Неубедительность гипотезы о похищении Тела Христа учениками.

 

Никто не сомневался в показаниях стражи. Матфей пишет лишь, что «… некоторые из стражи, вошедши в город, объявили первосвященникам о всем бывшем» (Матф. 28:11).

Профессор Р. С. Х. Ленский отмечает, что первосвященники получили известие о воскресении Христа от своих собственных свидетелей, «воинов, которых они сами поставили охранять гробницу, наиболее надежных из всех мыслимых свидетелей». Показания воинов были сразу приняты в качестве истины; первосвященники знали, что у стражи не было оснований лгать.

«Следует прежде всего отметить, — соглашается профессор Смит, — что еврейские власти никогда не ставили под сомнение показаний стражников. Они не пошли удостовериться в исчезновении тела, поскольку и без того знали, что гробница была пуста. Стражники никогда не вернулись бы в город с подобной историей, исходящей из их уст, если бы речь не шла о реальных, неоспоримых событиях, в той мере, в которой они сами их воспринимали. Еврейские власти велели солдатам повторять историю, которая объясняла, каким образом гробница стала пустой».

Профессор Альберт Роупер пишет об Анне и Каиафе: «Их лицемерное объяснение исчезновения Тела Иисуса из гробницы выдает ложность их обвинений. В противном случае, зачем бы им было подкупать солдат, чтобы те распространяли свои лжесвидетельства?"

Приняв показания стражников, евреи, таким образом, молчаливо согласились с тем, что Тело Христа исчезло из гробницы. Выдуманная ими сказка о похищении Тела учениками — лишь неудачная отговорка, придуманная за неимением лучшего объяснения.

Против похищения Тела из гробницы были приняты тщательные меры предосторожности, которые сорвали бы любой план учеников выкрасть Иисуса из склепа.

«Будем справедливы, — пишет профессор Роупер. — Перед нами объяснение, которое для мыслящего человека не может ничего объяснить, решение, которое ничего не решает. Когда первосвященники уговорили Пилата приказать «охранять гроб до третьего дня», имеющиеся факты заставляют думать, что гробница действительно охранялась самым надежным образом. Дальнейшие рассуждения неизбежно приводят нас к выводу, что меры, принятые против попыток друзей Иисуса украсть Его Тело, составляют неопровержимое доказательство того, что они никакие могли его похитить».

Как подчеркивается в «Популярной библейской энциклопедии» под редакцией С. Фаллоу, «ученикам было не под силу бороться с римской властью. Как могла вооруженная стража проиграть схватку с горсткой робких людей?"

Иоанн Златоуст пишет о женщинах, которые ранним утром в воскресенье пришли к могиле Иисуса: «Они считали, что никто из людей не мог взять Его, охраняемого таким множеством воинов, если только Он не воскрес Сам».

Уныние и страх, охватившие учеников, убедительно говорят, что им неоткуда было внезапно взять достаточно смелости и отваги, чтобы выступить против наряда стражи у гробницы и похитить Тело. Настроение у них было явно неподходящим для такого подвига.

«Ученики, покинувшие Иисуса во время суда, — отмечает Уилбур Смит, — не обладали ни отвагой, ни физической силой, чтобы напасть на отряд воинов».

«Эти ученики, — продолжает Смит, — были не в том настроении, чтобы выступить против римских воинов, преодолеть сопротивление всей стражи и выкрасть Тело из гробницы. Лично я думаю, что подобная попытка стоила бы им жизни, но они не были способны даже предпринять ее. В ночь на четверг на той неделе Петр показал себя трусом, и когда во дворе у первосвященника служанка обвинила его в близости к осужденному назареянину, он начал ради спасения собственной шкуры отрекаться от своего Господа, клясться и божиться. Что могло настолько переменить Петра за эти несколько часов, что он из такого труса превратился бы в героя, рвущегося, в бой с римскими воинами?"

«Популярная Библейская энциклопедия» под редакцией С. Фаллоу, пишет, что ученики «скорее всего… не стали бы пытаться, и практически точно им не удалось бы» выкрасть Тело из гробницы.

«Каким образом они смогли бы похитить Тело? Хилые и робкие существа, покинувшие Иисуса, как только Его схватили; даже Петр, самый смелый из них, задрожал от речей служанки и трижды отрицал, что знает Его. Неужели при таком характере эти люди отважились бы на поединок с властью наместника? Неужели они осмелились бы противостоять решимости синедриона, вступить в схватку со стражей или начать бой с вооруженными, бывшими начеку, воинами? Если Христос не воскрес из мертвых (я говорю языком неверующих), то Он обманул Своих учеников тщетными надеждами на воскресение. Разве ученики не открыли бы Его самозванства? Разве стали бы они рисковать жизнью, пускаясь в такое опасное предприятие ради человека, который так жестоко воспользовался их легковерием? И даже если предположить, что они разработали план похищения Тела, каким образом они сумели бы его осуществить?"

«В этой кучке учеников, — отмечает профессор А. Роупер, — не было ни одного, кто отважился бы проникнуть в эту запечатанную гробницу, даже если у нее не стояла бы римская стража. Мысль о том, что кто-то из них выполнил бы подобное предприятие, преодолев все предпринятые меры предосторожности, совершенно нелепа».

