Глава 19. Действительно последняя

Глава 19. Последняя

 

* * *

Прощальный торжественный вечер был в полном разгаре. Дамблдор воспользовался несколькими минутами отдыха, чтобы перевести дух. Да и тех у него бы не было, если бы он не догадался сказать МакГонагалл, что он репетирует с Флитвиком, Флитвику – что он пошёл искать Спраут, а Спраут – что он с МакГонагалл. Директор хотел ещё включить в эту схему и Снейпа, но зельевар был подозрительно рассеян в последние дни. Сейчас Дамблдор, спрятавшись за колонной, с удовлетворением наблюдал, как МакГонагалл, Спраут и Флитвик бегают в поисках его по всему замку, сбиваясь с ног, и вид у всех троих удивительно глупый.

Совсем скоро очередное поколение юных магов должно было покинуть стены школы. Он знал, что Снейп будет рад-радёшенек избавиться от надоевших студентов, и эту радость омрачал лишь тот факт, что в сентябре придут новые. Он знал, что МакГонагалл уже вечером будет громко рыдать, потому что она всегда привязывалась к студентам чуть более нежно, чем они к ней, поэтому каждый выпускной вечер разрывал ей сердце, и только огневиски сможет её успокоить. «Всё-таки они совсем ещё дети», — с нежностью и лёгкой досадой подумал Дамблдор о своих преподавателях. Он давно уже избавился от каких-либо эмоций по поводу смены одного курса другим, и они производили на директора не больше впечатления, чем череда приливов и отливов. «Может, правда, пора на покой?» – задал он себе вопрос. Но это было бы слишком опрометчиво – директор знал, что ему просто некого оставить вместо себя. «Минерва всё-таки совсем ещё девчонка», – с превосходством подумал Дамблдор.

Народу было множество – ведь к ученикам приехали родители, некоторые же не постеснялись позвать и менее близкую родню, а то и соседей. Дамблдор бы не возражал, если бы все студенты на этот день стали сиротами, как Гарри – уж очень тяжело было выдерживать беседы с толпами родственников. Уизли, разумеется, прибыли в полном составе, и близнецы уже оглядывались с таким весёлым нетерпением, что у Дамблдора появились самые нехорошие подозрения. Тётя Мюриэль каждые несколько секунд поправляла Рону галстук, отчего тот злился и краснел. Ксенофилус Лавгуд по случаю выпускного дочки решил облачиться в то, что он считал парадной одеждой, и сейчас беседовал с бабушкой Лонгботтома.

– Не правда ли, они чудесно смотрятся вместе? – учтиво спросил Ксенофилус.

– Да, я ужасно рада, что у мальчика появляются настоящие товарищи, – закивала головой старуха Лонгботтом. – Только вот где же его лучший друг, про которого он столько писал мне? С какого, вообще, факультета этот Джонни?

Рита Скитер, с жадно горящими глазами, нарезала круги вокруг студентов, поджидая момента, когда все напьются, чтобы взять сенсационные интервью. Её чёрная треугольная шляпка мелькала то здесь, то там, как плавник акулы. МакГонагалл сделала попытку выставить журналистку:

– Директор распорядился: никакой прессы! Это небольшое скромное торжество исключительно для студентов, их родных и преподавателей! – гневно затараторила она.

Рита наклонилась и прошептала что-то на ухо МакГонагалл, отчего у той отвисла челюстью: – Вы, что, хотите сказать, что всё это время?...

Рита высокомерно усмехнулась и гордо удалилась.

 

* * *

Дамблдор несколько ошибся, думая, что к Гарри никто не приедет. Ремус и Тонкс чуть не задушили его в объятьях, хотя у Люпина был заметно расстроенный вид.

– Гарри, до нас дошли слухи… Совершенно невозможные слухи! Скажи нам, что это не так!

– Боюсь, всё это правда, – сказал Гарри, даже не стараясь из приличия добавить грусти в голос.

– О чём ты думал?! Неужели не мог выбрать никого получше? После всего, что этот тип сделал …

– Он совсем не такой, как ты думаешь, – запротестовал Гарри.

– О, Люпин, прибыл к мадам Помфри, лечить застарелую чумку? – любезно спросил Снейп, неведомым образом вырастая у Гарри за спиной.

