Психология холистического архетипа

Приведенное выше описание холистического архетипа, возможно, несколько утомившее читателя, носило во многом абстрактный характер, хотя автор и стремился иллюстрировать свое изложение примерами из психологии. Однако основная задача, поставленная автором, еще им далеко не осуществлена, и ей посвящена оставшиеся страницы этой части книги. Именно, автор попытается описать проявления локальной и глобальной модальностей если не во всех, то во многих сферах человеческого существования. Если то, что написано далее, покажется читателю самоочевидным, то автор просит его не забывать, что речь в этой книге постоянно идет о том, чего обычный человек никогда (или почти никогда) не замечает, но если специально обратить его внимание, то, скорее всего, заметит, и, может быть, слегка удивится — но это легкое удивление может стать началом для очень серьезных и глубоких внешних и внутренних изменений.

При переходе от одного частного архетипа к другому у человека нередко меняется не только настроение (что само по себе удивительно), но и поведение (как социальное, так и телесное), мышление, ценности, и даже личная философия, мировоззрение и тип религиозности. Если читателю трудно в это поверить, пусть он понаблюдает за собой и окружающими; ключи для этих наблюдений изложены ниже.

Вопросы к читателю. Для лучшего усвоения материала, а также в целях самопознания читателю будет полезно ответить на вопросы, помещенные в конце отдельных пунктов, следующих ниже, и определить их (вопросов) модальности, а также модальности своих ответов. В конце чтения подведите итог:

В какой модальности вы чаще отвечаете? Какая модальность приятнее вам в самом вопросе? На какие вопросы вам будет особенно трудно отвечать? Отметьте для себя их модальности.

Мировосприятие

Глобальному взгляду на мир свойственна системность, забота о рамках рассмотрения, составе объекта рассмотрения, полноте набора его частей и элементов, а также аспектов, качеств и характеристик. При глобальном взгляде на мир человек видит его как единое целое, а его части видит как замкнутые системы с отчетливыми границами. Типичный уточняющий вопрос в диалоге для него: «О чем вы говорите?» — и ответить на этот вопрос удовлетворительным для него образом может оказаться не так-то просто: он предполагает, что вы кратко, но в то же время достаточно полно обрисуете ему замкнутую общую ситуацию, в рамках которой находитесь. Для этого человека каждый объект находится в некоторых пределах, соотносится с какой-то рамкой, а иначе он не понимает, о чем идет речь. Кунсткамера его утомляет, и если бы не ящички для мелких ее экспонатов и бирки с номерами на крупных, он бы живым оттуда не вышел. Отдельно взятая звезда на небе его смущает; ему гораздо легче смотреть на нее, зная, в каком созвездии и в каком углу звездного неба она находится.

Глядя на любой объект, человек, ведомый глобальным архетипом, задается такими, например, вопросами:

— Каков этот объект сейчас, и каким он будет завтра?

— Каким еще он может быть?

— Каким он будет, если посмотреть на него с иной точки зрения?

— Каковы его функции во внешнем мире?

— Каков полный набор типов составляющих его элементов?

— Какими свойствами и качествами он обладает?

Типичные для глобального взгляда уточняющие вопросы относятся к внешней по отношению объекту ситуации и имеют своей целью расположить его в пределах той или иной замкнутой внешней системы, определив его место в ней. Этой цели служат такие вопросы, как: Что это? Откуда он? Какому закону подчинен? Из какой страны родом? Откуда такой уродился? В кого такой пошел? Что в нем типического? По какому праву?

Под влиянием глобального архетипа у человека появляется склонность к ярлыкам, классификациям, поискам места для данного элемента в объемлющей его замкнутой системе (типичный пример — собирание из кусочков составной картинки).