Если солдаты спали, как они могли утверждать, что Тело украдено учениками?

В «Популярной библейской энциклопедии» приводится следующий комментарий по поводу теории похищения: «Стражники либо спали, либо бодрствовали, — писал Блаженный Августин, — если они бодрствовали, то как они допустили похищение Тела? Если же они спали, то откуда им было знать, что Тело украдено учениками? Как они осмеливаются в та ком случае твердить о краже?"

Римская стража, считает А. Б. Брюс, «прекрасно знала, что никто из наряда не спал на посту, и что никакой кражи не произошло. Ложь, столь хорошо оплаченная священниками, самоубийственна — одна ее половина опровергает другую. Спящие часовые не могли знать, что произошло».

«Если требовалось бы заключительное доказательство воскресения Христа, — замечает профессор Дейвид Браун, — то им могла бы служить глупость объяснений, которые давали подкупленные стражники. Мало того, что все часовые вряд ли могли одновременно заснуть на посту, это еще менее вероятно в данном случае, когда власти так беспокоились о том, чтобы могила оставалась нетронутой…"

О теории, состряпанной еврейскими правителями. Пол Литтл отзывается так: «Они дали солдатам денег и велели им объяснить, что ученики пришли ночью и украли Тело, покуда часовые спали. Лживость этой сказки настолько очевидна, что Матфей даже не берет на себя труда опровергать ее. Какой судья стал бы слушать, если бы вы заявили ему, что покуда вы спали, в ваш дом прокрался сосед и украл ваш телевизор? Какой спящий знает, что вокруг него происходит? Такие показания осмеяли бы в любом суде».

Солдаты не могли заснуть на посту, так как это грозило им смертной казнью от высшего начальства.

«Заснувшего на посту обычно наказывали смертью, — пишет профессор А. Б. Брюс. — Неужели солдат за какие бы то ни было деньги можно было уговорить пойти на такой риск? Разумеется, они могли взять деньги и удалиться, смеясь над теми, от кого они их получили, чтобы сообщить своему начальнику всю правду. Чего еще могли ожидать первосвященники? И как они могли всерьез сделать свое предложение? В этой истории есть темные места».

Возможность того, что римские часовые заснули на своем посту, разбирает Эдвард Гордон Селуин, которого мы цитируем по У. Смиту:

«То, что все они без исключения заснули на посту, выполняя задание столь чрезвычайной важности, т. е. именно следя за тем, чтобы Тело не похитили… представляется невероятным, в особенности если учесть, что стражники эти подчинялись строжайшей в мире дисциплине. Римский часовой, заснувший на своем посту, карался смертью. И все же эти стражники не были казнены, и даже правители, расстроенные и раздраженные срывом своего плана охраны тела, не сочли их виновными… Практически самоочевидно, что еврейские правители и сами не верили в ту версию, которую за деньги велели распространять солдатам. В противном случае, отчего они немедленно не арестовали и не допросили учеников? Ведь поступок, который им приписывался, был серьезным преступлением против существующих властей. Почему их не заставили вернуть Тело? А если они не могли опровергнуть предъявленное обвинение, почему их не наказали за совершенное преступление?.. Нет ни единого намека на то, что правители пытались хотя бы обосновать свои обвинения».

Английский богослов и философ Уильям Пейли пишет: «Как справедливо замечал д-р Таунзенд… в рассказе стражников содержится тайный умысел. «Ученики Его пришли ночью, и украли Его, пока мы спали». В таких обстоятельствах никто не станет признаваться в своем недосмотре, если только не получит гарантий защиты и оправдания».

Камень у входа в гробницу отличался исключительно большими размерами. Даже если ученики действительно пытались украсть Тело, покуда солдаты спали, те неизбежно проснулись бы от шума при передвижении камня.

Профессор Уилбур Смит считает, что «эти воины неизбежно проснулись бы при отодвигании тяжелого камня и извлечении Тела Иисуса».

«Даже если предположить, — подчеркивает Дейвид Браун, — что к гробнице пришло достаточно учеников, чтобы сломать печать, отодвинуть огромный камень и вынести Тело, как могли все стражники спать так глубоко и долго, чтобы не услышать звуков от этой трудной и шумной работы, которая шла непосредственно рядом с ним?"

Молчаливым свидетелем невозможности кражи была погребальная одежда Иисуса.

«Никакой грабитель не стал бы заново сворачивать пелены, чтобы придать им прежнюю форму, — пишет Меррилл Тенни, — поскольку у него не было бы на это времени. Грабители раскидали бы пелены в беспорядке и бежали бы вместе с Телом. Страх перед разоблачением заставил бы их быть как можно более торопливыми».