– Да, я вижу: он стал совсем другим человеком! – с горечью сказал Ремус. – Всё, на что он способен – это оскорблять нормальных людей.

– Говоря о чумке, я имел в виду твою Нимфадору. Добрый вечер, Нимфадора, – добавил Снейп, невыносимо растягивая слова.

– Не смей меня так называть! – затряслась от негодования Тонкс, пока Гарри оттаскивал Снейпа за рукав прочь.

– Какая муха тебя укусила? Она ведь ничего тебе не сделала!

– Ошибаешься, – загадочно отозвался Снейп, но объяснять что-либо отказался.

 

* * *

Нарцисса Малфой, прекрасная и надменная, окидывала Большой Зал с холодным презрительным выражением. Ей всегда казалось, что они здорово прогадали, отправив сына учиться в эту плебейскую школу, полную полукровок, четвертькровок, грязнокровок, оборотней и прочего сомнительного сброда. Только мысль о том, что совсем скоро Тёмный Лорд вернётся и наведёт здесь порядок, несколько примиряла Нарциссу с действительностью. Как жаль, что Люциус настоял, чтобы сестра осталась дома – без Беллатрисы здесь решительно не с кем перемолвиться словом. Особое отвращение у Нарциссы вызвала толпа Уизли, которые уместнее бы смотрелись на ярмарочном балагане, и постные маггловские физиономии родителей Грейнджер. Неожиданно она вспомнила, что в школе есть, по крайней мере, один человек, способный поддержать беседу на должном уровне. Нарцисса улыбнулась Снейпу своей самой очаровательной улыбкой, но тот почему-то сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил болтать с Поттером. Этот мир решительно сошёл с ума, решила Нарцисса, раздражённо постукивая идеально ровными ногтями по бокалу вина. Хор под руководством Флитвика вопил дурными голосами и напоминал утренник в аду. Вновь она пожалела о том, что здесь нет любимой сестрёнки.

 

* * *

– Гарри, вижу, ты хочешь пригласить меня на танец, – с напором сказала Джинни.

– А разве я что-то на этот счёт говорил? – удивился Гарри.

– Глупенький, интуиция дана женщине, чтобы угадывать желания мужчины, о которых он и не догадывается.

– Джинни, она тебя подвела. Я… Я танцую с Полумной.

– Неправда, она весь вечер стоит у окна, потому что ей надо поговорить со звёздами. Кстати, я говорила, как тебе повезло? У нас в роду бывали и тройняшки…

– А нормальные люди у вас в роду когда-нибудь бывали?

– Что?

– Джинни, давай прекратим это. Ты же прекрасно знаешь, что я тебя не люблю.

– Настоящая любовь приходит после брака, – непреклонно отмела это возражение Джинни. – Не веришь, можешь спросить у мамы.

Эта идея совсем не показалась Гарри привлекательной, так как весь магический мир знал, что спорить с Молли Уизли примерно так же приятно и безопасно, как играть в бутылочку с дементорами.

– Муж и жена – одна сатана, – сообщил Пивз, пролетая мимо.

– Джинни, я никогда тебя не полюблю. Я хочу быть с совершенно другим человеком… Настолько непохожим на тебя, насколько это вообще возможно. С мужчиной, Джинни!

– Я уж думала, что-то серьёзное. Не переживай, ты сможешь заслужить моё прощение! В конце концов, у всех свои недостатки, – ответила Джинни и отошла, сияя уверенной улыбкой, от которой продирал мороз по коже.

– Мы же говорили, такие мелочи её не остановят, – прокомментировал Джордж, причём, без особого сочувствия. – О, дорогой профессор! – бойко крикнул он, заприметив Снейпа. – Вам никогда не приходилось слышать пословицу: «Кто умеет – делает, кто не умеет – учит»? Что вы об этом думаете? Мне ужасно интересно узнать ваше мнение!

– Я думаю, Уизли, что ваше непростительное поведение заслуживает непростительных же заклятий, – сказал Снейп и так выразительно посмотрел на Джорджа, что он решил на время оставить зельевара в покое и вновь повернулся к Гарри.

