Теоретические концепции революции

Основными формами разрешения экономических, политических и социальных конфликтов и кризисов служат реформы и революции. Наиболее распространенное определение революции принадлежит американскому политологу С. Хантингтону, который считал ее быстрым, фундаментальным и насильственным изменением доминирующих ценностей и мифов общества, его политических институтов, социальной структуры, лидерства, правительственной деятельности и политики. В противоположность революциям реформы – это частичные изменения в отдельных сферах общества, не затрагивающие его фундаментальных основ.

Политические революции – это явление Нового времени. Впервые феномен революции, осуществлявшейся под знаменем свободы, проявился в XVIII в.; классическим примером стала Великая французская революция. Политический анализ революций первоначально происходил в рамках идеологизированного подхода. Консервативная политическая идеология и возникла главным образом как реакция на французскую революцию. Описывая ее кровавые события, один из основоположников консерватизма Эдмунд Берк сформулировал присущий данной идеологии взгляд на революционные процессы: революция – общественное зло, она обнажает самые худшие, низменные стороны человеческой натуры. Причины революции консерваторы видели прежде всего в появлении и распространении ложных и вредных идей.

С иных позиций оценивали революцию представители раннего либерализма. Либеральная доктрина оправдывала революцию в том случае, когда власть нарушает условия общественного договора. Классический либерализм считал одним из основополагающих прав человека и право на восстание. Более осторожная оценка этого явления стала формироваться в либерализме постепенно, на основе реальной практики революционной борьбы.

Одну из первых теоретических концепций революции создал К. Маркс, он называл революции «локомотивами истории» и «праздником угнетенных». С точки зрения марксизма, глубинные причины революций связаны с конфликтом внутри способа производства – между производительными силами и производственными отношениями. На определенной ступени своего развития производительные силы не могут больше существовать в рамках прежних производственных отношений, прежде всего отношений собственности. Конфликт между производительными силами и производственными отношениями разрешается в «эпоху социальной революции », под которой основоположник марксизма понимал длительный период перехода от одной общественно-экономической формации к другой. Кульминационный момент этого периода – политическая революция. Причины политических революций К. Маркс видел в конфликте между общественными классами, которые представляют собой главную движущую силу общественного развития вообще. Классовые конфликты особенно обостряются как раз в периоды социально-экономических кризисов, вызванных отставанием производственных отношений от производительных сил. В ходе политической революции более передовой социальный класс свергает класс реакционный и, используя механизм политической власти, осуществляет назревшие перемены во всех сферах общественной жизни.

Марксизм видел в революции высшую форму социального прогресса, политическая революция как бы подводила черту под процессом перехода от одной такой формации к другой. Исключение составлял лишь высший тип социально-политической революции – революция пролетарская, или социалистическая. В ходе социалистической революции самый передовой класс – пролетариат – сначала свергает власть буржуазии, а потом начинает переход к новому коммунистическому обществу. Диктатура пролетариата ломает сопротивление эксплуататорских классов, а ликвидация частной собственности становится предпосылкой устранения классовых различий вообще. Предполагалось, что социалистическая революция неизбежно примет всемирный характер и начнется в наиболее развитых странах, так как для нее необходима высокая степень зрелости капиталистического общества и высокая степень зрелости материальных предпосылок нового общественного строя.

Реально общественное развитие пошло совсем не так, как представлял К. Маркс. Рабочее движение в странах Западной Европы в большинстве случаев предпочло социальной революции социальную реформу. Идеи революционного марксизма нашли поддержку в таких странах и регионах, которые сами основоположники данного направления считали непригодными для начала коммунистического эксперимента. Заслуга приспособления доктрины марксизма к условиям слаборазвитых стран принадлежит В. И. Ленину. Дополнения, сделанные В. Лениным, вышли за рамки собственно марксистской парадигмы. В частности, это относится к ленинской концепции революционной ситуации. В.И. Ленин считал, что любая политическая революция нуждается в определенных условиях для своей победы. Первое условие – наличие общенационального кризиса, при котором не только бы «низы не хотели жить по-старому», но и «верхи не могли» управлять старыми методами. Второе условие В. Ленин характеризовал как «обострение выше обычного нужды и бедствий народных масс». И третье – значительное повышение социальной активности этих масс. Такое сочетание условий для возникновения революционной ситуации казалось обоснованным не только марксистам, но в какой-то мере и исследователям, далеким от коммунистической идеологии.

Марксистская теория революции на протяжении многих десятилетий была весьма привлекательной и в качестве научной методологии, и в виде конкретной программы социально-политического действия. Сегодня марксистская теория революции утратила свою привлекательность из-за фактического провала социальных экспериментов, проводившихся под влиянием идей К. Маркса и В. Ленина во многих странах мира.

