Окончательная несовместимость науки с теологией 4 страница

Тот сорт преобразования, который поясняется примерами, есть в действитель­ности нечто иное, как одна из форм преобразования однородного в разнородное, характеризующее собой процесс развития повсюду, где бы мы его ни встретили; но мы должны обратить здесь наше внимание на ту истину, что такое преобразование однородного в разнородное характеризует в особенно высокой степени именно развитие индивидуальных и общественных организмов.

231. Внимательное рассмотрение фактов указывает на еще одну поразительную параллель между обществом и организмом со стороны их строения. Органы жи­вотного и органы общества, рассматриваемые со стороны их внутреннего устрой­ства, оказываются построенными на основании одного и того же принципа.

Хотя различные внутренностные органы животного отличаются друг от друга во многих отношенниях, однако же есть такие черты в их устройстве, которые общи им всем. Всякий такой орган заключает приспособления для проведения через него пищи, для доставления ему материалов для его деятельности, для выве­дения продуктов этой деятельности, а также для удаления ставших негодными веществ; кроме того в нем всегда существуют еще приспособления, служащие для усиления или ослабления его деятельности. Хотя печень и почка сильно отлича­ются одна от другой и по внешнему виду, и по гистологическому строению, и по выполняемым ими отправлениям, однако каждая из них имеет свою систему арте­рий, свою систему вен, свою систему лимфатических сосудов; в каждой из них имеется своя система разветвленных канальцев для выведения ею специфического выделения, и своя система нервов, то возбуждающих, то сдерживающих ее деятель­ность. То же самое применимо и к тем более высоким органам, которые вместо того чтобы приготовлять, очищать и распределять кровь, помогают общему ходу жизни выполнением внешних действий, т.е. к нервным и мышечным органам. Эти органы также имеют свои каналы для принесения им годных к употреблению веществ, свои каналы для удаления негодных и испорченных веществ, и свои каналы для выведения веществ, уже побывавших в употреблении; они имеют также свои нервные клетки и волокна, управляющие их деятельностями. Так что рядом с резкими различиями в строении различные органы животного обладают и этими резкими чертами сходства со стороны своего внутреннего устройства.

То же самое мы видим в обществе. Каждая группа граждан, образующая собою орган, производящий какой-нибудь продукт на пользу всего народа, или удовлетво­ряющий каким-либо другим путем общенародным нуждам, обладает известною суммой вспомогательных приспособлений, которые в существенных чертах совер­шенно сходны со вспомогательными приспособлениями всякого другого органа, выполняющего всякую другую функцию. Возьмем ли мы округ хлопчато-бумаж-ного производства или округ ножевых изделий, или какой-либо другой, в каждом из них мы найдем известную группу граждан, или известный аппарат, занятый доставлением сырых материалов, и другой аппарат, занятый собиранием и отсыл­кой изготовленных продуктов; в каждом из них имеется сложный аппарат, состоя­щий из мелких и крупных каналов, путем которых известная сумма житейских необходимостей извлекается из общего ее запаса, циркулирующего по целому го­сударству, и доставляется в данный округ местным работникам и людям, надзира­ющим за их трудом и управляющим их деятельностью; в каждом из них сущест­вуют особые приспособления - почтовые и другие - для принесения тех импульсов, которые то возбуждают, то сдерживают местную промышленность; в каждом из них имеются контролирующие власти политического и религиозного характера, поддерживающие порядок и способствующие непрерывному продолжению здоро­вой деятельности всего целого. Точно то же найдем мы и в том случае, если от округа, выделяющего известный продукт, мы обратимся к какому-нибудь морско­му порту, который поглощает и отсылает всевозможные товары: и здесь мы найдем почти те же самые распределительные и сдерживающие приспособления. Даже в тех случаях, когда этот общественный орган, вместо того чтобы выполнять какую-нибудь материальную деятельность, имеет своей задачам, подобно универ­ситету, приготовление известных классов общественных единиц к выполнению известных родов общественных функций, этот общественный тип строения повто­ряется как в вышеприведенных случаях: и здесь приспособления для поддержания и регулирования местной деятельности, расходясь от того, что мы видим в других органах, во многих отношениях сходствуют, однако, с этими другими приспособ­лениями во всем существенном, т.е. и тут существуют такие же классы распреде­лителей, такие же классы для гражданского контроля, и такой же специально сложившийся класс для церковного контроля.