У профессора Альберта Роупера читаем следующее:

«Такая опрятность не сочетается с осквернением и ограблением могил. Если кто и пошел бы на исполнение такого поручения он ни в коем случае не вел бы себя так опрятно, неторопливо и спокойно. Вспоминая обстоятельства известных нам преступлений, мы видим, что преступники никогда не проявляют такой тщательной заботы о том, чтобы оставить в столь убранном и чистом состоянии то помещение, которое они ограбили или осквернили. Совсем напротив, беспорядок и разрушение — вот. приметы взломщика. Таких поступков никто не совершает не торопясь, они требуют быстроты, с которой порядок несовместим. Убранная гробница, о которой свидетельствует Иоанн, сама по себе провозглашает нелепость утверждения, что Тело Иисуса похитили Его ученики».

Еще полторы тысячи лет назад Григорий Нисский отмечал, что «расположение пелен в усыпальнице, где плат, который был обвернут вокруг головы нашего Спасителя, лежал не вместе с пеленами, но особо на своем месте, по-прежнему свернутый, не говорит о страхе и спешке похитителей, а значит, опровергает рассказ о похищении Тела».

О том же самом писал Иоанн Златоуст, также живший в IV веке. «Скажем и о пеленах, склеенных смирной, ибо Петр видел их лежащими. Ибо если бы они были расположены к краже, они не похитили бы Тела обнаженным, и не только во избежание бесчестия, но и потому, что не имели времени раздевать Его и страшились разбудить тех, кто жаждал схватить их. Особенно когда пелены были со смирной, благовонием столь прилипающим к телу и скрепляющим его с одеждой, что нелегко было бы снять погребальные одежды с Тела. Те же, что сделали это, нуждались в долгом времени, и снова мы видим, что рассказ о воровстве не содержит истины.

Разве не знали они ярости евреев? Разве захотели бы они навлечь ее на себя? И с какой пользой для них, если Иисус не воскрес?"

Знаменитый преподаватель права в Гарвардском университете Саймон Гринлиф пишет по этому поводу:

«Погребальные пелены, аккуратно лежавшие на своем месте, и лежащий от них отдельно свернутый платок свидетельствовали с полной очевидностью, что никто не проникал в гробницу и не грабил ее, так как эти пелены и благовония представляли большую ценность для грабителей, чем голое Тело — и уж во всяком случае они не стали бы тратить времени на то, чтобы снова их свернуть. Те же обстоятельства указывают, что Тело не было похищено друзьями Иисуса, которые не оставили бы погребальных пелен в гробнице. Все эти обстоятельства заронили в душу Иоанна зерно веры в воскресение Иисуса».

Подробное описание погребальных одежд дано Генри Лейтемом, который, отмечая, что все они находились в одном месте, добавляет свои соображения относительно «… ста литров благовоний. Эти благовония находились в сухом состоянии; упоминаемое их количество велико, и при разматывании пелен порошок смирны и алоэ должен был просыпаться на каменное ложе или на пол, образовав весьма заметную кучу. Вышедший из гробницы Петр в своем подробном описании не мог пройти мимо нее. Г-н Бирд не забывает о благовониях, и пишет, что они отягощали погребальную одежду, однако упускает одно обстоятельство, которое представляется мне немаловажным, а именно: если пелены были размотаны, то благовония просыпались бы и были бы заметны. Благовония не упоминаются, и это должно означать, что они остались между слоями погребальной одежды и были невидимы».

Ученики не стали бы уносить Тела Христа.

«У учеников не было решительно никаких причин для того, чтобы уносить Тело, погребенное с почестями, — считает Уилбур Смит. — Они ничего не могли больше сделать для Тела своего Господа. Иосиф из Аримафеи никогда не велел им уносить Тело с места первоначального погребения, не советовал этого и никто другой, и, следовательно, если бы они пошли на такой поступок, то сделали бы это не для того, чтобы почтить Господа или спасти самих себя, но лишь для обмана других, иными словами, для того, чтобы внушить жителям Палестины ложь об Иисусе. Заметим, что кем бы ни были эти ученики, следовавшие за Господом в течение трех лет, лжецов среди них не было — за исключением Иуды, которого к тому времени уже не было в живых. Их никак нельзя назвать низкими людьми, склонными к обману. Невозможно представить, что после товарищества со Святым Сыном Божьим, Который Сам осуждал ложь и всегда стоял на страже истины, после Его учения о самой возвышенной праведности, о которой слышали в этом мире до Него, — невозможно представить, что эти одиннадцать учеников вдруг сговорились пойти на такое презренное дело»..

Они еще не сознавали истины воскресения, и потому не стали бы ее изобретать.

Как замечает Джон Ф. Уитуэрт, «очевидно, они не понимали, что на третий день Он должен был восстать из гроба, и, несомненно, были поражены Его воскресением. Эти обстоятельства опровергают мысль о том, что они могли даже задумать похищение Тела, чтобы создать впечатление воскресения».

«Даже если бы ученики не постеснялись похитить Тело, — пишет профессор А. Б. Брюс, — они были не в том состоянии духа, чтобы задумать похищение или предпринять его. У них не оставалось душевных сил на такой отважный поступок. Свинцовый груз печали на их сердцах делал их едва ли не такими же безжизненными, как то Тело, которое они якобы похитили. Далее, предполагаемый мотив похищения никак не мог двигать ими в то время. Похитить Тело, чтобы распространять веру в воскресение! Какая польза была им от проповеди того, во что они сами не верили? «Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых…» (Иоан. 20:9). Не помнили они и того, что сказал им их Господь об этом перед Своей смертью».

