1967) под редакцией Г.В.Осипова и «Человек и его работа» (М., 1967) под редакцией А.Г.Здравомыслова, В.А.Ядова и В.П.Рожина. Эти работы оказали большое влияние на все последующие социологические исследования труда.

Большую роль в развитии социологии сыграло изда­ние двухтомника «Социология в СССР» (М., 1966) под редакцией Г.В.Осипова. В этом труде были собраны ре­зультаты множества эмпирических исследований, прове­денных в ряде областей и регионов страны. Исследования были направлены на изучение закономерностей, форм проявления, механизмов социального развития рабочего класса, совершенствование профессионально- квалифи­кационного состава рабочего класса, а также подробно рассматривалось крестьянство, интеллигенция, социаль­ные проблемы труда и отдыха, рабочего и внерабочего времени, города и деревни и др. Эта книга способствовала дальнейшему развертыванию эмпирических и конкретно-социологических исследований по важнейшим социальным проблемам советского общества. Данный труд был важным шагом на пути институционализации социологии в России.

В 1964 г. на философском факультете МГУ была со­здана кафедра конкретно-социологических исследований.

В 1966 г. в Ленинграде, как свидетельствуют докумен­ты, на базе философской кафедры Б.А.Чагина хотели создать Институт социологии. Кроме этого, в этом же году президиумом Академии наук СССР было принято, но так и осталось невыполненным, решение о создании институтов в Свердловске и Ленинграде [см.: 209. С.51].

В 1967 г. в Сухуми проходит совещание по количест­венным методам в социологии. В подготовке совещания приняли участие Ю.Н.Гаврилец, Ф.М.Бородкин, В.М.Квачахия, В.В.Колбановский. Руководил совещани­ем А.М.Румянцев, который здесь же на общем собрании Академии был избран ее вице-президентом {си.: 123. С.37).

Осенью 1967 г., по воспоминаниям И.В.Бестужева-Лады, существовала идея создать ЦИКСИ — Централь­ный институт конкретных социальных исследований. Об этом он узнал из беседы с академиком А.М.Румянцевым. Предполагалось, что ЦИКСИ будет состоять из 3 инсти­тутов: Института социологических исследований, кото­рый должен был возглавлять Г.В.Осипов, Института об­щественного мнения — Б.А.Грушин и Института соци­ального планирования и прогнозирования — И.В.Бестужев-Лада [см.: 201. С.166].

Но в реальности было осуществлено другое. По реше­нию Президиума АН СССР №509 от 14 июня 1968 г., на базе существующего Отдела конкретных социологических исследований в Институте философии Академии наук СССР был создан Институт конкретных социальных ис­следований (ИКСИ) в рамках Академии наук СССР [см.: 209. С.445-449]. Директором был избран академик А.М.Румянцев, заместителями директора — Ф.М.Бурлац­кий и Г.В.Осипов [см.: 123. С.37]. Хотя день принятия приведенного выше постановления считается официаль­ной датой образования нового учреждения, основные на­правления работы института были определены позже по­становлением ЦК КПСС от 10 декабря 1968 г. (с 1972 г.— Институт социологических исследований; с 1990 г. — Институт социологии) [см.: 209. С.550]. Первоначально, по планам ЦК, институт должен был быть создан в рамках ЦК КПСС и быть закрытым. Но А.М.Румянцев, Г.В.Осипов и Ф.М.Бурлацкий разрушили эти планы, и институт вошел в систему Академии наук и стал откры­тым [см.: 184. С.102].

Создание Института конкретных социальных исследо­ваний знаменовало начало нового этапа в развитии и институционализации советской социологии. Период с 1968 г. по 1971 г. — это период своеобразного расцвета советской социологии [см.: 16. С.37]. Об этом периоде в настоящее время уже очень много сказано и написано [см. например: 209; 201; 17 и др.].