– Ты, можно сказать, расплачиваешься теперь за ошибку, которую совершил давным-давно. Ты должен был сказать «Нет».

– Когда? – спросил Гарри, всё ещё с ужасом глядя вслед Джинни.

– Семь лет назад, когда к тебе подошёл один вечно голодный рыжий мальчик и спросил, свободно ли купе.

 

* * *

Люциус нервно выискивал в толпе Хагрида и опасливо прятался за женой. Лесничий по неведомой причине вбил себе в голову, что отныне они друзья, а большего позора Люциус представить себе не мог.

– Кстати, папа, как ты его убил? – с воодушевлением спросил Драко.

– Я сохранил ему жизнь, – заметив разочарование в глазах сына, Малфой вдохновенно продолжил: – Я наложил на него ужасное проклятие.

– Какое?

– Оно слишком смертоносно, несовершеннолетним его знать не разрешается.

– Я уже совершеннолетний, – возразил Драко. – У меня уже и паспорт, и чёрная метка есть – всё как положено!

В этот момент Люциус заметил в толпе Хагрида, выплясывающего диковатый загадочный танец с мадам Максим. Лесничий что-то сказал своей спутнице и губы мадам Максим дрогнули в прелестной лукавой улыбке, обнажая зубы, размером и формой напоминающие кафельные плитки.

– Сейчас с таким отличным парнем тебя познакомлю! – долетел до Люциуса зычный бас Хагрида.

Решив не дожидаться развязки, Люциус схватил Драко и потащил прочь, искренне надеясь, что это выглядит как разговор по душам отца с сыном, а не как бегство.

 

* * *

– Привет, миссис Малфой. Я, это, хотел потолковать с Люциусом.

– Сожалею, но это невозможно – его нет, – процедила Нарцисса, стараясь не дышать (Хагрид наклонился к ней довольно близко).

– Как нет – я его минуту назад здесь видел!

– Видите ли, он вас тоже... – сообщила Нарцисса.

 

* * *

– Так о чём ты хотел поговорить, отец? – спросил Драко. Люциус лихорадочно принялся придумывать тему для беседы, но обнаружил, что говорить особенно не о чем. – Сегодня большой день в твоей жизни, сынок. Школа несёт свет знаний…

– А тётя Беллатриса говорит, что единственная школа, которая несёт свет, это та, которая горит… Он связывался с тобой? – с надеждой спросил Драко.

– Пока нет, – помотал головой Люциус. Он совсем не стремился возобновить общение с Тёмным Лордом, потому что у него было подозрение, что тот встретит своего слугу дружеским круциатусом. – Сынок, ты уверен, что это хорошая идея – надеть маску пожирателя для школьного группового снимка?

Ответить Драко не успел, потому что неожиданно воздух между ними сгустился и приобрёл форму Плаксы Миртл.

– Ты совсем меня не замечаешь, – простонала она ужасающим голосом.

– Ну же, Драко, потанцуй с подружкой, – с облегчением сказал Люциус. Драко обернулся в поисках своих двух верных друзей. Однако как раз в этот момент возле одной из колонн поставили тарелку с искусственными фруктами, которые нельзя было принять за настоящие и с пятидесяти метров. Крэбб и Гойл немедленно принялись их пожирать…

– Миртл, только один танец, – с перекошенным от ярости лицом прошептал Драко.

– Ты и мёртвого уговоришь, – стыдливо и кокетливо хихикнула Плакса.

 

* * *

– А я тебя везде ищу, – услышал Люциус голос Хагрида прямо за спиной и понял, что сопротивление бесполезно.

– Что ты хотел? – обречённым голосом спросил он, тоскливо глядя на Хагрида, который, в свою очередь, в восторге смотрел на Люциуса, как на давно потерянную и, наконец, найденную возлюбленную.

Нарцисса на дальнем плане иронично изогнула брови под немыслимым углом.

– А, ну их всех к чёрту! – неожиданно для себя самого сказал Люциус. – Пошли к тебе.

– Как это? – оторопел Хагрид. – Пир же ещё не начался.

– Устроим свой пир, видеть не могу эти рожи, – сказал Люциус и фальшиво улыбнулся жене, которая в ужасе вытаращила на них глаза.

