Глава 6. Субъекты международного права

 

6.1. Общие вопросы международной правосубъектности

 

Понятие субъекта международного права. Субъект международного права - это носитель международных прав и обязанностей, т.е. прав и обязанностей, возникающих у лица (в собирательном смысле) в результате распространения на него действия каких-либо норм международного права либо индивидуальных предписаний, дозволений и запретов, содержащихся в международно-правовых актах. Это также лицо, подчиняющееся прямому действию упомянутых норм, предписаний, дозволений и запретов, или, иными словами, лицо, поведение которого прямо регулируется международным правом. Соответственно, оно вступает или может вступать в международные правоотношения.

По существу все указанные характеристики субъекта международного права подчеркивают различные стороны одного и того же явления - международной правосубъектности, которая означает одновременно и подчиняемость непосредственному воздействию международного права, и обладание международными правами и обязанностями, и способность участвовать в международных правоотношениях.

Международная правосубъектность не зависит от количества прав и обязанностей, возникающих у лица, т.е. от объема его международной правоспособности. Круг субъектов международного права определяется способностью лиц участвовать в межгосударственных отношениях, регулируемых международным правом. Участник только таких отношений может объективно подпадать под прямое воздействие международного права.

Первичные и производные субъекты международного права. Первичных участников межгосударственных отношений и, следовательно, первичных субъектов международного права, как отмечалось в гл. 2 настоящего учебника, никто не создает в качестве таковых. Их появление - объективная реальность, результат естественно-исторического процесса. Это прежде всего государства и в некоторых случаях народы и нации. Возникнув как социальные организмы, они неизбежно вступают в контакты друг с другом, создавая для себя правила взаимного общения.

Производные субъекты международного права создаются первичными. Объем их международной правоспособности зависит от намерения и желания их создателей. Это могут быть межправительственные и иные организации либо государствоподобные образования типа вольных городов. Создатели наделяют их правом выступать в межгосударственных отношениях от собственного имени. Как правило, правоспособность производных субъектов международного права определяется международными договорами.

Реально производной международной правосубъектностью наделяется лишь тот, кто действительно может после своего создания участвовать в межгосударственных отношениях. Есть категория субъектов международного права, которые не участвуют в создании норм международного права и наделены только правоприменительными полномочиями.

Государство как первичный и типичный субъект международного права обладает таким непременным и имманентным свойством, как государственный суверенитет.

Государственный суверенитет - это верховенство государства в пределах собственных границ и его самостоятельность, независимость в международных делах. Это - качество, свойство любого государства. Государственный суверенитет не означает вседозволенности, поскольку государства взаимозависимы, и эта взаимозависимость в современном мире непрерывно возрастает. Когда, например, говорят об экономическом суверенитете государства, имеют в виду не его экономическую изолированность от других членов международного сообщества, а лишь его право самостоятельно определять свою экономическую политику. Государства могут иметь различную экономическую мощь, различный вес на политической арене, но как носители суверенитета они все юридически равны. Верховенство каждого из них в пределах своей территории означает, что нет юридически более высокой власти на этой территории, чем власть данного государства. Соответственно, каждое государство обладает в международном общении одинаковой степенью юридической самостоятельности и независимости. Государство не наделяется суверенитетом международным сообществом или нормами международного права. Его суверенитет как признаваемое за ним другими государствами юридическое качество возникает и исчезает вместе с возникновением и исчезновением самого государства.

Понятие "государственный суверенитет", имея значение главным образом в сфере межгосударственного общения, прежде всего выступает как международно-правовая категория.

Термин "суверенитет" появился в политической и правовой практике в период становления абсолютных монархий и использовался королевской властью в борьбе против феодальной раздробленности. Первоначально носителем суверенитета считался абсолютный монарх, поскольку его личность отождествлялась с личностью государства (согласно известной формуле Людовика XIV "Государство - это я"). И лишь с ликвидацией феодализма в качестве носителя суверенитета стало рассматриваться государство как таковое.

Важнейшим проявлением государственного суверенитета является юрисдикция государства.

Юрисдикция государства. Понятие "юрисдикция" многозначно. Под юрисдикцией нередко понимают компетенцию, круг полномочий, власть, право решать те или иные вопросы и т.д. Иногда юрисдикцию называют правовой властью. Применительно к международным межправительственным организациям этот термин часто употребляется как синоним компетенции. Но практика показывает, что такой подход явно неточен, не раскрывает все грани этого явления.

Юрисдикция не является чисто правовой категорией. Она характеризует возможности и пределы осуществления государством принуждения с целью обеспечения реализации им своего права и на основе права. Она означает также два неразрывно связанных друг с другом, но разных явления, которые принято называть предписательной юрисдикцией (prescriptive jurisdiction) и исполнительной (принудительной) юрисдикцией (enforcement jurisdiction).

Это власть, пределы которой определяются правом. Без права нет юрисдикции. Однако в первую очередь это власть. Но нет власти без принуждения. Юрисдикция - облеченная в правовую оболочку возможность государственного принуждения.

Ее можно считать определяемой государством возможностью и допустимостью ожидать и требовать осуществления своих правовых велений (предписаний и запретов) и обеспечивать их осуществление. Предписательная юрисдикция - определяемая государством возможность и допустимость ожидать осуществления таких велений и требовать их осуществления. Исполнительная юрисдикция - определяемая государством возможность и допустимость обеспечения осуществления своих правовых велений посредством применения мер принуждения.

Сферы предписательной и исполнительной юрисдикции частично совпадают. Сфера исполнительной юрисдикции всегда сферы предписательной. Так, распространяя свою предписательную юрисдикцию в той или иной степени на своих граждан, находящихся за границей, государство не может, как правило, прибегать к мерам принуждения в случае нарушения этими гражданами его предписаний и запретов до тех пор, пока указанные лица не окажутся в пределах его исполнительной юрисдикции. Исключения в принципе допустимы лишь с согласия иностранного государства, на территории которого эти лица находятся.

Юрисдикция государства (или национальная юрисдикция) - проявление государственного суверенитета. Но суверенитет связан с определенной территорией. Основным элементом суверенитета является территориальное верховенство. Разумеется, поскольку каждое государство не является неким замкнутым образованием, а общается с другими участниками межгосударственных отношений, государственный суверенитет не может не проявлять себя вовне. Значительная, если не основная, часть этих проявлений и приходится на национальную юрисдикцию. Суверенитет как таковой не распространяется за пределы государственной территории, а национальная юрисдикция как проявление суверенитета может распространяться. Международное право ставит известные ограничения национальной юрисдикции за пределами территории государства.

