Индустриальное обновление страны

Поворотным в промышленной реконструкции также становится 1929 год, когда на XVI партконференции принимается первый пятилетний план экономического развития, рассчитанный на 1928–1933 гг. Подготовка заданий первого пятилетнего плана велась несколько лет – с 1923 г. Начиная с 1926 г. Госплан и ВСНХ в атмосфере острых дискуссий вели обсуждение различных моделей пятилетки. Постепенно чаша весов стала склоняться в пользу сторонников ускоренного варианта развития во главе с крупным экономистом С. Г. Струмилиным, в прошлом меньшевиком. На обсуждение XVI партконференции Госпланом СССР было подготовлено два варианта плана – «отправной» и «оптимальный», показатели которых разнились примерно на 20%. Конференция осудила сторонников правого уклона и одобрила «оптимальные» задания на первую пятилетку. После утверждения их V съездом Советов СССР в мае 1929 г. первый пятилетний план стал законом, обязательным к исполнению.

Свою роль в выборе именно «оптимального плана» сыграл фактор международной обстановки. В 1929 г. экономику стран Запада поразил глубочайший за весь межвоенный период кризис. Похоже, что о его приближении Сталин знал заранее, поскольку уже в 1928 г. он высмеивал слова Бухарина о бескризисном развитии на Западе. Мировой экономический кризис, во-первых, резко сокращал возможности нашей страны использовать экспорт из-за рубежа машин и станков, на что делался расчет при составлении планов пятилетки. Приходилось налаживать выпуск необходимого оборудования у себя в стране, форсируя развитие базовых отраслей промышленности. Во-вторых, мировой экономический кризис усиливал военную угрозу, что также заставляло ускорять темпы индустриализации. В связи со сказанным стоит отметить, что в годы нэпа советская экономика являлась хоть и относительно изолированной, но все же частью мировой капиталистической экономики. Делая ставку на ускоренное внедрение плановых начал и экономический рывок, Сталин сознательно или интуитивно создавал над СССР антикризисный «зонтик».

Предусматривалось, что за годы первой пятилетки ежегодное производство электроэнергии будет доведено до 22 млрд кВт/ч, угля – до 75 млн т, чугуна – до 10 млн т, стали – до 10 млн. т, тракторов – до 53 тыс. штук, автомобилей – до 100 тыс. штук. В целом национальный доход должен был возрасти на 103%, объем промышленной продукции – на 180%, производство средств производства – на 230%, производительность труда в промышленности – на 110%, реальная зарплата рабочих – на 71%. Для осуществления задач пятилетнего плана выделялись огромные по тому времени капитальные вложения – 64,6 млрд. рублей, из которых 16,4 млрд. рублей должно было пойти на совершенствование промышленности, и еще 10 млрд. рублей – на совершенствование транспорта. Около 75% всех средств, направляемых в промышленность, предназначалось для развития станового хребта индустриализации – тяжелой промышленности.

Оценивая первый пятилетний план, ряд историков подчеркивают вклад в его разработку старых опытных экономистов, многие из которых имели еще дореволюционный опыт. Отмечается сбалансированность, научная обоснованность плановых показателей, которые, несмотря на их масштабность, были вполне выполнимы. Другие исследователи, наоборот, обращают внимание на отсутствие опыта долгосрочного планирования, просчеты разработчиков, нереальность заданий. Кто бы ни был прав, жизнь вскоре внесла коррективы в проведение первой пятилетки. Успехи первых месяцев индустриализации породили у советского руководства уверенность в возможности еще более быстрого развития страны, первоначальные расчеты были отброшены, и началось административное подстёгивание темпов роста промышленности.

В декабре 1929 г. на съезде ударников Сталиным был выдвинут лозунг «Пятилетку в четыре года!». Правая оппозиция к этому времени была разбита, и призыв вождя не нашел серьезного сопротивления. Летом 1930 г. на XVI съезде ВКП (б), вошедшем в историю как «съезд развернутого наступления социализма по всему фронту», форсированный вариант индустриализации был закреплен окончательно. В своем выступлении Сталин провозгласил, что к концу пятилетки ежегодное производство чугуна может и должно составлять 17 млн. т, тракторов – до 170 тыс. штук, автомобилей – до 200 тыс. штук. Тем самым и без того напряженные задания пятилетки были подняты в среднем в два раза.