– Это ты прав, – по-своему истолковал его слова Хагрид. – Разве домовые накормят! А шампанское? Кислятина! (эти слова Хагрид произнёс громким шёпотом, с тревогой глядя на мадам Максим, поскольку шампанское поставлялось прямиком из Шармбатона). То ли дело моя похлёбка! Хоть у Клыка спроси! А вот Гермиона, добрая душа, дала ему какие-то «маффины», так он съел две корзины, а больше, бедняга не смог. А уж как его с них пронесло – ты не поверишь!

– Почему же, поверю, – сухо сказал Люциус, прикидывая, что бы сказала Нарцисса, если бы узнала о содержании их разговора. – Так что, пойдём?

 

* * *

В хижине было темно, сыро и неуловимо пахло чем-то несвежим. Люциус с наслаждением ослабил узел галстука.

– Уютно у тебя, – неожиданно сказал он.

– Ну, не сравнить с твоими хоромами, – хмыкнул Хагрид. – Может, как-нибудь забреду в гости, страсть охота павлинов посмотреть.

– Нет, Хагрид, лучше тебе к нам не забредать, – встретив непонимающий взгляд великана, Люциус пояснил: – У нас же штаб-квартира Пожирателей, забыл? Потом, Беллатриса всё время шныряет…

– А ты выгони их всех и заведи собак там или гусей.

– Зачем мне гуси?

– А зачем тебе Пожиратели?

– Для Драко, его будущего. Правда, сомневаюсь, что наш отпрыск когда-нибудь оценит, сколько мы для него делаем.

– Драко отличный парень, – неуверенно произнёс Хагрид.

– Думаешь? – скептически спросил Люциус.

– Конечно, его у нас все любят, – с отчаянием продолжил лесничий. – Он такой, знаешь, открытый, весёлый малый, всегда поможет. Просто душа компании!

Взгляд Люциуса потеплел, и он полез в карман.

– Это его рисунок, который он мне подарил, когда ему было четыре годика, – Люциус достал бережно сложенную картинку с аккуратной подписью: «Папочка убивает маггловских выродков».

– Шикарная работа! – искренне восхитился Хагрид. – Я и сейчас так не умею.

– Рисовать?

– Писать… – вздохнул Хагрид.

 

* * *

– И всё-таки, Гарри, мы не можем поверить, что ты выбрал типа, оскорбляющего твоего крёстного, этого прекрасного, честного, благородного…

– О, да! Сириус Блэк был непьющим, некурящим молодым человеком, не шлялся по ночам, ложился в десять и вставал в шесть. Был тихим, спокойным и отличался идеальным поведением... Но когда он вышел из Азкабана, все изменилось… – прокомментировал Снейп.

– Сейчас я его убью! – пообещал Люпин.

– Разве я сказал что-то не так? – с невинным видом осведомился Снейп.

– Прекратите! Вы что, с ума сошли? – зашипел Гарри, пытаясь оттащить Люпина от Снейпа. – Если я вам хоть немного дорог, вы оба должны пообещать мне вести себя прилично.

– Это ты скажи своему Пожирателю, – возмутился Люпин.

– Мы же можем достичь компромисса, — принялся убеждать Гарри, понятия не имея, как разрулить эту ситуацию.

– Поттер, запомни: компромисс – это решение, при котором обе стороны недовольны, – сухо ответил на это Снейп и растворился в толпе. Люпин заметил давно махавшего ему рукой Флитвика и присоединился к бывшему коллеге.

– Гарри, и всё-таки, ты неправ. Так можно потерять всех друзей, – печально сказала Тонкс. – Уж поверь мне, я пожила на свете, – продолжила она с таким убеждённым видом, как будто с первой амёбой, выползшей на берег, Тонкс была знакома лично. – Он тебе не пара.

– Слушай, почему ты, вообще, с Люпином? Как тебе пришла в голову такая дурацкая мысль?

– То есть, как «почему»? – оторопела Тонкс, и её уши неожиданно заколосились. (В моменты сильного удивления с ней происходили неконтролируемые метаморфозы).

– Он же оборотень! Твои друзья его не одобряли. Многие считали неудачником. Он тебя старше. И вообще, он же изо всех сил отталкивал тебя. Зачем тебе это понадобилось? Не могла найти никого получше? – требовательно спросил Гарри.