Эти ограничения вытекают из общепризнанных принципов международного права. Практика показывает, что установление государствами своей юрисдикции, а также ее осуществление не рассматриваются как противоречащие указанным принципам, если основываются на определенных критериях, прежде всего территориальном и национальном (иногда их тоже называют принципами). Эти критерии лежат в основе соответственно территориальной и личной юрисдикций. Территориальная юрисдикция - существенный элемент территориального верховенства. Иными словами, она - национальная юрисдикция в пределах собственно территории государства. Личная юрисдикция - юрисдикция, распространяющаяся на субъектов внутригосударственного права независимо от их местонахождения. Наряду с территориальным и национальным критериями юрисдикция государства может основываться также на охранительном и универсальном критериях.

Охранительный критерий означает, что государство в известных ситуациях устанавливает и осуществляет свою юрисдикцию, если определенные действия угрожают его безопасности. Практически речь идет о действиях, совершаемых вне территории государства лицами, не имеющими его гражданства. Естественно, осуществление юрисдикции становится реальным, только если соответствующие лица оказываются в сфере исполнительной юрисдикции государства. Охранительный критерий применяется главным образом в уголовно-правовой сфере.

Критерий универсальности дает любому государству возможность устанавливать и осуществлять свою юрисдикцию в отношении лиц, соответствующие действия которых совершаются за его пределами и не затрагивают ни прямо, ни косвенно ни данное государство, ни его граждан.

Охранительный критерий и критерий универсальности могут быть, по общему признанию, использованы не произвольно, а лишь в определенных ситуациях. В первую очередь это относится к критерию универсальности. Он предусматривается в международных многосторонних договорах, посвященных сотрудничеству государств в борьбе с теми или иными видами преступлений, которые признаются договаривающимися государствами общественно опасными в международном масштабе. Наиболее последовательно критерий универсальности используется в отношении пиратов.

Необходимо учитывать также и специфику юрисдикции, обусловленную тем, к какой отрасли права относятся связанные с ней веления. С этой точки зрения различают уголовную, гражданскую и административную юрисдикцию.

В договорной практике государств редко встречаются четкие нормы, имеющие целью устранение трудностей, связанных с "соприкосновением" различных национальных юрисдикций. Речь идет не столько о разграничении юрисдикции, сколько об определении того, какая из национальных юрисдикций при их конкуренции имеет приоритет.

Простые и сложные государства и их союзы. Государство представляет собой сочетание трех элементов: определенной территории, населения, на ней проживающего, и власти. Территориально-организационная структура государства может быть различной. Различают простые (унитарные) и сложные государства. Сложное государство - это прежде всего федерация. Федерация - конституционно-правовое объединение. Иногда ее называют союзным государством.

К сложным государствам относятся и унии. Термин "уния" устарел и в значительной степени имеет феодальную окраску. Так называемая реальная уния - это результат слияния двух (иногда трех) государств в одно: возникает новое государство и соответственно новый субъект международного права, а сливающиеся государства теряют свой суверенитет и международную правосубъектность. Один из самых известных примеров современной унии - недолговечная сирийско-египетская уния конца 1950-х годов. Реальная уния может быть и федерацией, и унитарным государством.

Личная уния - это не сложное государство, а своеобразный союз государств, основанный на общности главы государства. Практически личная уния - явление, связанное с монархической формой правления. Один монарх мог одновременно быть главой двух или более государств, которые продолжали оставаться самостоятельными субъектами международного права.

Федерация и конфедерация. Федерация - государство, представляющее собой государственно-правовое объединение и состоящее из территориальных единиц, пользующихся определенной политико-правовой самостоятельностью. Какова степень этой самостоятельности, зависит от законодательства, прежде всего от конституции федерации. Максимальная степень - признание за субъектами федерации суверенитета и права в тех или иных пределах осуществлять внешние сношения от своего имени или по крайней мере от имени федерации.

Степень правовой и политической самостоятельности членов федерации диктуется экономическими, историческими или национальными особенностями жизни общества. Если центробежные тенденции обусловлены объективными причинами, федерация может развалиться при минимальной степени самостоятельности ее членов. Наоборот, если такие тенденции отсутствуют, она может оказаться прочнее любого унитарного государства при максимальной степени самостоятельности ее членов. Вместе с тем при наличии тенденций интеграционного и дезинтеграционного характера эта степень самостоятельности может либо способствовать, либо препятствовать укреплению или развалу федерации.

Международная правосубъектность членов федерации предполагает, что договоры, заключаемые ими в пределах своей компетенции с иностранными государствами или с членами других федераций, тоже обладающими международной правосубъектностью, носят публично-правовой характер и к ним применяются нормы права международных договоров.

Необходимо учитывать, что федерация (с точки зрения сути государственного устройства) не всегда именуется федерацией во внутреннем законодательстве соответствующего государства. Например, общеизвестно, что Швейцарская Конфедерация в действительности является федерацией, а ее официальное название - дань исторической традиции. Возможна и иная ситуация: государство официально именуется федерацией, а на самом деле таковой не является. В качестве примера можно сослаться на высказанную в отечественной литературе по конституционному праву точку зрения о том, что РСФСР и в сталинский, и в постсталинский период была унитарным государством с вкраплением автономных образований. Огромная территория за пределами этих сравнительно небольших образований субъектом Федерации не считалась. И лишь заключение Федеративного договора превратило Россию действительно в федерацию с равноуровневыми субъектами: национальными республиками, краями и областями, автономными образованиями.

Члены федерации, какое бы наименование они ни имели, в социальном смысле не являются государствами, а представляют собой часть федерации, часть государства как личности в социальном смысле.

Представляет интерес вопрос, могут ли члены федерации, наделенные международной правосубъектностью, т.е. правом выступать самостоятельно по каким-либо вопросам на международной арене, прежде всего правом заключать международные договоры по этим вопросам, заключать такие договоры друг с другом. Такой вопрос в практическом плане ставился незадолго до официального упразднения СССР. Вероятно, ответ должен быть в принципе отрицательным. Договорные отношения между субъектами федерации возможны как между частями одного государства. Их природа государственно-правовая, а не международно-правовая, поэтому к ним применимо не право международных договоров, а право федерации и общие принципы права.

Сохраняет ли силу договор, заключенный членами федерации между собой после их выхода из состава федерации, зависит от позиции его участников. Если они считают, что сохраняет, тогда он, естественно, трансформируется в международный.

