Социология и физико-химические науки

Можем ли мы сказать, что явления человеческого взаимодей­ствия представляют явления sui generis, отличные от всех других видов взаимодействия — неорганического и органического? Очень может быть, и это весьма вероятно, что в их основе лежат процес­сы физико-химические и органические. Весьма возможно также, что в далеком будущем наука сведет их к последним и объяснит весь сложный мир межчеловеческих явлений законами физики и химии. Во всяком случае, к этому нужно стремиться и сейчас. Но значит ли это, что в данный момент любой добросовестный исследователь может объяснить мир человеческого взаимодействия теоремами физико-химических и биологических наук?

Будем искренни и правдивы: такая претензия была бы мало обоснованной и тенденциозной хлестаковщиной. Пока, увы! такая попытка никому не удавалась и вряд ли скоро удастся. Правда, та­кие попытки были, и они продолжают появляться, но печальный исход их служит лишним аргументом в пользу того, что пока класс явлений взаимодействия между людьми несводим к простым физи­ко-химическим и биологическим процессам.

В качестве примера таких попыток в наше время укажу на по­пытки В. Оствальда, Solvay*, Воронова, Haret и Ant. Portuendo у Barcelo. В. Оствальд, Solvay и Воронов попытались выразить со­циальные явления в терминах энергетики и рассматривать их как явления физико-химические. Что же из этого получилось? Мы по­лучили ряд формул вроде того, что «сознание есть течение нервно-энергетического процесса», что «война, преступление и наказание» суть явления «утечки энергии», что «продажа-покупка — это реак­ция обмена» (Оствальд⁵), что «сотрудничество есть сложение сил», «социальная борьба — вычитание сил», «социальная организация— равновесие сил», «вырождение — распадение сил», «право-соотношение сил» и т. д., и т. д.⁶ Все это, пожалуй, и верно.

* Мы сочли целесообразным оставить перечень этих авторов в том виде, как он приводится Сорокиным, чтобы сохранить своеобразие его стиля. — Прим. ред.

Но, спрашивается, много ли мы приобретаем от таких аналогий в деле познания социальных явлений или явлений межчеловече­ского взаимодействия? Во всяком случае, не больше, чем от анало­гий печальной памяти «органической школы» в социологии*. Все эти формулы и аналогии представляют в лучшем случае трюизмы, в худшем — неточные сравнения.

Тот же вывод придется сделать и по адресу попыток создания «со­циальной механики», пытающейся все поведение людей и взаимоот­ношения между ними подвести под законы обычной механики физи­ческих явлений. В качестве примеров таких попыток могут служить попытки Haret и Antonio Barcelo. Тот и другой пытаются приложить законы механики к социальным явлениям. Тот и другой исходят из положения: «Если принципы и законы механики приложимы ко всем видам силы, то, очевидно, они должны быть приложимы и к силам психическим, называемым социальными силами»⁷.

Вслед за этим они приступают к транспортировке понятий меха­ники в область человеческих взаимоотношений. Индивид превраща­ется в «материальную точку», окружающая его среда — сочелове-ки — в «поле сил» (champ deforce) и т. д. Вслед за этой установкой понятий идут теоремы вроде следующих: «Увеличение кинетиче­ской энергии индивида равно уменьшению энергии потенциальной» (L'energie total de I'individu dans son champ se consei~ve constante a travers toutes ses modifications»)**; «совокупная энергия социальной группы в отношении ее работы (quant a une action) в некий момент tj равна совокупной энергии, которую она имела в первоначальный момент t₀, увеличенной совокупностью работы, которую в этот про­межуток времени (t; - iq) произвели все посторонние группе силы, действовавшие на индивидов или элементы этой группы»⁹ и т. п.

* Направление в социологии конца XIX — начала XX в., рассматривавшее общество как аналог природного организма и объясняющее социальную жизнь посредством прямой проекции на нее биологических закономерностей. Из цитиру­емых Сорокиным авторов представителями «органической школы» были Г. Спен­сер и А. Эспинас, П. Ф. Лилиенфельд, Я. Новиков — Прим. комментатора.

** Совокупная энергия индивида внутри его поля сохраняется постоянной при всех ее превращениях (фр.) — Прим. комментатора.

Все это верно; но, спрашивается, что приобретаем мы нового от таких «законов социальной механики»? В лучшем случае трю­измы, в худшем случае теории и теоремы, похожие на «науки» «о сигарах весом в 10 лотов». Несомненно, глубокая правда звучит в словах A. Barcelo, что «тело индивида со всеми его органами и материальными элементами составляет систему, подчиненную за­конам физической механики», что «при всем желании нельзя себя вырвать (se soustraire) из-под действия закона тяготения, как и вся­кого другого закона физической механики». Но из этого-то именно и следует, что нецелесообразно и научно бесполезно строить осо­бую дисциплину для приложения законов физической механики к людям, рассматриваемым в качестве простых комплексов мате­рии. Как таковые они стоят наравне со всеми физическими телами и несомненно подчиняются законам физики. Но отсюда же следует, что в этом случае они перестают существовать как люди, отличные от неодушевленных предметов, и становятся простой материаль­ной массой. Все специфически человеческое, все то, что мешает поставить знак равенства между человеком и неорганическим пред­метом, — в этом случае исчезает. Короче, такое познание ровно ничего не дает нам для познания социальных явлений как явлений sui generis. «Если право есть соотношение сил, то чем же оно отли­чается от соотношения сил между грузом А и грузом В, находящи­мися на концах рычага? Ведь и тут тоже соотношение сил; но следу­ет ли из этого, что соотношение грузов или сил А и В есть правовое отношение? И рассеяние теплоты благодаря лучеиспусканию, и пре­ступление, говорят нам энергетисты, есть утечка энергии. Но значит ли, что всякое рассеяние энергии есть в то же время и преступление?»