Этому человеку неуютно, пока он не встроил свой взгляд на любой предмет в некоторую замкнутую глобальную ситуацию. Например, оказавшись в незнакомом городе, он обязательно достанет его карту и хотя бы поверхностно изучит ее в целом, отметит место своего пребывания и маршруты на ближайшее будущее. Вообще, для него всегда важен общий контекст, в котором происходит любое действие, и пока он его как-то себе не помыслит, он чувствует себя не в своей тарелке; оказавшись в последней, он расцветает.

Если говорить о мире как таковом, то глобальный архетип побуждает человека интересоваться фундаментальными философскими вопросами: Откуда он произошел? По каким законам развивается? Что с ним, в конце концов, будет? Какова роль человека в мире? Существует ли Бог и какова Его роль в видимом и невидимом мирах? Что такое карма, этика, откуда берутся фундаментальные нравственные категории?

Глобальный архетип нередко делает человека невнимательным к мелочам, деталям, отдельным аспектам происходящего: глядя на целое, он зачастую не видит и не запоминает ничего конкретно. Сущее мучение для него — вспоминать облик случайно встреченного незнакомого человека: обычно он не помнит ничего из одежды, а также цвета и длины волос, не говоря уже о цвете и форме глаз... хорошо, если он запомнил пол и примерный возраст незнакомца («где-то, кажется, от двадцати до сорока»). В то же время он может прекрасно разбираться в знакомом предмете, назубок знать его состав и обладать отличной интуицией, касающейся его будущего поведения в целом. Таковы, например, опытные врачи, после тщательного изучения начинающие хорошо чувствовать состояние своего пациента и способные с большой точностью предсказать течение его болезни и сроки выздоровления или смерти.

Для глобального взгляда характерна акцентуация границы объекта, места его расположения в пределах окружающего его мира, законов, которым подчиняется объект, его структуры и функций, принципов выбора (стратегии) поведения.

Локальному взгляду на мир свойственно внимание к конкретным деталям, причем нередко они изучаются вне какой-либо их связи с целым — особенно если этим целым по смыслу является весь мир. Этому человеку чрезвычайно скучны общие и абстрактные рассуждения о мире, и к философии он либо относится презрительно, считая ее совершенно беспредметной, либо находит ее чрезвычайно возвышенной и для его ума абсолютно недоступной. Бог как Творец и Управитель Вселенной, карма как мировой закон причин и следствий, этика человека как часть Мирового Закона Целесообразности — все это совершенно недоступно его сознанию. Его интересуют гораздо более конкретные вопросы, например: О чем думал Бог, когда творил мои ноги? Как лучше объяснить Владыке, что мне совершенно необходимы новые туфли на платформе? Было ли этичным мое сегодняшнее поведение с моим другом? Чего хочет от меня моя карма на следующей неделе?

Этот человек видит мир как набор разнообразных частичек с неповторимыми свойствами; эти частички иногда соседствуют друг с другом и связаны также иными, более тонкими связями, которые, в свою очередь, не поддаются классификации по причине своего необыкновенного разнообразия. Вглядываясь в данную частичку, легко обнаружить в ней интересные детали — и увлечься ими, начисто забыв про нее. Для локального мировосприятия характерны ассоциативные связи и легкость перемещения по ним. Кстати о птичках — читатель и чирикнуть не успеет, как автор распрощается с этой темой.

Обычно человека, ведомого локальным архетипом, интересуют такие вопросы:

— Где конкретно находится данный предмет, и каким углом он ко мне развернут?

— Каковы его самые интересные черты и детали?

— В чем он наиболее выразителен?

— Кто его ближайшие соседи и каковы его связи с окружающей средой?

Уточняющие предмет беседы вопросы под локальным архетипом обычно таковы: Кто это? Какой он? С кем он связан? Какими связями? Каковы его особенности? Отличия от других? Каковы его самые интересные составные части, детали, аспекты?

Находясь под влиянием локального архетипа, человек склонен искать и воспринимать уникальное, его увлекает идея поиска объекта по признакам (поиск преступника, разгадывание кроссворда).