Суверенитет члена федерации (если таковой признается за ним ее конституцией) отличается от суверенитета федерации. Суверенитет федерации - это суверенитет государства как независимого участника межгосударственного общения. Суверенитет члена федерации носит строго юридически условный характер. Это не суверенитет в международно-правовом смысле. Член федерации всегда признает в каком-то отношении юридическое старшинство федерации и является ее частью. Если это не так, тогда о федерации как государстве и субъекте международного права говорить нельзя. Федерация в экономическом и социальном отношении - единый организм. Суверенитет члена федерации скорее не качество, свойственное самостоятельному государству, а характеристика компетенции такого члена, позволяющей части государства по тем или иным внутренним или внешним вопросам выступать самостоятельно по отношению к целому, но не нанося ущерба этому целому.

Суверенитет члена федерации - это государственно-правовая категория, обозначающая его самостоятельность в определенных пределах. Однако такая самостоятельность не должна вступать в противоречие с международной правосубъектностью федерации. Государство в составе федерации не суверенно и не "государство" в том смысле, в каком мы говорим о независимых государствах.

Название "государство" в данном случае условно. Обычно оно связано с внешней атрибутикой государственности: гербом, флагом, иногда гражданством, системой высших государственных органов (парламент, правительство) и т.д. Но в действительности при наличии более или менее широкой самостоятельности во внутренних, а порой и во внешних делах - это все же только часть государства.

Конфедерация - специфический международно-правовой союз (объединение) государств, предполагающий в определенных случаях даже создание некоторых общих (совместных) органов для единообразного решения прежде всего внешнеполитических и военных вопросов. Независимо от того, наделяется конфедерация ее членами международной правосубъектностью или нет, конфедерация - это не государство.

Классическая конфедерация, как показывает исторический опыт, не является государством и потому не обладает суверенитетом. Это союз государств, каждое из которых суверенно и является субъектом международного права.

Незадолго до ликвидации СССР в его правящих кругах обсуждалась идея преобразования СССР в конфедеративное государство. Правильнее, по-видимому, было бы говорить о конфедерации, а не о конфедеративном государстве: она в конце концов либо перерастает в федерацию (вспомним историю США и Швейцарии), либо перестает существовать.

Истории известны случаи, когда признавалась международная правосубъектность конфедерации в целом, но она не считалась суверенным образованием и государством (например, просуществовавшая недолго Германская конфедерация, образованная в 1819 г.).

Основные права и обязанности государств. Каждое государство как субъект международного права имеет основные права и несет основные обязанности в качестве участника межгосударственного общения. Эти права и обязанности присущи любому государству, составляют ядро международной правоспособности государства, вытекают из основных принципов международного права и неразрывно друг с другом связаны.

В доктрине высказывались различные точки зрения по поводу природы основных прав и обязанностей государств, хотя само их существование не оспаривалось и не оспаривается. Первоначально больший акцент делался на правах государства, причем они рассматривались как неотчуждаемые, абсолютные и сравнивались с правами человека. Считается, что основоположником такого взгляда был Э. де Ваттель.

Остальные права государства согласно этой концепции имеют второстепенный, относительный характер, вытекают из договорных и обычных норм международного права.

Жизнь показывает, что интерес к вопросу об основных правах и обязанностях государств не остыл ни в доктрине, ни в практике. Именно основные права и обязанности являются неотъемлемой частью правоспособности любого государства как субъекта международного права, как члена межгосударственного сообщества. Они непосредственно связаны с самим существованием государств и корреспондируют друг с другом. Это не означает, что каким-либо определенным основным правом непременно корреспондирует определенная обязанность другого государства или других государств. Они корреспондируют друг с другом в целом.

Нарушение основных прав государства создает угрозу его существованию, а нарушение государством своих основных обязанностей создает угрозу существованию другого государства или государств и нормальному функционированию межгосударственного сообщества.

Независимо от того, какие взгляды на природу основных прав и обязанностей государств следует считать более обоснованными, необходимо подчеркнуть, что в современных условиях такие права и обязанности выводятся из основных принципов международного права.

Общепризнанного перечня основных прав и обязанностей государств не существует. Нормативное закрепление такие права и обязанности получили лишь в межамериканской системе. Неоднократно предпринимавшиеся попытки сформулировать их на доктринальном уровне не помогли сложиться единому взгляду на то, какие именно права и обязанности государств должны быть отнесены к основным. Развитие международного права привело к тому, что представление о них по сравнению с тем, которое существовало в XIX и XX вв., в определенной степени изменилось. Вместе с тем имеющиеся официальные и неофициальные материалы дают возможность в общих чертах ориентироваться в том, каковы перечень и содержание основных прав и обязанностей государств.

Можно с уверенностью говорить, что нет единодушия как на официальном, так и на доктринальном уровне по вопросу о количестве, содержании и наименовании основных прав и обязанностей государств.

Необходимо отметить Декларацию прав и обязанностей наций, принятую в 1916 г. Американским институтом международного права, которая, по мнению многих, напоминала известные декларации о правах человека и отражала концепцию абсолютного характера прав и обязанностей государств. Позднее был подготовлен проект, озаглавленный "Основные права и обязанности американских республик", который предназначался для Международной комиссии юристов. Комиссия собралась в 1927 г. в Рио-де-Жанейро и на его основе подготовила для Гаванской конференции 1928 г. проект договора "Государства, их существование, равенство и признание". Проект принять не удалось. Через несколько лет, 26 декабря 1933 г., в Монтевидео была заключена Конвенция о правах и обязанностях государств, участниками которой стали США и ряд латиноамериканских государств. Однако перечень этих прав и обязанностей в Конвенции страдает неполнотой. Кроме того, Конвенция содержит положения, которые относятся не столько к основным правам и обязанностям государств, сколько к характеристике их международной правосубъектности. Например, в ней говорится о том, что государство как субъект международного права должно иметь постоянное население, определенную территорию и обладать способностью вступать в отношения с другими государствами. В ней отмечается также, что политическое существование государства не зависит от его признания другими государствами. Вероятно, название упоминавшегося выше проекта договора, подготовленного для Гаванской конференции 1928 г., больше соответствовало бы содержанию Конвенции. Позднее в Устав Организации американских государств (ОАГ), принятый в 1948 г., был включен раздел "Основные права и обязанности государств", в котором в той или иной мере были восприняты положения, сформулированные в Конвенции 1933 г.