Непоследовательность в вопросах экономического строительства привела к перенапряжению сил страны и породила острые негативные явления. Так, в 1932 г. фактический прирост промышленности составил всего 14,7%, тогда как намечалось 32%. Особенно “катастрофически” упали темпы роста в 1933 г., составив всего 5%. Росла себестоимость промышленной продукции, ее энергоемкость; качество, наоборот, падало. Как результат ошибок в планировании и просчетов в экономике в упадок стала приходить финансовая система страны. В результате потребовалось прекратить финансирование 613 из 1659 основных строящихся объектов. Из-за нехватки ассигнований приходилось сворачивать намеченные планы, в том числе в таких ключевых отраслях промышленности, как металлургия.

Накапливались и другие трудности. От постоянно растущих темпов индустриализации отставала система коммуникаций – узким местом оставались железнодорожный, морской и речной транспорт. Из предусмотренных планом строительства новых транспортных путей была сдана в эксплуатацию только треть, а радикальная модернизация транспорта так и не началась. В народном хозяйстве складывались серьезные диспропорции: легкая промышленность фактически приносилась в жертву тяжелой и стала все быстрее отставать от нее. Именно в годы «большого скачка» сформировались многие глубокие диспропорции, которые несколько ближайших десятилетий будут присущи экономике СССР.

Возникавшие проблемы советское руководство нередко стремилось решать за счет ужесточения дисциплины. В феврале 1931 г. вводятся трудовые книжки для работающих в промышленности. Теперь переход рабочих с одного предприятия на другое в поисках лучших условий труда был затруднен. Другой ограничивающей свободу рабочих мерой явился закон от 15 ноября 1932 г., по которому отсутствующий на рабочем месте в течение одного дня мог быть уволен. Вслед за увольнением он терял и все свои права, которые давала работа: на бесплатное жилье, продовольственную карточку, бесплатный отдых и т.д. А 4 декабря 1932 г. СНК и ЦК ВКП (б) издают еще один указ, направленный на устранение пережитков «революционной вольницы» в трудовых отношениях: продовольственное снабжение рабочих ставилось в зависимость от соблюдения дисциплинарных норм и отдавалась под контроль дирекции.

Вместе с тем реализация планов пятилетки продолжалась. Миллионы людей были проникнуты настроем трудового подвига. В стране разворачивалось социалистическое соревнование, главной формой которого в эти годы являлось ударничество. К третьему году пятилетки в ударных бригадах трудилось не менее миллиона человек. Еще одной формой социалистического соревнования становится встречное планирование, когда трудовые коллективы выдвигали встречные, более высокие обязательства. Встречное планирование базировалось на использовании внутренних резервов производства и породило широкое рационализаторское движение. Для руководства изобретательской и рационализаторской деятельностью в апреле 1931 г. был образован специальный Комитет по изобретательству при СТО СССР. В течение первой пятилетки в него поступило более 40 тыс. заявок на различные изобретения. Экономия в результате внедрения в производство технических новшеств рабочих и инженеров за этот период составила не менее 370 млн. рублей.

Страна буквально превратилась в единую строительную площадку. Шла реконструкция старых заводов в Москве, Ленинграде, Горьком, на Урале и в Донбассе. Строились новые предприятия. Их оснащали самой совершенной по тем временам техникой, на приобретение которой не жалели средств. Проекты многих первенцев советской индустриализации заказывали за границей: в Америке или Германии. Для многих иностранцев, побывавших в те годы в СССР, эти грандиозные «стройки социализма» казались чудом. Новые проекты советской индустрии часто начинали строиться в голой степи, где не было ни инфраструктуры, ни местной энергетической базы, ничего, но скоро вырастали корпуса новых заводов, плотины электростанций, целые города. Всего в годы первой пятилетки было возведено около 1500 важных промышленных объектов. Среди них были такие гиганты, как Днепрогэс, Магнитка, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Московский и Горьковский автомобильные заводы. Открылось движение на Туркестано-Сибирской железной дороге. На востоке страны была создана новая мощная угольно-металлургическая база – Урало-Кузбасс.