Внимание человека под локальным архетипом скачет, как блоха, по различным предметам и их частям, иногда их довольно детально исследуя, но не составляя себе, тем не менее, общего о них представления. В итоге локальное мировосприятие может быть очень богатым и разнообразным, но целостного обобщения ждать от него не приходится. Например, запоминая облик нового знакомого, человек под локальным архетипом обратит внимание на его острый нос, тонкие губы, хриплый голос, влажные ладони и короткую курточку — но общее впечатление при этом не составится.

Для локального взгляда характерна акцентуация детали, отдельного свойства, качества, ключевого момента, важного примера, момента выбора (тактика).

Конечно, каждый человек в какие-то моменты воспринимает мир локально, а в какие-то — глобально, но результаты его восприятия складываются как бы в два различных банка памяти — локальный и глобальный, и друг с другом эти банки обмениваются информацией с большим трудом. Понятно, что, находясь под влиянием локального архетипа, человек имеет больший доступ к локальному банку, а находясь под влиянием глобального архетипа — к глобальному, и соответственно меняется все его психическое состояние. Есть, например, люди оптимистичные, жизнерадостные и обладающие хорошей памятью под локальным архетипом, и пессимистичные, унылые и забывчивые под глобальным. Если такого человека спросить: «Как живешь?» — он сразу погрустнеет, съежится и тихим подавленным голосом скажет: «Ужасно». Если же его далее спросить: «Ну, а что сегодня плохого произошло?» — то он выпрямится, улыбнется и, постепенно повышая громкость голоса, начнет рассказывать в локальной модальности: «Ты понимаешь, прихожу я в девять ноль-ноль к себе на фирму и вижу этого лысого идиота...» — и за внешне неблагоприятным сюжетом рассказа обнаружится множество забавных деталей и занимательных подробностей, которые незаметно для рассказчика совершенно преобразят как его внешность, так и настроение.

Вопросы к читателю. Как вы сегодня воспринимаете мир: в целом или в подробностях? Какой из этих двух взглядов вы считаете для себя более правильным? Более приятным? Более содержательным? Знакомы ли вы с достойными людьми с локальным мировосприятием? Считаете ли вы глобальное мировосприятие залогом мудрости? Нравятся ли вам книги целиком или отдельными фрагментами? Что больше всего вам запоминается в людях: общие контуры фигуры и характера или особенно выразительные мелкие черточки?

Мировоззрение

Следует отличать мировосприятие от мировоззрения. Если первое неуправляемо и стихийно, то последнее в значительной степени и формируется, и управляется сознанием и даже иногда волей человека. Мировоззрение это некоторая идеология, содержащая представления человека о том, каким мир должен быть, — и ее рамки он пытается наложить на внешнюю реальность перед тем, как начнет ее воспринимать.

Глобальный взгляд считает, что мировоззрение в принципе очень важно — а иначе человек бы сразу захлебнулся под напором чувственной информации, льющейся на него потоком из всех органов чувств, не говоря уже о памяти и неконтролируемых фантазиях. Человек с глобальным мировоззрением считает его своей большой ценностью, которая нуждается в постоянном совершенствовании. Оно представляет собой организованную систему рамок, упорядоченных жизненных позиций, иерархически организованных представлений обо всех аспектах бытия. Для глобального взгляда на мир характерны уважение к законам и правилам, нелюбовь к исключениям и особенностям, почтение к принципам дедукции и индукции, универсальным методам разделения и разграничения, и мнение, что часть неинтересна сама по себе, пока не соотнесена с целым и не определены ее место и роль в нем. Вот когда часть органично вольется в целое и станет одной из его красок или свойств, когда пропитается ароматом его Божественной холистической харизмы — тогда лишь она обретет истинное право на существование и кусочек благодати — да и то на дочерних правах.