В 1970 г. в составе ИКСИ АН СССР был организован Центр изучения общественного мнения (ЦИОМ) во главе с Б.А.Грушиным. Центр провел только три всесоюзных опроса, так как уже в 1972 г. он был упразднен [см.: 57. С.214; 209. С.522-524].

Через некоторое время после образования ИКСИ были созданы отделы социологии в ряде институтов: во Всесоюзном институте системных исследований ГКНТ СССР и АН СССР (Москва), Институте экономики и организации промышленного производства СО АН СССР (Новосибирск), Институте социально-экономических проблем АН СССР (Ленинград), Институте экономики научного центра АН СССР (Свердловск) и др. В УССР, ВССР, Армянской ССР, Литовской ССР, Грузинской ССР и других союзных республиках были сформированы социологические подразделения [см.: 233. С.353].

Помимо этого, был создан ряд исследовательских уч­реждений — Институт социально- экономических про­блем (ИСЭП) АН СССР, Научно-исследовательский ин­ститут комплексных социальных исследований Ленин­градского университета, а также социологические отделы и лаборатории во многих институтах и вузах. В системе научных учреждений Академии наук СССР и академий наук союзных республик были сформированы научные подразделения, проводящие социальные исследования. Социальные и социологические исследования велись многочисленными социологическими лабораториями на предприятиях и производственных объединениях и со­зданными на общественных началах институтами и сове­тами по социологическим исследованиям при партийных, комсомольских и других общественных организациях.

Развитие социологии в этот период, хотя и имело некоторые позитивные сдвиги, однако постоянно тормо­зилось и даже происходило усиление административно-бюрократического вмешательства в нее. Создание Инсти­тута конкретных социальных исследований АН СССР, руководителем которого был назначен А.М.Румянцев и в который были привлечены лучшие кадры социологов-профессионалов, лишь на некоторое время изменило си­туацию с социологической мыслью в России. Сотрудники института, группа либеральных интеллектуалов, под воз­действием решений XX съезда попытались обеспечить институту определенную автономность по отношению к советской власти. В институте начали проводиться много­численные дискуссии, например, на семинарах Ю.АЛе-вады о немарксистской социологии [см.: 153].

О высоком престиже социологии в то время говорят данные о приеме в аспирантуру в ИКСИ. В 1968-1969 г. 51 человек подал заявление, а принято было только 29, при этом 15 человек — в очную аспирантуру. В декабре 1969 г. институту дополнительно было выделено еще II мест для аспирантов. В итоге к 1 января 1970 г. количест­во аспирантов в ИКСИ, вместе с прикомандированными из союзных республик, составляло 76 человек [см.: 201. С.171].

В университетах, а также в некоторых экономических вузах начали читаться спецкурсы по общей и прикладной социологии. В конце 70-х гг. для студентов и аспирантов уже были изданы первые учебные пособия по социологии и ее истории. Также в это время значительно увеличилось количество разного рода публикаций по социологии.

Но руководству страны социология была не нужна, так как она все время вступала в конфликт с ведомствен­ным отношением к социальной сфере жизнедеятельнос­ти. Поэтому отмеченная «оттепель» не могла продолжать­ся долго. Последовало очередное наступление на социо­логическую науку. В этот раз, правда, к советским социологам репрессии не применялись. Была избрана другая тактика. Поводом для ограничения сферы социо­логического знания стали вышедшие весной 1969 г. «Лек­ции по социологии» Ю.А.Левады.

Ю.АЛевада в течение четырех лет читал этот курс лекций на факультете журналистики МГУ. Приглашен он был совершенно случайно, а так как до этого нигде такие лекции еще не читали, то это как раз его и привлекло [см.: 153. С.85]. Данный курс весной 1969 г. был опубликован в виде двух книжечек на ротапринте, тираж составлял около 1000 экземпляров. Шум вокруг этих «Лекций», начавшийся уже летом 1969 г., в основном был обуслов­лен идеологическим поворотом, наступившим после Пражской весны (введения советских войск в Прагу в 1968 г.). Началась волна «зажимов», которая дошла и до ИКСИ. Главной фигурой для критики в Институте являл­ся А.М.Румянцев. Правительству не нравилось, что во главе ИКСИ стоял главный либерал тех времен — А.М.Румянцев и что в Институте делались определенные вещи, отличающиеся от принятых тогда стандартов [см.: 153. С.86].

