Основы теории национального вопроса

Чтобы выйти из тупика буржуазно-либерального мультикультурализма и исключить возможность злоупотребления им «под соусом» толерантности в качестве оружия в «гибридной войне», необходимо адекватно понимать то, что в прошлом называлось «национальный вопрос».

Если судить по тому, что происходит в США и в государствах Евросоюза, теория «национального вопроса» в публичной науке Запада не развита, а то, что имеется в наличии и реально выражается в политике государств Запада[267], — проистекает из либерально-индивидуалистических бредней, вследствие чего создаёт множество проблем (что было показано в предыдущих разделах главы 21), но не способно быть научно-методологической основой для их разрешения.

В России дело обстоит несколько лучше, чем на Западе: есть сталинское идейное наследие, в котором проблематика национальных взаимоотношений представлена в общем адекватно, и работоспособность которого подтверждена политической практикой СССР в эпоху сталинского большевизма. Но:

· Освещение «национального вопроса» в сталинском идейном наследии никогда не было представлено в целостном виде, поскольку сам И.В. Сталин излагал его отдельными фрагментами по мере необходимости решения определённых политических задач в своих публичных выступлениях и в работах, издававшихся на протяжении четырёх десятилетий, начиная с 1913 г., когда была опубликована его основная работа по этой тематике «Марксизм и национальный вопрос» [268], которая так и не была завершена вследствие ареста И.В. Сталина и изменившихся обстоятельств его жизни (ссылка, революция, работа в органах власти РСФСР и СССР).

· После убийства И.В. Сталина изучение теории национального вопроса по его работам постепенно было исключено из образовательных программ школ, гражданских вузов, системы партийной учёбы, учебных заведений КГБ, МВД, вооружённых сил СССР под тем предлогом, что национальный вопрос считался в СССР якобы окончательно разрешённым, а то, что оставалось по тематике национальных взаимоотношений в учебных курсах, — представляло собой графоманство авторов учебников и монографий, отвечавшее формальным требованиям идеологов из аппарата ЦК КПСС, с вкраплениями в него тематически недостаточно полного и не во всём адекватного плагиата из работ И.В. Сталина.

· Потом, уже в 1980‑е гг., у отечественной интеллигенции, проникшейся духом либерализма, антисоветизма и тупого порицания эпохи сталинского большевизма, в моду вошла «теория пассионарности и этногенеза» Л.Н. Гумилёва (1912 — 1992), которая уничтожила у уверовавших в неё остатки адекватного понимания проблематики национальных взаимоотношений[269]. В результате практически каждый, кто запомнил слова «пассионарность», «этнос», «суперэтнос», мнит себя глубоко компетентным в проблематике национальных взаимоотношений, особенно если в добавок к этому он начитался произведений Г.П. Климова[270], посвящённых взаимосвязям биологического вырождения людей и политики, и обрёл убеждённость в своём биологическом (расовом) превосходстве над другими — «вырожденцами» и «биологически-неполноценными» индивидами и народами[271].

Это невежество, замешанное на «теории пассионарности», фантазиях и не всегда внятном расизме той или иной национальной окраски, не способно гармонизировать национальные взаимоотношения, но способно их обострить. В качестве единственной альтернативы всему этому официозом прозападной социологической науки РФ предлагается концепция толерантности и буржуазно-либерального мультикультурализма. И это вопреки тому, что либерально-индивидуалистические бредни о толерантности и мультикультурализме, о приоритете самоидентификации национальной принадлежности над общественной идентификацией не могут ничего дать для понимания путей гармонизации национальных и конфессиональных взаимоотношений потому, что носителем социокультурного своеобразия является не тот или иной индивид, а культурная общность, в которой культура некоторым образом объединяет множество индивидов и, прежде всего, — не знакомых друг с другом индивидов. Соответственно для понимания и реализации возможностей преодоления либерально-буржуазного мультикультурализма и разнородного расизма в целях гармонизации национальных взаимоотношений как в любой стране, так и в глобальных масштабах требуется жизненно состоятельно ответить на вопросы:

· Что такое культура?

· Что лежит в основе культурного своеобразия той или иной общности людей?

· Что такое народ как носитель культуры?

Без метрологически состоятельных[272] ответов на эти вопросы политика в сфере национальных (конфессиональных) взаимоотношений обречена быть невнятной и в чём-то — неизбежно ошибочной и, как следствие, — обостряющей проблемы взаимоотношений представителей разных культур, создающей их на пустом месте, а не гармонизирующей их. Поэтому дадим ответы на эти вопросы.

· Культура это — вся та информация и алгоритмика, которая передаётся от поколения к поколению помимо генетического механизма биологического вида. Основным средством передачи информации и алгоритмики в культуре биологического вида «Человек разумный» является членораздельная речь — язык и связанный с ним символьный аппарат декоративно-прикладного искусства, письменности (если она есть) и научных теорий. Иными словами, культура это — информационно-алгоритмическая система, объединяющая сопричастных ей индивидов и некоторым образом организующих их совместную жизнь. Понимание культуры как информационно-алгоритмической системы подразумевает, что культура несёт в себе некий определённый набор целей и способов достижения каждой из них. При этом какие-то цели могут достигаться людьми в одиночку, а достижение каких-то других может требовать их коллективных усилий и организации, в том числе — и организации, устойчиво осуществляемой в преемственности поколений. Культуры включают в себя субкультуры: субкультуры профессиональные и субкультуры различных социальных групп (как устойчивых в преемственности поколений, так и существующих непродолжительное время — таковы субкультуры, связанные с модой, включая и подростково-молодёжные субкультуры).

Культуры разных народов, рассматриваемые как информационно-алгоритмические системы, могут отличаться друг от друга как по составу наборов целей, свойственных каждой из них, так и по способам их достижения. При этом в разных культурах наборы целей и наборы способов достижения даже совпадающих целей могут не совпадать друг с другом. Это несовпадение может выражаться в том, что цели или способы их достижения, допустимые в одной культуре, могут быть недопустимыми в другой (и наоборот). И такие несовпадения могут быть генератором конфликтов представителей разных культур, если хотя бы в одной из них есть алгоритмика подавления действий, направленных на достижение прямо запрещённых в ней целей или целей, которые прямо не запрещены, но не относятся к числу разрешённых.

Конфессионально обусловленное культурное своеобразие может быть составной частью национального своеобразия (если весь народ исповедует одно и то же вероучение), но может реализовываться и как более или менее обособленная субкультура в границах национально своеобразной культуры (примером тому «старообрядцы» и «новообрядцы» — никониане, т.е. официальная церковь Российской империи в культуре великороссов в период 1653 — 1917 г.).

Культуры как информационно-алгоритмические системы могут видоизменяться в результате заимствования как культурных достижений, так и пороков из других культур, а также в результате реализации творческого потенциала носителей этих культур. Причём творческий потенциал в силу нравственной обусловленности психической деятельности людей может работать и на развитие, и на деградацию культуры и соответственно, — на развитие и деградацию народа или каких-то социальных групп в его составе.