В 1932 г. сталинским руководством было заявлено, что первая пятилетка выполнена досрочно – за 4 года и 3 месяца. В действительности задания по первому пятилетнему плану удалось выполнить всего на 93,7%, но и подобные результаты были в ту пору беспрецедентны в мировой истории. В среднем объем продукции крупной промышленности в 1932 г. превысил более чем втрое довоенный уровень и больше чем в два раза уровень 1928 г. Ее удельный вес в валовой продукции народного хозяйства достиг 70%. К 1932 г. производство электроэнергии составляло 13,5 млрд. кВт/ч, угля – 64,4 млн. т, чугуна – 6,2 млн. т, стали – 5,9 млн. т, тракторов – 49 тыс. штук, автомашин – 24 тыс. штук.

Тот факт, что некоторые задумки первой пятилетки в количественном выражении не были до конца реализованы, может случить поводом исключительно для формальной критики. Гораздо важнее понимать, в какой степени первая пятилетка (и все последующие) решила структурные задачи, поставленные перед СССР историей. Основная цель первой пятилетки — перевести отечественную экономику на рельсы интенсивного индустриального движения — была достигнута. СССР из страны, ввозящей промышленное оборудование, превращался в страну, производящую оборудование. Трудом миллионов людей в стране была создана передовая техническая база, важные технико-социальные системы жизнеустройства, способные обеспечить дальнейшую реконструкцию народного хозяйства с опорой преимущественно на собственные силы. Тем самым перед СССР открывалась перспектива огромной важности, появлялась возможность вырваться из ловушки периферийного капитализма, встать вровень, а в чём-то даже оказаться впереди самых развитых держав.

Уроки первой пятилетки заставили советское руководство скорректировать свои подходы к методам индустриализации. Выступая в январе 1933 г. на Пленуме ЦК ВКП (б), Сталин заявил, что больше нет необходимости «подхлестывать и подгонять страну» и следует отказаться от завышенных темпов промышленного переустройства. Второй пятилетний план развития народного хозяйства на 1933–1937 гг. был утвержден на проходившем в январе–феврале 1934 г. XVII съезде ВКП (б), названном «съездом победителей». Заложенные в нем итоговые показатели были существенно выше, чем в первом пятилетнем плане. Производство электроэнергии к концу пятилетки планировалось довести до 38 млрд. кВт/ч, чугуна – до 16 млн. т, стали – до 17 млн. т; нефти и газа – до 46,8 млн. т. Предполагалось повысить производительность труда в промышленности на 63%, а себестоимость продукции снизить на 26%. В годы второй пятилетки был продолжен курс на создание новых опорных баз индустрии на востоке страны. В районы Урала, Западной и Восточной Сибири, Средней Азии направлялось до половины всех капиталовложений на новое строительство в тяжелой промышленности.

В то же время плановые задания второй пятилетки носили более сбалансированный характер. Так, среднегодовые темпы прироста промышленной продукции снижались до 16,5% против 30% в первой пятилетке. По сравнению с первой пятилеткой, ощутимо увеличивались средства, направляемые в легкую промышленность, что должно было дать ей развиваться более высокими темпами, чем тяжелая промышленность (соответственно 18,5 и 14,5% прироста в год), и обеспечить население достаточным количеством товаров народного потребления. В соответствии с этим предусматривались установки на значительный рост жизненного уровня населения. Планировалось, что за счет повышения зарплаты, снижения на 35% розничных цен и других мероприятий уровень потребления в стране поднимется в 2–3 раза.

Изменились методы осуществления политики индустриализации. В отличие от военно-коммунистических методов первой пятилетки, в годы выполнения второго пятилетнего плана происходит определенная реанимация экономических методов управления и стимулирования трудовой деятельности. Упор делается на хозрасчет, хозяйственную самостоятельность предприятий и материальную заинтересованность рабочих в увеличении производства и улучшении его качества. В очередной раз как «левацкие» были осуждены идеи отмирания денег и вытеснения их прямым продуктообменом и централизованным распределением. С высоких трибун заговорили о необходимости оздоровления финансов и укреплении рубля как основы экономической самостоятельности страны.