Иную, чем у К. Маркса, теоретическую концепцию революции, объяснение причин ее возникновения и механизмов развития предложил Алексис де Токвиль. Он видел причины революций не в экономическом кризисе, вызванном отставанием производственных отношений от ушедших вперед производительных сил. Токвиль полагал, что революционные взрывы могут происходить не обязательно в результате ухудшения ситуации в обществе: люди привыкают к лишениям и терпеливо переносят их, если считают неизбежными. Но как только появляется надежда на улучшение, эти лишения воспринимаются уже как невыносимые. То есть причиной революционных событий становится не сама по себе степень экономической нужды и политического гнета, а их психологическое восприятие. С точки зрения А. Токвиля, так было накануне Великой французской революции, когда массы французов стали воспринимать свое положение как невыносимое, хотя объективно ситуация во Франции в период правления Людовика XVIII была более благоприятной, чем в предшествующие десятилетия.

А. Токвиль признавал, что Франция стояла на пороге серьезных изменений в экономической сфере и политическом режиме, но не считал революцию в тех условиях неизбежной. В действительности революция, так сказать, «проделала» ту же работу, которая проводилась и без нее, но с огромными издержками для всего общества. Кульминацией революции стало установление диктатуры, превзошедшей по своей жестокости все предреволюционные монархические правительства.

Во 2-й половине XIX в. в рамках позитивистской социологии революция рассматривалась как отклонение от нормального хода общественного развития. О. Конт и Г. Спенсер противопоставляли идее революции идею эволюции – постепенных общественных изменений, совершаемых посредством политических, экономических и социальных реформ.

Широкую известность получила социально-психологическая концепция Г. Лебона, в основу которой положены его исследования массового поведения людей в революционные периоды. Для этих периодов характерна «власть толпы», когда поведение людей, охваченных всеобщим возбуждением, значительно отличается от их поведения на индивидуальном уровне или в малых группах. Пример подобного поведения Г. Лебон находил в действиях парижских народных низов во время Великой французской революции. Анализируя социально-психологический механизм этого явления, французский ученый отмечал, что люди, охваченные коллективным возбуждением, которое порождено толпой, теряют критические способности, присущие им в повседневной жизни. Они становятся легко подвержены внушению и поддаются на любые, в том числе и абсурдные, призывы лидеров толпы и демагогов; происходит массовое помутнение сознания. Идеи Лебона носили консервативный характер, их критическое острие было направлено не только против революционной теории и практики, но и против институтов парламентской демократии. Но опыт революций уже XX столетия показал, что наблюдения и выводы французского социолога и психолога были близки к истине.

Большое влияние на политическую науку и социологию XX в. Оказала элитаристская концепция В. Парето. Паре то считал элитой избранную часть общества, к которой должны приспосабливаться все отдельные его члены. Элита, по его мнению, характеризуется высокой степенью самообладания и расчетливостью, умением видеть слабые и наиболее чувствительные места в окружающих и использовать их в своих интересах. Массы же, напротив, характеризует неспособность справиться со своими эмоциями и предрассудками. Для правящей элиты особенно необходимы два основных качества. Во-первых, умение убеждать, манипулируя человеческими эмоциями; во-вторых, умение применять силу там, где это требуется. Качествами первого тина обладают люди, которых Парето называл «лисами». У них преобладают базовые инстинкты, названные Парето «искусством комбинаций», т.е. способность лавировать, находя всевозможные варианты выхода из складывающихся ситуаций. Качества второго типа присущи «львам», т.е. людям решительным, твердым, даже жестоким, не останавливающимся перед применением насилия. В разные исторические эпохи оказываются востребованными правящие элиты различного типа.

Механизм смены элит выглядит у Парето следующим образом. Между элитой и массой происходит постоянная циркуляция: лучшие представители массы пополняют ряды элиты, а та часть элиты, которая утратила необходимые качества, покидает ее ряды. Если процесс циркуляции не происходит, элита вырождается, понижается результативность ее управленческой деятельности, вследствие чего обостряются экономические, социальные и политические проблемы общества. Оппозиционная контрэлита заявляет свои претензии на место во властных структурах. Используя недовольство народа политикой существующей власти, контрэлита привлекает его на свою сторону. В ситуации общественного кризиса она свергает правящую элиту и приходит к власти. Однако в дальнейшем, по мнению Парето, все неизбежно повторяется. Новая правящая элита постепенно приобретает все более закрытый характер, и тогда вновь возникает революционная ситуация со всеми вышеописанными последствиями.

