Перевод: Назар Черковский. Думаю, это моё воспитание

Думаю, это моё воспитание. Ещё с малых лет родители меня постоянно учили, что нужно делиться со всеми, кто живет в нашем доме – с дядями, тётями, кузенами, братьями и сёстрами. Также всегда нужно делиться с теми, кто имеет меньше нас. Как и мой отец, в нашей семье я стал первым ребёнком, это заставило меня взять на себя ответственность, чтобы стать примером для остальных и защищать их.

 

Теперь, когда я стал немного старше, я вижу, что эта нужда в помощи другим также связана с тем фактом, что я покинул свою семью и свою страну в ещё совсем юном возрасте. Также я жил вдали от своих родителей и близких больше 10 лет. В то время я жил со своими дальними родственниками. Но я все равно испытывал особенные чувства к своим родным и знакомым в Кот-д’Ивуаре. Ведь существуют другие люди, которым повезло меньше, чем мне. Я очень скучал по своим родителям, но с такой же силой я скучал и по стране, в которой я родился. Думаю, всё это и стало большим влияющим фактором того, что я захотел воссоединиться со своей страной. Я пожелал отдать что-то своей стране в знак благодарности ей за всё, что она для меня сделала, ведь я очень люблю Кот-д’Ивуар.

 

Мой первый вызов в сборную, к моему удивлению, пришёл в сентябре 2002 года, когда меня вызвали на матч против Южной Африки. Это был первый раз за долгое время, когда я вернулся в Кот-д’Ивуар и количество болельщиков на стадионе лично меня привело в шок. Нашу команду очень радушно встретили, и чтобы добраться к стадиону, нам пришлось пройти через очень большую толпу фанатов. Я был в настоящем шоке, когда узнал, что чуть более, чем через 10 дней после этого, моя страна погрузилась в гражданскую войну. Эти события очень повлияли на меня психологически. Тогда я начал понимать, насколько хрупкая политическая ситуация в Кот-д’Ивуаре на данный момент.

 

После моего первого выхода за национальную сборную я стал регулярно вызываться в её ряды, после чего я сыграл ещё очень много квалификационных игр, как к Кубку Африканских Наций, так и к Чемпионатам Мира. Тогда я начал смотреть на свою страну по-другому, я начсталал лучше понимать, что же происходит на самом деле. Честно говоря, с тех пор я видел ещё чрезвычайно много вещёй, которые очень расстраивали и влияли на меня. И подобное я видел не только в Кот-д’Ивуаре, но и во всей Африке. Играя в других странах и приезжая туда в личных и гуманитарных целях, я начал помогать людям любыми способами.

 

Вскоре после моего дебюта за национальную сборную, я начал добиваться успеха с ней, часто забивая, и как результат, я начал зарабатывать себе хорошую славу и уважение, как в команде, так и во всей стране. Я получил капитанскую повязку в 2005 году, а после этого выступил вместе со своими партнёрами по команде с просьбой сложить оружие все враждующие стороны в нашей стране. И всё это изменило мою жизнь в Кот-д’Ивуаре навсегда. Это обращение сделало меня настоящей иконой для местного населения – это то, чего я никогда не мог ожидать. Вскоре мне неофициально был присвоен статус национального лидера, и я видел, как многие люди хотели, чтобы я им помог. Я перестал быть тем, кто должен быть примером для своих родных, теперь я человек, который должен быть примером для всех людей. Мне нравилась такая роль, я начал замечать, как люди смотрели на меня с надеждой и чувством, что я хоть немножко, но могу им помочь.

 

Мой статус кардинально изменился даже вне Кот-д’Ивуара. Мне говорили: «Когда люди говорят, что они из Кот-’Ивуара, то все сразу им отвечают, что не знают ничего об этой стране. Но когда люди говорят, что Дидье Дрогба из это страны, то им отвечают «О, ладно. Будем знать!»».