Если мы заметим еще при этом, что эта общность устройства общественных органов, подобно общности устройства органов живого тела, необходимо сопро­вождает взаимную зависимость все органов друг от друга, то мы увидим еще с большей ясностью, чем прежде, как велико сходство между природою индиви­дуальной организации и природою организации общественной.

232. Нельзя не указать здесь еще на одну структурную аналогию между об­ществом и организмом. Развитие органов в живом теле проходит через три сту­пени, которые мы могли бы назвать первичною, вторичною и третичною. Но раз­витие общественных органов совершается параллельно этому периоду и проходит через те же первичную, вторичную и третичную ступени. Посмотрим на этот параллелизм на каждой из этих трех ступеней.

У животных низших типов выделение желчи выполняется не желчью, а от­дельными клетками, рассеянными в стенке кишечного канала на известном его протяжении. Каждая из этих функций выполняет свою функцию индивидуально: т.е. индивидуально выделяет из крови известные вещества и индивидуально же изливает в кишечный канал свой продукт. В строгом смысле, здесь нет еще никакого органа, а лишь известное число специфических единиц, не соединившихся еще путем агрегации в едино мощный орган. Эта форма вполне аналогична с зачаточною формой любого промышленного органа в обществе. Вначале каждый Работник ведет свое дело в одиночку и сам сбывает потребителю плоды своих трудов. Такой порядок до сих пор еще встречается в наших деревнях, где сель­ский чеботарь работает и продает обувь у своего домашнего очага, и где кузнец изготовляет в одиночку все железные изделия, в которых могут нуждаться его соседи. Очевидно, что эти случаи представляют примеры первобытного типа каждого производительного общественного органа. Уже в диком состоянии существование индивидуальных способностей ведет к некоторым слабым дифференциациям в недрах племени. Даже о низко стоящих Огнеземельцах Фицрой сообщает нам, что у них один особенно искусно владеет копьем, другой - пращею, третий - луком и стрелами. В силу таких различий между членами первобытного племени по отношению к разным искусствам одни из них становятся изготовителями специальных предметов, другие - других, а отсюда необходимо следует, что всякий промышленный орган является в самом начале в виде простой общественной единицы. У Калифорнийских индейцев из племени Шаста "изготовление стрел сос­тавляет особую профессию". Из этого, и из множества других подобных фактов ясно видно, что первоначальная причина промышленной дифференциации в обще­стве лежит в особенной способности той или иной области ручного труда, а отсюда следует, что специальный работник является вначале одиночным. Тот же тип продолжает сохраняться даже в маленьких оседлых обществах в течение еще долгих последующих периодов общественного роста. Винтарботтом говорит, что у Береговых Негров "самыми искусными людьми в селении бывают кузнец, столяр (изготовитель утвари и других деревянных поделок), плотник (строитель хижин) и ткач". Это свидетельствует, во-первых, как мало дифференцированы у них промышленные функции, и, во-вторых, до какой степени чисто индивидуален их промышленный склад; ибо нетрудно видеть, что при разрастании такого общества всякое добавочное требование на эти формы труда удовлетворяется просто умножением индивидов, занимающихся этими профессиями, причем каждый из таких индивидов продолжает заниматься своим делом в одиночку, совершенно независимо от других.