– А ты неглупый парень, – улыбнулась Тонкс и её лицо приобрело привычные черты. – Я попробую поговорить с Ремусом.

 

* * *

Речь Дамблдора, как всегда, звучало солидно и торжественно. При словах «навсегда покинут эти стены» МакГонагалл, по традиции, начала всхлипывать, а на лице Снейпа появилось выражение глубокого удовлетворения. Дамблдор решил это исправить.

– Я хотел бы напомнить, что жизнь школы продолжается, и у меня есть важное заявление. Здесь присутствует несколько учеников старших курсов (лицо Колина Криви просияло восторгом), и им будет особенно интересно узнать об изменениях в составе преподавателей. К сожалению, профессор Слагхорн решил оставить свой пост.

Слагхорн, действительно, наотрез отказался возвращаться в школу, как только до него дошли слухи о битве с Волдемортом, а особенно – о проделках близнецов. Он написал Дамблдору длинное прочувствованное письмо, полное перечисления выдуманных симптомов и неотложных дел, которые, к его глубокому сожалению, мешают ему продолжать занимать должность преподавателя. Он шлёт студентам свои горячие пожелания успехов, уверен, что они займут почётное место на его полочке (Слагхорн всегда считал, что попасть на полочку – заветная мечта каждого ученика, и именно этим желанием и продиктованы все их жизненные достижения). Он будет очень, очень скучать и невероятно обрадуется, если они все как-нибудь навестят своего старого учителя. Его двери всегда открыты для них! (Обратного адреса на письме не было).

– Таким образом, мы оказались перед необходимостью вновь искать преподавателя ЗОТИ. К счастью, нужный человек всё это время был перед нами.

Гарри хотел поздравить Снейпа, но тот лишь покачал головой, и Гарри решил дослушать до конца.

– «Дорогу – молодым» – вот что всегда было моим девизом, – астматически закашлявшись, сообщил Дамблдор. – Именно поэтому я решил пригласить на этот пост человека, который доказал своё умение противостоять тёмным силам, несмотря на юный возраст. Я попрошу подняться на сцену…

В рядах гостей началось шевеление. До Гарри доносились странные слова:

– Да дайте же пройти…

– Папа, она наступила мне на ногу!

– Простите, я не заметила, что это ваша шляпа…

– Папа, и на другую!

Громкий звон.

– Надеюсь, в этой бутылке не было ничего ценного?

– Папа! Теперь она порвала мне платье!

– Что там происходит? – сгорая от любопытства, спросил Гарри. – Какие-то неприятности?

– О, в них теперь недостатка не будет, – траурным голосом отозвался Снейп.

И Гарри внезапно всё понял.

 

* * *

– Минуту вашего внимания, – сказал Дамблдор и одарил присутствующих столь доброжелательной улыбкой, что все заподозрили неладное. – В этот светлый день не будем забывать, что вы все великолепно показали себя в битве против зла, заставив нашего врага развоплотиться. При этом с нашей стороны потерь нет.

– Не считая Джонни, – поправила Спраут.

– Какая же это потеря? – удивился Симус. Невилл поглядел на него с негодованием.

– Тот-Кого-Теперь-Можно-Называть (Дамблдор неожиданно обнаружил, что забыл имя Волдеморта – возраст всё же давал о себе знать), без сомнений, сделает ещё не одну попытку напасть на Гарри. (Все повернулись к Гарри и жалостливо на него посмотрели, как бы прощаясь). – Я признаюсь, меня даже беспокоит его долгое молчание. Вероятно, он готовит что-то особенно коварное. Надеюсь, в этот момент ваш товарищ будет не один.

– Гарри, мы не оставим тебя в покое! – радостно крикнула Лаванда.

– Она хотела сказать «в беде», – поправил Дин.

– Я рад, что твои верные друзья будут с тобой. Помните: мы должны держаться вместе, и, собравшись в единую армию, обрушиться на Тёмного Лорда и всех его приспешников, а также их слуг, жён и детей!

– И этот социопат учил меня любить мир, – пробормотал Гарри.

– Да, они ещё есть, и им не скрыться! – не унимался Дамблдор.