«Подобное изучение социальных явлений есть не изучение соци­ального общения людей, а изучение людей как обычных физических тел»¹⁰. Но люди не только физические тела, а еще и живые суще­ства; и не только живые существа, но еще существа, обладающие тем, что носит название мысли, психики, сознания. Если живой орга­низм отличается от неорганической материи, если процессы жизни до сих пор не удалось свести к физико-химическим процессам, — что и дает основание для существования биологии, — то тем паче отличны от неорганических тел организмы, наделенные высшими формами психики, каковыми являются люди; тем труднее свести явления взаимодействия таких организмов к процессам взаимодействия мертвой материи; следовательно, тем больше основании для существования особой науки, изучающей людей и их взаимодействие как человеческое взаимодействие со всем своеобразным богатством его содержания, а не как простое взаимодействие материальных масс. Попытка же рассмотрения их только как физических тел — вполне законная с точки зрения физика — ведет не к познанию явле­ний человеческого взаимодействия, а просто к исключению их из поля зрения и изучения. Для физика нет людей, а есть только «ма­териальные массы». Для него не существует ни актов подвига, ни преступления, ни добра, ни зла, ни любви, ни ненависти, ни слов проклятия, ни слов молитвы, для него даны только «массы» и «дви­жение». Как бы ни были прекрасны его микроскопы, телескопы и спектроскопы, — он не найдет в актах людей и в них самих ни «ис­тины», ни «добра», ни «красоты», ни «убийства», ни «спасения».

Поскольку же мы хотим познать все бесконечное разнообразие этих явлений, постольку категория межчеловеческих отношений уходит из поля зрения физико-химических наук и дает почву для существования особой науки, изучающей все эти явления во всем их своеобразии".

Больше того. Если бы даже явления человеческого взаимодей­ствия удалось свести к физико-химическим процессам, то и тогда мир человеческого взаимодействия продолжал бы оставаться яв­лением sui generis, отличным от обычных процессов неорганиче­ского взаимодействия. Здесь, mutatis mutandis*, мы можем повторить слова Отто Глезера, высказанные им по поводу автономности био­логии.

* С соответствующими изменениями (лот.) — Прим. комментатора.

«Не следует предполагать, — пишет он, — что доказатель­ство чисто физико-химической природы жизненных процессов по­кажет, будто бы живые существа в каком бы то ни было отношении отличаются от того, что они в действительности представляют со­бой. Вопрос о том, может ли анализ отнять у предметов некоторые их свойства, является, конечно, вопросом праздным; и, однако, нам постоянно заявляют, что сведение жизненных явлений к физико-химической основе докажет, что живые существа, в конце концов, не живы! Анатомическое и гистологическое исследование лошади не может показать, что животное это есть корова. Если бы мы свели его ткани к их составным химическим элементам и, не довольствуясь этим, продолжали наш анализ до тех пор, пока не показали бы, что лошадь всецело состоит из электронов, то как могло бы это пока­зать, что лошадь не есть лошадь? Если поэтому разложение ничего не может отнять у анализируемых предметов, то ясно, что, раз пос­ледние в каком бы то ни было отношении единичны и своеобраз­ны, столь же единичными они будут и по окончании процесса раз­ложения, как и до него. Единственный вопрос в итоге состоит в том, единичны, особенны ли живые существа или нет. На этот воп­рос возможен лишь утвердительный ответ»¹².

Перефразируя слова Глезера, мы можем сказать: «Если бы нам показали, что люди и их взаимоотношения всецело состоят из элек­тронов и их деятельности, то как могло бы это показать, что люди не есть люди... Единственный вопрос в итоге состоит в том, еди­ничны ли, особенны ли, отличны ли от неорганических тел люди или нет. На этот вопрос возможен лишь утвердительный ответ».

Все сказанное об отличии людей от неорганических тел с соответ­ствующими изменениями применимо и к отличию их от остальных организмов — животных и растений. Конечно, представители homo sapiens — организмы, и к ним как к организмам применимы законы биологии. Но люди — не только организмы; они сверх того еще суще­ства, одаренные психикой, сознанием, разумом, т. е. рядом свойств, которых у остальных организмов нет. В этом смысле они особенны и единичны¹³. В силу этого и явления их взаимодействия отличны от яв­лений взаимодействия остальных организмов. Первые до сих пор не удалось свести к последним. Но если бы даже социально-психологи­ческое общение людей и было сведено целиком к процессам биологи­ческим, то «анатомический и гистологический анализ людей и их об­щения не может показать, что люди суть амебы; он не может привести к выводу, что люди не есть люди». «Единственный вопрос состоит в том, единичны ли, особенны ли, отличны ли люди или нет. А на этот вопрос возможен лишь утвердительный ответ».

Перефразируя слова того же О. Глезера, мы можем сказать: «Удивительные процессы социально-психического взаимодействия и явлений сознания резко отделяют людей от мира явлений, изуча­емых биологией, и образуют специфическую основу для автоном­ности нашей науки. Автономность эта отнюдь не метафизическая или абсолютная, но чисто практическая, подобно автономности физики, химии, астрономии, геологии и биологии»¹⁴.