«Ученики были людьми честными, — пишет Джеймз Росскап, — и не могли бы навязывать народу ложь. Они провели весь остаток своих дней проповедуя воскресение, превратившись из трусов в героев. Они не боялись арестов, тюрем, побоев, и страшных казней, и никто из них не отрекся от Господа, никто не оставил своей веры в Его воскресение».

Обсуждая теорию похищения. Пол Литтл подчеркивает ее «психологическую и этическую невероятность. Похищение Тела Христа — это нечто полностью чуждое характеру Его учеников и всему, что нам о них известно. Это означало бы, что они распространяли заведомую ложь, из-за которой были обмануты и в конечном счете погибли многие тысячи людей. Невозможно представить, что даже если несколько учеников замыслили и осуществили похищение, они никогда не рассказали бы об этом остальным».

Комментируя теорию похищения Тела Христа учениками, британский юрист Дж. Н. Д. Андерсон отмечает, что «это противоречило бы всему, что мы знаем о них: их нравственному учению, содержанию их жизней, их упорству перед лицом страданий и преследований. К тому же это ни ка к бы не объяснило их внезапного преображения из павших духом беглецов в свидетелей, которых не могли заставить замолчать никакие противники».

«Даже противники христианства приходят ей на помощь в данном вопросе, — пишет Кеван о теории похищения. — Известный скептик Штраус (1808-1874) отвергает теорию обмана со стороны учеников, считая ее морально несостоятельной. «Историк. — пишет Штраус, — должен признать твердую веру учеников в воскресение Христа»".

«Сегодня эту теорию открыто опровергают даже многие ортодоксальные еврейские иследователи, включая самого Клаузнера, который, будучи полностью с ней несогласен, признает, что ученики были слишком честными людьми, чтобы пуститься на подобное мошенничество», — пишет У. Смит, ссылаясь на труд«Иисус Христос: Его жизнь, время и учение».

Неужели «похищенное Тело» дало Петру силы для его опровержения в «Деяниях Апостолов» (4:8-12)?

«Тогда Петр, исполнившись Духа Святого, сказал им: начальники народа и старейшины Израильские! Если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен, то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли. Которого Бог воскресил из мертвых. Им поставлен он пред вами здрав: Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения; ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:8-12).

«Сила Господа так вдохновила Петра в день Пятидесятницы, — поясняет Уилбур Смит, — что за один тот день, после проповеди, посвященной главным образом истине воскресения Христа, три тысячи душ пришли к Господу. Одно ясно: Петр, во всяком случае, проповедовал то, во что верил и сам, — что Бог воскресил Христа из мертвых. Невозможно с такой силой проповедовать сознательную ложь. Ученики продолжали проповедовать воскресение, покуда весь мир не преобразился верой в эту светлую истину. Нет, ученики не похищали — и не могли похитить — Тела нашего Господа».

Все ученики, кроме Иоанна, приняли мученическую смерть. Их преследовали за праведность, их веру и учение. Как отмечает Пол Литтл, «люди пойдут на смерть за то, во что они верят, пусть сама вера и ошибочна, но не ради заведомой лжи». В действительности они «постоянно ссылались на воскресение Иисуса как на основу своего учения, проповедей, жизни и — что важнее всего — смерти». В свете этого гипотеза о похищении Тела учениками представляется совершенно нелепой.

Трудно не согласиться с Джоном Р. У. Стоттом, который считает эту теорию «попросту неправдоподобной. Она настолько сомнительна, что практически не имеет права на существование. Если из Евангелий и Деяний что-нибудь вытекает, то это прежде всего искренность апостолов. Они могли поддаться заблуждению, если угодно, но не пошли бы на обман. Лицемеры и мученики — это две разные породы людей».

Теории о том, что Тело Иисуса вынесли из гробницы евреи, римляне или Иосиф из Аримафеи, ничуть не убедительнее, чем гипотеза о похищении его учениками.

Евреи не стали бы уносить Тело.

«Всего через семь недель, — пишет Дж. Андерсон, — если верить письменным источникам — при том, что у меня нет оснований полагать, что христианские авторы придумали этот трудный для объяснения семинедельный промежуток, — так вот, всего через семь недель весь Иерусалим бурлил проповедью воскресения. Апостолы несли весть о воскресении всем жителям города, вызывая большое недовольство первосвященников. По их словам, апостолы пытались возложить на них вину за гибель этого человека, обвиняли их в том, что они распяли Господа славы. И они были готовы на все, чтобы в зародыше подавить эту ересь».

Если первосвященники приказали убрать Тело из гробницы, почему же в ответ на проповедь апостолов о воскресении они попросту не объявили об этом? Почему они не сообщили, где теперь находится Тело? Почему, если бы и этому не поверили, они не достали бы Тело снова, не погрузили его на телегу и не провезли по центру Иерусалима? Такие действия погубили бы христианство даже не в колыбели, а в материнской утробе!