– Пожелаем обеим сторонам скорой победы! – прокомментировал Пивз, пролетая над головами присутствующих.

– Если невиновные Пожиратели и есть, то их проще будет потом посмертно реабилитировать, – с самым серьёзным видом поддержала директора Спраут.

Нарцисса Малфой почувствовала, что вечер становится всё менее очаровательным.

– Сынок, мне, к сожалению, придётся уйти: что-то разболелись зубы, – пожаловалась она Драко.

(Родители Гермионы посмотрели на Нарциссу с горячим профессиональным интересом).

– Интересно, а преподаватели нам что-нибудь скажут? – задумалась Полумна.

– Ага, например, Снейп, – начала фантазировать Лаванда, — «Дорогие детишки, все эти годы я только прикидывался бессердечной скотиной. А на самом деле я вас всегда любил».

Все посмотрели на Снейпа и встретили его мрачный взгляд, полный такого замогильного холода, что дальнейшие предположения показались совсем неуместными.

– Мы обязательно должны подойти и сказать им какие-нибудь приятные слова, – настояла Гермиона, и гриффиндорцы нестройной толпой двинулись к профессорам.

– Мы очень благодарны вам! – сконфузившись, пробубнил Невилл (он так и не смог избавиться от своего ужаса перед Снейпом).

– Ага, просто ужасно благодарны, – закивал Дин.

– Мы обязаны вам всем, что знаем, – слезливо поддержала Лаванда.

– Боюсь, это исчезающе малая величина, – пробормотал Снейп.

– Милые, милые дети! – всхлипнула МакГонагалл, и все немедленно бросились её обнимать, образовав кучу малу.

В какой-то момент Рон оказался рядом со Снейпом.

– Эээ, – начал он. Снейп посмотрел на него в упор, не мигая. – Я, кажется, должен поблагодарить вас за экзамен, сэр. Я ведь знаю – вы видели, что Гарри и Гермиона мне подсказывали. Это было так мило с вашей стороны.

– Мистер Уизли, я не совершаю ничего «милого», – скривился Снейп.

– А почему вы мне помогли?

– Потому что вы всегда были мне симпатичны.

– Правда?

– Разумеется. Это всё из-за добрых чувств к вашему факультету, к вашему семейству и лично к вам.

– Спасибо, сэр. Я всегда знал, что вы не совсем уж законченный мерзавец.

– Уизли, вам знакомо слово «сарказм»? – спросил Снейп.

– Конечно, это такой салат, – радостно улыбнулся Рон.

– Если вы хотите как-то выразить мне признательность, есть одна вещь, которую вы можете для меня сделать.

– Приготовить зелье? – с готовностью спросил Рон.

– Мерлин упаси. Мне ещё не настолько опротивела жизнь. Мистер Уизли, я буду вам невероятно благодарен, если вы в будущем воздержитесь от упоминания того прискорбного факта, что вашим преподавателем когда-то был я.

У Снейпа действительно были свои причины. Во-первых, он не испытывал ни малейшего желания снова видеть Рона на своих занятиях. Во-вторых, его просил об этом Гарри. И в-третьих, он не мог допустить, чтобы его фант оказался совсем уж не выполненным.

 

* * *

Феникс выглядел странно, в этом не было сомнений. Он отказывался от угощений и вид у него был какой-то невесёлый. Дамблдор хотел уже посоветоваться с Хагридом, надеясь на его талант находить общий язык с животными, но обнаружил, что лесничий исчез. Просить помощи у Минервы было бесполезно – она сидела с мадам Максим и рассказывала той историю факультета с момента основания. По унылому лицу мадам Максим можно было понять, насколько ей интересна эта беседа. Отсутствие Хагрида явно беспокоило и её тоже. У Снейпа Дамблдор решил ничего не спрашивать – тот был в подавленном состоянии после новостей о новом назначении. При виде кислого лица зельевара у Дамблдора даже поднялось настроение. Определённо, есть в жизни вещи, которые не надоедают. Ему каждый год приходилось использовать всю свою изобретательность, чтобы отдавать заветный пост наиболее неподходящим личностям. Но реакция Снейпа, когда он в очередной раз узнавал, что желанная должность вновь уплыла из-под носа, того стоила!