После Второй мировой войны вопрос об основных правах и обязанностях государств обсуждался в ООН. По поручению Генеральной Ассамблеи Комиссия международного права подготовила проект Декларации прав и обязанностей государств, который в 1949 г. Резолюцией Генеральной Ассамблеи 375 (IV) был предложен вниманию государств - членов ООН с целью получения от них отзывов. Поскольку число государств, представивших свои отзывы, было незначительным, Генеральная Ассамблея решила отложить рассмотрение проекта, который до настоящего времени так и не принят.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в большинстве указанных случаев предпочитали говорить не об основных правах и обязанностях государств, а просто об их правах и обязанностях. Исключение составляет Устав ОАГ. В преамбуле проекта, подготовленного Комиссией международного права, отмечается желательность "сформулировать некоторые основные права и обязанности государств в свете нового развития международного права и в гармонии с Уставом Организации Объединенных Наций". Это отражает сомнения даже на официальном уровне в том, что можно с достаточной степенью уверенности дать исчерпывающий перечень основных прав и обязанностей государств. Надо учитывать и то, что международное право продолжает развиваться и ушло вперед по сравнению с тем, каким оно было в тот период, когда Комиссия международного права готовила свой проект.

В России попытка сформулировать основные права и обязанности государств была предпринята в 1996 г. на неофициальном уровне группой ученых, подготовивших проект Кодекса основных прав и обязанностей государств. Исходя из ориентиров, которые дают доктрина, практика и основные принципы международного права, можно выделить приблизительно следующие основные права и обязанности государств.

Основные права государств:

- право на суверенное равенство во взаимоотношениях с другими государствами;

- равноправие государств;

- право на независимость, территориальное верховенство и свободное осуществление всех своих законных прав;

- право ограждать свою самостоятельность при решении вопросов, входящих в сферу внутренней компетенции;

- право на индивидуальную и коллективную самооборону в случае вооруженного нападения со стороны другого государства или государств;

- право на защиту своих граждан за рубежом;

- право оказывать содействие осуществлению во всем мире прав человека и основных свобод;

- право на сотрудничество с другими членами международного сообщества.

Основные обязанности государств:

- уважать суверенитет других государств;

- не вмешиваться в дела, входящие во внутреннюю компетенцию других государств;

- уважать территориальную целостность и неприкосновенность других государств;

- воздерживаться от присвоения каких-либо территорий, находящихся за пределами территориального верховенства государств;

- решать международные споры, в которых оно участвует, а также международные конфликтные ситуации, в которые оно вовлечено, мирными средствами;

- воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности и политической независимости других государств или иным образом, не совместимым с международным правом;

- поддерживать индивидуально и совместно с другими государствами международный мир и безопасность;

- уважать право народов на самоопределение;

- уважать права человека и основные свободы;

- добросовестно выполнять свои международные обязательства;

- заботиться об охране окружающей среды.

Международная правосубъектность наций и народов. Хотя право на самоопределение признается международным сообществом за нациями и народами, не каждая нация или народ могут рассматриваться как субъект международного права. Лишь нация или народ, борющиеся за свое освобождение и создавшие определенные властные структуры, объединенные единым центром, способным выступать от имени нации или народа в межгосударственных отношениях, могут претендовать на статус субъекта международного права. Практически такими структурами являются вооруженные отряды, но не разрозненные, а имеющие единое командование, которое чаще всего одновременно выступает и как политическое руководство.

Вместе с тем высказывается и точка зрения, согласно которой основным носителем суверенитета является народ, который, соответственно, выступает в качестве субъекта международного права.

В начале 1970-х годов появились теоретические обоснования правосубъектности "всего человечества". Такие взгляды характерны для ряда юристов развивающихся стран.

Понятие "народ" в термине "самоопределение народов", используемом в ст. 1 Устава ООН, является более точным, чем понятие "нация", поскольку население территории может быть многонациональным либо еще не сложившимся в нацию.

Народ, в отношении которого возникает проблема признания его международной правосубъектности, не просто население той или иной территории, некая сумма индивидов, на ней проживающих, а как минимум определенная экономическая и культурно-историческая целостность, осознающая свое единство. Если речь идет о нации, сюда добавляется и языковая общность.

В ряде международных документов, раскрывающих содержание принципа равноправия и самоопределения народов (Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Декларация о принципах международного права 1970 г., Венская декларация и Программа действий 1993 г.), отмечается, что этот принцип не должен истолковываться в ущерб территориальной целостности и политическому единству государств, которые его соблюдают и обеспечивают представительство всех слоев населения в органах государственной власти без какой-либо дискриминации. В практике ООН право на отделение и образование самостоятельного государства в качестве элемента права на самоопределение признается за народами несамоуправляющихся территорий (колоний и других зависимых территорий); за народами, проживающими на территориях, имеющих согласно конституции того или иного государства право на выход (отделение); за народами территорий, аннексированных после 1945 г., т.е. после принятия Устава ООН, и за народами, проживающими в государстве, которое не соблюдает принцип равноправия и самоопределения народов. Таким образом, только в этих случаях народы, ведущие вооруженную борьбу за отделение (если реализации права на отделение им препятствуют насильственным путем), вправе при наступлении указанных выше условий безусловно претендовать на признание их субъектами международного права, опираясь на принцип самоопределения.

Государствоподобные образования. К ним в первую очередь относятся так называемые вольные города. Это обобщенное понятие. Данный термин применяется не только к городам, но и к определенным районам. В одном случае соответствующее образование называли вольным городом, в другом - свободной территорией или зоной (например, Вольный город Данциг в период 1920 - 1939 гг., Свободная территория Триест).

В принципе вольные города создавались как один из способов замораживания территориальных притязаний, смягчения в межгосударственных отношениях напряженности, возникающей по поводу принадлежности какой-либо территории.

Вольный город создается на основе международного договора или решения международной организации и представляет собой своеобразное государство с ограниченной правоспособностью. Он имеет свою конституцию или акт аналогичного характера, высшие государственные органы, гражданство. Его вооруженные силы носят оборонительный характер либо являются не вооруженными силами в традиционном понимании, а скорее силами по охране и поддержанию правопорядка. Создатели вольного города обычно предусматривают способы контроля за соблюдением его статуса, например назначают с этой целью своих представителей или представителя. На международной арене интересы вольных городов представляют либо заинтересованные государства, либо международная организация. Статус Вольного города Данцига, существовавшего в период между двумя мировыми войнами, был гарантирован Лигой Наций, а во внешних сношениях интересы города представляла Польша. Свободная территория Триест, созданная на основе мирного договора с Италией 1947 г., и разделенная впоследствии между Италией и Югославией соглашением 1954 г., находилась под защитой Совета Безопасности ООН.

Определенную специфику имеет вопрос о международной правосубъектности Ватикана и Мальтийского ордена.