«Очевидно, — комментирует английский богослов и философ Уильям Пейли, — что если бы Тело было возможно обнаружить, евреи представили бы его на обозрение, поскольку получили бы простейший и самый убедительный ответ на все рассказы о воскресении. Факты таковы, что несмотря на все меры предосторожности, несмотря на всю свою тревогу и все имевшиеся предупреждения, евреи так и не смогли показать народу Тело Христа после того, как появился рассказ о Его воскресении, и ученики всенародно говорили о нем, как об основе своих проповедей Его именем, собирая последователей Его религии…"

Евреи не смогли ничего сказать о местонахождении Тела Иисуса. По этому поводу Джон Уитуэрт пишет: «Всем евреям была впоследствии известна версия о похищении Тела, и однако, как замечал д-р Гилмор, «о ней ни словом не упоминалось на судах над апостолами, которые вскоре начались в Иерусалиме в ответ на их отважное и открытое провозглашение воскресения». Хотя апостолов судили перед той группой, которая зародила слухи о том, что ученики взяли Тело Христа, их ни разу не обвинили в похищении; члены синедриона ни разу даже не обмолвились о нем, а вскоре эту версию и вовсе забросили как нелепую».

Римляне не стали бы уносить Тела.

Наместнику было бы только выгодно, чтобы Тело оставалось в могиле. Пилат был прежде всего заинтересован в поддержании спокойствия, а исчезновение Тела вызвало бы нежелательное волнение среди евреев и христиан.

Пилат, пишет Дж. Андерсон, «был озабочен этим странным учением. Если бы он и распорядился убрать Тело, то не мог не сообщить об этом столь расстроенным первосвященникам».

Пилат, попросту, хотел мира.

Иосиф из Аримафеи не стал бы уносить Тела.

Тайный ученик Христа, Иосиф не стал бы уносить Тела из гробницы, не сообщив об этом другим ученикам.

Даже если бы он отважился на это, то во всяком случае сообщил бы о сделанном другим ученикам позже, когда стали распространять весть о воскресении.

Итак, факты убедительно говорят о том, что Тела Иисуса никто не уносил из гробницы.

«Простая. вера христианина в Воскресение, — пишет Дж. Хансон, — куда менее удивительна, чем легковерие скептика, который скорее примет самые дикие и невероятные россказни, чем твердые исторические свидетельства. Если трудности веры велики, то нелепости неверия — безмерны».

 

ТЕОРИЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ

 

 

Точка зрения: все явления Христа после воскресения были только иллюзией, массовой галлюцинацией

Опровержение

 

Насколько важны явления Христа после воскресения?

«В первые годы существования христианства, — писал К. С. Льюис, — «апостолом» считался прежде всего тот, кто представлялся очевидцем воскресения. Всего через несколько дней после распятия, когда шла речь о двух новых кандидатах в апостолы на место предателя Иуды, они считались годными на роль апостолов на основании того, что лично знали Христа как до, так и после Его смерти, и могли из первых рук свидетельствовать внешнему миру о Воскресении (Деян. 1:22). Через несколько дней Петр, в своей первой христианской проповеди, говорил о том же самом: «Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели» (Деян. 2:32). В Первом Послании к Коринфянам Павел причисляет себя к апостолам на том же основании: «Не апостол ли я?.. Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего?» (9:1).

Что если явления воскресшего Христа были всего лишь видениями?

Если принять определение Льюиса, то «явления» Христа, в галлюцинациях обеспечивает апостольское звание. В таком случае, пишет Грешам Мейиен, «вся христианская церковь зиждется на нездоровых явлениях, произошедших с рядом людей в первом веке нашей эры. Это означает, что если бы Петр и его соратники обратились бы к хорошему невропатологу, то никакой христианской церкви никогда бы не существовало».

Что такое видение?

Уилбур Смит приводит удачное определение видения, которое дает Вайс: «Научное значение этого термина заключается в том, что имеет место зрительное восприятие в отсутствие соответствующего внешнего объекта. Зрительный нерв возбуждается не внешними волнами или колебаниями эфира, а чисто внутренними психологическими факторами.

В то же время испытывающий видение воспринимает его как полностью «объективное», полагая, что объект зрения действительно находится перед ним».

Можно ли считать явления Христа видениями?

Как свидетельствует Новый Завет, ученики Христа никогда не испытывали никаких видений.

«Те, кто испытывает галлюцинации, — замечает Хилльер Стратон, — никогда не становятся героями. Воскресение Христа настолько преобразило всю жизнь тех первых свидетелей, что они шли на гибель за то, что провозглашали эту истину».

Теория галлюцинаций противоречит некоторым принципам психиатрии.

Галлюцинации обычно посещают людей определенного типа.

Это люди с повышенным воображением, нервные, находящиеся «на взводе».

В своих явлениях Христос не ограничивается кругом людей с определенным психологическим складом.

Как отмечает Джон Р. У. Стотт, видевшие Христа были в самых различных настроениях: Мария Магдалина плакала, женщин одолевали страх и удивление, Петр мучился совестью, Фома был полон неверия. Двое, идущие в Эммаус, думали о событиях минувшей недели, а учени ки в Галилее — о рыбной ловле.

«Невозможно свести эти явления нашего божественного Господа к галлюцинациям расстроенных умов», — подытоживает Стотт.

Через подсознание галлюцинации обычно связаны с прошлым опытом человека.

Они отличаются индивидуальностью и крайней субъективностью.

В своей фундаментальной работе по психопатологии галлюцинаций Рауль Мург по словам Хайнриха Клюрера пришел к выводу, что «переменчивость и непостоянство составляют главную черту галлюцинаций и сходных с ними явлений. Для него галлюцинации — не статический, а динамический феномен, нестабильность которого отражает нестабильность факторов и условий, вызывающих его появление».

Таким образом, два человека одновременно не могут иметь одну и ту же галлюцинацию.

Явления Христа видело множество людей.

«Совершенно невероятно, — считает Томас Дж. Торберн, что целых пятьсот, скажем, человек среднего душевного здоровья и темперамента, разными группами, в разное время и при разнообразных обстоятельствах переживали всевозможные чувственные впечатления — зрительные, слуховые, тактильные, которые целиком возникали за счет галлюцинаций. Мы говорим, что это невероятно, поскольку если бы подобная теория была предложена для объяснения какого-либо исторического события, кроме «сверхъестественного», ее немедленно бы отвергли по причине смехотворности».

Теодор Кристлиб, которого мы цитируем по Уилбуру Смиту, писал:

«Мы не отрицаем известных науке случаев массовых видений. Однако все эти случаи сопровождаются нездоровым умственным возбуждением, а также телесным нездоровьем, в частности, нервической аффектацией. Даже если один или несколько учеников и находились в таком состоянии, мы не имеем права распространять эту идею на остальных, здоровых мужчин разного темперамента и конституции. И все же иные считают, что

свидетели воскресения один за другим впадали в это нездоровое состояние — не только восторженные женщины, но даже Петр, сильный и крепкий рыбак, ничего не имевший общего с неврозами, Иаков, двое по дороге в Эммаус, и такдалее, вплоть до трезвого, исполненного сомнения Фомы, вплоть до всех одиннадцати вместе и даже до толпы в пятьсот с лишним человек. Предполагается, что все эти люди внезапно поддались некоему самообману, причем, заметим, в самые различные моменты, в самых разнообразных обстоятельствах, за самыми разными занятиями (утром у гробницы, за разговором по дороге, в узком кругу друзей, работавших на озере). Самым разным было их настроение, самой разной — склонность к видениям. И неужели все они могли сговориться и объявить миру эти видения телесными явлениями воскресшего Христа? А если так, насколько это было бы чистым самообманом или заведомой ложью? Наверняка кое-кто из них задавался бы впоследствии вопросом о реальности увиденного. Как справедливо подмечает Шлаиермахер, «любой, кто предполагает, что ученики обманули себя и ошибочно приняли внутреннее за внешнее, обвиняет их в такой слабости ума, которая сводит на нет все их свидетельства о Христе и заставляет думать, что и Сам Христос не знал людей, если мог выбрать Себе таких свидетелей. Если же Сам Он, по желанию Своему, распорядился, чтобы они приняли внутренние явления за внешние впечатления, то Он был источником заблуждения, что несовместимо с Его высоким достоинством и ставит под сомнение вообще все нравственные идеи».

Согласно известным психиатрам Л. Е. Хайниси и Дж. Шатскому, иллюзия есть «ложное восприятие, ошибочный ответ на возбуждение чувств… однако у всякого нормального человека это ложное восприятие вызывает желание проверить другое чувство — или же другие чувства приходят ему на помощь, показывая, что он имеет дело всего лишь с иллюзией…"

Явления Христа никак не могли быть «ошибочными» восприятиями:

Уилбур Смит, комментируя Евангелие от Луки, пишет о его авторе как о «человеке, привыкшем научно рассматривать любой изучаемый предмет. В начале своей второй книги, ^Деяний Апостолов», он говорит, что наш Господь «… явил Себя живым по страдании Своем со многими верными доказательствами…» (1:3).

«Именно тот род доказательств, на котором так настаивает современная наука, включая даже психологию, когда хочет определить реальность рассматриваемого объекта, встречаем мы в Евангелиях, когда речь идет о воскресении Господа Иисуса, — продолжает Смит. — Мы видим там доказательства, которые можно увидеть человеческим глазом, потрогать человеческой рукой и услышать человеческим ухом. Это то, что мы называем эмпирическими доказательствами».

«Явления Господа Воскресшего, — подчеркивает У. Дж. Спарроу-Симпсон, — поддаются анализу с помощью человеческих чувств, которыми они воспринимались, будь то зрение, слух или осязание. Все аспекты явлений можно с удобством сгруппировать по данному принципу».