На производстве широко проводились эксперименты, призванные совершенствовать систему хозяйственного руководства промышленностью. За многими начинаниями тех лет стоял руководитель ВСНХ, а затем Наркомата тяжелой промышленности С. Орджоникидзе. Так, в 1934 г. он поддержал предложение представителей Макеевского металлургического завода, заявивших о готовности перейти на работу без государственных дотаций. Через три месяцы макеевцы доказали свою правоту. Тогда НКТП постановил распространить опыт Макеевского завода на всю тяжелую промышленность, что позволило к концу 1936 г. существенно снизить объемы государственных средств, отпускаемых на развитие отрасли. В 1936 г. опыт экономического регулирования экономики был расширен. В соответствии с принятым в этом году законом «О хозрасчетных правах главных управлений» главкам промышленных наркоматов предоставлялось право распоряжаться оборотными средствами, иметь счета в Госбанке, заниматься сбытовой и снабженческой деятельностью.

Новый курс не означал легализации частного капитала, тем не менее мероприятия в сфере государственной промышленности напоминали экономический либерализм 1920-х годов. Политика реформ затронула и простых граждан. Еще в 1931 г. Сталин заявил, что размер оплаты труда должен зависеть от его производительности. В годы второй пятилетки делается ставка на борьбу с «обезличкой» и «уравниловкой». В 1935 г. в промышленности, строительстве и на транспорте внедряется сдельная оплата труда, повышавшая заинтересованность рабочих в увеличении количества и качества выпускаемой продукции. Одновременно был совершен переход на систему дифференциации оплаты труда – теперь размер зарплаты увязывался с условиями работы, степенью ее сложности, квалификацией и стажем работников. Возникала система материального стимулирования труда, которая побуждала не только ударников, но и всех рабочих повышать свою квалификацию, ответственнее подходить к порученному делу, бороться за повышение производительности труда. В справке сектора Госплана СССР в 1935 г. по этому поводу отмечалось: «На всех участках народного хозяйства, где применялась прогрессивно-сдельная оплата труда, мы получили громадный хозяйственный эффект, выразившийся прежде всего в огромном росте производительности труда <...> Особенно большой эффект дала прогрессивно-сдельная оплата труда в отраслях тяжелой индустрии, черной и цветной металлургии, каменноугольной, машиностроении и химии».

Предпринятые меры привели к стабилизации экономического положения и улучшению условий жизни. 1 января 1935 г. были отменены карточки на хлеб. Вслед за этим с 1 октября 1935 г. отменяются карточки на мясные продукты, жиры, сахар, картофель, а с 1 января 1936 г. ликвидируется система карточного распределения и непродовольственных товаров. Потяжелевший, вернувший реальное содержание рубль становится действенным средством для более глубокого внедрения экономических стимулов. Возрастает и моральный престиж добросовестного труда. Вместо лозунга первой пятилетки «Техника решает все», в годы второй пятилетки Сталин выдвигает новый: «Кадры решают все». Хороший труд становится престижным. Передовики производства делаются героями газетных очерков, их портреты украшают «Доски почета» у заводских проходных и на центральных улицах городов. Советский патриотизм, стремление помочь Отечеству догнать и перегнать развитые страны мира, доказать, что советский рабочий ни в чем не уступает европейскому или американскому, выступают важными мотивами высокопроизводительного труда.

В этой атмосфере середины 1930-х годов возникает стахановское движение, сыгравшее важную роль в выполнении планов второй пятилетки. Имя движению дал донецкий шахтер Алексей Стаханов. Он стал инициатором внедрения на своей шахте бригадной организации труда, когда каждый рабочий специализировался на выполнении только определенного вида работы. Это позволило экономить общее время работы и поднять ее качество. В ночь с 31 августа на 1 сентября Стаханов со своими товарищами установил мировой рекорд, перекрыв дневную норму выработки угля в 14 раз. 19 сентября Стаханов установил еще один рекорд, выдав за смену 207 т угля (при норме 7 т). Подвиг Стаханова и его бригады показал, что едва ли не любой рабочий (Стаханов в то время не был членом партии, вступив в нее в 1936 г.) может добиться повышенных результатов.