В записке МГК КПСС за подписью первого секретаря В.В.Гришина об итогах обсуждения «Лекций» Ю.АЛевады отмечены были следующие критические замечания: «Лекции не базируются на основополагающей теории и методологии марксистско-ленинской социологии — ис­тмате и диамате. В них отсутствует классовый, партийный подход к раскрытию явлений социальной действитель­ности, не освещается роль классов и классовой борьбы как решающей силы развития общества, не нашли долж­ного отражения существенные аспекты идеологической борьбы, отсутствует критика буржуазных социологичес­ких теорий. Материал курса изложен абстрактно, в отрыве от практики коммунистического строительства. Имеются незрелые ошибочные формулировки, дающие повод для двусмысленного толкования важнейших политических вопросов» [201. С.172].

Например, жуткий скандал, как вспоминает Ю.АЛевада, разгорелся по поводу фразы, содержащейся в «Лек­циях», «что в наше время личность подвергается разного рода давлениям — со стороны власти, массового общест­ва, рынка, и танками пытаются ее задавить... Фраза эта была сказана в 1966 году и не заключала политического смысла. Но в 1969 году она была расшифрована как «чехословацкая» фраза, и отсюда шло многое. Потом стали говорить, что я допустил идеологические и полити­ческие ошибки. Или была в этой книжке страница, где сравнивались Гитлер и Сталин, причем достаточно сдер­жанно» [см.: 153. С.86-87].

В результате всего этого Ю.АЛевада был освобожден от обязанностей секретаря партийной организации ИКСИ АН СССР, выведен из состава партийного бюро. Ему был объявлен строгий выговор с занесением в учет­ную карточку. Ю.АЛевада был освобожден от работы по совместительству в МГУ и лишен звания профессора. Институт был обвинен в насаждении буржуазных теоре­тических концепций.

Вслед за этим, в декабре 1970 г. последовала критика книги «Моделирование социальных процессов» (М., 1968), которая вышла под редакцией и со вступительной статьей Г.В.Осипова [см.: 184. С.103]. Главная идея книги заключалась в обосновании самостоятельности социоло­гии как конкретной науки. Все это стало причиной созда­ния и проведения ряда высокопоставленных комиссий. Созданная и проведенная в марте 1971 г. в Институте комиссия отделов ЦК, МГК КПСС и Черемушинского РК КПСС выявила ряд «существенных недостатков» в работе Института, в результате чего была начата пере­стройка работы института. После всех этих событий в Институте некоторое время еще сохранялась неопреде­ленная ситуация.

Отстранение А.М.Румянцева от руководства Институ­том и назначение на должность директора с 1 мая 1972 г. М.Н.Руткевича — привело к массовому уходу сотрудни­ков из института, уже 16 мая Ф.М.Бурлацкий был осво­божден от должности в связи с переходом в Институт государства и права [см.: 209. С.556], затем 16 июня уволился Ю.АЛевада, в связи с переходом на работу в Цент­ральный экономико-математический институт АН СССР [см.: 209. С.558]. В течение 1972-1974 гг. перешли в другие учреждения В.С.Ольшанский, И.С.Кон. В.Н.Шубкин, А.И.Пригожин, Н.ИЛапин, В.А.Ядов, Б.А.Грушин и др.