Вторая, более высокая ступень в устройстве выделительного органа достигается путем двух одновременных изменений в животном мире. Во-первых, первоначаль­ные клетки из рассеянной группы переходят в тесно сплоченную массу; во-вторых, вместо каждой простой клетки является сложное образование. На месте отдель­ной, одиночной клетки, вырабатывающей и выделяющей свой специальный продукт, мы имеем маленький продолговатый мешочек, содержащий целую семью клеток. Этот мешочек имеет на одном своем конце отверстие, дающее исход спе­циальному выделению его клеток. Таким образом у нас появляется тесно сплочен­ная группа более или менее трубкообразных мешочков, из которых каждый имеет свои собственные выделяющие единицы и обладает своим собственным устьем для выведения их выделений. Этому типу индивидуального органа близко соответ­ствует тот тип общественного органа, который мы находим в полуцивилизованных обществах. В этих оседлых и постоянно возрастающих обществах требование на индивидуальных рабочих - теперь уже более специализировавшихся в своих занятиях - становится все более регулярным. При этом каждый работник, будучи от времени до времени заваливаем работой, делает себе помошников из своих детей. Это обычай, зачинаясь из отдельных случаев, мало-помалу устанавливается и укрепляется и, наконец превращается в общественный закон, в силу которого каждый человек должен воспитывать свою семью для того ремесла, которым он кормится сам. Примеры, поясняющие эту ступень промышленного развития, крайне многочисленны. Прескотт говорит, что ремесленные занятия, "подобно всем другим профессиям и должностям, всегда переходили в Перу от отца к сыну. Разделение на касты было в этом отношении столь же строго, как в Египте или в Индустане". По словам Клявигеро, в Мексике также "сыновья обыкновенно обуча­лись занятию своих отцов и наследовали их профессию". То же самое существовало и в древние времена и в промышленной жизни Европейских народов. По кодексу Федосия, Римский юноша "был обязан продолжать профессию своего отца... и че­ловек, искавший руки девушки, мог получить ее только под обязательством всту­пить в профессию ее семьи." В средневековой Франции ремесла были наследствен­ны; и древние периоды Английской истории отличались тем же обычаем. Разветв­ление семьи в течение нескольких поколений на множество родственных семей, занимающихся одним и тем же делом, породило зародыш будущей гильдии.

Обыкновенно эти родственные семьи, захватившие в свои руки известное дело, старались селиться поближе друг к другу и занимали таким образом целые особые участки или кварталы. Отсюда ведут свое начало еще и ныне существующие названия многих улиц в английских городах: Скорняцкая, Мясницкая, Коронная, Башмачная, Оружейная, Токарная, Колбасная, Горшечная улица, и многие другие. Каждый такой квартал состоял из многих родственных семей; в каждой такой семье находились сыновья, трудившиеся под руководством отца, который хотя и принимал свою долю участия в их работе, но главным образом занимался прода­жею сделанного товара; в больших же семьях, ведших большие дела, отец играл почти исключительную роль канала для приведения сырых материалов и выведения изготовленных продуктов; присматриваясь к этому распорядку, мы не можем не усмотреть в нем сильной аналогии,с вышеописанным железистым органом, состоящим из множества близко сплоченных мешочков, содержащих каждый группы выделяющих клеток и особое выводящее отверстие.