Внешне Ватикан (Святой престол) обладает почти всеми атрибутами государства: территорией, органами власти и т.п. О населении Ватикана, однако, можно говорить только условно: это соответствующие должностные лица, занимающиеся делами католической церкви. Вместе с тем Ватикан не государство в социальном смысле как механизм управления определенным обществом, им порожденный и его представляющий. Скорее он может рассматриваться как административный центр католической церкви. Особенность его статуса заключается помимо всего прочего в том, что он имеет дипломатические отношения с рядом государств, которые официально признают его субъектом международного права. Такое признание практически означает констатацию политической роли католической церкви.

Мальтийский орден в 1889 г. был признан суверенным образованием. Местопребывание ордена - Рим. Его официальная деятельность - благотворительность. Он имеет дипломатические отношения со многими государствами. Ни своей территории, ни населения у ордена нет. Его суверенитет и международная правосубъектность - правовая фикция.

Международные учреждения. Они включают как классические межправительственные организации (ООН, АС и т.д.), состоящие из создавших их государств, так и межгосударственные механизмы и органы, члены которых действуют в личном качестве (международные арбитражи, комитеты, группы экспертов и т.п.). Временным международным учреждением можно считать межправительственную конференцию.

Международное учреждение приобретает международную правосубъектность в соответствии с учредительным договором. Договор в этом случае должен наделять его определенной международной правоспособностью, т.е. правом выступать в международных отношениях от собственного имени, заключать международные договоры с государствами и межправительственными организациями, принимать решения от собственного имени (например, собственные правила процедуры, резолюции конференции, решения международного арбитража). Решения органов международных организаций, принимаемые ими от своего имени, - проявление международной правосубъектности организации в целом.

Международная правосубъектность индивидов. В доктрине существуют различные мнения о том, может ли индивид быть субъектом международного права. В принципе они зависят от взглядов того или иного автора на проблему соотношения международного и внутригосударственного права.

Широко распространена точка зрения, согласно которой в международном праве нет запретов наделять индивидов международной правосубъектностью, и решение этого вопроса определяется намерением договаривающихся государств. Обычно наличие у индивидов международной правосубъектности связывают с предоставлением им возможности прямого доступа в международные органы в качестве петиционеров, истцов, ответчиков и т.д.

В отечественной доктрине преобладает другая точка зрения, суть которой сводится к тому, что индивиды объективно не могут быть участниками межвластных, межгосударственных отношений и тем самым субъектами международного права. Наблюдающаяся в настоящее время тенденция к расширению прямого доступа индивидов в международные органы связана с растущим стремлением к защите прав человека с помощью международных механизмов.

Сам по себе такой доступ не превращает их в субъектов международного права, а означает лишь то, что участники соответствующего договора берут на себя взаимное обязательство обеспечить этот доступ имеющимися в их распоряжении правовыми и организационными средствами.

Транснациональные корпорации. В западной доктрине высказывается мнение о том, что определенные компании, прежде всего транснациональные корпорации (ТНК), в современных условиях приобретают международную правосубъектность. Их экономическая мощь и влияние на мировую политику в ряде случаев превращают эти образования в более весомую силу на международной арене, чем некоторые государства.

Если допустить, что индивиды могут становиться субъектами международного права, тогда логичным будет вывод о возможности приобретения международной правосубъектности и ТНК. Если же исходить из того, что субъектом международного права может быть только то образование, которое способно участвовать в межвластных, межгосударственных отношениях, придется признать, что никакая компания не обладает качествами, присущими государству, и не способна участвовать в таких отношениях. Договоры, заключаемые между государствами и компаниями, являются не межгосударственными соглашениями, а частноправовыми контрактами и относятся к сфере международного частного права.

 

6.2. Международно-правовое признание

 

Понятие международно-правового признания. Признание - односторонний добровольный акт государства, в котором оно прямо или косвенно заявляет либо о том, что рассматривает другое государство как субъект международного права и намерено поддерживать с ним официальные отношения, либо о том, что считает власть, утвердившуюся неконституционным путем в государстве или на части его территории, достаточно эффективной, чтобы выступать в межгосударственных отношениях как представитель этого государства.

Обязанности признания не существует. Это - право государства. Разумеется, длительное непризнание, продиктованное откровенно политическими соображениями и игнорирующее реальности международной жизни, может стать фактором, серьезно осложняющим межгосударственные отношения.

Признание может быть не явно выраженным. Его можно усмотреть в определенных действиях государства (предложении установить дипломатические отношения и т.п.).

Не принято брать признание назад, хотя такие случаи в истории встречались: в 1918 г. Франция взяла назад свое признание Финляндии, когда стало известно о планах возведения на престол в этой стране родственника Вильгельма II. Немного позднее, когда в Финляндии было решено установить республику, Франция признала ее вторично.

Теории признания. В доктрине существует две теории признания: конститутивная и декларативная. Согласно первой только признание придает дестинатору (адресату) признания соответственное качество: государству - международную правосубъектность, правительству - способность представлять субъект международного права в межгосударственных отношениях. Наиболее уязвимая сторона этой теории заключается в том, что, во-первых, неясно, какое количество признаний необходимо для придания дестинатору упомянутого качества, и, во-вторых, как показывает практика, государства могут существовать и вступать в те или иные контакты с другими государствами, а правительства, пришедшие к власти неконституционным путем, эффективно представлять субъект международного права и без официального признания.

Согласно декларативной теории признание не сообщает дестинатору соответствующего качества, а лишь констатирует его появление и служит средством, облегчающим осуществление с ним контактов. Широко распространено мнение, что декларативная теория в большей степени отвечает реальностям международной жизни. Однако в тех случаях, когда признают субъектом международного права такие образования, которые объективно не могут быть ими (например, Мальтийский орден), признание приобретает конститутивный или, точнее, квазиконститутивный характер, придавая видимость приобретения качества, которое признающий желает видеть у дестинатора.

Формы признания. Существуют две формы официального признания: де-факто (de facto) и де-юре (de jure). Они используются при признании государств и правительств. Различие между ними заключается в объеме правовых последствий, которые они за собой влекут для признающего и признаваемого в их взаимных отношениях: при признании де-факто объем наступающих правовых последствий меньше. Никаких точных ориентиров и тем более норм, определяющих это различие или основания для использования той или иной формы признания, нет. Практика показывает, что в основе их использования лежат политические соображения.

Признание де-факто - выражение неуверенности в том, что данное государство или правительство достаточно долговечны или жизнеспособны. Признание де-факто может повлечь за собой установление консульских отношений, но не обязательно.