· Соответственно в основе любого культурного своеобразия лежит «отношение» [273] культуры как информационно-алгоритмической системы к познавательно-творческому потенциалу каждого рождённого в ней человека. И все культуры (или субкультуры социальных групп, устойчивых в преемственности поколений), соотносясь с этим характеристическим признаком, можно отнести к одному из трёх классов:

Ø безразлично относящиеся — в них каждый волен делать со своим познавательно-творческим потенциалом, что пожелает: хочет осваивает и развивает, хочет прожигает и разрушает — ни в том, ни в другом ему не будут ни целенаправленно препятствовать, ни целенаправленно помогать;

Ø подавляющие — в них познавательно-творческий потенциал целенаправленно уничтожается, подавляется и блокируется;

Ø развивающие — в них освоение и развитие познавательно-творческого потенциала целенаправленно поддерживается, а факторы, этому препятствующие, выявляются и искореняются. Последнее подразумевает развитие культуры в направлении праведности в силу того, что диалектика как искусство познания и творчества эффективно работает только в русле Промысла на основе диалога по жизни личности и Бога.

Культура в целом может включать в себя субкультуры, принадлежащие к разным типам, характеризуемым их «отношением» к познавательно-творческому потенциалу личности. Попадание определённой культуры (субкультуры) в один из названных выше классов может быть целенаправленно организованным, но может быть и «социально-стихийным» результатом работы социальной психодинамики. Познавательно-творческий потенциал, преломляясь через природно-географические условия жизни в ареале становления той или иной национальной культуры, а также преломляясь через исторически сложившиеся обстоятельства жизни соответствующего общества, придаёт всякой национальной (либо конфессионально обусловленной) культуре (субкультуре) во всякую эпоху определённое своеобразие, отличающее её от других культур (субкультур).

· Народ это — нация (в смысле, близком к данному И.В. Сталиным определению этого термина — об этом далее) либо несколько параллельно существующих «наций»-народностей плюс национальные диаспоры, живущие вне нации, но сохраняющие культурное своеобразие при жизни в культурной среде других народов и взаимодействии с ними.

Определение нации, данное в 1913 г. И.В. Сталиным в работе «Марксизм и национальный вопрос»:

«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры. (…) Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию» [274].

В тексте работы «Марксизм и национальный вопрос» этому определению предшествует рассмотрение каждого из признаков и обосновывается избрание каждого из них в качестве одного из характеристических признаков, которые в совокупности характеризуют нацию как историко-политические явление; а также рассматриваются альтернативные определения термина «нация» и демонстрируется их несостоятельность.

Наряду с этим необходимо отметить, что определение нации как социального, исторически обусловленного явления, данное И.В. Сталиным, отличает нацию от народа как от социального организма[275], проходящего на протяжении истории сквозь различные формы организации жизни культурно своеобразного (национального) общества в той или иной региональной цивилизации. Это различие явлений «нация» и «народ» видно и по тексту работы «Марксизм и национальный вопрос», в частности, когда И.В. Сталин пишет о грузинах как о народе, которому в определённый период его истории феодальная раздробленность не позволяла сплотиться в нацию в том смысле, как этот термин понимал И.В. Сталин. Но определения, чем нация отличается от племени или народа, И.В. Сталин не даёт, вследствие чего нация, народ, этнос даже в научном лексиконе воспринимаются как синонимы — почти полные эквиваленты, не говоря уж об обыденном понимании этих слов в широких слоях общества.

Кроме того, И.В. Сталин дал определение нации в тот исторический период развития глобальной цивилизации, когда все исторически сложившиеся к тому времени нации характеризовались качеством экономической самодостаточности в том смысле, что в спектре[276] потребляемой ими продукции преобладала продукция, произведённая самою же нацией. Объём межнационального продуктообмена был по отношению к объёму валового национального продукта, производимого самою нацией, незначительным, и межнациональный продуктообмен играл сколь-нибудь значимую роль в формировании качества жизни только национальных «элит» (правящего и наиболее богатого слоя национальных толпо-«элитарных» обществ), а не подавляющего большинства людей, составляющих нацию. Иными словами имело место не только территориальное и языковое, но организационно-технологическое (хозяйственное) и экспортно-импортное обособление наций друг от друга.

В силу того, что нации были в тот период в большинстве своём самодостаточны в аспекте производства и потребления продукции и межнациональный продуктообмен не оказывал сколь-нибудь заметного влияния на качество жизни подавляющего большинства их представителей[277], за словами сталинского определения об общности экономической жизни, экономической связности нации стоит тот факт, что нация за счёт своих собственных людских ресурсов поддерживала весь спектр профессий[278], необходимый для выработки её валового национального продукта при достигнутом ею уровне организационно-технологического развития; и при этом бо́льшая часть этого продукта потреблялась в пределах самой нации.

В наши дни подавляющее большинство наций, которые существовали в исторический период, когда И.В. Сталин дал определение этого явления, утратили качество экономической самодостаточности в указанном выше смысле: изрядная доля производимого ими продукта изначально предназначается для экспорта, а в основе их собственного производства и потребления лежит изрядная доля импорта тех видов продукции, которые в национальном хозяйстве не производятся вообще либо не производятся в объёмах, необходимых для полного самообеспечения нации; наряду с этим национальные экономики участвуют в ряде проектов, осуществляемых совместными усилиями нескольких наций, плодами которых их участники пользуются сообща (примерами такого рода проектов являются производство европейских авиалайнеров «Эйрбас», программы Европейского космического агентства, международная космическая станция, трансрегиональные газо- и нефтепроводы и т.п.).

Сказанное касается производства и потребления как промежуточного и инвестиционных продуктов, потребляемых в технологических процессах, так и конечного продукта — продукции, предназначенной для потребления вне сферы производства — в домашних хозяйствах, государством и общественными организациями. Т.е. качество жизни подавляющего большинства населения, по крайней мере развитых стран, ныне определяется участием их экономик в мировом хозяйстве человечества как в аспекте производства продукции, так и в аспекте потребления промежуточных, инвестиционных и конечного продуктов.

Как следствие нации перестали поддерживать полный спектр профессий и полный спектр технологий, необходимых для производства продукции в соответствии с их спектром потребления.

Экономическое обособление наций ушло в прошлое. В силу этого обстоятельства суть явления общности экономической жизни нации, её экономической связности изменилось. Это не значит, что:

· нации, в том смысле, как этот термин определил И.В. Сталин в 1913 г., перестали существовать и ныне прав буржуазный либерализм, согласно идеям которого «национальная принадлежность» это — если и не «пережиток прошлого» (своего рода социокультурный «атавизм»), то частное дело всякого индивида[279], не имеющее какого-либо значения для организации жизни общества в государстве при условии, что все взрослые индивиды воспитаны в духе пресловутой толерантности и «политкорректности» и проблема только в том, как эту толерантность и «политкорректность» привить каждому индивиду в мультикультурном обществе [280] и поддерживать нормы толерантности и «политкорректности» в преемственности поколений;

· или же сталинское определение можно придать забвению, как не выдержавшее проверки временем, а в национальной политике государства — опираться на определения нации О. Бауэра, Р. Шпрингера, Т. Герцля, на «этнос» и «суперэтнос» Л.Н. Гумилёва, на какие-то иные определения или же, отказавшись от определений и споров о состоятельности каждого из них, строить национальную политику на основе смутных ощущений различия и своеобразия как людей персонально, так и культур.

