В эпоху Возрождения происходит смена ведущего культурного начала: на первое место выходит как в античности рациональные, философско-научные представления. Другой особенностью является новое понимание человека. Человек Возрождения сознает себя уже не в качестве твари Божьей, а свободным мастером, поставленным в центр мира, который по своей воле и желанию может стать или низшим или высшим существом. Хотя человек признает своё Божественное происхождение, он и сам ощущает себя творцом.
На место Божественных законов постепенно становятся природные, на место скрытых Божественных сил, процессов и энергий – скрытые природные процессы. Наука и знания теперь понимаются не только как описывающие природу, но и устанавливающие её законы. Выявление законов природы предполагает их конструирование. Необходимым условием деятельности человека, направленной на использование сил и энергий природы, является предварительное познание «законов природы». Другим условием является то, что именно действия человека высвобождают и запускают процессы природы, затем природа действует автоматически. Но пока ученый рефлексирует свою деятельности, сверяя её с Божественным образцом.
Ключевой фигурой здесь является Френсис Бэкон. Он объявляет природу основным объектом новой науки. Природа у Бэкона выступает условием практического (инженерного) действия, производящего «новую природу», как источника естественных процессов, однако вызванных практическими действиями человека. «В действии, - пишет Ф. Бэкон, - человек не может ничего другого, как только соединять и разделять тела природы. Остальное природа совершает внутри себя». (15, С. 108). «Что в Действии наиболее полезно, то в Знании наиболее истинно». (15, С. 197, 198, 200). Тем самым Ф. Бэкон заковал в одну цепь представление о научном познании, об инженерном действии и о природе, как условии и объекте и первого и второго. С этого периода начинает формироваться понимание природы как бесконечного резервуара материалов, сил, энергий, которые человек может использовать при условии, если опишет в науке законы природы.
Творчество Г.Галилея. Перед учеными времен Галилея возник вопрос: как убедиться, что полученное в науке знание является истинным, является необходимым условием практической деятельности? До сих пор таким условием считались комментарии к античным и средневековым научным текстам. Попытаемся реконструировать ход их мысли.
С одной стороны, наука должна описывать и задавать законы природы. С другой – сама природа предъявляет себя в опыте. Если наука построена правильно, то её законы как теоретические состояния природы, будут соответствовать реальным состояниям природы, наблюдаемым в опыте. Естественно, что наука в данном случае понимается иначе, чем в античности и Средние века. Наука начинает трактоваться как своеобразная модель природы, а природа – как моделируемая в науке. Такой взгляд был позднее отражен в известном афоризме: «природа написана на языке математики». Опыт теперь называет рассматриваться как способ удостоверения соответствия теории науки и природы.
Разве можно устанавливать изоморфизм объектов и знаний? Для Аристотеля нет. Но для Платона, идеи которого были популярны в эпоху Возрождения, допускают такую операцию. В философии Платона, как известно, как раз и устанавливается соответствие идей и вещей. Удвоение действительности, соответствие мира идей миру вещей, против чего протестовал Аристотель, в данном случае сослужило свою плодотворную службу. Однако нужно было ещё ответить на вопрос: каким образом опыт может удостоверить соответствие теории и природы? Впервые этот принцип удалось провести в жизнь Галилео Галилею. Но для этого Галилею пришлось опыт как непосредственное наблюдение за явлениями природы, трансформировать в эксперимент, где соответствие теории и явлений природы устанавливалось техническим путем, то есть искусственно. Другими словами, в опыте природа всегда ведет себя иначе, чем предписывает теория, но в эксперименте природа приводится в состояние, отвечающее требованиям теории, и поэтому ведет себя в соответствии с теоретическим выявленными в науке законами.
Немного отвлечемся. В ХХ веке над россиянами был проведен опыт или эксперимент? Американцы сами создавали себе условия, а россиянам были предложены искусственные условия – отмена частной собственности и денег, колхозы, отсутствие материальной заинтересованности, хозрасчета. Действовать нужно было не по собственной инициативе, а по условию – шаг вправо, или влево. Так и воевали. За наступающими Жуков поставил – танки. У немцев танки были впереди. В кино, конечно, было не так. Программа 500 дней, так же предполагала достижение четких позиций. Таким же образом поступил и Егор Гайдар. Таким же образом поступил и Рузвельт. Недавно Сурков сравнивал Путина с Рузвельтом. Отсюда укрепление вертикали власти, вплоть до назначения мэров городов.
Галилей показал, что для использования науки в целях описания естественных процессов природы годятся не любые научные объяснения и знания, а лишь такие, которые, с одной стороны, описывают реальное поведение объекты природы, но, с другой – это описание предполагает проецирование на объекты природы научной теории.
Какая же идеализация интересовала Галилея? Та, которая обеспечивала овладение природными процессами: хорошо их описывала (в научной теории) и позволяла ими управлять (предсказывать их характер, создавать необходимые условия, запускать практически). Установка Галилея на построение теории и одновременно на инженерные приложения заставляет его проецировать на реальные объекты (падающие тела) характеристики моделей и теоретических отношений, т.е. уподоблять реальный объект идеальному. Однако поскольку они различны, Галилей расщепляет в знании реальный объект на две составляющие. Одна составляющая точно соответствовала идеальному объекту. В исследовании Галилея речь шла о свободном падении тела в пустоте, описываемом законом равномерного приращения скорости этого тела. Другая отличалась от него. Эта вторая составляющая рассматривается Галилеем как идеальное поведение, искаженное влиянием разных факторов – среды, трения, взаимодействия тела и наклонной плоскости и т.п. Затем эта вторая составляющая реального объекта, отличающаяся от идеального объекта, уменьшается настолько, чтобы её можно было не учитывать.
До Галилея ученые старались усовершенствовать модель и теорию, чтобы они полностью описывали поведение реального объекта. Расщепление реального объекта на две составляющие и убеждение, что теория задает истинную природу объекта, которая может быть проявлена не только в знании, но и в опыте, направляемом знанием, то есть эксперименте, позволяет Галилею мыслить иначе. Если до Галилея ученые исходили из неизменности самого объекта, то Галилей задумывается над вопросом о возможности так изменить сам реальный объект, практически воздействовав на него, чтобы уже не нужно было изменять его модель, поскольку теперь объект станет соответствовать ей.