Подобная же аналогия может быть прослежена и на третьей ступени развития органов, индивидуальных и общественных. Более деятельные функции более раз­витого животного требует необходимым образом более объемистой выделитель­ной железы; и это увеличение объема железистого органа выполняется путем некоторых особых изменений в его строении. Если бы описанные выше мешочки продолжали увеличиваться в своем числе, то их выводящие отверстия стремились бы занять все большую и большую часть степени пищевого канала. Но коль скоро другие функциональные требования организма не допускают увеличения в длину той полости канала, в которую открываются эти отверстия, то требуемое расши­рение поверхности для помещения выводящих отверстий железок должно быть достигнуто другим путем. И оно действительно достигается путем вытягивания вбок стенки канала, т.е. путем образования слепого мешка, на внутренней по­верхности которого открываются выводящие отверстия первичных мешочков, со­держащих выделяющие клетки. Дальнейшие требования такого же рода ведут к образованию вторичных слепых мешков, расходящихся от этого главного слепого мешка, который превращается, таким образом, отчасти в простой проток, Таким-то путем развивается подконец целый внутренностный орган, таких размеров как печень, в котором существует один главный проток с множеством расходящихся от него ветвей, которые, разбиваясь на все меньшие и меньшие веточки, проницают собою всю массу этого органа. Но вышеописанный промышленный орган перехо­дит в орган более высокого порядка путем подобных же последовательных измене­ний. Домашний способ производства не переходит к типу фабричного производства одним скачком, но рядом переходных форм. Первый шаг по этому направлению обнаруживается в тех правилах цехов и гильдий, которыми разрешалось присоеди­нять к членам собственной семьи одного ученика. Такой ученик (бывший, вероятно, вначале родственником хозяина), становится, по словам Брентано, членом семьи своего хозяина, который обучал его своему делу и, как настоящий отец, наблюдал, не только за работой его, но и за нравственностью", так что он мог считаться, с практической точки зрения, усыновленным детищем хозяйской семьи. Раз начавшись, употребление учеников все расширялось и перешло в Употребление поденных работников. С развитием этой видоизмененной домашней группы хозяин вырос в продавца товаров, изготовляемых не одною его собствен­ною семьей, но и другими лицами; а с еще большим расширением его дела он по необходимости перестал вовсе быть работником и превратился сполна в распре­делителя, т.е. в канал для выведения продуктов, изготовляемых уже не одними не­многочисленными его сыновьями, но множеством ремесленников, не находившихся ни в малейшем родстве друг с другом. Это проложило путь для таких заведений, где число работников далеко превышает число членов хозяйского семейства, пока, под конец, с введением механической силы, не появились фабрика или завод₎ т.е. ряд зданий, наполненных производительными единицами и изливающих целые потоки продуктов, которые прежде чем достигнуть единичного пункта исхода, соединяются между собою в один общий поток. Наконец, в сильно развитых про­мышленных органах, как например, в ткацких округах, мы имеем множество фаб­рик, скученных в том же самом городе и по другим соседним городам, к которым и от которых тянутся во все стороны по разветвляющимся дорогам массы серых материалов и тюки сукон, коленкора и пр.

Бывают случаи, когда новая промышленность проходит через все эти стадии развития в течение каких-нибудь нескольких поколений, как это было, например, с чулочным производством. Лет пятьдесят тому назад во внутренних графствах Анг­лии проезжий нередко мог слышать стук одного чулочного станка в маленьких коттеджах, разбросанных там и сям по сторонам дороги. В каждом таком коттедже одиночный рабочий изготовлял и продавал сам свой товар. Впоследствии возникли мастерские с несколькими станками, на которых работал отец с помощью своих сыновей, и иной раз, может быть, и с прибавкою одного наемного работника. За­тем воздвигались огромные здания, в которых множество таких станков приводи­лось в движение паровою машиной; пока, наконец, такие здания не сконцентриро­вались по нескольку в известных городах и местечках.

233. Но еще более поразительны эти структурные аналогии между обществом и организмом в заключительном своем фазисе. Действительно, и в том, и в другом случаях мы находим совершенно одинаковый контраст между первоначальным способом развития, который замещает его впоследствии.

В общем ходе органического развития низших типов в высшие животный мир действительно прошел путем нечувствительных видоизменений через все указан­ные выше ступени; но теперь, в индивидуальном развитии животного высшего ти­па, эти ступени оказываются значительно укороченными, и каждый орган слагает­ся путем сравнительно прямого процесса. Так, например, печень зародыша млеко­питающего образуется из скопления многочисленных клеток, которые постепенно возрастают в объемистую массу, торчащую из стенки пищеварительного канала. В то же самое время стенка этого канала вытягивается в виде слепого мешка, внед­ряющегося в эту массу будущей печени. Превращение этого слепого мешка в желчный проток совершается одновременно с развитием сказанной массы клеток, т.е. в толще будущей печени, второстепенных протоков, сообщающихся с этим главным протоком. В то же самое время совершаются тут и другие преоб­разования, которые при развитии этого органа в ряд последовательно все более и более высоких типов имели место лишь одно после другого. То же самое мы видим и при образовании промышленных органов общества. Теперь, когда фаб­ричная форма промышленного устройства уже вполне установилась, когда эта форма уже внедриласть в общественный строй, мы видим, что все те отрасли промышленности, для которых была доказана ее применимость, принимают ее прямо, не переходя предварительно через промежуточные ступени развития. Если присутствие руды в какой-нибудь местности благоприятствует железному произ­водству, или присутствие воды известных качеств делает выгодным пивоварение, то эти промыслы не проходят через ранние ступени своего развития, т.е. не появ­ляются сначала в лице одиночного работника, потом в форме семьи, затем в виде группы семей, и т.д.; но дело совершается совсем иначе. Благоприятная местность наводняется сразу массою материалов и людей, и новый промышленный аппарат слагается тут в очень короткое время и в самой совершенной форме. Мало того. Часто тут развивается таким прямым путем не одно только крупное промыш­ленное учреждение, как пример подобного случая может быть приведен Барроу-Этот город, с его огромными железоделательными заводами, с его обширными учреждениями для ввоза и вывоза, с его огромными доками и многочисленными Средствами сообщения, вырос в этой форме в течение нескольких лет; тогда как этот тип промышленного устройства может быть достигнут впервые только к концу многих веков и должен был пройти для этого в своем развитии через множество последовательных видоизменений.