В действительности происшедшие в ХХ веке экономические изменения глобального масштаба означают, что сталинское определение нации изначально было не вполне точно, а это — следствие того, что оно выражает марксистское миропонимание, для которого характерно:

· в жизни видеть только материю в различных «формах её движения» и при этом:

Ø не видеть полевой составляющей жизни — того, что в домарксистскую эпоху именовалось духовной жизнью (а в европейской эзотерике именуется эгрегорами и работой с эгрегорами — см. Часть 1 настоящего курса);

Ø не видеть объективность информации, систем её кодирования и алгоритмики её преобразования в природных и социальных процессах, и соответственно — не иметь терминологического аппарата для адекватного описания этой составляющей жизни); [281]

· различать «труд умственный» и «труд физический», но не различать труд управленческий и труд непосредственно производительный, подчинённый некоторому внешнему по отношению к нему управлению (и соответственно не иметь за душой адекватной теории управления — достаточно общей в смысле универсальности её применения);

· интерпретировать все социальные явления на основе утверждения об определяющей роли борьбы классов по поводу реализации в обществе права собственности на средства производства и продукт, производимый в общественном объединении труда [282] (т.е. «классовая борьба — локомотив истории»[283], а всё остальное в жизни общества — её выражение и следствия; «насилие — повивальная бабка истории»[284], помогающая родиться чему-то новому в жизни общества, когда прежде безальтернативно господствовавшее старое противится его рождению).

Кроме того, обратим внимание: сталинское определение нации относится к процессу — к устойчивому существованию нации в преемственности поколений, но не к периоду становления нации как исторически устойчивой общности людей, и не к периоду деградации нации под воздействием разных причин, которая может завершиться исчезновением нации, разделением её на несколько родственных наций или народностей, не сложившихся в нацию, возрождением нации в неком новом качестве[285].

Устойчивое существование нации в преемственности поколений означает, что она — как единое целое — некоторым образом самоуправляется. Самоуправление общества (управление им) носит многоаспектный характер, и только одним из его аспектов является экономическая жизнь сложившейся нации, которая может протекать либо в режиме более или менее ярко выраженного экономического обособления от других наций (как это было во времена написания И.В. Сталиным работы «Марксизм и национальный вопрос»), либо в режиме ощутимого для её качества жизни экономического взаимодействия с хозяйственными системами других наций (как это имеет место ныне в большинстве случаев). При этом:

Самоуправление человеческого общества в его развитии подразумевает, что удовлетворение физиологических и бытовых потребностей людей, — не смысл их бытия (этим ограничивается круг интересов только люмпена и высших слоёв «элиты»), а средство воплощения общего для группы людей смысла жизни (идеалов) в реальную жизнь.

И эта смысловая общность, если она есть, выражается в самоуправлении нации как единого социального организма вне зависимости от интенсивности общения представителей нации, проживающих в противоположных концах занимаемой ею территории, и вне зависимости от продуктообмена между удалёнными регионами.

· Если этот смысл жизни, выходящий за пределы удовлетворения физиологических и бытовых потребностей, есть, и он общий для всех, то есть и нация — даже при условии, что люди, живущие в разных концах занимаемой ею территории, только знают о существовании друг друга и не имеют никаких экономических или иных зримых связей друг с другом.

· Если этого смысла нет, то при наличии всех прочих признаков нации (за исключением психического склада — национального характера, поскольку он связан со смыслом жизни и во многом обусловлен им) — имеется сборище индивидов, говорящих на одном языке, имеющих (пока ещё) общую территорию, одинаковые обычаи и прочие элементы культуры, но нет нации[286]. В этом случае имеется псевдонациональный люмпен, который обречён либо выработать такого рода смысл жизни, либо сгинуть в историческое небытиё, став «этнографическим сырьём» для образования иных наций либо вымерев в процессе деградации вместе с несомой им какой ни на есть культурой. В периоды социальных кризисов доля люмпена в составе населения возрастает, и это представляет большую опасность для общества и его будущего.

Наличие такого рода смысла жизни (общих идеалов) при наличии прочих признаков нации сохраняет нацию и в условиях современности, когда ушло в прошлое не только экономическое обособление наций друг от друга, но постепенно уходит в прошлое и общекультурное обособление нацией друг от друга в процессе формирования единой культуры человечества: «Мерило народа не то, каков он есть, а то, что <он> [287] считает прекрасным и истинным, о чём <он> воздыхает» (Ф.М.Достоевский).

Т.е. общность экономической жизни нации, её экономическая связность — только один из ликов общности для сложившейся нации её сферы управления, в которой реализуется некий смысл жизни множества людей, составляющих нацию, и объективно общий для всех них, даже если они не могут его выразить; достаточно, чтобы они чувствовали его наличие в жизни, и так или иначе, вносили свой вклад в его воплощение в жизнь (т.е. чтобы информационно-алгоритмически они были деятельно сопричастны его воплощению в жизнь).

Сфера управления от других сфер жизни общества отличается тем, что в ней локализуется профессиональный управленческий труд в отношении всех иных сфер деятельности общества (хотя границы сфер деятельности в той или иной мере определены субъективно, но всё же они существуют, поскольку основываются на объективности социальных статистик занятости населения теми или иными видами деятельности). То есть:

Одним из признаков нации является не общность экономической жизни (как это осознал И.В. Сталин), а общность для исторически сложившейся нации смысла жизни, выходящего за пределы удовлетворения физиологических и бытовых потребностей людей, составляющих нацию, который выражается в единстве для нации сферы управления, осуществляемого на профессиональной основе [288], и в частности — порождает экономическую связность нации в характерном для эпохе виде.

Этот профессиональный управленческий труд может охватывать как некоторые частности в жизни национального общества, так и управление делами общественной в целом значимости на местах и в масштабах всего общества. При наличии остальных признаков нации, приводимых в сталинском определении, и понимании того, что общность экономической жизни только одно из выражений общности для нации сферы управления, обособление и развитие в сфере управления области, включающей в себя управление на профессиональной основе делами общественной в целом значимости на местах и в масштабах всего национального общества, приводит к возникновению государственности.

Государственность это — субкультура управления на профессиональной основе делами общественной в целом значимости на местах и в масштабах общества.

Т.е. государственность — только одна из компонент сферы управления, но не вся сфера управления в целом, поскольку к сфере управления также относятся управление продуктообменом (торговля), управление коллективной производственной и иной деятельностью вне государственного аппарата и его органов.

Государство это — государственность в указанном смысле плюс территория, акватория и воздушное пространство, на которые распространяется юрисдикция этой государственности, плюс население, проживающее на территории, подвластной государственности.

Становление государственности на однородной национальной основе приводит к широко распространённому отождествлению нации и её национального государства, что характерно для западной социологии, сформировавшейся на историческом опыте Европы.