Известный социолог П.А. Сорокин в вышедшей в 1925 г. в США и ставшей всемирно известной книге «Социология революции» предпринял попытку объективного неидеологизированного научного анализа феномена революции. Выясняя причины революций, П. Сорокин основывался на господствовавшей тогда в социально-политических науках бихевиористской методологии. Он полагал, что человеческое поведение определяется врожденными, «базовыми» инстинктами. Это пищеварительный инстинкт, инстинкт свободы, собственнический инстинкт, инстинкт индивидуального самосохранения, инстинкт коллективного самосохранения. Всеобщее подавление базовых инстинктов, или, как писал П. Сорокин, «репрессирование» большого их числа, неизбежно приводит к революционному взрыву. Необходимым условием взрыва является и то обстоятельство, что эти «репрессии» распространяются на весьма большую или даже подавляющую часть населения. Но кроме «кризиса низов» для революции необходим и «кризис верхов», описывая который, П. Сорокин следовал подходам и выводам В. Парето. Так же, как и итальянский социолог, он видел одну из важнейших причин революционных кризисов в вырождении прежней правящей элиты.

В революционном процессе П. Сорокин выделял две основные стадии: первая – переходная от нормального периода к революционному, и вторая – переходная от революционного периода вновь к нормальному. Революция, порожденная «репрессированием» основных базовых инстинктов, не устраняет этого «репрессирования», а еще более усиливает его. Например, голод получает еще более широкое распространение вследствие дезорганизации всей хозяйственной жизни и торгового обмена. В условиях хаоса и анархии, неизбежно порождаемых революцией, возрастает опасность для человеческой жизни, т.е. «репрессируется» инстинкт самосохранения. Факторы, подталкивавшие людей на борьбу со старым режимом, способствуют нарастанию их конфронтации уже с новой революционной властью, которая своим деспотизмом еще более усиливает эту конфронтацию. Требования безграничной свободы, характерные для начального периода революции, сменяются на ее следующем этапе стремлением к порядку и стабильности.

Вторая стадия революции, по мнению П. Сорокина, представляет собой возвращение к привычным, проверенным временем формам жизни. Не отрицая, что революции приводят к осуществлению уже назревших перемен, П. Сорокин считал их худшим способом улучшения материальных и духовных условий жизни народа. Более того, очень часто революции заканчиваются вовсе не так, как обещают их вожди и надеются увлеченные их целями люди. Поэтому П. Сорокин отдавал предпочтение постепенному эволюционному развитию, полагая, что прогрессивные процессы базируются на солидарности, кооперации и любви, а не на сопутствующих всем великим революциям ненависти и непримиримой борьбе.

Широкую известность перед Второй мировой войной приобрела книга американского социолога К. Бринтона «Анатомия революции». Основываясь на историческом опыте, прежде всего Франции и России, К. Бринтон выделил несколько этапов, через которые проходит всякая великая революция. Предшествует ей накопление социальных и экономических противоречий, способствующих накоплению недовольства и озлобленности у большей части населения. Растут оппозиционные настроения в среде интеллектуалов, появляются и распространяются радикальные и революционные идеи. Попытки правящего класса осуществить реформы оказываются запоздалыми, неэффективными и еще более усиливают общественное брожение. В условиях кризиса власти революционерам удается одержать победу, старый режим рушится.

После победы революции среди ее лидеров и активистов происходит размежевание на умеренное и радикальное крыло. Умеренные стремятся удержать революцию в определенных рамках, в то время как радикально настроенные массы желают удовлетворить все свои чаяния, в том числе невыполнимые. Опираясь на это противодействие, революционные экстремисты приходят к власти, и наступает кульминационный момент развития революционного процесса. Высшая стадия революции – стадия «террора» - характеризуется попытками полностью и окончательно избавиться от всего наследия старого режима. Окончательной стадией революции К. Бринтон считал стадию «термидора». «Термидор» приходит во взбудораженное революцией общество так же, как отлив сменяет прилив. Таким образом, революция во многом возвращается в ту точку, с которой она начиналась.

Социально-политические потрясения середины XX в. усилили внимание к теоретическому изучению революционных процессов в политической науке и социологии 50-70-х гг. Наиболее известные концепции революции этого периода принадлежат Ч. Джонсону, Дж. Дэвису и Т. Гурру Ч. Тилли.