Другое сродное с предыдущим, но еще более резкое видоизменение про­цесса развития также свойственно обоим сравниваемым нами случаям в одинако­вой степени. В зародыше высшего животного многие важные части различных органов появляются не в первоначальном порядке их развития, но как бы забегая вперед; то же самое обнаруживается здесь и в развитии всего тела. Ибо многие органы, которые в постепенном историческом генезисе этого типа являются сравнительно поздно, теперь, в развитии индивидуальной особи, являются сравни­тельно рано. Это гетерохрония - как прозвал ее профессор Геккель - обнаружи­вается, например, у зародыша млекопитающего в раннем обозначении головного мозга, тогда как у самого низшего позвоночного животного не существует вовсе головного мозга. Такая гетерохрония обнаруживается здесь в сегментации спин­ного хребта до появления пищеварительной системы; тогда как у отряда proto-vertebrata даже после окончательного завершения пищеварительной системы име­ются лишь слабые следы сегментации, из которой должна развиться со временем позвоночная ось. Аналогичное изменение порядка общественного развития пред­ставляет нам новые общества, унаследовавшие склад и обычаи старых. Для приме­ра можно указать на Североамериканские Соединенные Штаты, где всякий город, основывающийся на дальнем Западе, после обозначения в натуре будущих улиц и площадей немедленно выстраивает себе гостиницу, церковь и почтовую контору, хотя в нем существует еще самое ничтожное число домов; и где железная дорога пробегает через пустыни, забегая вперед нуждам будущих поселений. Другой такой пример представляет Австралия, где уже через несколько лет после того, как какой-нибудь новый рудник обстроится шалашами золотоискателей, появляются типография и газета; хотя в стране-матери целые столетия протекли до того, когда городки таких размеров развились до обладания таким общественным органом.

Глава пятая

ОБЩЕСТВЕННЫЕ ФУНКЦИИ

234. Изменения в строении не могут иметь места без изменений в отправлении. Поэтому многое из того, что было сказано в предыдущей главе, может быть пов­торено и в этой, с заменою одних терминов другими. Мало того. Так как многие изменения в общественном устройстве скорее обнаруживаются из изменений в отправлении, чем усматриваются прямо, то мы можем сказать, что эти последние были уже описаны нами, или по крайней мере, постоянно подразумевались во всем, что было сказано выше.

Однако существуют такие функциональные особенности, которые не подразу­меваются прямо особенностями строения. На них-то мы и сосредоточим наше вни­мание на протяжении нескольких страниц.

235. Если организация состоит в таком устройстве целого, при котором его части получают возможность выполнять взаимозависимые действия, то низкая организация должна отличаться сравнительной независимостью частей друг от Друга, а высокая, наоборот, такою сильною зависимостью каждой части от осталь­ных, что разлучение их должно вести к гибели. Эта истина обнаруживается одина­ково хорошо, как в индивидуальном, так и в общественном организме.