Влияние этой социологии на политическую жизнь России выражается в бездумном переносе «учёными» и политиканами её терминологии на российскую действительность. В результате такого тупого подражания «передовым странам» во МНОГО-национальной Российской Федерации «политики» именуют Россию «нацией»[289], желают, чтобы кто-то выразил «национальную идею», а когда кто-то выразит некую «национальную идею», то его же обвиняют в национализме, ксенофобии, сепаратизме; «политики» желают получить в свои руки «стратегию национальной безопасности», «стратегию национального развития», но не задумываются о необходимости для России стратегии безопасного развития многонационального общества; россияне становятся в их мнении «многонациональной российской нацией», а официальная наука РФ «онаучивает» этот и прочий вздор, пренебрегая нормами выражения смысла посредством русского языка и оглупляя тем самым и себя, и тех, кто полагается на мнения таких «учёных»[290].

Но вопреки этому вздору государственность может развиваться и на многонациональной основе, обслуживая жизнь многих наций, либо не выработавших своей национальной государственности, либо тех, чья национальная государственность имеет в той или иной мере ограниченный суверенитет, поскольку ряд задач жизни такого национального общества решается общей для нескольких наций государственностью, многонациональной по составу работающих в ней людей [291], чья власть распространяется на регионы становления и доминирования нескольких национальных культур.

Последнее означает, что многонациональное государство — не «плавильный котёл»[292] (типа США или евросоюзовской Франции), в котором с течением времени некоторым образом стираются все национальные различия индивидов; многонациональное государство — не «плавильный колёл» потому, что регионы становления и доминирования национальных культур во многонациональном государстве непрестанно воспроизводят некоторое национальное своеобразие всех живущих в нём наций, хотя одновременно с этим существует и развивается общая для них всех объединяющая культура, без которой невозможны целостность и развитие многонационального государства.

Государственность России — многонациональная государственность, общая всем проживающим в ней народам. И в таком качестве она развивается на протяжении уже нескольких веков: как минимум, начиная от взятия Казани Иваном Грозным в 1552 г. и вхождения Татарстана в состав России[293]. Понятно, что отождествлять такое многонациональное государство с государством-нацией, какой тип государств преобладает в Европе, — глупость либо злой умысел. Также глупость или злой умысел — пытаться осуществлять управление общественной жизнью в таком государстве на основе социальных закономерностей, выявленных в жизни наций-государств. И уж тем более глупость или злой умысел — пытаться осуществлять управление общественной жизнью в таком государстве на основе либерально-буржуазных мультикультуралистских бредней типа «учиться у США»[294].

И по отношению к такой многонациональной государственности на подвластной ей территории нет «национальных меньшинств», угнетаемых государственностью некой «титульной нации» или государственностью корпорации «титульных наций», поскольку доступ для работы в ней определяется не происхождением от представителей того или иного народа, а деловыми качествами и политическими намерениями претендентов.

Соответственно такому пониманию государственности и государства, исторически сложившаяся устойчивая нация может быть частью многонационального государства, но при этом иметь общую ей сферу некоторого специфического управления, в которую входят те её представители, которые управляют коллективной деятельностью в сфере производства продукции, торговли и т.п., но не иметь своей собственной государственности, несущей функции, относимые к сфере политики (а не экономики).

Изначальная языковая и культурная в целом общность, сложившаяся на какой-либо территории, при наличии в регионах этой территории нескольких обособленных сфер управления, осуществляемого на профессиональной основе, это:

· либо процесс становления нации из нескольких народностей, каждая из которых имеет свою в чём-то специфическую сферу управления [295] (в случае стирания обособляющих регионы границ в сфере общественного самоуправления[296] на основе объединяющего людей смысла жизни, выходящего за пределы удовлетворения их физиологических и бытовых потребностей, и языковой общности, обеспечивающей взаимопонимание без переводчиков — так формировалась единая Германия из множества германских феодальных и полуфеодальных минигосударств);

· либо процесс национального разобщения, ведущий:

Ø к становлению нескольких родственных наций[297];

Ø либо к ассимиляции несостоявшихся наций или отделившихся народностей другими состоявшимися нациями[298];

Ø либо к этнической чистке на территории, осваиваемой для своих нужд какими-либо состоявшимися нациями[299].

Во всём остальном сталинское определение социального явления «нация» удовлетворяет потребностям понимания национальных взаимоотношений при условии, что есть адекватное видение тех явлений, которые стоят за входящими в него словами «культура» и «национальный характер» (или «психический склад»), а также есть адекватное видение такого явления, как диаспоры, и процесса взаимодействия диаспор с своей нацией и инакокультурными нациями. С учётом сказанного, можно дать следующее уточнённое определение социального явления «нация»:

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности: 1) языка, 2) территории, 3) смысла жизни, выражающегося в единстве и целостности сферы общественного самоуправления, осуществляемого на профессиональной основе, 4) психического склада (национального характера), проявляющегося 5) в объединяющей людей культуре и воспроизводящегося на её основе в преемственности поколений. Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию.

Но народ это больше, чем нация.

Народ это — нация, проживающая в ареале доминирования её национальной культуры (или культурно близкие «нации»-народности, не сложившиеся в единую нацию), плюс национальные диаспоры, т.е. носители соответствующей национальной культуры, проживающие в ареалах доминирования иных национальных культур. При этом диаспоры могут в большей или меньшей мере утратить языковую общность с населением ареала доминирования их национальной культуры, сохранив культурную идентичность с ним в остальных аспектах.

Однако смысл жизни диаспор, пребывающих в иных обществах, может в чём-то отличаться от смысла жизни породившей их нации в силу того, что диаспоры обретают некоторую общность судеб с обществами пребывания каждой из них.

Если в процессе взаимодействия с обществом пребывания смысл жизни общества пребывания замещает собой смысл жизни нации, породившей диаспору, то национальный характер диаспоры может сильно отличаться от национального характера породившей их нации вплоть до полного неприятия своей национального характера своей нации-родительницы. Но возможен и обратный процесс, в котором смысл жизни общества, принявшего диаспору, замещается смыслом жизни, свойственным диаспоре. И оба эти процесса могут быть включены в инструментарий ведения «гибридной войны».

Интуитивно понятный термин «диаспора» поясняется в разных справочных источниках несколько по-разному.

«Диаспора (греч. diasporа — рассеяние), пребывание значительной части народа (этнической общности) вне страны его происхождения. Д. образовывались в результате насильственного выселения, угрозы геноцида, действия экономических и географических факторов. Первоначально термин "Д." применялся к проживанию евреев вне Палестины, особенно после их изгнания в начале 6 в. до н. э. вавилонским царём Навуходоносором II, а затем в 1 — 2 вв. н. э. — римлянами. В дальнейшем термин "Д." применялся и к некоторым др. этническим (например, армяне, ирландцы, китайцы) и религиозным (например, ранние христиане) общностям» (Большая Российская энциклопедия: http://slovari.yandex.ru/~книги/БСЭ/Диаспора).

«Диа́спора (греч. διασπορά, «рассеяние») — часть этноса, дисперсно проживающая далеко за пределами исторической родины и имеющая социальные институты для поддержания и развития своей общности» (Википедия: http://ru.wikipedia.org/wiki/Диаспора/).