Спарроу-Симпсон начинает свой анализ со зрения. «Это естественный способ привлечь первое внимание свидетелей. О зрительном восприятии явлений Христа говорится в Евангелиях в различных выражениях:

«Иисус встретил их». Мф. 28:9

«Увидевши Его» (хотя среди свидетелей Мф. 28:17

были и сомневающиеся)

«Они узнали Его». Лк. 24:31

«Они… подумали, что видят духа». Лк. 24:37

«Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это — Я Сам;, осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И сказав это, показал им руки и ноги». Лк. 24:39-40

О том же пишет и четвертый евангелист:

Мария Магдалина «видела Господа» Ин. 20:18

«Он показал им руки… и ребра Свои» Ин. 20:20

«Ученики обрадовались, увидевши Господа» Ин. 20:20

«Если не увижу на руках Его ран от гвоздей…" Ин. 20:25

«Потому что увидел Меня…" Ин. 20:29

«Из учеников же никто не смел спросить Его:

«кто Ты?", зная, что это Господь». Ин. 21:12

«В продолжение сорока дней являясь им…" Деян. 1:3

Воскресший Господь при Своих явлениях показывает следы от ран, полученных при казни:

Лука пишет о руках и ногах. Лк. 24:39-40

Матфей не упоминает об этом.

Иоанн упоминает Его руки и ребра. Ин. 20:20-25,27

«Явления воскресшего Христа удостоверяются также чувством осязания, — продолжает Спарроу Симпсон. — Наиболее ясно об этом пишет Лука:

«Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня… Лк. 24:39

Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда; и взяв ел пред ними». Лк. 24:42,43

Профессор Торберн добавляет:

«В Евангелии от Марка «галлюцинаторное» видение имеет слуховую сторону: ангел велит женщинам идти и объявить о случившемся ученикам. Мк. 16:5-7 Аналогичным образом у Матфея (который в значительной мере опирается на те же источники, что Марк), женщины одновременно видят и слышат Иисуса, а также осязают Его». Мф. 28:9,10

Галлюцинации обычно ограничены во времени и пространстве. Как правило,. они сопутствуют местам или обстоятельствам, вызывающим воспоминания.

Ни время, ни место явлений Христа никак не способствовали галлюцинациям свидетелей. Никому не чудились, в силу знакомой обстановки, фантастические события.

Отсутствие внешних обстоятельств, ведущих к галлюцинациям, отмечает Джон Р. У. Стотт. «Если бы явления произошли в одном или двух местах, особо святых для почитателей Иисуса и связанных с Его памятью», — пишет он, — и если «они находились бы в настроении ожидания», то «у нас вполне могли бы возникнуть подозрения».

Стотт приходит к следующему заключению: «Если бы мы располагали лишь рассказом о явлении Христа в горнице, мы могли бы сомневаться и задавать вопросы. Если бы одиннадцать апостолов собрались в этом особом месте, где Иисус провел с ними несколько часов из числа Своих последних на земле, если бы они оставили Его место пустым, и предавались бы сентиментальным воспоминаниям о волшебстве прошедших дней, вспоминая Его обещания вернуться и надеясь на Его возвращение, покуда жар их ожиданий не был бы утолен Его внезапным появлением, можно было бы и впрямь опасаться, что они стали жертвой жестокого заблуждения».

«Не стоит забывать, — писал У. Робертсон Николл, — что ученики не только думали, что видели Христа, но и что они говорили с Ним, что беседы проходили в разных обстоятельствах, и что свидетелей имелось много».

Джеймс Орр подчеркивает, что явления были «не мелькнувшим образом Христа, но длительными беседами».

Рассмотрим большое разнообразие времен и мест явлений Христа:

Ранним утром перед женщинами у гробницы Мф. 28:9,10

После обеда на дороге в Эммаус Лк. 24:13-33

Явления отдельным людям при свете дня Лк. 24:34; 1 Кор. 15:6 Ранним утром у озера Ин. 21:1-23

На горе Галилейской перед толпой в пятьсот с лишним верующих. 1 Кор. 15:7

Разнообразие времен и мест явлений Христа столь велико, что кажется почти намеренным, и никак не согласуется с представлением о них, как о галлюцинациях.

Галлюцинации — это плод предвкушения, надежды, ожидания, которые превращают желаемое во впечатление действительного.

Для галлюцинаций характерны принципы, приводимые ниже. Профессор Миллиган отмечает, что предмет видения должен характеризоваться «верой в идею, которую он выражает, и возбужденным ожиданием того, что эта идея должна каким-то образом материализоваться».

Видение испытывает тот, кто так хочет видета, что он способен увидеть нечто несуществующее и считать плод своего воображения реальностью.

Профессор Э. Х. Дей подчеркивает, что «видения, восприятие исключительных явлений большим числом людей одновременно требует определенной «психологической подготовки» в течение достаточно долгого периода времени».

«Представим, например, мать, у которой сын погиб на войне, — пишет Пол Литтл. — Она помнит, что он каждый вечер в 5.30 приходил домой с работы. Каждый день после обеда, сидя в кресле-качалке, она предается раздумьям. И вот, наконец, ей кажется, что он входит в комнату и начинает разговаривать с ней. При этом она теряет всякий контакт с реальностью».

Свидетели явлений воскресшего Христа были вынуждены в них поверить против своей воли.

«Природа этих явлений, — указывает У. Дж. Спарроу-Симпсон, — говорит, что они привлекли внимание в качестве внешней реальности, а не были сотворены изнутри».

Альфред Эдерсхайм напоминает, что «подобные видения предполагают ожидание события. Как известно, имело место нечто прямо противоположное».