Низшие животные агрегаты построены таким образом, что каждая из их частей сходна по внешности с каждою из остальных и выполняет также действия, что ц остальные; а потому самопроизвольное или искусственное разделение такого arpg, гата остается почти без всякого влияния на жизнь отдельных одна от другой час­тей. Когда слабо дифференцированная капля протоплазмы, какою представляется нам корненожка, будет случайно разорвана надвое, то каждая половинка будет продолжать жить по-прежнему. То же самое может быть сказано и о тех агрегатах второго порядка, в которых составляющие их агрегаты первого порядка остаются существенно сходными друг с другом. Ресничные монады, одевающие собой рого. вой волокнистый скелет живой губки, так мало нуждаются во взаимной помощи что когда губка будет разрезана надвое, каждая ее половина продолжает выполнять все свои жизненные процессы без малейшего перерыва. Даже там, где между органическими единицами возникло уже некоторое несходство, как например, у обыкновенного полипа, нарушение жизненного процесса, производимое разделени­ем, имеет лишь временный характер: получившиеся от такого разделения куски требуют лишь немножко времени, чтобы их единицы могли перерасположиться в такие формы, которые дозволят им начать снова свои обыкновенные простые действия. То же самое и на тех же основаниях имеет место и в низших общест­венных агрегатах. Кочующая кучка первобытных людей, не имеющая над собой главы, или вождя, раздробляется на части без всяких дурных последствий. Каждый мужчина, будучи зараз и воином, и охотником, и изготовителем своего собствен­ного оружия, и построителем собственной хижины, имея при себе свою скво (жену), обязанную в каждом случае исполнять те же самые работы, нуждается в содействии других мужчин только на войне да еще, до некоторой степени, на охоте; причем, за исключением битвы, союз с половиною племени столь же хорош для него, как и союз с целым племенем. Даже там, где имеется уже целая дифферен­циация, проявляющаяся в существовании вождя, или главы, добровольное или на­сильственное раздробление племени на части не ведет за собою больших неу­добств. В каждой отделившейся части какой-нибудь человек становится главою, и та низкая общественная жизнь, которая возможна на этой ступени социального развития, начинается снова.

Но в высокоорганизованных агрегатах, индивидуальных и общественных, дело обстоит совершенно иначе. Мы не можем разрезать млекопитающее животное надвое, не причинив ему немедленной смерти. Оторвать голову птице - значит убить ее. Даже пресмыкающееся, переживающее потерю хвоста, не может пере­жить разделение его тела надвое. Хотя у некоторых низших родов из отдела Ап-nulosa разрывание тела надвое не убивает полученных таким образом половинок; но в классах насекомых, пауков и ракообразных оно оказывается гибельным для обоих половин.

В высших обществах последствия подобных изуродований не так велики, но все-таки значительны. Если бы Миддльсекс был отделен от окружающей его страны, то все его общественные процессы остановились бы в несколько дней вследствие прекращения подвоза необходимых припасов. Стоит отрезать хлопчатобумажный округ от Ливерпуля и других портов, чтобы его промышленность немедленно же остановилась; а за остановкою промышленности последовало вымирание его насе­ления. Отделение населения углекопного округа от соседних поселений, занимаю­щихся выплавкой железа и машинным изготовлением сукон вызвало бы немед­ленную социальную смерть отдельных частей вследствие остановки промышлен­ной деятельности в каждой из них; а затем наступило бы индивидуальное вымира­ние их населений. Хотя при таком разделении цивилизованного общества, при котором отделившаяся его часть остается без центрального контролирующего аппарата, эта часть может развить из себя впоследствии такой аппарат; однако же, во все продолжение промежуточного периода существует сильная опасность распа­дения; не говоря уже о том, что до установления новой, сколько-нибудь сносной организации, общество всегда должно пройти через длинный период беспорядка и слабости.

Так что consensum функции, т.е. их взаимная связь и зависимость, становится тем теснее, чем далее подвинулось вперед развитие. В низших агрегатах, как ин­дивидуальных, так и общественных, действия частей зависят друг от друга лишь в самой незначительной степени; тогда как в развитых агрегатах обоего рода част­ные деятельности, составляющие жизнь отдельных частей, возможны только в силу комбинаций всех действий, составляющих жизнь всего целого.

236. Здесь следует упомянуть еще об одной функциональной черте, общей обо­им родам организмов, - черте, усматриваемой уже a priori и вполне подтверждаю­щейся a posteriori. Когда еще части мало дифференцированы, они могут сравни­тельно легко выполнять друг за друга различные отправления; но когда дифферен­циация их уже значительна, они могут исполнять функции друг друга лишь очень несовершенно, или даже вовсе не могут делать этого.