«ДИАСПОРА [гр. diaspora — рассеяние] — расселение какой-л. национальности (народности) на чужбине или распространение какой-л. религии среди иноверцев; религиозные меньшинства, а также территории, ими заселённые. Первонач. — о евреях, расселённых среди иных народностей в результате вавилонской неволи; также о евреях-христианах, проживающих среди язычников» (Словарь иностранных слов. — Комлев Н.Г., 2006.: http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_fwords/10001/ДИАСПОРА).

Эти определения не вполне точны, поскольку в них включены специфические частности, которые не характеризуют диаспоры как социальное явление, а являются сопутствующими обстоятельствами, следствиями или условиями их существования; они содержат некоторые умолчания, которые необходимо раскрыть для понимания сути диаспор и их взаимоотношений со средой пребывания.

Диаспора это — существующее устойчиво на протяжении длительного времени (порядка продолжительности активной жизни индивида и более — вплоть до воспроизводства себя в преемственности поколений) множество носителей определённой национальной или религиозной культуры, которые:

· во-первых, проживают за пределами ареала становления и доминирования своей культуры и поддерживают в обществе пребывания более или менее широкий спектр социальных связей (включая и участие в общественном объединении труда) с представителями доминирующей культуры и иных диаспор [300], вследствие чего:

Ø диаспора в обществе пребывания обретает свою социокультурную нишу и обретает способность оказывать воздействие на его судьбу, которое может быть как благотворным, так и негативным;

Ø постоянный состав диаспоры[301] в том или ином качестве, в большей или меньшей мере становится сопричастным судьбе общества пребывания;

· во-вторых, сохраняют своё культурное своеобразие в инакокультурном окружении, даже если некоторая часть представителей диаспоры становится двоякокультурной (прежде всего — двуязычной), а какая-то часть ассимилируется обществом пребывания.

Туристы не поддерживают широкого спектра социальных связей с обществом пребывания вследствие чего не обретают общности судьбы с местным населением[302] и потому не являются диаспорами, даже если их концентрация оказывается достаточной для того, чтобы они были заметны в жизни местного общества и стали значимым для него социальным и экономическим фактором. Однако при этом туристы могут взаимодействовать с соответствующими местными диаспорами или стать первопричиной для их формирования.

Поскольку диаспоры это — множества людей, а множества, в отличие от индивидов, не обладают сознанием и волей (это — компоненты индивидуальной психики, а не коллективной[303]), то по отношению к диаспорам неуместны такие слова, как «должны» и «не должны», одно из значений которых — возлагать на них этические обязанности по отношению к окружающим: возложить на себя какие бы то ни было этические обязанности может только сам индивид осознанно-осмысленно волевым порядком.

Возникновение и существование диаспор — не только объективная историческая данность, но и объективная неизбежность в силу того, что:

· глобализация, понимаемая как совокупность разнородных явлений, ведущих к объединению человечества в единой культуре, — неискоренимая тенденция глобального исторического процесса, и именно она реализует себя в порождении диаспор (вопрос только в концепции глобализации и качестве объединяющей всё человечество культуре, которая должна сложиться в ходе глобализации);

· диаспоры после своего образования — один из проводников (носителей) этого процесса.

В возникновении и в поведении диаспор (за исключением еврейско-иудейских диаспор[304]) выражается не осознанно-осмысленная воля людей (собрались, обсудили, решили: переехать на постоянное место жительства на территорию доминирования культуры другого народа и там «объединиться в диаспору», которая должна делать то-то и не делать чего-то другого, главой диаспоры назначить такого-то), а алгоритмика коллективной психики — психодинамика, обусловленная историческим прошлым, действие которой стимулируется обстоятельствами, сложившимися в настоящем[305].

После того, как диаспора возникла, она может жить либо в практически полной изоляции от ареала становления и доминирования свойственной ей культуры, либо между нею и её родным регионом может происходить статистически значимый (по отношению к численности диаспоры) односторонне или обоюдосторонне направленный переток людей. Но всё же существование диаспоры предполагает наличие в ней постоянного состава, проживающего в ином культурном окружении и сохраняющего свою культурную самоидентичность на протяжении времени, как минимум сопоставимого с продолжительностью активной жизни индивида, а как максимум — в преемственности поколений, пока существует диаспора. С этим постоянным составом взаимодействует переменный состав диаспор — люди, которые по каким-то причинам покидают свою родину, живут в составе диаспор более или менее продолжительное время, после чего либо возвращаются на родину, либо ассимилируются обществом пребывания диаспоры, либо вливаются в постоянный состав диаспоры.

В условиях толпо-«элитаризма» в постоянном составе диаспор возникают свои «элиты», которые диктуют свою волю и постоянному составу, и тем более — переменному составу диаспоры. Именно вследствие толпо-«элитаризма» возникают цыганские «бароны», «главные» татары, узбеки, таджики и прочие; эту же роль играет раввинат еврейско-иудейских диаспор во всех странах мира[306].

В ряде случаев это ведёт к тому, что в диаспоре начинает доминировать мафия, которая не терпит неподчинения себе членов диаспоры и формирует политику отношения диаспоры к обществу пребывания[307]; в каких-то случаях мафия, возникшая в диаспоре, может более или менее обособиться от неё (в США не всякий представитель итальянской диаспоры — мафиози, но итальянская мафия — в прошлом была весомой частью преступного мира США, хотя и не контролировала итальянскую диаспору полностью).

Если говорить об ассимиляции некоторой доли представителей диаспор обществом пребывания, то это могут быть как взрослые люди, в силу каких-то причин, предпочитающие жить по нормам культуры принявшей их социальной среды и отказывающиеся от своей родной культуры и социальных связей внутри соответствующей диаспоры; так и дети, которые воспринимают культуру окружающей социальной среды как более предпочтительную для себя, вследствие чего они выпадают из системы социальных связей внутри диаспоры, основанной на соответствующей национальной (или религиозной культуре). Стимулом к ассимиляции могут быть как возможности, открывающиеся при освоении культуры общества пребывания диаспоры, так и конфликт с диаспорой.

Наряду с этим диаспоры могут ассимилировать и некоторую долю местного населения — главным образом в результате браков представителей доминирующей культуры с членами диаспор, в которых дети воспитываются в нормах культуры диаспор и воспринимают самоосознание, характерное для соответствующей диаспоры. К этому могут быть как личностные мотивы в психике тех, кто приобщается к диаспорам, так и стимул со стороны общества, в котором пребывает диаспоры, если общество пребывания отторгает вступивших в смешанные браки и рождённых в них детей.

Всё это — объективно возможные для жизни диаспор явления, статистический вес которых обусловлен характером взаимодействия культуры диаспоры и культуры общества её пребывания в лице носителей соответствующих культур.

В силу того, что диаспоры обретают в обществах пребывания свою социокультурную нишу и становятся сопричастными судьбе населения регионов пребывания, диаспоры становятся в большей или меньшей мере независимыми от региона становления их культур, вплоть до полной утраты общности судьбы с населением породившего их региона, а так же и с родственными диаспорами в других обществах (таковы еврейско-иудейские диаспоры во всём мире: хотя все они соучаствуют в исполнении определённой миссии глобального характера, но судьба представителей каждой из диаспор обусловлена в большей мере региональными процессами).