Признание де-юре - полное, окончательное. Оно, как правило, влечет за собой установление дипломатических отношений. В любом случае считается, что установление дипломатических отношений означает признание де-юре.

Встречаются случаи, когда государства, правительства (или другие власти) вступают в официальный контакт друг с другом вынужденно, для решения каких-либо конкретных вопросов, но вместе с тем не желают признавать друг друга. В этом случае говорят о признании ad hoc (в данной ситуации, по конкретному делу). Иногда целью таких контактов может быть заключение международных договоров. Например, четыре участника переговоров об окончании войны во Вьетнаме (США и три вьетнамские стороны) подписали в 1973 г. известные Парижские соглашения, хотя некоторые из них друг друга не признавали. Отсутствие признания в таких случаях не должно отражаться на юридической силе договора.

Виды признания различают в зависимости от дестинаторов признания. Можно выделить традиционные виды признания (государств и правительств) и предварительные, или промежуточные (признание народов или наций восставшей или воюющей стороной, организаций сопротивления и правительств в изгнании). Предварительные виды признания применяются в ожидании дальнейшего развития событий, которые могут привести либо к созданию нового государства (при признании народа или нации), либо к стабилизации положения в стране, где власть нового правительства была установлена неконституционным путем.

Провести четкую границу между этими видами признания на практике довольно трудно. Например, народ, борющийся за свое освобождение, может быть признан в качестве воюющей стороны; власть, сместившая предыдущее правительство с помощью вооруженной силы и утвердившаяся на большей части территории страны и признанная воюющей стороной, может мало чем отличаться от правительства в традиционном понимании и т.д. Многое здесь определяется конкретной обстановкой, политической прозорливостью признающего и другими обстоятельствами.

Вопрос о признании государства возникает в том случае, если появляется новое государство в результате объединения нескольких либо если на месте одного государства в результате его распада появляется ряд более мелких, либо, наконец, если из состава какого-либо государства выделяется новое.

Вопрос о признании государства может возникнуть и при территориальном изменении государственного и общественного строя в результате революции. Однако на практике в таких ситуациях чаще прибегают к признанию нового правительства, особенно если революция не привела к серьезным территориальным изменениям. Например, после провозглашения в 1949 г. Китайской Народной Республики СССР признал правительство КНР, а не саму КНР.

Попытки выработать критерии признания правительств, пришедших к власти неконституционным путем, успеха не имели. Принято считать, что такое признание является обоснованным в том случае, если признаваемое правительство эффективно осуществляет власть на территории страны или на большей ее части, контролирует ситуацию в стране. Если в результате переворота меняются форма правления, например монархическая на республиканскую, и, соответственно, официальное название государства, признание нового правительства может осуществляться в виде признания государства.

Поскольку признание правительства может быть ошибочно истолковано как его одобрение, некоторые государства стали придерживаться политики воздержания от какого-либо официального признания правительств. Эта политика получила наименование доктрины Эстрады (по имени сформулировавшего ее в 1933 г. министра иностранных дел Мексики). По существу, как показывает практика, речь идет о молчаливом или подразумеваемом признании, так как в таких ситуациях обычно сохраняются дипломатические отношения или иные формы официальных контактов с новым правительством.

Признание нации (или народа) как вид промежуточного признания возникло в ходе Первой мировой войны, когда страны Антанты признали, исходя из собственных военных и политических интересов (с целью легализации участия чешских, словацких, польских и других воинских частей в составе вооруженных сил Антанты), в качестве "союзных" или "совместно воюющих" наций чехов, словаков, поляков и т.д.

В период ликвидации колониальной системы широкое распространение получила практика признания национально-освободительных движений со стороны как отдельных государств, так и межправительственных организаций, прежде всего ООН, которые предоставили им статус наблюдателей. Своеобразие этого вида признания состояло в том, что оно давалось не нации или народу как таковым, а именно национально-освободительным движениям, причем этот термин использовался для обозначения не самого движения, а организаций, его возглавляющих и ведущих борьбу (например, Народной организации Юго-Западной Африки - СВАПО).

Признание в качестве восставшей или воюющей стороны использовалось в XIX в. и в какой-то степени в первой половине XX в. Точного разграничения понятий восставшей и воюющей сторон не существует. Одна из основных целей такого рода признания - обеспечить возможность защиты интересов признающего на территории, контролируемой повстанцами. Так, в 1823 г. Великобритания признала греков, которые боролись против Турции за создание собственного государства, воюющей стороной.

Не существует и точных критериев признания правительств в эмиграции и организаций сопротивления. Особенно остро эти вопросы стояли во время Второй мировой войны.

Практика показывает, что обоснованность признания правительств в эмиграции определяется скорее всего реальной связью этих правительств с народом своих стран, их способностью руководить борьбой с оккупантами.

Предоставление признания организациям сопротивления оправдано тогда, когда они достаточно консолидированы и ведут активную и широкомасштабную борьбу против оккупантов.

Если правительство в эмиграции теряет связь с движением сопротивления внутри своей страны или в этом движении происходит раскол и значительная его часть перестает ориентироваться на правительство в эмиграции, признание последнего может быть аннулировано. Во всех указанных случаях первостепенную роль играют политические соображения.

 

6.3. Правопреемство в международном праве

 

Понятие правопреемства и его международно-правовая регламентация. Правопреемство в международном праве - переход прав и обязанностей от одного его субъекта к другому. Наиболее часто встречается правопреемство государств, крайне редко - межправительственных организаций.

Вопрос о правопреемстве государств может возникнуть в случаях слияния двух или более государств (включая вхождение одного или нескольких небольших государств в состав более крупного), разделения государства на два и более или выход малого государства или государств из состава большого. Он может быть поставлен и при коренной ломке общественно-экономических и политических структур и образования на месте государства - предшественника государства с резко отличающимся от прежнего социальным содержанием. Вместе с тем вопрос о правопреемстве в принципе не возникает, если в рамках одного и того же государства происходит неконституционная смена правительства: сохраняются государство как субъект международного права и все его международные обязательства, поскольку они связывают не правительство, а именно государство. В такой ситуации новым правительством может быть поставлен лишь вопрос об отказе от некоторых договоров, особенно при изменении формы правления, если есть основания для такого отказа, предусмотренные правом международных договоров, а не об общем пересмотре отношения к своим международным обязательствам, характерном для правопреемства.