 

Я побаивался того, что такой статус, естественно, принесёт в мои руки большую ответственность, но я был рад нести её. Я не воспринимал это как груз или какую-то тяжесть. Наоборот, я был горд принять это и нести на себе. Вскоре я начал думать о том, что такой свой статус я должен использовать для помощи тем, кто нуждается в этом. Несмотря на то, из моей ли они страны, или нет, из моего ли они континента, или нет.

 

Мне нужно с чего-то начать. И я начал посещать детские дома, больницы, помогал местным людям едой, одеждой и прочими вещами. Я делал всё что мог, чтобы помочь людям. Я до сих пор так делаю, но моя жена делает даже больше. Мы чувствуем, что мы должны это делать. Когда ты видишь этих детей и эти семьи без ничего, ты должен что-то сделать. Мы не из тех людей, которые могут посмотреть на это и пойти дальше вдоль улицы по своим делам, делая вид, что ничего не произошло. У нас двоих есть глубокая вера, и мы знаем, что когда случаются вещи, которые мы не можем принять, то мы должны помочь. Наше воспитание не позволяет нам поступать иначе. Тем не менее, два события очень сильно повлияли на меня, и моя обязанность помогать людям вышла на совсем новый уровень.

 

Первое событие связано со Стефаном, младшим братом одного из моих лучших друзей из Франции. Стефан жил в Абиджане, и на мой первый матч за сборную он сделал огромный баннер, который принёс на стадион, чтобы все увидели: «Фан-клуб Дидье Дрогба». На тот момент, никто вообще ещё не знал кто я такой, ведь всю свою жизнь я провёл во Франции, для меня это был невероятно трогательный жест. А видеть тот баннер каждый раз, как я поднимал глаза, было чрезвычайно приятным и очень повлияло на меня. После этого возникало всё больше подобных баннеров на каждой игре, ведь у меня появлялось всё больше фанатов. Но тот баннер от Стефана всегда будет для меня особенным. Он сам мне часто об этом напоминал, смеясь: «Да, сейчас их много, но мой баннер был первым! Я тогда был единственным, кто знал тебя!»

 

Затем в начале 2005 года я получил звонок от его брата. У Стефана диагностирована лейкемия, он застрял в Абиджане с минимумом медикаментов и минимальной помощью. Я тут же начал звонить всем, кто потенциально мог помочь открыть Стефану французскую визу, там могли его вылечить, но, к сожалению, на тот момент между Францией и Кот-д’Ивуаром были ужасные политические отношения, поэтому мне никто не мог пообещать, что виза будет. Я пытался позвонить послу Франции в Кот-д’Ивуаре, но на тот момент меня мало кто знал и не очень хотели слушать. Я только-только перешёл в «Челси» и у меня пока ещё не было таких знакомых, которые могли бы мне помочь выйти на влиятельных людей, чтобы помочь этому ребенку. В итоге мы добились разрешения на визу, но было слишком поздно. Он уже был слишком слаб для поездки во Францию и умер через 2 недели. Ему было всего 16 лет. Вся его семья была убита горем. Я очень сожалел о том, что не смог помочу ему больше, хотя и так сделал всё от меня зависящее. Впервые я стал свидетелем смерти хорошего знакомого. А ещё больше меня добивало то, что это был такой молодой парень, у которого ещё вся жизнь должна быть впереди. Но он умер из-за нехватки ресурсов для его лечения.

 

Я начал понимать: всё, что я делаю – этого мало, я должен делать ещё больше и полностью изменить свой подход к помощи людям. Я должен завести новые знакомства, познакомиться с людьми, которым не всё равно и с теми, у кого есть власть и деньги, которые могут легко помочь нуждающимся. Я должен познакомиться со всеми послами и президентами, потому что хочу делать больше для других людей, я обязан быстрее им помогать – и я был уверен, что в один день мне понадобиться их помощь. Я хотел познакомиться с этими людьми не для своего счастья, для меня его источником является моя семья. Я искал их, чтобы способствовали мне помогать другим.