Вследствие обретения такого рода автономии от родины, могут возникать ситуации, в которых диаспора существует исторически устойчиво в то время, как в регионе становления её культуры произошло замещение прежнего населения пришлым. При этом пришлое население может сохранять и развивать свою прежнюю культуру, но может стать биологической основой для становления культуры новой нации, в том числе и при смешении с прежним коренным населением.

Так еврейско-иудейские диаспоры давно оторвались от региона становления своей культуры, в котором после этого не только живут другие, но историки спорят о том, где имело место это становление; и далеко не все из них (в том числе и евреи[308]) убеждены в том, что традиционная аравийско-египетско-палестинская локализация ареала становления еврейско-иудейской культуры соответствует исторической действительности. Так же и армянские диаспоры современности тоже во многом оторвались от Армении.

Кроме того, возможны ситуации, когда в результате завоевания коренное население трансформируется в диаспору в культурно чуждой ему среде изначально пришлого населения: такова судьба курдов, которые стали диаспорами на территории нынешних Турции, Ирака, Ирана, Сирии, Грузии, Армении, Азербайджана, России (некоторая часть курдов после принудительных переселений в 1937 г. из Армении и Азербайджана и в 1944 г. из Грузии в Туркмению и Казахстан продолжает жить в этих постсоветских государствах и в настоящее время); такова же судьба армян и греков на территории Турции.

Также следует вспомнить, что при содействии Великобритании (начиная от «Декларации Бальфура» — 1917 г.), Лиги Наций, нацистской Германии, а потом — ООН и СССР, еврейская диаспора в Палестине наращивала численность главным образом за счёт притока иммигрантов[309] и преобразовалась в нацию-государство. При этом нееврейское население Палестины вынуждено было большей частью под давлением организованного сионистами террора покинуть родные места[310], а меньшей частью — стало диаспорой в учреждённом в 1947 г. еврейском государстве Израиль. Так история ХХ века показала и возможность употребления диаспоры в качестве инструмента агрессии против других народов и захвата их территорий.

Впоследствии этот же алгоритм был реализован и в Югославии в 1990‑е гг.: албанская диаспора в Косово стала инструментом отторжения Косовского края от Сербии. Хотя сам процесс занял несколько десятилетий и протекал как межнациональный конфликт албанцев и сербов в Косово, но по сути он представлял собой эксперимент наднациональных политических сил по ведению «гибридной войны» средствами пятого приоритета обобщённых средств управления / оружия в современных условиях. Эксперимент показал: средство способно работать эффективно, а идеология и политика поощрения буржуазно-либерального индивидуализма, требование толерантности и «политкорректности» практически полностью обезоруживают общество в деле защиты своей национальной самобытности и территории от такого рода этнической диаспоральной агрессии. И ныне это средство употребляется против коренных народов Европы, что было показано в разделе 21.2.

Потенциальные жертвы такого рода агрессий со стороны диаспор, что бы ни болтали по этому поводу «правозащитники» и прочие абстрактные «гуманисты» и политики-практики буржуазно-либерального толка, — ФРГ (угрожающие диаспоры — турки, албанцы, евреи), Франция (угрожающие диаспоры — арабы, выходцы из «чёрной» Африки), Великобритания (угрожающие диаспоры — выходцы из её бывших колоний, и прежде всего — мусульманские диаспоры), Италия (беженцы из Туниса и Ливии в 2011), США (угрожающие диаспоры — мексиканская, китайская), постсоветская РФ (угрожающие диаспоры — евреи, кавказцы за пределами ареалов становления своих национальных культур, китайцы на Дальнем Востоке и в Сибири).

В буржуазно-либеральной концепции безнациональных прав человека-индивида нет «политкорректных» средств защиты общества и его культуры от агрессивности диаспор (люмпенизированных, впавших в нацизм или интернацизм), которые соответствовали бы либерально-буржуазной концепции прав человека. В условиях толпо-«элитаризма» единственные средства защиты общества от агрессивности диаспор в целом и их представителей, от опережающего размножения диаспор, ведущего к вытеснению и замещению коренного населения пришлым, — массовая высылка на родину представителей диаспор, изоляция в резервациях или концлагерях; в том числе и на основе введения в юриспруденцию, в политическую и правоприменительную практику принципа коллективной ответственности представителей диаспор за антисоциальное поведение своих представителей, начиная от ответственности семьи и до диаспоры в целом[311].

* * *

В постсоветской России, благодаря идиотизму и измене Родине либерастов, выражающимся в их политической деятельности, — в национальных и конфессиональных взаимоотношениях многое оставляет желать лучшего, и ситуация не улучшается на протяжении длительного времени. Поэтому, чтобы не доводить ситуацию до необходимости осуществлять принудительное переселение диаспор или чтобы избежать геноцида в отношении них в результате взрыва эмоций коренного населения, который может быть и управляемым извне врагами государства, необходимо понимать, что уголовная статья, предусматривающая наказание за разжигание межнациональной и межрелигиозной розни, должна быть не исключительно «антирусской». Она должна касаться прежде всего — представителей диаспор: в частности того «джигита», который въехал в Александровский сад к могиле неизвестного солдата и вечному огню на «Лэнд Ровере»[312]; и того диаспорального молодняка, который вызывающе напрашивается на приключения (инциденты с кавказцами в Кондопоге[313], в Сальске, в ряде других мест, где выходцы с Кавказа — пришлые и при этом нагло ведут себя в отношении коренного населения); и тех «правоверных мусульман», которые залили улицы Москвы кровью жертвенных баранов на очередной Курбан-байрам — все они должны нести ответственность по статье за разжигание межнациональной и межрелигиозной розни. Все такого рода действия — возбуждение ненависти коренного населения Москвы и населения этнически великоросских регионов РФ к представителям иных культур, которую представители соответствующих диаспор разжигают сами своим бездумным поведением или умышленными притязаниями на безнаказанную вседозволенность и исключительное положение во многонациональном государстве. Иначе события в Кондопоге, Сальске, Демьянове и других местах (о которых федеральные и местные СМИ принципиально не сообщают) покажутся «детскими играми в песочнице», и придётся (как это было в 1940‑е гг.) массово принудительно переселять множество людей по признаку их национальной или конфессиональной принадлежности, вынужденно реализуя принцип коллективной ответственности.

Но ни юристы в государственной власти, ни юристы в Общественной палате, ни прочие юристы этого понимать не желают и осуществляют практику законотворчества и правоприменения так, что разжигают ненависть в простонародье к юристам как к профессиональной корпорации, в которой сверхпропорционально много (по отношению к численности наиболее статистически массовых этнических групп населения РФ) представителей ряда диаспор.

И кроме того, к статьям за уголовные преступления, совершённые представителями диаспор за пределами ареала доминирования их национальной (или религиозной) культуры, АВТОМАТИЧЕСКИ должна плюсоваться статья, предусматривающая наказание за разжигание межнациональной (или межрелигиозной) розни без каких-либо смягчающих вину обстоятельств. И соответственно представители диаспоры, виновные в укрывательстве преступников-соплеменников (как это было в Кондопоге), кроме ответственности за укрывательство должны нести ответственность за разжигание межнациональной или межрелигиозной розни, с отягчающими вину обстоятельствами и без права на амнистию и условно-досрочное освобождение.