Постановлением Президиума Академии наук СССР от 13 июля 1972 г., в результате внутренней реорганизации и упразднения ряда научных подразделений [см. подробнее: 209. С.556-558; 562-565], Институт конкретных социаль­ных исследований (ИКСИ АН СССР) был переименован в Институт социологических исследований (ИСИ АН СССР), и была изменена научная проблематика исследо­ваний. Стало невозможно публиковать работы в институ­те. только одним приказом от 28 июня 1972 г., как вспоминает Н.И.Лапин, был поставлен крест на 38 книгах [см. подробнее: 149. С.260; 209. С.559-561].

Таким образом, начался новый период деятельности института. Последующие директора Института — цент­рального академического учреждения — Т.В.Рябушкин и В.Н.Иванов — также продолжали линию, задаваемую от­делом науки ЦК КПСС [см.: 76. С.794]. Институт на 16 лет снова вернулся в лоно «корректной линии». Количе­ство публикуемых работ резко сократилось, а качество социологических исследований снизилось. Развитие со­циологии в стране снова было искусственно заторможено.

«Разгром» ИКСИ в 1972 г. положил конец «социоло­гическому ренессансу». С 1972 г. до конца 1980-х гг. в истории советской социологии наступил «век серости». Такое образное определение данному периоду, не без веских на это оснований, дал В.Э.Шляпентох [см.: 16. С.23,38].

К обострению ситуации в социологии привело также и то, что ряд философов, занимающих видные администра­тивные посты в науке, встали на позицию отрицания исторического материализма как общей социологической теории, что вело к ограничению сферы социологического знания только прикладным уровнем. Таким образом, по­нятие «социология» опять оказалось под запретом и было заменено понятием «прикладная социология». Наличие теоретической социологии полностью отрицалось.

Только начавшаяся перестройка позволила преодолеть новое административно-приказное «вторжение» в социо­логическую науку. Большое значение сыграло принятое в июне 1988 г. Постановление ЦК КПСС «О повышении роли марксистско-ленинской социологии в решении уз­ловых проблем советского общества». Был снят «запрет» на развитие теоретической социологии, осуждено адми­нистративно-приказное вмешательство в развитие социо­логии. На общегосударственный уровень был поднят во­прос о дальнейшем развитии социологии как самостоя­тельной дисциплины и использовании социологических исследований при решении задач социально-экономичес­кого развития нашей страны. Была выдвинута задача раз­вивать как теоретические, так и прикладные фундамен­тальные социологические исследования. Главным итогом, завершившим процесс институционализации социологии, было преодоление односторонних взглядов как на пред-

мет социологии, так и на ее место в системе обществен­ных наук, то есть отказ от монополии философии на социальное познание общества. В номенклатуре научных специальностей «социология» была отделена от «филосо­фии». Таким образом, с конца 80-х годов началось полное признание и институционализация социологии как науки.

Большим и совершенно новым шагом в процессе ин­ституционализации социологии в России стало создание в конце 80-х годов Всесоюзного центра изучения общест­венного мнения (ВЦИОМ). Активное участие в создании Всесоюзного (ныне Всероссийского) центра обществен­ного мнения сыграла Т.И.Заславская, ставшая с 1988 г. директором, а затем и президентом данного центра. Т.И.Заславская с 1972 г. по 1986 г. была вице-президен­том ССА и председателем ее Сибирского отделения. С 1986 по 1991 гг. она была выбрана президентом ССА, в связи с чем ей пришлось вернуться из Новосибирска в Москву и найти себе новое поле деятельность. Ю.АЛевада с момента организации Центра был заместителем ди­ректора, а с 1992 г. стал директором ВЦИОМа.

К концу 80-х годов количество научно-исследователь­ских секций, работающих в составе ССА, дошло до 29. Секции представляли собой основные направления соци­ологических исследований, проводимых в то время в СССР [см.: 208. С.41].