Стахановский опыт получил всесоюзную известность. В целях его всемерной пропаганды в 1935 г. ЦК ВКП (б) провел Всесоюзное совещание стахановцев. В том же году Пленум ЦК ВКП (б) обязал все партийные и советские органы на местах оказывать стахановцам всемерную поддержку. Стахановское движение быстро распространялось по всем отраслям промышленности. Ему нашлось место даже в системе ГУЛАГа. За свой труд стахановцы получали повышенное материальное вознаграждение. Современный американский историк С. Коткин, глубоко проанализировавший историю Магнитки как своеобразную «витрину» сталинской системы 1930-х годов, в целом позитивно оценивает стахановское движение и приводит следующие данные о материальном положении наиболее знатных стахановцев Магнитки: Михаил Зуев за 1936 г. заработал 18 524 рубля (при среднем заработке 170 рублей в месяц), а вся рабочая семья Зуевых (сам Михаил и его три сына, Федор, Василий и Арсений, тоже стахановцы) за год заработала 54 тыс. рублей; вторым после Зуева по уровню зарплаты был оператор блюминга Огородников, заработавший в том же году 17 774 рубля; еще один стахановец, Владимир Шевчук, в 1935 г. в месяц зарабатывал около 935 рублей, а в 1936 г. – 1169 рублей. Стахановцев премировали путевками, мотоциклами, машинами, квартирами, денежные премии иногда достигали 10 000 рублей.

Имелись у стахановского движения и свои оборотные стороны. Погоня за рекордами рождала приписки, случалось, что результаты целых бригад выдавались за достижение одного человека, выполнявшего конечную операцию в длинном производственном цикле. Бывали «примеры», когда для достижения отдельного рекорда все ресурсы перебрасывались на узкий участок, что сопровождалось общим отставанием предприятия. Эти и многие другие явления были осуждены в верхах партии уже в 1935 г., но полностью искоренить их не удавалось и позже. Кроме того, стахановское движение имело свои технологические границы. Например на Магнитке (и не только там) стремление к рекордам упиралось в возможности техники. Игнорирование технических предписаний вело к разрушению дорогостоящего оборудования, а тех, кто предупреждал об опасности, объявляли «контрреволюционными элементами» или маловерами.

Разным было отношение к стахановцам со стороны рабочих. Для привыкших работать по старинке, с ленцой, достижения стахановцами новых, повышенных норм производительности труда оборачивались необходимостью преодолевать собственную расхлябанность и некомпетентность. Но в целом стахановское движение встретило горячую поддержку со стороны трудящихся. Сочетание моральных и материальных стимулов в стахановском движении существенно расширяло базу социалистического соревнования по сравнению с годами первой пятилетки. Количество стахановцев постоянно возрастало, стахановскими становились целые участки, бригады, цеха. Начинают создаваться так называемые стахановские школы, где передовики непосредственно на рабочих местах передавали свой опыт другим рабочим. Первая такая школа была создана в 1935 г. на обувной фабрике «Парижская коммуна» стахановцем-орденоносцем С. И. Якушиным, и вскоре они возникают на многих промышленных предприятиях столицы и других городов. К 1 января 1938 г. стахановцем считался примерно каждый четвертый советский рабочий. Сам Стаханов, а также его последователи — кузнец А.Х. Бусыгин, машинист П.Ф. Кривонос, текстильщицы Евдокия и Мария Виноградовы и многие другие — становятся, по сути, национальными героями и символом своего времени.

Наряду с массовым энтузиазмом и подвижничеством в годы второй пятилетки продолжается использование сферы принудительного труда. К концу форсированной модернизации в местах лишения свободы содержалось 1 668 200 заключенных, труд которых широко применялся при строительстве Беломоро-Балтийского канала, канала Москва–Волга, Магнитки, на других ударных стройках. Кроме того, на принудительных работах использовался труд спецпереселенцев (с 1934 г. их стали называть трудпоселенцами). В 1934 г. в трудпоселки было направлено 255 тыс., в 1935 г. – 246 тыс., в 1936 г. – 165 тыс., в 1937 г. – 128 тыс. человек. Общая численность трудпоселенцев по сравнению с 1931 г., когда она достигала максимума, снизилась почти на 450 тыс. и составила 878 тыс. человек. Условия труда трудпоселенцев и заключенных были невероятно тяжелы, но окрестить его рабским, как это делается в современной публицистике, тоже было бы несправедливо. Лица, проявившие себя с лучшей стороны, могли рассчитывать не только на досрочное освобождение, но и на получение орденов и медалей, высокое материальное вознаграждение, дальнейшую благополучную карьеру. Вместе с тем непосильная работа, издевательства и бытовая неустроенность вели к несколько большей, нежели на свободе, смертности среди населения ГУЛАГа и трудпоселенцев, а принудительный характер труда снижал его производительность.