– Кхем, – произнёс Феникс и хитро посмотрел на хозяина, наклонив голову набок.

– Ты что-то сказал? – оторопел Дамблдор.

– Кхем, – повторил Фоукс. Затем он расправил крылья, неуклюже взлетел на огромную люстру, и через секунду невероятные чарующие звуки полились в зал.

 

* * *

– Он поёт! И плачет!

– Интересно, почему когда плачу я, на это никто не обращает внимания? – возмутилась Миртл и сделала попытку наступить Драко на ногу. (Попытка провалилась, потому что Плакса была бесплотна).

– Ужасно! – крикнула Спраут. – Бедный директор...

– Какая безвременная смерть! Он был ещё так молод! – немедленно начала всхлипывать МакГонагалл, у которой было припасено много слёз на этот вечер.

– На кого же он нас покинул? – запричитала Джинни. Тут её взгляд обратился на Снейпа, а потом – на Филча. Все девушки, как по команде, зарыдали в два раза сильнее.

– Прекратите, немедленно! – крикнул Дамблдор, с поразительной для покойника резвостью вбегая на кафедру.

Рита Скитер с негодованием смотрела на директора. Это было бы такое замечательное начало репортажа! Но некоторым людям просто нравится всё портить.

Толпа воззрилась на директора с сомнением, которое ещё усилилось после того, как Трелони громовым голосом возвестила:

– Приветствую тебя, посланец из царства мёртвых!

– Я жив, вы что – не видите?

– Но ведь Фоукс плачет только в одном случае, профессор, – извиняющимся голосом напомнила Гермиона. – В случае смерти владельца.

– Хм… – задумался Дамблдор, нервно наматывая бороду на указательный палец. Положение было серьёзным. Ему совсем не улыбалось доказывать отныне всем и каждому, что он не мёртв. Это бы пошатнуло его авторитет как педагога!

– В двух! – внезапно выкрикнула МакГонагалл. – В двух случаях. Феникс поёт, если увидит настоящую любовь! – и она принялась пытливо всматриваться в лица присутствующих.

– Да, об этом я как-то подзабыл, – сокрушённо развёл руками Дамблдор. – А ведь, действительно, любовь… Да, это прекрасное чувство… Нет ничего внезапнее любви…

– Вот разве что расстройство желудка… – пробормотал Флитвик, но его никто не услышал.

Насладившись всеобщим вниманием, Фоукс испустил последнюю трель и тут же сгорел. В воздухе противно запахло палёными перьями.

– Интересно, что же именно он увидел? Или кого же? – лукаво спросил Дамблдор, глядя в зал.

Гермиона покраснела и посмотрела Рона. Джинни посмотрела на Гарри. Симус посмотрел на своего нового растительного друга, которого умудрился пронести на бал. МакГонагалл почему-то посмотрела на свою шляпу. Дин и Лаванда посмотрели друг на друга. Мадам Хуч посмотрела на Снейпа, но он этого не заметил, потому что закатил глаза, всем своим видом изображая крайнее отвращение.

– А я думаю… – начал Гарри.

– Исключено, – оборвал его Снейп.

– Но Фоукс же не будет врать!

– Конечно, сомнительные растения и орущие птицы – вот на чьё мнение стоит полагаться… – скептически отозвался Снейп. – Советую ещё обсудить этот вопрос с Гремучей Ивой…

– У тебя спрашивать всё равно бесполезно, – объяснил Гарри. – Я думал, что-то изменится, но…

– А ты спроси, – с непроницаемым видом посоветовал Снейп. «Когда-нибудь я точно его убью», – подумал Гарри, но, тем не менее, задал вопрос:

– Может, он пел о нас?

– Конечно, нет, Поттер, – злорадно сказал Снейп, – ошибаешься.

Гарри не ожидал каких-то откровений (предыдущие недели показали, что Снейп не склонен к разговорам о чувствах). Нет, он не думал услышать что-то особенное, но всё же. Он почувствовал себя глупо разочарованным.

– Это не любовь. Любовь – это то, что у мистера Томаса и его прелестной подружки. (В этот момент Лаванда с ультразвуковым визгом бросилась в объятья Дина).