Насколько радикальной является ломка общественно-экономических и политических структур, действительно ли можно говорить об образовании нового по своему социальному содержанию государства на месте предшественника - проблема, решение которой в практике межгосударственных отношений во многом зависит от политических оценок со стороны и новых властей, и других государств. Иногда определенный ответ можно дать только по прошествии некоторого времени.

В доктрине нет единства мнений по вопросу о том, возникает ли новый субъект международного права при радикальных социальных изменениях в результате революции, или же, поскольку охраняется государственность данного народа, смены субъекта международного права не происходит. Это проблема непрерывности (континуитета) и тождества (идентичности) субъектов международного права при социальных катаклизмах. При кардинальной перестройке общества и сломе старой государственной машины (например, во Франции в 1789 г.) вопрос о правопреемстве ставился далеко не всегда. Если бы субъект международного права в этих ситуациях не менялся, оставался непрерывным, не было бы оснований говорить о правопреемстве. Но если допустить, что в таких случаях происходит смена субъектов международного права, то, казалось бы, новый субъект должен быть абсолютно свободным от прав и обязанностей предшественника именно потому, что он новый. Однако такой вопрос никогда не возникал. Сторонники теории континуитета высказывают мнение о том, что право государства на отказ от договоров в упомянутых случаях возникает не в связи с правопреемством, а в связи с коренным изменением обстоятельств.

О континуитете государства как субъекта международного права можно также говорить в том случае, когда государство длительное время было оккупировано (как, например, Польша с 1939 по 1945 г.) или при отделении от государства каких-либо частей. Континуитет - антипод правопреемства. Либо он есть, либо он отсутствует.

Термин "континуитет" употребляется и для обозначения автоматического сохранения в силе международных обязательств. В этом случае речь идет не о континуитете международной правосубъектности, а о континуитете обязательств (автоматическом правопреемстве).

Существует связь между предшественником и преемником, основанная на их определенном тождестве (идентичности), без которого следовало бы говорить не о правопреемстве, а об отсутствии всякого правопреемства. Это тождество обнаруживается в общих для предшественника и преемника территории, людских и материальных ресурсах. Чаще всего тождество бывает частичным (при слиянии или разделении государств, например).

Вопрос о том, является ли Россия правопреемником Советского Союза, освещается по-разному. В ряде документов Россия называется правопреемником СССР. Об этом говорится, в частности, в Соглашении о распределении всей собственности бывшего Союза ССР за рубежом от 6 июля 1992 г. и некоторых других. Вместе с тем в Указе Президента России от 8 февраля 1993 г. N 201 "О государственной собственности бывшего Союза ССР за рубежом" Россия рассматривается как продолжатель СССР. Государства - участники СНГ поддержали Россию в том, чтобы она продолжила членство СССР в ООН, включая постоянное членство в Совете Безопасности и других международных организациях. Генеральный секретарь ООН исходил из того, что обращение к нему Президента России от 24 декабря 1991 г. о продолжении Россией членства в ООН и других международных организациях системы ООН носит уведомительный характер и не требует со стороны ООН формального одобрения. О согласии с этим сообщили постоянные члены Совета Безопасности и ряд других стран. Этот подход не встретил никаких препятствий в других международных организациях.

Иногда утверждается, что Россия в одних аспектах может рассматриваться как продолжатель СССР, а в других - как правопреемник. Однако нельзя быть правопреемником по отношению к самому себе. Если Россия признана продолжателем СССР в отношении членства в Совете Безопасности, то она должна, очевидно, рассматриваться как тот же самый субъект международного права вообще, т.е. должен быть признан ее континуитет в отношении СССР. В этом случае формулировки каких-либо документов, в которых она называется правопреемником СССР, должны быть признаны неточными.

Практика в области правопреемства государств настолько разнообразна и противоречива, в такой степени зависит от соотношения сил и договоренностей между заинтересованными сторонами, что сформулировать какие-либо общие правила здесь трудно. Попытка кодифицировать важнейшие положения, относящиеся к правопреемству, особого успеха не имела. 23 августа 1978 г. была подписана Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров, а 8 апреля 1983 г. - Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов, но в силу они не вступили. Обе Конвенции дают узкое определение правопреемства. Оно в них рассматривается как смена одного государства другим в несении ответственности за международные отношения на какой-либо территории.

Анализ практики свидетельствует о том, что универсального автоматического правопреемства государств нет. Правопреемник вправе отказаться от значительной части прав и обязанностей предшественника. Главным образом это относится к договорам, хотя и здесь встречаются некоторые исключения.

Что касается правопреемства межправительственных организаций, то оно наступает в весьма ограниченных случаях, предусмотренных либо международным договором, либо решениями заинтересованной организации. Предпосылкой для положительного решения вопроса о правопреемстве организаций должна быть определенная связь между организацией-предшественником и организацией-преемником, хотя отсутствие достаточно развитой практики затрудняет четкую характеристику такой связи, видимо, может быть сходство компетенции и целей (например, универсальность Лиги Наций и ООН, поддержание международного мира и безопасности как их главная цель) либо наряду со сходством компетенции совпадение круга участников.

При роспуске Лиги Наций в 1946 г. между ней и ООН было заключено соглашение о передаче ее собственности и некоторых функций ООН.

Международный суд в консультативном заключении 1971 г. по вопросу о Намибии указал, что функции наблюдения, осуществлявшиеся Лигой Наций в отношении Намибии (Юго-Западной Африки), перешли к Генеральной Ассамблее ООН, и последняя, прекратив мандат ЮАР на управление этой территорией, действовала правомерно. Резолюция Генеральной Ассамблеи, прекратившая мандат, по существу признала, что ООН стала правопреемницей Лиги Наций в том, что касалось осуществления таких функций.

Правопреемство государств в международном праве имеет два аспекта: внешний и внутренний. Они тесно связаны между собой. Внешний аспект - правопреемство в отношении международных обязательств, в первую очередь договорных. Внутренний аспект - правопреемство в отношении территории, населения, имущества, денежных средств и т.п. Внутренний аспект может приобретать международное значение (например, в случае нахождения имущества или денежных средств государства за рубежом).

Внешний аспект правопреемства. Внешний аспект правопреемства охватывает правопреемство государств в отношении международных договоров, международных обычаев и односторонних заявлений государств, порождающих международно-правовые обязательства.