 

К счастью, после этого я становился всё более узнаваемым и люди сами хотели встретиться со мной, поэтому двери для меня открывались намного легче. Я был очень осторожен при выборе таких людей, пытался оставаться независимым, чтобы делать все дела собственноручно. Но вскоре я обнаружил, что могу использовать власть этих людей для достижения нужных целей. И если бы я не пользовался этим, у меня бы ничего не получилось.

 

Тогда я решил создать свой собственный благотворительный фонд. Фонд, основанный мной и названный в мою честь, но также и такой, который я бы мог контролировать. Отдавать всё время и деньги различных благотворительным организациям прекрасно, и я был очень рад заниматься подобным длительный период, но в то же время, я хотел создать что-то своё. Такой фонд, где я буду ответственным лицом, которое знает, на что, куда и какие деньги идут. Это было в 2007 году, я решил отдавать все свои деньги, заработанные на коммерции в этот фонд. Так я делаю и по сей день.

 

Что я действительно не хотел создавать, так это фонд, о котором все долгое время говорят, на его презентации со всех сторон гудят фанфары, проводится одно мероприятие (ужин или ещё что), фонд получает большое количество денег, а затем тишина. Я не раз видел подобное. Никто не знает, куда те деньги уходят. На следующий год их спрашивают: «Как проходят их дела, как благотворительность?», а они отвечают: «О, нет, мы были вынуждены прекратить деятельность, всё не работало так, как мы того ожидали», или что-то вроде это. И все благие намерения, надежды и деньги идут в никуда. Я не хотел создавать что-то подобное. И не из-за того, что я не люблю проигрывать. Поэтому пока я не был готов сказать что-то конкретное, в 2010 году, фонд по факту не существовал, несмотря на то, что уже продолжительное время я вкладывал туда свои деньги и продолжал планировать реализацию этого проекта.

 

Второе событие, убедившее меня в том, что я должен сделать шаг вперед в своей благотворительной и гуманитарной деятельности, случилось в марте 2009-го. Мы играли в квалификационном матче к Чемпионату Мира против Малави на нашем национальном стадионе в Абиджане. И ещё до начала самого матча часть стены на одном конце стадиона обвалилась и убила 19 людей, ещё более сотни человек получили травмы, среди них были и дети. Прозвучит удивительно, но матч начался по плану и мы стали играть, поскольку никто из игроков на поле не знал, что там произошло. Мы видели как кареты скорой помощи постоянно прибывали и выезжали из стадиона, но тогда было очень жарко, а людей - чрезвычайно много, потому это казалось нормальным. Но на самом деле многим людям была необходима медицинская помощь.

 

После игры, как только мы узнали, что случилось ещё перед самим матчем, вся команда поехала в госпиталь, чтобы навестить травмированных людей. Когда я был там, я подошёл к маленькому мальчику, Нобелю, которому звезда французского репа Диам оказывала финансовую помощь. Она связывалась со мной ранее, потому что хотела дать денег и еды для детских домов и нуждающихся людей. И во время своего визита в Кот-д’Ивуар она познакомилась с Нобелем. У него была лейкемия, и Диам сразу нашла с ним общий язык, она буквально влюбилась в этого ребенка. В итоге она решила заплатить за его лечение на год вперёд, просто так, даже глазом не моргнув. Я был тронут таким её поступком, и по окончанию года я должен был продолжить помогать ему. А поскольку этот малыш все ещё был в госпитале, когда я приехал туда, чтобы проведать травмированных со стадиона, я пошёл к нему, чтобы узнать, как у него дела. Но то, что я там увидел, ввело меня в депрессию и очень расстроило – 9 детей были заперты в одной маленькой комнате, каждый из них страдал одной и той же болезнью, а именно – раком. Мама этих девятерых детей спала в той же комнате на матрасе на полу между кроватками. Когда они увидели меня, сразу начали выпрашивать какой-нибудь помощи для спасения своих детей, они были в полном отчаянии, так как знали, что случится с их детьми. Это делало всю эту ситуацию ещё болезненнее. Как отцу, у которого есть собственные дети, это разбивало мне сердце, подавляло и шокировало меня.

