Циркулирование информации в семье

Ономожет происходить беспрепятственно, когда информация доступна членам семьи, открыта, представлена в ясной и полной форме или отличаться фрагментарностью, включать в себя барьеры, противоречия, семейные секреты и тайны.

1. Ряд трудностей и разногласий у членов семьи связан с тем, что они не различают в циркулирующей между ними информации два разных уровня. Пол Вацлавик и соавторы выделяют в любой в коммуникации аспект содержания (передачи информации)и аспект отношений [12]. Они определяют взаимодействие в семье или в супружестве, как процесс, в котором два или более людей определяют природу своих взаимоотношений, решая проблему а) какие послания и типы поведения имеют место в этом взаимодействии, б) кто контролирует то, что будет происходить во взаимодействии, и принимает решение по тому или иному вопросу.

Пример. Мужчина, наблюдаемый в ходе семейной терапии, сумел сам выявить и сформулировать различие между уровнями содержания и отношения. Он пережил со своей женой множество неистовых семейных конфликтов, обычно возникав­ших на основе несогласия по поводу какой-либо бытовой проблемы. Однажды ей удалось логически доказать ему, что на самом деле он ошибается, и он ответил: «Ну, ты, возможно, и права, но ты ошибаешься, потому что споришь со мной!» [13].

Наблюдая взаимодействия членов семьи, можно с удивлением обнаружить несоответствие между незначительностью предмета обсуждения и яростью спора, накала страстей, с которым оно ведется. Например, супруги могут рассматривать варианты расстановки мебели в квартире, споря при этом до хрипоты и неявно решая для себя проблему, кто настоит на своем, кто примет окончательное решение.[14]

Пример. Когда муж был один дома, ему позвонил из другого города друг и сказал, что на несколько дней он приедет в город, где живет наша семейная пара. Муж незамедлительно предложил ему остановиться у них, зная, что его жена также пригласила бы этого друга, т. е. она сделала бы то же самое, будь она на его месте. Однако, когда жена пришла домой, по поводу приглашения друга разразился громкий семейный скандал. При обсуждении проблемы на терапевтической сессии выяснилось, что и муж, и жена согласны, что пригласить друга остановиться у них — самое правильное и естественное решение в данной ситуации. Они были ошеломлены, когда поняли, что, с одной стороны, они согласны, а с другой стороны, все же «как-то» не согласны в точке зрения на один.. вопрос[15]

В данном примере аспектом содержания является вопрос о том, остановится ли друг у них дома. Аспект отношений между участниками этой коммуникации касается вопроса о том, кто имеет право брать на себя инициативу, не посоветовавшись с другим. В своих попытках разрешить разногласия эта пара допустила очень распространенную ошибку: несогласие супругов относилось к уровню отношений, а разрешить его они пытались на уровне содержания, где не было никакого разногласия. Такая ситуация привела к появлению псевдоразногласий.[16]

Предлагая друг другу определения взаимоотношений, члены семьи косвенным образом определяют и самих себя, и своих партнеров по общению. Например, девочка пяти лет, встав на мамины каблуки и нанизав на себя ее украшения, выходит на середину комнаты и говорит: «Буду показывать моду!» (содержательный аспект коммуникации). Этим она предлагает родителям определение себя как существа, достойного их внимания или даже восхищения, а родителей – как тех, кто способен ею восхититься.

В природе человеческой коммуникации заложены три возможные ответа на самоопределение человека, и все они имеют огромное значение для практики человеческой коммуникации – подтверждение, отрицание и игнорирование.

Родители могут принять (подтвердить) определение, данное ребенком самому себе и им, уделяя какое-то время демонстрации дочерью «моды». Это подтверждение видения девочки самой себя со стороны родителей является важнейшим фактором, обеспечивающим ее психическое развитие. Пол Вацлавик считает, что большая доля нашей коммуникации направлена на реализацию именно этой цели. Помимо простого информационного обмена, человеку необходимо общаться с другими, чтобы осознавать самого себя.