За годы второй пятилетки советская держава сделала большой шаг вперед. Несмотря на то что планы развития легкой промышленности и роста благосостояния населения в полном объеме выполнить не удалось, результаты второго пятилетнего плана оказались более впечатляющими, чем показатели первой пятилетки. Стахановское движение позволило увеличить производительность труда не на 63%, как предполагалось по плану, а на 82% против 41% в первой пятилетке. За счет роста производительности труда удалось получить 2/3 всего прироста промышленной продукции. Валовая продукция промышленности выросла в 2,2 раза против двух раз в первой пятилетке, хотя численность рабочих и служащих теперь росла в 4 раза медленнее. В строй вступило 4500 крупных предприятий. В машиностроении, например, к 1937 г. удельный вес новых либо полностью реконструированных заводов составлял 88,6%, тогда как заводов с преимущественно дореволюционным оборудованием оставалось всего 11,4%. Производство нефти удалось поднять приблизительно в 1,4 раза, угля – в 2 раза, электроэнергии – в 2,7 раза, а производство проката возросло более чем в 3 раза. Одним из важнейших итогов второй пятилетки, по мнению современных историков, были успехи, достигнутые в становлении военно-промышленного комплекса, включавшего теперь десятки самых современных заводов по всей стране.

Позитивные сдвиги в развитии отечественной промышленной базы позволили отказаться от экспорта зерна ради покупки машин и промышленного оборудования. Затраты на ввоз черных металлов снизились с 1,4 млрд. рублей в первой пятилетке до 88 млн. рублей во второй. Импорт станков для машиностроительной промышленности сократился в общем объеме с 66% в 1928 г. до 14% в 1935 г. В целом в годы второй пятилетки импорт машин уменьшился более чем в 10 раз по сравнению с последними годами первой пятилетки, а потребность во ввозе в страну тракторов и автомобилей отпала совсем. В 1936 г. удельный вес импортируемой продукции в общем потреблении страны составил менее одного процента. С 1934 г. СССР уже имел активный внешнеторговый баланс, а задолженность по иностранным кредитам с 6300 млн. рублей в 1931 г. снизилась до 400 млн. рублей в 1936 г. Все эти показатели говорили об обретении страной экономической самостоятельности и о высокой результативности выбранного варианта социально-экономического развития.

В марте 1939 г. XVIII съезд ВКП (б) одобрил третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР (1938–1942). В нем ставились задачи: увеличить объем промышленной продукции почти в 2 раза, создать крупные государственные резервы и мобилизационные запасы, прежде всего по топливу и оборонной продукции; в 1,5 раза увеличить народное потребление, увеличить в 1,5 раза производство продукции сельского хозяйства. Основную экономическую задачу руководство партии видело в том, чтобы «догнать и перегнать также в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны, окончательно решить эту задачу в течение ближайшего периода времени». План третьей пятилетки вновь подтверждал, что абсолютный приоритет принадлежит тяжелой индустрии.

Страна с огромным трудом справлялась с заданиями третьей пятилетки. Сказались репрессии 1937—1938 гг. Невосполнимый ущерб был нанесен хозяйственным кадрам. Давали о себе знать и необходимость в преддверии войны формировать стратегические запасы и увеличивать расходы бюджета на оборону, бюрократическая неповоротливость системы управления, мелочная регламентация деятельности предприятий и другие проблемы. С 1938 по 1940 г. выпуск промышленной продукции увеличился на 45% при запланированном на всю пятилетку росте на 92 %. М.З. Сабуров в справке Госплана СССР (апрель 1941 г.) сообщал в правительство, что срыв в течение первых двух лет пятилетки выполнения плана черной металлургией и топливной промышленностью стал причиной «невыполнения плана по машиностроению, в значительной мере по капитальному строительству и производству металлических изделий широкого потребления». Узким местом остался железнодорожный транспорт, не обеспечивший в полном объеме необходимые для развития ряда отраслей перевозки. Сказывалось и отставание от растущих потребностей народного хозяйства энергетического машиностроения. Не справлялась с заданиями пятилетки нефтяная промышленность: снизился по сравнению с 1937 г. общий метраж буровых работ по проходке нефтяных скважин.