 

В тот день я сам для себя решил, что сделаю всё возможное, чтобы спасти этого ребёнка. Также в тот день я понял, что мне необходимо сделать свой благотворительный фонд официальным, чтобы вывести его на совершенно новый уровень.

 

На этот раз, благодаря моему статусу, создание визы не заняло много времени. Эти связи у меня сохранились и до нынешнего дня. Я заплатил за Нобеля, чтобы он улетел в Женеву и там прошёл трехмёсячный курс лечения под наблюдением лучших специалистов. Я иногда приходил, чтобы наведать его и он стал большим фанатом «Челси». «Когда я приеду к Челси, хочу увидеть Фрэнка Лэмпарда, Саломона Калу, и поздороваться со всеми», он говорил мне восхищённо. Я пытался оставаться оптимистичным, и отвечал ему: «Друг мой, как только тебе станет лучше, ты всех их увидишь».

 

Он продолжал бороться и бороться, но однажды мне позвонил доктор, который сказал, что у моего маленького друга очень редкая и агрессивная форма лейкемии, и хорошо не закончится. Мне кажется, я был опустошён ещё больше, чем этот парень, потому что он не мог представить, что с ним случится. Я не уверен, что его родители до конца поняли то, что сказал доктор, но они до последнего дня верили в лучшее и продолжали стоять на своём.

 

Вскоре его самочувствие начало ухудшаться, пока однажды мне не позвонил кто-то из госпиталя в Женеве и сказал, что несколько дней назад мой друг ушёл из жизни. Я помню тот звонок, будто он был вчера. Я помню, где именно сидел у себя дома, когда мне сообщили эту новость. Онемевший, шокированный, без надежды надеялся, что я все ещё могу спасти его, что доктора ещё могут сделать что-то. Он просто 9-летний мальчик, ставший частью моей жизни, и который останётся в моём сердце навсегда.

 

В следующие несколько дней, каждый раз, когда звонил телефон, я игнорировал это. Я боялся звонка, который принёс бы мне самые ужасные новости. Наконец, я ответил. «Мы не понимаем», сказал доктор. «Этот парень выжил. Каким-то образом он нашёл силы, чтобы выжить». Поэтому я сразу же сел в самолет и полетел в Швейцарию, чтобы встретиться с ним в последний раз, эта встреча сделала нас обоих счастливыми. Невероятно, но он прожил ещё один месяц. Потом мне позвонили, чтобы сказать, что мой друг доживает последние мгновенья, и на следующий день он умер. Я никогда не забуду этого маленького парня. Я чувствовал себя просто ужасно из-за того, что не мог спасти его, точно так же, как и Стефана. В глубине души я знал, что я сделал всё возможное и даже больше.

 

Единственный позитив, что я вынес из этих событий – усиление моей мотивации к дальнейшим успехам в благотворительности. Я тут же подумал, что должен построить больницу. Я анонсировал это: «Я хочу построить больницу, поэтому дети, которые страдают тяжелыми болезнями, могут получить лечение в Кот-д’Ивуаре. Меня не волнует, сколько времени займет её строительство, я собираюсь это сделать».

 

Ключевой частью этого проекта являлось то, что я был окружён правильными людьми, как в Кот-д’Ивуаре, так и в Британии. Команда, которую я создал, состояла из людей, которым я полностью доверяю, у них был опыт ведения бизнес дел, эти люди умели продвигать большие проекты, зарабатывать деньги и понимали моё видение будущего.

 

Самым главным препятствием было найти подход к людям, чтобы убедить их дать деньги на благотворительность. Я боялся, что они просто ответят мне: «Ты футболист, который много зарабатывает, почему бы тебе не пойти и не сделать все самолично?» По факту, начиная с 2007-го года, как только я подписывал любой коммерческий контракт с различными компаниями типа Пепси, Найк или Самсунг, я решил отдавать все полученные за это деньги в собственный фонд. Я до сих пор продолжаю так делать. Я был примером, поэтому другие люди понимали, насколько я привязан к своему проекту. Некоторые бренды, с которыми я работал, такие как Пепси или Туркиш Эйрлайнс пошли дальше и начали поддерживать мой фонд дополнительными спонсорскими вложениями.

 

Цель самого фонда –здоровье и образование, потому что я верю: если вы можете дать людям эти две вещи, у них будет намного больше шансов реализовать себя в жизни. Наш фокус на здоровье касался детей и матерей. А с образованием все сводилось хотя бы к обеспечению детей в школах учебниками. Но мы не бежали и не спешили делать всё. Совсем скоро стало ясно, что мы не можем делать всё и сразу.

 

Нашей первоначальной целью была постройка клиники специально для детей, за которыми в то же время могли ухаживать их мамы. Там должны быть куда лучшие условия, не сравнимые увиденными мной, когда я приходил к Нобелю. Также мы понимали, что если пытаемся создать клинику, в которой были бы хорошие условия и занимались лечением тяжёлых болезней, то нам нужно было принести туда также инновационные медицинские приборы. Люди в Кот-д’Ивуаре умирали даже от диабета, поскольку нигде в стране не было инсулина. Также наряду с клиникой для детей мы хотели создать ещё одну, для взрослых, где они бы могли получить элементарную медицинскую помощь.

 

И последнее, что запланировано на будущее. Я желаю построить школу, чтобы увеличить шансы на получение образования для тех, у кого его нет. Для меня это фундаментальный и единственно верный путь для продвижения моей страны вперёд, да и не только для моей страны - для всей Африки. Образование – это единственный путь, который может помочь африканским странам выйти на новый уровень, потому что чем больше образованных людей, тем больше они могут принести своей стране; они будут меньше драться и больше думать, поскольку будут владеть информацией. Такие люди могут сказать, «ОК, хватит воевать, давайте сядем и обсудим всё». Также если ты не умеешь читать или писать, то окружающие люди оказывают на тебя всё большее влияние. Если ты образован, то сможешь сказать: «Подожди, я не согласен. Возможно, есть другой путь». Ты получаешь возможность изменить свою жизнь, берёшь судьбу в свои руки. Такого не может случиться с человеком без образования.

 

Кот-д’Ивуар находился в состоянии гражданской войны с 2002-го года. Это была нежелательная для всех ситуация. Люди просто умирали ни за что. Когда я ехал по стране и видел, что произошло, и когда путешествовал по другим африканским странам и узнавал, что происходит там, например, в Руанде, я был в полнейшем ступоре. Я не мог понять, почему здесь постоянно происходят подобные вещи. Я был уверен, что уровень образованности местного населения слишком низок более разумного разрешения любого конфликта. Это было сложно принять. Образование – лучший и жизненно важный способ борьбы против бедности и за демократию. В противном случае, что же остаётся у людей?

 

Когда мы начинаем говорить людям о наших планах, подавляющее большинство их поддерживает. Это радует. Люди хотят помочь. Мер города Абиджан, в котором мы хотели построить клинику, помог нам с поиском земельного участка для этого. А мистер Абрамович сделал большущее вложение в мой фонд, хотя я даже не просил его об этом. Это очень тронуло меня, ведь ему не обязательно было это делать. Вот именно потому, когда люди думают, что я уважаю клуб только из-за результатов, а его собственника люблю из-за того, сколько денег он потратил на клуб, то они ошибаются. Это больше чем уважение, и чтобы вы поняли, что именно я имею в виду, вам надо было быть рядом со мной. Челси – куда больше, чем просто футбольный клуб; это как семья.

 

Вскоре я обнаружил, что постройка ещё одного большого госпиталя не может быть реализована, хотя всё было схвачено и оговорено, но у нас не было финансовых возможностей для поддержки строительства. Ведь для постройки огромной больницы нужно много денег. Я думал о том, чтобы построить много маленьких клиник во всех частях Кот-д’Ивуара.