Вторым возможным ответом родителей на данное определение ребенком самого себя является отрицание этого определения. Оно отвергает истинность сложившегося у ребенка образа себя. Формы отрицания могут быть как деструктивными, так и конструктивными. Так, отец девочки может ее отшлепать, сопровождая свои действия словами «Вся в мать – модница. Ишь, насмотрелась!». Примером конструктивного отрицания является отказ жены принять определение мужем самого себя как неспособного справиться с той или иной житейской трудностью и вселение в него уверенности в собственных силах. Отрицание, независимо от того, насколько оно болезненно, предполагает определенность в том, что именно отрицается.

Игнорирование состоит в том, что на сообщение ребенка «Вот как я вижу себя» ответ родителей «Вот как я вижу тебя» дается образом, несопоставимым с самоопределением ребенка. Ребенок может затем заключить, что родитель не понимает (не одобряет, не любит) его, в то время как родитель, с другой стороны, может предположить, что ребенок чувствует его, родителя, понимание (или одобрение, или любовь). В этом случае нельзя сказать, что родитель не соглашается с ребенком, он, скорее, игнорирует или неправильно интерпретирует сообщение ребенка. Один такой ребенок, страдающий шизофренией, в ходе курса терапии в конце концов осознал, как обстоят дела, и сформулировал свое противоречие следующим образом: «Каждый раз, когда я не соглашаюсь со своей мамой, мне кажется, она говорит себе: „О, я слышу, что ты говоришь вслух, но я знаю, что на самом деле ты думаешь совсем по-другому", и как будто забывает то, что я только что сказал»[17].

По мнению представителей коммуникативного подхода, чем более спонтанны и «здоровы» отношения, тем более аспект отношений отходит на второй план… «Нездоровые» отношения характеризуются тем, что за природу отношений идет постоянная борьба, а содержательный аспект становится все менее и менее важным.[18]

2. Серьезные трудности в семье могут возникать в связи с противоречивостью или несоответствием информации, передаваемой в одно и то же или в разное время. Любое сообщение, которым члены семьи обмениваются, не существует отдельно от других сообщений, сопровождающих и комментирующих его. Сообщения квалифицируются: а) контекстом, в котором они передаются, б) словесным сообщением, в) голосовыми паттернами (модуляциями, громкостью, темпом и ритмом речи, тембром голоса, наличием/отсутствием пауз), и г) телесными проявлениями (осанкой, позой, пантомимикой, жестикуляцией, мимикой, организацией межличностного пространства и дистанции, частотой или задержкой дыхания, покраснением/ побелением кожи, прикосновениями). Если сообщения, передаваемые по разным каналам информации, совпадают, их называют конгруэнтными, если не совпадают – неконгруэнтными (инконгруэнтными).

Пример. Муж после ссоры пытается обнять жену, а жена говорит: «Нет, нет», — и отстраняется от него. Поскольку ее физическое движение подтверждают слова, и ее слова подтверждают движение, это сообщение является конгруэнтным. Но если бы она сказала: «Нет, нет» и придвинулась бы ближе, она бы продемонстрировала неконгруэнтность или отрицание своего утверждения «Нет, нет».

Когда человек видит, что сообщение неконгруэнтно, тогда ситуация становится более сложной, чем простое наличие или отсутствие сообщения во взаимоотношениях.

Пример. Подросток может сказать отцу, что ему надо делать, таким образом определяя свои отношения с ним как отношения между равными, но он может сделать это высказывание «слабым» тоном голоса и, следовательно показать, что он ниже в этих отношениях, что они не равны.

Когда сообщения по разным каналам информации неконгруэнтны друг другу, тогда делаются неконгруэнтные утверждения по поводу отношений. Если члены семьи высказываются конгруэнтно, отношения определяются ясно и просто, хотя функционируют многие уровни коммуникации. Однако когда сообщение по одному каналу указывает на один тип отношений, а сообщение по другому каналу его отрицает, тогда трудности в отношениях становятся неизбежными.