Обыкновенный полип опять-таки доставляет нам очень хороший пояснитель­ный пример. Каждое из этих мешкообразных твореньиц может быть вывернуто как перчатка внутренней сторой наружу, а наружной внутрь, так что внешний пок­ров, или кожа, станет желудком, а желудок - кожей; причем каждый из них начи­нает исполнять роль другого. Чем выше поднимаемся мы по лестнице организации, тем менее возможным становятся такие обмены ролями. Однако же в незначитель­ной степени они остаются возможными и для наиболее развитых животных. Даже у человека кожа сохраняет еще след своей первоначальной поглотительной спо­собности, монополиризованной теперь пищеварительным каналом, а именно, она способна впитывать известное небольшое количество втираемых в нее веществ. Впрочем, такие заместительные деятельности обнаруживаются между теми частя­ми, функции которых остаются сродными еще и доныне. Так, например, если желчь, вырабатываемая печенью, не может выделяться вследствие каких-нибудь препятствий через желчный проток, то другие отделительные органы, кожа и поч­ки, принимают на себя роль печени и становятся каналами для удаления желчи. Когда рак пищевода препятствует проглатыванию пищи, то недошедшая до же­лудка пища, растягивая пищевод, образует род кармана, или мешка, в котором устанавливается понемногу несовершенное пищеварение. Но эта способность диф­ференцированных частей исполнять обязанности друг друга не обнаруживается, Даже и в этой незначительной степени, между теми структурными аппаратами и Функциями, которые слишком далеко разошлись друг от друга. Так, например, му-козная (слизистая) оболочка, переходящая непосредственно в кожу у разных есте­ственных отверстий, будучи выворочена наружу, может еще принимать до очень значительной степени внешний вид и свойства кожи; но серозная оболочка уже не способна к этому. Точно также ни кость, ни мускул не могут взять на себя никакой обязанности функции какого-либо внутренностного органа, если бы этот орган почему-либо оказался неспособным выполнять как следует свое отправ­ление.

В общественных организмах мы также находим эту способность к замещению одной функции другою, причем и здесь также у низших типов эта способность от­носительно велика, а у высших - относительно мала. Конечно, там, где каждый член племени по своему образу жизни есть точное повторение всякого другого чле­на этого племени, не может существовать никакого обмена несходными функциями. Так же и там, где возникла лишь та ничтожная дифференциация, которая выражается в обмене оружия на другие предметы между одним членом племени, особенно искусном в изготовлении оружия, и другими, менее искусными членами, искусство одного члена не ведет еще за собой большого зла, так как каждый из остальных членов может сделать сам для себя все то, что он получал ранее от другого, хотя это будет сделано и не так хорошо, как в том случае. То же самое мо­жет быть сказано в очень значительной степени даже об оседлых обществах до, вольно больших размеров. Зурита говорит о древних Мексиканцах: "Каждый инде. ец знает все ремесла, не требующие большого искусства и очень тонких инстру. ментов". А Прескотт утверждает, что в Перу для каждого человека "полагалось знать все ремесла, необходимые в домашнем быту". Ясно, что здесь отдельные части общества были так слабо дифференцированы между собою по своим за­нятиям, что каждая из них могла брать на себя функцию всякий другой. Но в обще­стве, подобном нашему, где промышленная и всякая другая специализация доходят до такой высокой степени, деятельность одной какой-либо части, почему-либо не выполняющей своего отправления, не может быть взята на себя другими частями Даже относительно неискусный труд земледельческих рабочих не мог бы быть выполнен надлежащим образом нашим сельским населением, если бы рабочие вздумали начать стачку; и наши железные заводы должны были бы почти совершенно остановить свою деятельность, если бы их специально подготовленные рабочие отказались трудиться и были бы по необходимости замещены земледельцами и рабочими с хлопчатобумажных фабрик. Еще менее можно было бы ожидать, чтобы такие еще более высокие функции, как законодательная, судебная и пр., могли с успехом выполняться рудокопами и матросами.