И нет принципиальной разницы в том, как разжигаются конфликты на почве национальной или религиозной неприязни: словами либо молчаливыми действиями; делают это впавшие в нацизм и расизм представители коренного населения регионов, чьё терпение по отношению к эксцессами с представителями диаспор не беспредельно; либо это делают представители диаспор. В любом случае от этого страдают адекватные в нравственно-этическом отношении люди без различия их национальностей и вероисповедания.

И если понимать вышесказанное о диаспорах и о вариантах их взаимоотношений с обществом пребывания, то один из субъектов разжигания межнациональной и межрелигиозной розни и вражды в РФ — сама российская буржуазно-либеральная государственность:

· чья экономическая политика, во-первых, породила разнородные люмпенизированные диаспоры и люмпенизировала изрядную долю коренного населения повсеместно;

· и которая, во-вторых, требует от коренного населения регионов, где доминируют те или иные национальные (или религиозные) культуры, терпимости как минимум по отношению к хамскому поведению представителей диаспор, а как максимум — по отношению к установлению ими мафиозно-криминальной власти в регионе и режима террора по отношению к его коренному населению и обогащению диаспоральных «элит» на этой основе за счёт коренного населения региона и в ущерб ему.

Это — ещё один из показателей того, что буржуазный либерализм со всеми его словесами о «правах человека» — враг свободы и потому должен быть искоренён, — прежде всего из науки и системы образования, которые оказывают «консалтинговые услуги» (а по сути формируют мнение депутатов и госчиновников по актуальной для текущей политике проблематике) и воспроизводят кадровый корпус сферы управления с определённым античеловеческим менталитетом.

* *
*

Но история знает общности более широкие, чем национальные. Если один и тот же смысл жизни, является идеалом разных народов, обладающих языковым и культурным своеобразием, и они так или иначе работают на то, чтобы эти идеалы были воплощены в жизнь, то возникает общность народов наднационального порядка. Это — цивилизационная общность. Она неформально объединяет многие народы, даже если их идеалы не стали пока реальностью в жизни. Повторим ещё раз: «Мерило народа не то, каков он есть, а то, что он считает прекрасным и истинным» (Ф.М. Достоевский), т.е. суть народа — его идеалы. Если эти идеалы общие для разных народов, то они образуют цивилизационную общность.

При таком взгляде обозримая история человечества — это история региональных цивилизаций, каждая из которых характеризуется определёнными жизненными идеалами, отличающими её от других региональных цивилизаций. Запад (Европа вне границ России, Белоруссии, Украины; Северная Америка, Австралия) — это множество наций-государств, принадлежащих одной из региональных цивилизаций планеты. Россия-Русь — это ещё одна региональная цивилизация многих народов, живущих в общем им всем государстве [314]. По данным переписи 2002 г. порядка 85 % процентов россиян назвали себя русскими, и русский язык в этой региональной цивилизации — один из её системообразующих факторов.

Последнее издревле нашло своё отражение в само́м языке. Слово «русский» в древних текстах является в большинстве случаев определением земли (Русская земля), а не людей, на этой земле проживающих. В качестве этнонима[315] оно стало употребляться только в последние несколько веков. И грамматически оно — имя прилагательное, что отличает его от прочих этнонимов, которые все без исключения в русском языке — имена существительные. Т.е. слово «русский» характеризует не национальную общность, а цивилизационную[316]. И потому оно органично применимо и к славянам, и к татарам, и к грузинам, и к калмыкам, и к представителям иных народов нашей региональной цивилизации, а также и ко многим пришлым на Русь представителям иных региональных цивилизаций[317]. Мы различаем наши национальности, пока остаёмся в пределах России, но как только мы выезжаем за границу, то для иностранцев мы все — русские; даже украинцы и белорусы, живущие после распада СССР в отдельных государствах, не перестали быть частью русской цивилизационной многонациональной общности и воспринимаются за пределами территории СССР как русские вопреки притязаниями на некую особость их собственных расистов-националистов.

Соответственно по показателям развития наднациональных общественных институтов цивилизация Запад отстаёт от цивилизации Руси-России лет на 400, поскольку создание Евросоюза, положившее начало становлению общей наднациональной государственности с едиными кредитно-финансовой системой и законодательством, с общей системой образовательных и иных стандартов и т.п., это — повторение того, чему в России было положено начало ещё во времена Ивана Грозного. Причём, если в России становление наднациональных общественных институтов произошло, то Евросоюз переживает «кризис мультикультурализма», созданный им же самим на пустом месте.

И в силу этого объективно-исторического цивилизационного различия философия (и прежде всего — политическая философия), рождённая на идеалах и жизненном опыте западных наций-государств, неизбежно обречена на ошибки, когда порождённые ею рецепты пытаются применить к выявлению и разрешению проблем на Руси. Примером тому попытка строительства социализма на идейной основе «мраксизма». Примером тому и либеральные реформы в постсоветской России.

И из различия смысла жизни региональных цивилизаций Запада и России, проистекают широко известные слова Ф.И. Тютчева — поэта-философа, дипломата, — получившего образование общеевропейского характера (т.е. западное), а чувствами и бессознательными уровнями психики выражавшего Русский дух, которому свойственны идеи, не всегда выразимые в терминологии западной науки: «Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить, / У ней особенная стать — / В Россию можно только верить». По этой же причине подавляющее большинство оценок России и её перспектив Западом (как и Востоком) — вздорно, поскольку они исходят из иных цивилизационных идеалов, возведённых в ранг безальтернативного абсолюта.

Носителями идеалов (смысла жизни народа) является «генетическое ядро» народа (нации, диаспоры). А при возникновении цивилизационной общности многих народов, возникает и многонациональное «генетическое ядро» цивилизации. Если задаться вопросом о функции этого ядра, то она состоит в воспроизводстве смысла жизни народа в его развитии в преемственности поколений. Текст «смысл жизни народа в его развитии» выделен курсивом в предыдущей фразе потому, что содержит умолчание:

Ядро — в соответствии со свойственной ему функцией — не может быть генератором или катализатором деградационных процессов, ведущих к биологическому вырождению или сведе́нию идеалов к получению исключительно физиологических удовольствий и удовлетворению бытовых потребностей [318].

Удовлетворение психико-физиологических и бытовых потребностей на уровне, обеспечивающем воспроизводство биологически здоровых поколений, способных к дальнейшему развитию, это — основа для жизни, а не смысл жизни. Если это становится целью и смыслом жизни, то это — деградация (люмпенизация) либо выживание в условиях некоторым образом возникшего кризиса.

Тем не менее бо́льшая или меньшая доля представителей ядра может быть втянута и в деградационные процессы, но, вкусив деградации, отвергнут её, поскольку идеалы — первоприоритетны, а воздействие деградационных процессов на личность делает невозможным достижение идеалов. Ядро может погибнуть, если не успевает эффективно отвечать на «вызовы времени», — и в этом внутренняя причина гибели цивилизаций и народов в истории[319]; но оно как множество людей не может, соблазнившись, плениться процессами деградации и наращивать их мощь, — в противном случае оно перестало бы быть ядром, выполняющим свою характеристическую функцию в жизни народа или цивилизации.