Пример. Существование ребенка вызывает у матери тревогу и враждебность. В то же время для нее чувства враждебности по отношению к ребенку неприемлемы, внешне она выражает заботливое поведение, тем самым принуждая ребенка относиться к ней как любящей матери, и отдаляться от него, если он не делает этого. При этом выражение ее лица и глаз, количество и качество телесных контактов, интонация голоса, способ выражение эмоций сообщают ребенку нечто противоположное, но это ею не осознается. Если эта ситуация продолжается долго, то у ребенка, запутавшегося в противоречиях, неизбежна та или иная симптоматика.

В семейных отношениях довольно часто встречаются требования членов семьи друг к другу, которые не могут быть исполнены, потому что противоречат друг другу. Их называют парадоксальными. Например, жена ожидает, чтобы муж руководил ею, взял на себя ответственность за ее жизнь, но в то же время вел ее только туда, куда желает она сама. Или слишком заботливые родители требуют от подростка, чтобы он был самостоятельным, ответственным, и в то же время постоянно руководят сыном, даже не отпуская его гулять после шести часов вечера, потому что это слишком опасно. Парадоксальные требования создают у их получателя ощущение тупика и часто приводят к крайним решениям[19]. Муж может или вообще запретить жене бывать где-нибудь без него, или, напротив, вообще перестать руководить ею и только сопровождать в те места, куда она скажет. Парадоксальными считаются и послания родителей ребенку, когда требования матери противоречат требованиям отца и наоборот. Крайним вариантом парадоксальной коммуникации Г. Бейтсон[20] считает ситуацию двойного зажима, когда

1) Индивид включен в очень тесные отношения с другим человеком, поэтому он чувствует, что для него жизненно важно точно определять, какого рода сообщения ему передаются, чтобы реагировать правильно.

2) При этом индивид попадает в ситуацию, когда значимый для него человек передает ему одновременно два сообщения, одно из которых отрицает другое.

3) В то же время индивид не имеет возможности высказаться по поводу получаемых им сообщений, чтобы уточнить, на какое из них реагировать. Кроме того, он не может в реальности покинуть ситуацию взаимодействия.

4) Несовместимые послания обычно касаются наиболее важного чувства для ребенка в семье — любят его родители или нет.

Пример. Мать приехала навестить свою дочь в психиатрической больнице. Двадцатилетняя девушка, больная шизофренией, с улыбкой прогуливалась с матерью по территории больницы, мамочка же обнимала дочь за плечи. День спустя мать уехала, а персонал заметил черно-синие отметины на плече у девушки. Когда ее спросили об их происхождении, она ответила, что во время прогулок ее мать забиралась под рукав ее платья и больно щипала ее – так она выражала недовольство поведением дочери. При этом благостное выражение не сходило с лица девушки, как будто с ними обеими было все в порядке...

Как считает Г. Бейтсон, повторяемая в коммуникации с ребенком многократно, ситуация двойного зажима является фактором возникновения у него шизофрении.

3. Частичное или полное сокрытие информации, наличие «семейных секретов» также связано с различными дисфункциями семьи и ее членов. Так, нередко утаивается информация от тяжелобольного члена семьи, когда вся семья вовлекается в фальшивые тягостные коммуникации, которые еще больше увеличивают тревогу и депрессию как у самого больного, так и у его близких.[21] Очень часто от детей, помещенных в другие семьи, чтобы защитить их от драмы и страдания, от жестокого прошлого скрывается или сам факт усыновления, или история семей их происхождения. Винсент де Гольжак пишет, что «этим их загоняют в тупик, поскольку они являются продуктом истории, которой не могут придать никакого смысла», что у таких детей «ампутирована часть их самих». Для ребенка важно реконструировать его историю и историю родителей в их контексте, и выделить в происшедшем, что зависит от самого субъекта, от его близуих и от ситуации, в которой они оказались.[22]