Концепция революции Ч. Джонсона основывается на социологических идеях структурно-функционального анализа. Необходимым условием осуществления революции Ч. Джонсон считал выход общества из состояния равновесия. Общественная неустойчивость возникает вследствие расстройства связей между основными культурными ценностями общества и его экономической системой. Возникшая неустойчивость воздействует на массовое сознание, которое становится восприимчивым к идеям социальных изменений и политическим лидерам – сторонникам этих идей. Хотя старый режим постепенно утрачивает легитимную поддержку населения, сама революция не станет неизбежной, если правящая элита найдет в себе силы осуществить назревшие перемены и тем самым восстановить равновесие между основными общественными институтами. Иначе изменения проведут политические силы, пришедшие к власти в результате революции. В концепции Ч. Джонсона большое внимание уделяется так называемым акселераторам (ускорителям) революций, к которым он причислял войны, экономические кризисы, стихийные бедствия и другие чрезвычайные и непредвиденные события.

Концепция Дж. Дэвиса и Т. Гурра – по существу, модификация и развитие взглядов А. де Токвиля; она известна под названием теории «относительной депривации».

Под относительной депривацией понимается разрыв между ценностными ожиданиями (материальными и иными условиями жизни, признаваемыми людьми справедливыми для себя) и ценностными возможностями (объемом жизненных благ, которые люди могут реально получить).

Д. Дэвис указывает, что в истории человечества можно найти достаточно много периодов, когда люди жили в бедности или подвергались чрезвычайно сильному гнету, но открыто не протестовали против этого. Постоянная бедность или лишения не делают людей революционерами; лишь когда люди начинают задаваться вопросом о том, что они должны: иметь по справедливости, и ощущать разницу между тем, что есть, и тем, что должно бы быть, тогда и возникает синдром относительной депривации.

Д. Дэвис и Т. Гурр выделяют три основных пути исторического развития, которые приводят к возникновению подобного синдрома и революционной ситуации. Первый путь таков: в результате появления и распространения новых идей, религиозных доктрин, систем ценностей возникает ожидание более высоких жизненных стандартов, осознающихся людьми как справедливые, однако отсутствие реальных условий для реализации таких стандартов ведет к массовому недовольству. Такая ситуация может вызвать «революцию пробудившихся надежд». Второй путь во многом прямо противоположен. Ожидания остаются прежними, но происходит существенное уменьшение возможностей удовлетворить основные жизненные потребности в результате экономического или финансового кризиса, либо, если речь идет прежде всего не о материальных факторах, по причине неспособности государства обеспечить приемлемый уровень общественной безопасности, либо из-за прихода к власти авторитарного, диктаторского режима. Такая ситуация названа Д. Дэвисом «революцией отобранных выгод». Третий путь представляет собой сочетание первых двух. Надежды на улучшение и возможности реального удовлетворения потребностей растут одновременно. Это происходит в период прогрессивного экономического роста: жизненные стандарты начинают возрастать, поднимается также и уровень ожиданий. Но если на фоне такого процветания по каким-либо причинам (войны, экономический спад, стихийные бедствия и т.д.) резко падают возможности удовлетворить потребности, ставшие привычными, это приводит к тому, что называют «революцией крушения прогресса». Ожидания по инерции продолжают расти, и разрыв между ними и реальностью становится еще более нестерпимым. Ч. Тилли сосредоточил внимание на механизмах мобилизации различных групп населения для достижения революционных целей. В работе

«От мобилизации к революции» он рассматривает революцию как особую форму коллективного действия, включающую четыре основных элемента: организацию, мобилизацию, общие интересы и возможность. Движения протеста только тогда смогут стать началом революционного коллективного действия, полагает Ч. Тилли, когда будут оформлены в революционные группы с жесткой дисциплиной. Чтобы коллективное действие могло состояться, такой группе необходимо осуществить мобилизацию ресурсов (материальных, политических, моральных и т.д.). Мобилизация происходит на основе обидах интересов у тех, кто вовлечен в коллективное действие. Социальные движения как средства мобилизации групповых ресурсов возникают тогда, когда люди лишены институализированных средств для выражения своих интересов, а также тогда, когда государственная власть оказывается не способной выполнить требования населения или когда она усиливает свои требования к нему. Неспособностью оппозиционных групп обеспечить себе активное и действенное представительство в прежней политической системе обусловлен выбор ими насильственных средств достижения своих целей.

Характер конфликта между правящей элитой и оппозицией обусловливает степень передачи власти. Если конфликт приобретает форму простой взаимоисключающей альтернативы, то происходит полная передача власти, без последующих контактов между представителями ушедшего политического режима и постреволюционным правительством. Если коалиции включают различные политические силы, это облегчает сам процесс передачи власти, но в итоге новая революционная власть будет опираться на широкую политическую базу, в том числе и отдельных представителей прежнего режима.

Подавляющее большинство теоретических концепций революции видят в ней вполне возможный путь разрешения накопившихся в общественной жизни конфликтов, но все же не считают такой путь оптимальным.