Хотя кто-то из представителей ядра, не выдержав давления обстоятельств, может от него отпасть, но точно так же кто-то другой (или в прошлом отпавший индивид), преодолев обстоятельства и решив ряд задач личностного развития, может к нему приобщиться. Поэтому ядро — это не некая биологически высшая «раса» в составе народа или населения цивилизации. Принадлежность к ядру в аспекте биологии, конечно, предполагает некий генетический минимум биологического здоровья, и через родовые эгрегоры предков «автоматическое» право доступа к определённой информации и алгоритмике, хранимым в эгрегорах соответствующей культуры. Но если нравственно-этические стандарты «инородца» в силу каких-либо причин таковы, что он искренне по своей воле хотя бы временами работает на реализацию того же смысла жизни, который воспроизводит ядро в преемственности поколений, то и такой «инородец» — объективно является представителем ядра.

В частности, А.С. Пушкин имел среди предков африканцев, и с точки зрения многих «этнических русских» он — не русский, однако объективно информационно-алгоритмически всё же именно он — представитель ядра Русской многонациональной цивилизации и генетического ядра великороссов, а не они, чья «русскость», не имеющая ничего общего с устремлённостью к святости многонациональной Руси, исчезла вместе с графой «национальность» в паспорте гражданина постсоветской России; В.И. Даль имел предками датчан, но и он тоже — представитель ядра Русской многонациональной цивилизации. И как явствует из былины «Тугарин-змей» и многих других произведений А.К. Толстого, он — тоже представитель генетического ядра Русской многонациональной цивилизации и генетического ядра великороссов; И.В. Сталин — тоже представитель ядра русской многонациональной цивилизации, как утверждал он сам, он — «русский грузинского происхождения»[320]. Однако ядро — это не только широко известные деятели культуры и политические деятели. Те, кто убеждены в том, что «ядро» — это только выдающиеся представители «элиты», — ошибаются. Ядро — это прежде всего множество так называемых «простых людей», живущих «обычной» для общества жизнью. Но если они попадают в ситуации, для разрешения которых необходима их «ядерная суть», то она проявится.[321]

В прошлом термина «генетическое ядро» в языке не было, но в жизни ядро было. Было и ощущение того, что по отношению к нему не все люди идентичны друг другу, и принадлежность человека к ядру характеризовали словом «благоверный»[322], если оно употреблялось не лживо без цели польстить «элитарию», как впоследствии стали употребляться слова «ваше благородие», «ваше высокоблагородие», «ваше святейшество» и т.п.

Кроме того, как показывает история, потомки представителей ядра, вовсе не обязательно принадлежат ядру: неправильное зачатие и ошибки в воспитании, если они были допущены родителями, хотя бы один из которых принадлежал ядру, сказываются и на них. Вследствие этого, термин «благородство», которым в далёком прошлом также могли характеризовать принадлежность к генетическому ядру, — утратил в жизни своё содержание, вследствие чего ныне воспроизводство истинного благородства и благоверности в будущих поколениях — обязанность каждой семьи.

Тем не менее, по сути своей ядро — генетическое в аспекте воспроизводства смысла жизни народа в его развитии. Оно есть у каждого народа, у каждой региональной цивилизации, не исчерпавших смысла своего бытия[323]. И пока оно есть — жив народ, жива цивилизация.

Сказанное означает, что есть определённое различие между основной массой представителей народа (цивилизации) и представителями генетического ядра, выражающееся в особенностях личностной алгоритмики психики и характере взаимосвязей личностной психики и эгрегоров, ноосферы в целом.

Главное отличие состоит в том, что те, кто не принадлежат к ядру, пребывая в обществе своего народа (своей цивилизации), замыкаются на соответствующие эгрегоры и ведут себя в соответствии с их алгоритмикой и своим эгрегориальным статусом в этих эгрегорах (если не в критических обстоятельствах типа, показанных в фильме «Танк “Клим Ворошилов 2”», то в повседневно стабильной жизни). Если же они оказываются в иных обществах, то они утрачивают смысл жизни своего народа (цивилизации), включаются в эгрегоры принявших их обществ и с течением времени адаптируются к их алгоритмике, обретая в них тот или иной эгрегориальный статус, работая на реализацию смысла жизни других народов и цивилизаций.

Представители ядра, оказавшись в иных обществах, сохраняют связи со своими этническими (цивилизационными) эгрегорами (соответственно типу ядра) и адаптируются к местному обществу только в тех аспектах, адаптация к которым не противоречит смыслу жизни, воспроизводимому ядром в преемственности поколений; а наряду с этим они вносят в жизнь иных обществ, в их эгрегоры смысл жизни, хранимый ядром своего народа (своей региональной цивилизации).

* * *

Если анализировать культуры и субкультуры в составе культур как информационно-алгоритмические системы, выделяя в них функционально специфические компоненты, то в них можно выделить:

1. Компоненту, ориентированную на формирование индивида на протяжении периода жизни, начиная от предыстории зачатия и заканчивая вступлением во взрослость (это то, что ранее было названо «педагогической субкультурой»).

2. Компоненту, ориентированную на обеспечение деятельности индивида в окружающем его мире, т.е. ориентированную на взаимодействие:

Ø с другими членами общества,

Ø с техносферой и искусственной средой обитания в целом,

Ø с природной средой.

Одна из наиболее значимых составляющих второй компоненты — «картина мира» и её выражение в разного рода языках, т.е. это — мировоззрение и миропонимание (см. Часть 1 настоящего курса).

В информационно-алгоритмическом отношении вторая компонента обусловлена первой, поскольку составляющие второй компоненты должны поддерживаться личностной культурой чувств, личностной и коллективной культурой интеллектуальной и психической в целом деятельности, которые, в свою очередь, должны поддерживаться объективно необходимым уровнем биологического здоровья, т.е. мерой развитости структур организма индивида и гармоничностью развития организма в целом (т.е. взаимным соответствием развитости его составляющих).

* *
*

Всё, высказанное выше о культурах, рассматриваемых как информационно-алгоритмические системы, можно представить в табличной форме по отношению к каждой своеобразной национальной или конфессионально обусловленной культуре или субкультуре. Основу для развёртывания структуры такого рода таблицы дают предшествующие абзацы, выделенные в тексте группами звёздочек.

Однако мы этого делать не будем, поскольку таблично-сопоставительный анализ всего множества культур и субкультур, наличествующих на территории России и в остальном мире, не входит в задачи, решаемые настоящей работой. Тем не менее читателю полезно самостоятельно прорисовать для себя такого рода структуру характеристической таблицы культуры, рассматриваемой в качестве информационно-алгоритмической системы,

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒

Поделиться с друзьями:

Дата добавления: 2016-11-02; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 304 | Нарушение авторских прав

Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов. © Рене Декарт
==> читать все изречения...
1753 - | 1577 -

© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление