Закономерным продолжением демократизации политического режима СССР в годы "сталинского неонэпа" становится принятие новой советской Конституции. Прежде отечественные исследователи обращали внимание прежде всего на внутренние причины её принятия. Причём трактовались эти причины с точки зрения официальной идеологии. Провозглашалось, что в ходе первых пятилеток был построен социализм, и это требовало принятия новой конституции уже социалистического государства, а не государства диктатуры пролетариата, рассчитанного на переходный период. В наши дни историки обратили внимание, что имелись так же внешнеполитические задачи принятия конституции. Приход в Германии к власти Гитлера заставил СССР искать союзников. Сближение со странами Запада, прежде всего США и Францией, диктовало необходимость приблизить советских политический режим к их стандартам.
Однако, как представляется, внутренние причины всё же имели боле важный характер. Помимо закрепления результатов предшествующих реформ, во внутриполитической сфере новая Конституция должна была решить ещё три задачи:
1. как можно скорее произвести ротацию закостеневшей, отставшей от потребностей жизни элиты;
2. попутно создать и укоренить в советскую действительность устойчивый механизм ненасильственного обновления правящего строя как гарантию динамичного мирного развития страны в последующие годы;
3. устранить диктат партии над хозяйственными органами для повышения эффективности работы и партийной, и государственной вертикали власти.
Подготовка Конституции началась еще в 1935 г. Для работы над ней была создана специальная конституционная комиссия во главе со Сталиным. Проект Конституции был вынесен на всенародное обсуждение. Около 2 млн. писем по проекту Конституции пришло в журналы, газеты, партийные и Советские органы. Всего в обсуждении Конституции приняло участия 55% взрослого населения страны. Наибольшее число предложений от населения касалось таких вопросов, как определение общественного устройства, прав и обязанностей граждан, принципов избирательной системы, решения национального вопроса, а также религиозной свободы и положения церкви. Немалое количество поступивших предложений касалось устройства высших органов власти СССР и их деятельности. Новая Конституция СССР была утверждена Чрезвычайным VIII съездом Советов 5 декабря 1936 г.
Принятие Конституции 1936 г. ознаменовало самые крупные с момента прихода большевиков к управлению страной изменения в общественном и политическом строе страны. По сравнению с нормами, сохранявшимися в советском законодательстве с революционной поры, новый основной закон серьезно расширял общедемократические права граждан. К прежнему набору традиционных прав и свобод, таких как свобода совести, слова, собраний, союзов и пр., добавляются новые. Важнейшими среди них можно назвать право на труд, на отдых, социальное обеспечение, образование и др. Впервые в практике российского законодательства конституционно признавалась неприкосновенность личности. В Конституции 1936 года по-новому трактовалось само понятие демократии. Если раньше советская демократия была демократией только для трудящегося большинства, то теперь она распространялась на всех граждан СССР.
Новая Конституция упростила и повысила эффективность высших органов власти. Прежде всего, изменилась структура представительных органов. Вместо Всесоюзного съезда Советов, двухпалатного ЦИК СССР и его Президиума новый основной закон предусматривал образование Верховного Совета СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Но, что еще более важно, теперь происходит четкое размежевание исполнительных и законодательных ветвей власти.
Прежде законы могли издавать как исполнительные, так и законодательные органы — ЦИК и их Президиумы, даже Совнаркомы. Это вело к бюрократизации органов власти, их отрыву от населения. Теперь законодательные права принадлежали исключительно Верховным Советам. Функции Совнаркома были сохранены и расширены, но исключительно в сфере исполнительной власти. Тем самым была реализована сталинская идея отказа от прежней, рожденной революцией, практики и перехода к классической демократической схеме, в основе которой лежит разделение ветвей власти.
Самой серьезной реформе подверглась избирательная система, которая также была максимально приближена к избирательной системе западных демократических государств. В прошлое отходила порожденная революцией практика, когда избирательных прав лишались целые социальные группы. По новой Конституции избирательное право становилось всеобщим: теперь право голоса имели все граждане СССР за исключением умалишенных и лиц, осужденных судом с лишением избирательных прав.
Вплоть до 1936 г. сохранялось неравное представительство от жителей города и села. Реально один голос горожанина «весил» три голоса, поданных на выборах в деревне. Теперь избирательная система строилась по принципу один человек — один голос, т.е. на основе равного избирательного права. Отменялись существовавшие долгие годы многоступенчатые выборы. Вводились прямые выборы во все звенья системы Советов — от сельсовета до Верховного Совета СССР. С принятием новой Конституции происходит полный отказ от производственных выборных округов. Теперь выборы должны были проходить только в округах по месту жительства. Наконец, открытое голосование было заменено тайным.
Конституция 1936 г. была встречена неоднозначно. Достаточно благосклонно ее оценивали общественные деятели на Западе. Так, уже в день опубликования проекта Конституции в советской прессе 12 июня 1936 г. посольство США в Москве направило в Вашингтон телеграмму, в которой подчеркивалось, что проект новой советской Конституции создает впечатление наиболее либерально окрашенного документа по сравнению с конституциями всех прочих стран. Известный французский писатель-гуманист Р. Ролан полагал, что новая Конституция СССР является воплощением в жизнь великих лозунгов, до сих пор являвшихся только лишь мечтой человечества.
Совершенно иначе, буквально в штыки восприняли принятие новой Конституции многие старые революционеры. К примеру, Троцкий увидел в ней отход от коммунистических принципов Октября. И в таких оценках он был не одинок. Так с резкой критикой выступил бывший подпольщик, участник Октябрьской революции А.П. Спундэ. В письме своей жене он осмелился поделиться теми соображениями, которые не решался произносить вслух: «большевики … конституцией 1936 года совсем убили Советскую власть, т.е. сами в области общеполитической опустились ниже лучших буржуазных государств, но для обмана оставили название Советов» [7].
С современных позиций подводя итоги дискуссии тех лет о характере «сталинской Конституции» и природе общества, нашедшего отражения в ней, уместно вспомнить ещё одно высказывание современника той драматичной эпохи — Н.А. Бердяева. По сути, Конституция 1936 г. стала закономерным следствием и законодательным воплощением того синтеза большевизма и национальной русской идеи, о котором он писал в философском плане на страницах своей самой смелой книги “Истоки и смысл русского коммунизма”:
«Русский народ не осуществил своей мессианской идеи о Москве, как Третьем Риме, — рассуждал философ, — Религиозный XVII века раскол обнаружил, что московское царство не есть Третий Рим... И вот произошло изумительное в судьбе русского народа событие. Вместо Третьего Рима, в России удалось осуществить Третий Интернационал и на Третий Интернационал перешли многие черты Третьего Рима. Третий Интернационал есть тоже священное царство и оно тоже основано на ортодоксальной вере. На Западе очень плохо понимают, что Третий Интернационал есть не Интернационал, а русская национальная идея. Это есть трансформация русского мессианизма. Западные коммунисты... присоединяясь к Третьему Интернационалу, они присоединяются к русскому народу и осуществляют его мессианское призвание. Я слыхал, как на французском коммунистическом собрании один французский коммунист говорил: "Маркс сказал, что у рабочих нет отечества, это было верно, но сейчас уже не верно, они имеют отечество — это Россия, это Москва, и рабочие должны защищать своё отечество»[8].