– Да? – спросил Гарри, ещё ничего не понимая, но чувствуя, что дыхание перехватывает.

– Совершенно точно. «Любовь» – это для детишек. А здесь… я думаю, что-то большее, Гарри... В чём дело?

– Ты случайно назвал меня по имени. В первый раз.

– Возможно, это ускользнуло от твоего внимания, – прошептал Снейп на ухо Гарри, отчего всё тело охватила знакомая дрожь, – я никогда и ничего не делаю случайно.

– Ты просто из вредности не хочешь использовать слово, которое говорят другие, но на самом деле …

– Очередное доказательство того, что ты безнадёжен в окклюменции.

– Зато у меня в этом году неплохо шло прорицание. Мне что-то подсказывает, что уже через несколько минут ни тебя, ни меня здесь не будет.

Трелони могла бы гордиться – предсказание Гарри сбылось.

 

* * *

– Гермиона, ты позволишь пригласить тебя на танец? – галантно поклонившись, спросил Фред.

– После того, что ваше сумасшедшее перо устроило на экзамене… Как у вас, вообще, хватает наглости говорить со мной? – возмутилась Гермиона.

– Сам удивляюсь, видимо, у меня просто её очень большой запас, – обезоруживающе улыбнулся Фред. – Кстати, Рон говорил, что тебе удивительно идёт это платье? Честное слово, ты сегодня неплохо выглядишь!

Рон ничего подобного не говорил, но Гермиона предпочла об этом промолчать.

– Вообще-то, я обещала этот танец ему… – неуверенно сказала она, озираясь в поисках Рона. Довольно быстро её взгляд нашёл его – Рон болтал о чём-то с Джорджем, причём каждые несколько секунд отправлял в рот громадные куски торта. – Ладно, так и быть, – тряхнула она головой.

К её удивлению, Фред оказался вполне приличным танцором.

– Ну, что вы затеяли на этот раз? – требовательно спросила она.

– Не понимаю, о чём ты, – с невинным видом сказал Фред.

– Только не вздумай уверять меня, что вы ничего не приготовили для выпускного! Какие-нибудь отвратительные шуточки в вашем духе. Сделать одежду гостей невидимой, устроить массовую окклюменцию вслух или подлить какую-нибудь гадость в коктейли, чтобы все начали вести себя как ненормальные...

– Продолжай, мне нравится ход твоих мыслей, – ободрил её Фред. – На что это ты смотришь?

– Мне сейчас на секунду показалось, что из твоего кармана на меня кто-то глядит! И взгляд такой знакомый …

– Глупышка, ты же сама говоришь – «показалось», – не допускающим возражением тоном сказал Фред, молниеносно разглаживая карман.

– Но ведь ты не хочешь сказать, что вы ничего такого не планировали?

– Почему же? Планировали. Но Джордж предложил отложить это до вашей свадьбы. Гермиона, тебе крупно повезло: мы сделаем её поистине незабываемой! Все эти глупые невесты с обычными скучными церемониями полопаются от зависти!

– Мерлин, куда я попала? – вздохнула Гермиона.

– В семью Уизли. У нас весело! — уверил её Фред. – Если ты постараешься не быть большей занудой, чем обычно, мы недурно позабавимся.

– То есть, вы не будете ничего делать сегодня? – с сомнением переспросила Гермиона.

– Мы абсолютно ничего не будем делать сегодня, – подтвердил Фред.

У Гермионы вырвался шумный вздох облегчения. Опасаясь милых шуток близнецов, она весь вечер не притрагивалась ни к еде, ни к напиткам и теперь, взяв бокал шампанского, принялась навёрстывать упущенное.

– Мы ничего не будем делать…. Потому что мы уже кое-что сделали, – объяснил Фред. Гермиона поперхнулась и закашлялась. Фред заботливо похлопал её по спине, не прекращая говорить: – Да, твоя странная идея с перьями навела нас на мысль. Два предмета, соединённые магической связью между собой… А что, если соединить двух людей?

– Кого? – в ужасе спросила она. Фред ухмыльнулся и прошептал ей пару слов на ухо.

– Бедный, бедный Волдеморт, – потрясённо пробормотала Гермиона.

 

* * *