В качестве аргумента против теории галлюцинаций профессор Э. Х. Дей приводит «медлительность, с которой ученики приходят к убеждению, ставшему следствием лишь неумолимой логики фактов».

Профессор Дей пишет и об отсутствии «психологической подготовки»:

«Первое явление Господа заставило учеников в самых разных настроениях — но состояния ожидания, предвкушения или готовности увидеть Его явно среди них отсутствуют.

При этом «их вера была поколеблена случившейся катастрофой, позорной смертью, столь живо напоминавшей о словах иудейских законов: «Проклят пред Богом всякий повешенный на дереве» (Втор. 21:23). Теория субъективных видений могла бы показаться приемлемой, если бы ученики не верили бы в самое худшее. Но их надежды были настолько разбиты, что приходили в себя они медленно».

Пол Литтл указывает, что общее настроение последователей Христа отличалось от наблюдаемого у жертв галлюцинаций: «Мария пришла к гробнице первым воскресным утром после Пасхи с благовониями в руках. Зачем? Чтобы умастить Тело Господа, Которого она любила. Она явно не ожидала обнаружить Его воскресшим. Действительно, увидев Его впервые, она приняла Его за садовника! Когда Господь наконец явился ученикам, они перепугались и подумали, что видят духа!"

«Описание, приводимое Лукой, как бы предназначено для того, чтобы опровергнуть «гипотезу о видениях», — считает Альфред Эдерсхайм. — Нам открыто говорят, что явления Воскресшего Христа были неожиданными настолько, что они испугали учеников, что они приняли Иисуса за дух, и Ему пришлось убеждать их в Своей реальности, предлагая потрогать Себя, ибо «… дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня».

«Как удачно замечает Ройсс, — продолжает Эдерсхайм, — если бы это фундаментальное положение христианства было выдумкой, то рассказы о нем были бы нарочно приведены в самое полное и буквальное соответствие Друг с другом».

К. С. Льюис подчеркивает, что «любая теория галлюцинаций разбивается об один простой факт — и если это не факт, то мы имеем дело с самой странной выдумкой, изобретенной человечеством — а именно, что в трех отдельных случаях видевшие «галлюцинацию» не признали в ней Иисуса (Лук. 24:13-31; Иоан. 20:15, 21:4). Допустим даже, что Бог послал некую святую галлюцинацию, чтобы учить истинам, в которые и без этого верили многие, и которые можно было бы куда легче преподать другими способами, не столь затмевающими эти истины. Неужели в таком случае Он не мог создать правильной галлюцинации? Неужели Творец всех лиц в мире — такой халтурщик, что Он не может создать даже близкого подобия Человека, который был Им Самим?"

Т. Дж. Торберн считает, что если явления Христа ученикам были плодом «субъективного воображения, вызывавшим аналогичный ход

столь же фантастических впечатлений в других, то предание, несомненно, донесло бы до нас куда более замысловатый рассказ» об этих явлениях.

Галлюцинации обычно обнаруживают склонность регулярно повторяться в течение долгого периода времени.

Они либо учащаются вплоть до кризисной точки, либо становятся реже, а затем исчезают. На этот счет можно привести следующие соображения:

«Все-Евангелия сходятся на том, что явления Воскресшего Тела в конце концов прекратились; в некоторых рассказах они резко прекращаются спустя шесть недель после распятия… — пишет К. С. Льюис. — Призрак может просто рассеяться, но с объективно существующим должно что-то произойти, он должен куда-то уйти».

Он приходит к такому выводу: «Если это было видение, то речь идет о самом обманчивом и ложном видении из всех известных. Но если Христос был реален, то Его появления должны были прекратиться каким-то событием. Невозможно устранить Вознесение, ничего не поставив на его место».

«Словарь апостольской церкви» Хейстингза считает теорию галлюцинаций несовместимой с внезапным прекращением явлений Христа. «После сорока дней Христос уже никому не являлся, за исключением Павла, т. е исключительному человеку в исключительных обстоятельствах. Воображение функционирует другим образом. Как отмечает Кайм, «духов, вызванных людьми, нелегко успокоить».

«Если видения воскресшего Спасителя были галлюцинациями, отчего они так резко прекратились? — спрашивает профессор Кеван. — Почему после Вознесения ни кто уже не испытывает этих столь желанных видений? По законам развития, говорит д-р Маллинз, если действию галлюцинации поддалось пятьсот человек, она должна была бы стать хронической. Но эти «галлюцинации» уступили место решительному и победному походу за торжество Благой Вести».

 

Что можно заключить о теории галлюцинаций?

 

Джон Р. У. Стотт отмечает: «Ученики отличались не легковерием, а напротив, осторожностью, скептицизмом и «медлительностью сердца в вере». Галлюцинациям они подвержены не были. Странные видения не смогли бы их удовлетворить. Вера их была основана на твердых фактах опыта, поддающегося проверке».

Галлюцинации, напоминает Т. Дж. Торберн, никого не склоняли на «великие подвиги, совершая которые, приходилось идти на самую крайнюю самоотверженность и даже на страдания». Торберн согласен с д-р Сандеем, который считал, что «Ни одна галлюцинация ни разу еще не смогла преобразить мира».