 

В Лондоне я поговорил со своим знакомым врачом-кардиологом. Он имел небольшие мобильные клиники и использовал их в бедных странах вроде Гаити или Нигере. В тех мобильных клиниках проводились диагностика и различные операции. Он сказал, что этот способ куда удобнее, поскольку ты приезжаешь автобусом на одну территорию, остаешься там на 1-2 месяца, затем меняешь место дислокации. К тому же это гораздо дешевле, поскольку даже врачи, которые могут приехать из-за границы, могут прибывать на некоторое время, а потом возвращаться домой. Они приезжали бы по необходимости.

 

Это стало моим новым ориентиром. Клиника в Абиджане уже построена, и мы надеемся уже совсем скоро её открыть, она действительно очень большая. Как только мы наймём отличный персонал и установим все необходимые медицинские приборы, мы откроем её. Вместе с тем мы начнём открывать подобные мобильные клиники, они помогут многим людям, не имеющим возможности приехать в Абиджан для лечения. Я очень горжусь результатами, которых добился мой фонд, это вдохновляет меня на новые свершения.

 

Если говорить об образовании, то на данный момент мы закупили несколько тысяч школьных принадлежностей для детей, такие канцтовары закупаются нами ежегодно. Поставка происходит в разные школы. Так что с каждым годом все больше и больше детей становятся обеспеченнее. Среди таких школьных принадлежностей есть много вещей, которые обычные школьники во всём мире принимают как должное – ручка, карандаш, книги. Опять же, мы не хотим превышать наши ожидания или амбиции, но пытаемся как можно больше помогать всем.

 

Также мы создали небольшие фонды и других проектов в Африке. Например, для пострадавших от внезапных наводнений в Сенегале и Буркина-Фасо. Так что мы смотрим не только на происходящее в Кот-д’Ивуаре.

 

Если возвращаться в 2007 год, то я думал, что построить клинику очень легко. Я считал, что мы будем строить по клинике в год. Тогда я даже не представлял, насколько сложный и длительный этот процесс. Если бы я тогда это понимал, то, возможно, утратил бы желание начинать всё это. Политические разбирательства, гражданская война, длившаяся годами - всё это, несомненно, усложнило и замедлило процесс развития нашей страны. Вскоре я понял, насколько сложно удерживать фонд «живым», поскольку денег все время не хватает. Вместе с теми финансами, которые я постоянно вкладывал в фонд, я проводил несколько мероприятий в Лондоне, чтобы собрать побольше средств. Эти встречи очень помогли мне реализовать все дальнейшие проекты. Последняя такая встреча состоялась в апреле 2015 года в Лондоне, мы собрали огромную сумму за один вечер, но не менее невероятное количество работы нужно сделать, чтобы правильно продумать и совершить их применение. Такие встречи организовывались мной, моим PR-менеджером Каролиной и её командой. Это большое количество работы. Такую работу невозможно проделывать ежегодно, но мы получали поддержку со стороны музыкальных артистов, спонсоров, моих одноклубников, в особенности Джей Ти, Фрэнка Лэмпарда, Майкла Эссьена, Флораан Малуда, Саломона Калу, Рамиреса, Бранислаав Ивановича и Гари Кэхилла, которые были со мной в тот вечер. Игроки, вроде Тьерри Анри и Джибриля Сиссе тоже были там. Многие люди вложили большие деньги в мой фонд и я был очень рад такой щедрости.

 

Мои планы на будущее заключаются в том, что я ищу специализированную организацию, которая знает каким способом запустить работу медицинского центра такого масштаба. Моя специализация – это футбол, а не медицина или постройка клиник. Я всегда остаюсь вовлеченным в это, но не каждый день, ведь это невозможно.

 

В будущем я хочу, чтобы мой благотворительный фонд ассоциировался у всех с гуманитарной или неправительственной благотворительной организацией. Только таким способом он может достичь ещё больших успехов, которые не будут зависеть от вложения определённого количества людей. Такова моя цель на будущее, и я ни в коем случае не сдаюсь, поверьте мне, я работаю над этим!

 

 

ГЛАВА 22. ВЕСЬ МИР ЕДИН