Психологические особенности логического мышления

 

Известный польско-американский математик и логик, основатель формальной теории истинности Альфред Тарский (1901-1983) считал, что все, даже самые сложные умственные процессы целиком и полностью могут быть сведены к известным нам формам логических выводов. Однако современные исследования в области психологии опровергают подобные утверждения и показывают, что реальный процесс мышления почти никогда не совпадает с этими формами на все сто процентов.

Соответственно, логика, анализируя законы и принципы построения логически верных умозаключений, рассматривает лишь идеально правильную модель мышления, но не описывает фактического протекания мыслительных операций. По словам Л.Б. Ительсона[17], логика представляет мышление таким, каким оно должно было бы быть, если бы в нем не действовали никакие факторы, кроме логических отношений, выраженных в своем предельно полном, строгом и сознательном виде.

В чем же состоит отличие реального мышления от его идеальной логической модели?

Прежде всего, в обычной практике мышления мы почти не пользуемся развернутыми (полными) формами умозаключений и выражаем свои мысли в виде энтимем. Именно энтимема составляет первичную форму умозаключения. Полные формы мы применяем только в том случае, если хотим доказать что-либо другим и разворачиваем для оппонентов все звенья, все шаги нашего рассуждения.

В обычной же ситуации полные формы умозаключений кажутся искусственными, излишне «разжеванными». Это хорошо видно, если сравнить реальный индуктивный вывод:

«Железо, золото, серебро – твердые тела. Значит, твердыми телами являются все металлы»

и его логическую форму:

Железо обладает признаком «быть твердым телом».

Золото обладает признаком «быть твердым телом».

Серебро обладает признаком «быть твердым телом».

Железо, золото, серебро составляют подмножество множества металлов.

Вероятно, все металлы обладают признаком «быть твердым телом».

Однако полные формы рассуждений воспринимаются избыточными только тогда, когда полностью известно и понятно, о чем в них идет речь. Если же это не так, то при использовании собеседником энтимемы появляются вопросы, касающиеся информации, зафиксированной в ее пропущенном элементе.

Скажем, если рассуждать в виде сокращенной формы приведенного выше умозаключения, у человека, плохо знакомого с таблицей Менделеева, мог бы возникнуть вопрос: являются ли железо, золото и серебро металлами? В полной форме эта информация уже представлена в последней посылке.

Существует еще одна психологическая особенность мышления, знание которой может оказаться полезным, в частности, при использовании энтимем в процессах аргументации. А именно весь вывод в целом выступает как умозаключение только в том случае, если он дает новое знание.

Например, если мы знаем, что кит – млекопитающее, то энтимема «Все млекопитающие дышат легкими, значит, и кит дышит легкими» будет, скорее всего, восприниматься не как умозаключение, а как сложное суждение.

Но если не знать, что киты являются млекопитающими, то энтимема будет выглядеть именно как умозаключение. Причем она позволит перенести на кита не только присущий млекопитающим признак «дыхание легкими», но и остальные, имеющиеся у нас знания о млекопитающих («живородящее», «теплокровное», «позвоночное» и т.д.).

Если, аргументируя выдвигаемые положения (или оппонируя кому-либо), требуется максимально полно прояснить для других ход наших рассуждений, необходимо учитывать, что пропущенные элементы энтимем могут осознаваться отчетливо (в простых случаях), но могут оставаться неясными. Причем иногда они не ясны как для того, кто делает вывод, так и для тех людей, вниманию которых вывод был предназначен.

Что же касается форм умозаключений, то они чаще всего вообще не осознаются. Об этом свидетельствует тот факт, что идентификация реального рассуждения с какими-либо стандартными формами умозаключений зачастую требует значительного труда, умений и специальных знаний логики. Подобно герою Мольера, который не знал, что всю жизнь говорил прозой, подавляющее большинство людей мыслит и рассуждает, не подозревая, что при этом подчиняется каким-то законам и требованиям логики.

Таким образом, всегда есть некоторая вероятность того, что в процессе аргументации нам понадобятся дополнительные сведения и объяснения собственных утверждений.