В 1988 г. Институт социологических исследований был переименован в Институт социологии (ИС АН СССР). Переименование Института социальных исследований в Институт социологии символизировало окончательное признание социологии как самостоятельной науки. А на­значение В.А.Ядова директором-организатором Институ­та социологии было одной из важных акций по реоргани­зации советской социологии. Внутри института работа стала осуществляться в рамках двух направлений, одним направлением руководил В.А.Ядов, другим — Г.В.Осипов.

В 1991 г. в связи с распадом СССР решением Прези­диума Российской академии наук произошло разделение головного академического института ИСИ АН СССР на два самостоятельных учреждения: Институт социологии РАН и Институт социально-политических исследований РАН.

Итак, социология получила общественное признание. Это способствовало созданию ряда центров, специализи­рующихся на изучении общественного мнения и сдвигов в массовом сознании. В прессе начали систематически публиковать данные различных опросов и другую социо­логическую информацию.

Институт теории и истории социализма (раньше он был Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС) был преобразован в Российский независимый институт национальных и социальных проблем. Ряд учреждений и служб перешли на коммерческую основу. Среди них наи­более весомые: Vox Populi — служба профессора Б.А.Грушина и Институт независимых исследований в Санкт-Пе­тербурге, руководитель В.М.Воронков [см.: 76. С.795].

Выявление особенностей развития отдельных регио­нов приводит к возникновению нового направления в социологии — регионологии, которая под руководством А.И.Сухарева оформляется в Институт регионологии (г.Саранск).

Организуются региональные центры социологических исследований. Один из ведущих среди них — Уральский центр (организатор и руководитель — Л.Н.Коган). Суще­ственным является вклад этого центра в развитие теорий среднего уровня: социологии личности, социологии куль­туры, теории социальной структуры (Л.Н.Коган), социо­логии средств массовой информации (В.И.Волков), соци­ологии молодежи (Ю.Р.Вишневский), социологии труда (Г.Е.Зборовский) — Екатеринбург, социологии семьи (Б.С.Павлов, Екатеринбург; А.А.Петраков, Ижевск), ре­гиональной социологии (Ф.С.Файзуллин, Уфа), социоло­гии образования (Г.Е.Зборовский, Б.Ю.Берзин, Екате­ринбург; Н.С.Ладыжец, Ижевск), социального планиро­вания (Н.А.Аитов, Алма-Ата), социологии медицины (Э.М.Виноградова, Оренбург), социологии села (А.А.Разин, Ижевск) [см.: 28. С.117].

В конце 1987 г. в состав ССА входило 20 региональных отделений, она объединяла 6 тыс. индивидуальных и 13000 коллективных членов. Во всех союзных республи­ках, больших регионах и крупнейших городах СССР при участии ССА были созданы ее отделения.

Большим шагом в институционализации социологии было создание Российского общества социологов (РОС). Важная роль в создании этой новой структуры принадлежит Н.ИЛапину. Именно он в марте 1989 г. на Пленуме ССА выступил с предложением о создании Российского общества социологов. Это было обусловлено тем, что все республики к этому времени уже имели свои социологи­ческие общества, а Россия, одна из крупнейших респуб­лик, нет. Предложение было поддержано, и уже осенью состоялся первый учредительный съезд. Данный шаг был очень своевременным, так как буквально через два года произошел развал Союза. В связи с этим в 1992 г. Совет­ская социологическая ассоциация прекратила свое суще­ствование, и все ее международные связи и обязательства перешли к Российскому обществу социологов. Первым президентом РОС, первоначально он избирался на 1 год, был Н.И.Лапин - 1990 г. В 1991 г. РОС возглавил А.Н.Зайцев, одновременно он создал и стал директором Калужского института социологии. В 1992 г. президентом был В.СДудченко, президент компании «Инновацион­ные системы» в г.Одинцово. После этого вернулись к системе многолетнего президенства. С 1993 по 1997 гг. возглавлял РОС В.А.Ядов [см.: 149. С.266]. В настоящее время его президентом является В.А.Мансуров.