На ход пятилетки огромное влияние оказала начавшаяся в сентябре 1939 г. мировая война. Стране пришлось вести ускоренную подготовку к неминуемо надвигающимся испытаниям войной. Доля расходов на оборону в государственном бюджете выросла с 12,7 % за вторую пятилетку до 25,4 % в третьей пятилетке. С 1937 по 1941 г. численность Вооруженных сил СССР увеличилась с 1433 тыс. до 5 млн. военнослужащих. Производство вооружений ускорилось и расширилось.

В годы третьей пятилетки особое внимание уделялось развитию оборонной промышленности на востоке страны. Ускоренное строительство оборонных заводов-дублеров шло в Поволжье, на Урале и в Сибири. Новостройками пытались компенсировать возможные потери оборонного потенциала, расположенного большей частью в Северо-Западном и Центральном районах РСФСР, а также на Украине. Это оказались своевременные и нужные обороне страны меры.

Для третьей пятилетки характерен возврат к элементам милитаризации труда. Под угрозой заключения в тюрьму рабочие и служащие не имели права переходить с одного предприятия на другое без разрешения дирекции. Наркоматы получили право по своему усмотрению перемещать инженеров и рабочих с предприятия на предприятие, в том числе и в другие районы страны. В июне 1940 г. рабочий день был продлен с 7 до 8 час., а рабочая неделя вновь стала семидневной. За трехкратное опоздание на работу в течение месяца работники подвергались уголовному наказанию. Учреждалась система трудовых резервов. Ежегодно проводилась мобилизация молодежи (до 1 млн.) для обучения в ремесленных училищах, выпускники которых обязаны были отработать 4 года по распределению.

Индустриализация самым серьезным образом изменила облик советского общества. Поменялась экономическая география СССР — в Поволжье, Казахстане, Сибири появились новые промышленные районы. Широкий размах получило исследование природных ресурсов северных и восточных районов, освоение Заполярья, Северного морского пути, прокладывание новых трасс. Герои Заполярья и Арктики становились всенародными любимцами. Произошли серьезные демографические подвижки. Быстрыми темпами росло городское население. Общая его численность по переписи в 1937 г. составила 43,7 млн. чел. против 26,3 млн. по переписи 1926 г. (166,1 %). Удельный вес городского населения в общей численности населения страны вырос до 31,2 % против 17,9 % в 1926 г. Помимо роста числа городов происходило их укрупнение. В 1926 г. насчитывалось 86 городов с населением свыше 50 тыс. каждый, а в 1937 г. таких городов стало 159.

За годы первых пятилеток СССР из страны, ввозившей станки и машины, превратился в страну, производящую их. Численность рабочего класса за это время увеличилась примерно на 20 млн. человек. Были освоены новые промышленные районы на востоке страны. В стране возникли целые отрасли, которых не было в царской России: авиационная, тракторная, электроэнергетическая, химическая и другие. Полной технической реконструкции подверглись энергетика, черная и цветная металлургия, химическая и нефтехимическая промышленность, транспорт и др. Внедрялись новые высокопроизводительные технологии. Для промышленности были подготовлены квалифицированные кадры, расширена сеть вузов и профтехучилищ, научно-исследовательских учреждений. По объему продукции страна в результате успехов индустриализации вышла на 1-е место в Европе и на 2-е место в мире. Советский Союз стал одним из государств, способных обходиться без импорта существенно необходимых товаров и самостоятельно производить любой вид продукции, известной в ту пору человечеству, и этот статус сохранялся на протяжении нескольких десятилетий – в период всего последующего существования СССР как единого государства.