Однако, наверное, самый важный момент, объясняющий расхождение логически идеального и реального выводов, заключается в том, что на наше мышление и его результаты всегда воздействуют самые разнообразные факторы: привычки и предрассудки, ожидания и установки, чувства и желания и т.д.

Поэтому даже в тех случаях, когда мы имеем дело с готовым, формально построенным силлогизмом, правильность сделанного в нем заключения оценивается нами не только по формально-логическим признакам. Другими словами, наше решение о правильности или неправильности умозаключения лишь частично (и иногда совсем в незначительной степени) зависит от того, насколько в нем соблюдены правила логического вывода.

Например, эксперименты, проведенные американским психологом Робертом Вудвортсом (1869-1962), обнаружили, что на наше мнение о характере заключения оказывает влияние фактор, который был назван «атмосферным эффектом» и который заключается в том, что у каждого умозаключения имеется характерный «обертон», или «атмосфера», создаваемая тем, как оно сформулировано. Так, если посылки являются утвердительными суждениями, это создает у человека тенденцию формулировать и заключение утвердительно, аналогично для отрицательных, общих и частных посылок. Если же в качестве посылок используются суждения различного вида, то ситуация кажется более неопределенной.

Ряд подобных исследований показал, что оценка правильности выводов значительно зависит от отношения к обосновываемому положению, личных убеждений, эмоционального отношения к содержанию посылок и заключения и т.д.

В частности, было установлено, что, если мы согласны с заключением, то с большей долей вероятности примем ошибочные доводы в его пользу. Если же мы с заключением не согласны, то, скорее, отвергнем даже состоятельные аргументы.

В целом, результаты исследований свидетельствуют, что выбор заключения в нейтральных ситуациях на 44 % определяется «атмосферным эффектом», на 29 % – неизвестными и случайными факторами, на 27 % – логикой. Если же содержание аргументации затрагивает убеждения и чувства человека, то заключение на 36 % зависит от этих личных убеждений и чувств, на 26 % – от «атмосферного эффекта», на 18 % – от неизвестных факторов, на 20 % – от логики [15, с. 810-812].

Из представленных данных видно, насколько ограничено влияние логических факторов на мышление. Однако ничего удивительного в этом нет. В реальных ситуациях человек всегда делает выводы с привлечением всего своего опыта и знаний, включая убеждения, эмоции, привычки и т.п. Естественно, они влияют на построение вывода и оценку его правильности.

Точно так же, как зачастую не осознаются логические формы и правила вывода, совершенно не осознаются и нелогические факторы, влияющие на умозаключение. Эти факторы дают о себе знать через некие субъективные ощущения, которые можно назвать чувством убедительности доводов или переживанием убедительности выводов.

Причем чувство убедительности доводов и переживание убедительности вывода чаще всего возникают именно тогда, когда вывод, во-первых, складывается по правилам логики и, во-вторых, соответствует убеждениям, ожиданиям, желаниям человека.

Таким образом, чувство убедительности доводов и переживание убедительности выводов являются своего рода сигналами логически правильной работы ума. Они же, по принципу обратной связи, выступают регуляторами процесса переработки информации нашим мышлением. Это можно пояснить на примере аналогии между движением нашего тела по закону инерции и «движением» мысли по законам логики.

Подобно тому, как человек не осознает правил логики, которым подчиняется его мышление, он не осознает закона инерции, которому подчиняется его тело. Но при любом резком торможении троллейбуса он ощущает действие этого закона, когда резкий толчок бросает его вперед. Тело автоматически реагирует на это ощущение изменением своего положения, так, чтобы сохранить равновесие. Аналогично соблюдение или нарушение мыслью законов ее движения отражается сразу в переживаниях достоверности или, наоборот, неубедительности выводов. И мысль автоматически реагирует на это переживание изменением своего направления.

Переживание достоверности в большинстве случаев на самом деле соответствует логически верному рассуждению, потому что логические связи понятий и высказываний в выводах (логические формы умозаключений) отражают действительные отношения явлений и процессов. Другими словами, логика нашего мышления отражает «логику» объективного мира, закономерности окружающей нас реальности.