Наиболее важное практическое значение имеет правопреемство в отношении международных договоров. Государство-правопреемник в зависимости от конкретных обстоятельств его возникновения может отказаться от многих договоров предшественника, иногда даже от большинства из них. Автоматическое правопреемство, безусловно, наступает лишь в отношении договоров, устанавливающих государственные границы, их режим и особые территориальные режимы (например, режимы международных рек, каналов и т.д.). Сложность представляет вопрос о том, сохраняют ли для преемника силу договоры предшественника, от которых преемник не отказался. По различным причинам преемник может не заявить о своем отношении к тем или иным договорам предшественника. Возможны случаи, когда отказ или подтверждение своего участия даются преемником со значительным опозданием. Это может привести к серьезным последствиям. Например, запоздалое подтверждение может быть проигнорировано другими участниками договора, которые расценили молчание как нежелание в нем участвовать.

В практике межгосударственных отношений прослеживалась тенденция к отказу от значительной части договоров в случае возникновения государства в результате процесса деколонизации. В то же время при слиянии или разделении государств наблюдается стремление к сохранению договоров предшественника (предшественников) в той мере, в какой это совместимо с образованием нового государства или государств.

Это в определенной степени отражено и в Венской конвенции 1978 г. о правопреемстве в отношении договоров. В ч. III Конвенции закреплена доктрина tabula rasa (чистая доска), согласно которой новое независимое государство не обязано сохранять в силе договор или становиться его участником исключительно в силу того факта, что в момент правопреемства государств этот договор был в силе в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств (на практике эта доктрина никогда последовательно не претворялась в жизнь). Однако, когда два или несколько государств объединяются, образуя одно государство (ч. IV Конвенции), любой договор, находящийся в силе в момент правопреемства в отношении любого из них, продолжает оставаться в силе в отношении государства-преемника, за исключением случаев, когда государство-преемник и другое государство-участник или другие государства-участники договорились об ином, или из договора явствует или иным образом установлено, что применение этого договора в отношении государства-преемника было бы несовместимо с объектом и целями договора или коренным образом изменило бы условия его действия.

Любой такой договор, остающийся в силе, применяется лишь в отношении той части территории государства-преемника, в отношении которой он находился в силе в момент правопреемства за некоторыми исключениями). Когда часть или части территории государства отделяются и образуют одно или несколько государств, любой договор, находившийся в силе в момент правопреемства в отношении всей территории государства-предшественника, продолжает оставаться в силе в отношении каждого государства-преемника, а договор, находившийся в силе в отношении лишь той части территории государства-предшественника, которая стала государством-преемником, продолжает оставаться в силе только в отношении этого государства-преемника. Эти правила не применяются, если соответствующие государства договорились об ином или из договора вытекает или иным образом установлено, что применение этого договора в отношении государства-преемника было бы несовместимо с объектом и целями договора или коренным образом изменило бы условия его действия. Согласно Конвенции, если государство-предшественник после отделения части его территории продолжает существовать, любой договор, который в момент правопреемства находился в отношении его в силе, продолжает находиться в силе в отношении его сохранившейся территории, исключая некоторые случаи (когда соответствующие государства договорились либо из договора явствует или иным образом установлено, что применение договора было бы несовместимо с объектом и целями этого договора или коренным образом изменило бы условия его действия). Это положение представляет интерес для России, если исходить из концепции, согласно которой она рассматривается как продолжатель СССР.

При переходе части территории от одного государства к другому договоры первого в принципе утрачивают свою силу на этой части, и на нее начинают распространяться договоры государства, к которому она отошла.

Обязательства, вытекающие из международных обычаев, как правило, автоматически переходят от государства-предшественника к государству-преемнику. Обязательства, предусмотренные императивными нормами международного права (jus cogens), отступление от которых в договорах считается недопустимым, а также вообще обязательства erga omnes (в отношении всех членов международного сообщества и самого международного сообщества) проблем при возникновении вопроса о правопреемстве практически не порождают. Что касается остальных обязательств, вытекающих из международных обычаев, то новые государства вправе с ними не соглашаться. Однако чаще всего они молчаливо признают такие обязательства. Определенные отступления от этой тенденции наблюдались в позиции новых независимых государств в области международного морского права и дипломатического права (чрезмерное расширение территориального моря, досмотр дипломатической почты).

Практика в области правопреемства в отношении международно-правовых обязательств, взятых на себя государствами в одностороннем порядке, почти отсутствует. По-видимому, общие положения, касающиеся правопреемства государств в отношении международных договоров, применимы и в этом случае с учетом специфики таких обязательств. Государство-преемник вправе отказаться от принятого в одностороннем порядке обязательства государства-предшественника, однако не вправе действовать вопреки ему без предварительного отказа. В некоторых случаях необходимость в таком отказе может оказаться ненужной (например, если государство-предшественник приняло обязательство не осуществлять на своей территории подземные ядерные взрывы, а затем на его территории образовалось несколько новых государств, то вопрос о сохранении в силе этого обязательства становится беспредметным в отношении тех государств-преемников, которые не имеют на своей территории ядерного оружия, не намерены его производить или приобретать). Может оказаться невозможным отказ от обязательств, принятых в одностороннем порядке, если они связаны с особыми территориальными режимами, т.е. будет иметь место автоматическое правопреемство.

От обязательств, принятых в одностороннем порядке, следует отличать прочие односторонние акты государств, влекущие международно-правовые последствия (например, признание каких-либо арбитражных решений, отказ от прав и т.п.). В доктрине и практике такие акты обычно рассматриваются как имеющие необратимый характер, который в принципе не может оспариваться в случае правопреемства государством-преемником.

Внутренний аспект правопреемства. Внутренний аспект правопреемства охватывает материальные и людские ресурсы государства. Здесь наблюдается гораздо больший автоматизм, чем в сфере внешнего правопреемства. Объектами правопреемства в этом случае являются территория, население (точнее, граждане), имущество, денежные средства, архивы, долги. Непосредственная связь внутреннего аспекта с внешним особенно заметна, когда речь идет о долгах.

При отделении части или частей территории какого-либо государства и образовании на них нового государства или государств соответствующие части становятся территориями нового государства или государств, а оставшаяся территория продолжает оставаться территорией государства-предшественника. Если государство разделяется и прекращает свое существование, те части его бывшей территории, на которых возникли новые государства, становятся территориями этих новых государств. При объединении государств и образовании в результате этого нового субъекта международного права территории государств-предшественников становятся территориями государства-преемника. Если какое-либо государство входит в состав другого, то его территория становится частью территории этого другого государства.

Во всех указанных случаях переход суверенитета над территорией, являющейся объектом правопреемства, от одного государства к другому влечет за собой переход граждан государства-предшественника, проживающих на такой территории, в гражданство государства-преемника. Этот переход может корректироваться правом оптации, т.е. правом выбора гражданства (если государство-предшественник продо