Локальный взгляд невысоко ценит саму идею мировоззрения — она кажется ему подозрительной, и во всяком случае не особенно содержательной. Человек, находящийся под влиянием локального архетипа, не считает, что мировоззрение надо специально формировать и что оно нуждается в системности. Он скорее считает, что нужно много всего знать, чувствовать, уметь наблюдать трудноуловимое и особенное. Он не видит истины в типичном и широко распространенном, поскольку убежден, что банальность — не самое интересное в жизни. Его интересует не общая и общезначимая теория (вот скука-то!), а реальный неповторимый миг существования, мгновение истины, справедливой здесь и сейчас (пусть через день она покажется ложной — но и я уже буду другим!), исключения из правил, свобода индивидуального видения и такого же творчества.

Конечно, не существует людей, чье мировоззрение было бы целиком локальным или целиком глобальным. Более того, как правило, люди, провозглашающие, скажем, локальные принципы своего мировоззрения, имеют в своем подсознании достаточно четкие и жесткие глобальные мировоззренческие структуры — но их бывает нелегко осознать и даже принять сам факт их существования. Справедливо и обратное утверждение: «официально» (то есть сознательно) провозглашаемому глобальному мировоззрению обязательно сопутствует подсознательное локальное, причем иногда довольно сильное. Для того, чтобы в этом разобраться, читатель может попытаться ответить на следующие вопросы, обращая внимание на их модальность и модальность своих ответов.

Вопросы к читателю. Что для вас интереснее: читать книгу или смотреть фильм, снятый по ее сюжету? Считаете ли вы, что государственные границы украшают карту мира? Поедая вкусный салат, чувствуете ли вы потребность узнать у хозяйки его рецепт? Можете ли вы определить визуально, сколько поворотов в воздухе совершает фигурист во время тройного прыжка? Чувствуете ли вы в этом потребность? Хочется ли вам, чтобы все народы мира исповедовали одну и ту же религию в одних и тех же формах?

Концепция личности

Каждый человек, сознательно или подсознательно, как-то обеспокоен вопросом о том, чем же он на самом деле является, чем отличается от других и что в действительности такое его личность, его «я». Интересно, что локальный и глобальный взгляды на самого себя у человека чаще всего сильно расходятся, решительно не соединяясь в общую картину.

Локальный взгляд человека на самого себя обычно заключается в осознании (или приписывании себе) определенных черт характера, особенностей поведения и даже конкретных поступков, которые он считает особенно личными, то есть свойственными себе. При этом какие-то обстоятельства своей жизни он не считает особенно показательными, а другие, наоборот, полагает исключительно важными для понимания себя: «Детство у меня прошло, как у всех, исключая бабушку — необыкновенную женщину...» Рассказ этого человека о себе может быть чрезвычайно занимательным и столь же утомительным — в зависимости от того, насколько собеседнику интересны детали его жизни и особенности характера, но целостной картины в этом рассказе не будет — по крайней мере, человек не имеет в виду ее создавать.

Представление о своем «я» под локальным архетипом может включать в себя различные качества человека и черты его характера, проявляемые в тех или иных конкретных обстоятельствах, причем человека совершенно не будут смущать эклектичность и рассогласованность этого описания. «В детстве я была жутко непослушной, никогда за собой постель не убирала, мама страшно ругалась, а отец меня от нее защищал... А теперь мужу не противоречу, когда он не ту программу по телевизору смотрит, ну разве дураком иногда обзову — и то любя. А сегодня я зла на него: всю ночь храпел и невнятицу про работу бормотал».

Человек, находящийся под влиянием локального архетипа, склонен сводить свою личность к самому яркому и интересному на данный момент ее проявлению, и его самоутверждение может быть, пусть ненадолго, достигнуто очень малыми средствами — например, похвалой за честный поступок, выигрышем конкурса, просто удачным ужином. Для него вопрос, что есть «я», или бессмыслен, или самоочевиден: «Я есть то, чем я увлечен в настоящий момент, и я таков, каков я сейчас, а завтра я буду другим, и вообще это буду не я, а кто-то другой, может быть, даже с другим именем», — считает он, и дальше этого положения его философия личности не идет.

Глобальный архетип требует от человека гораздо более серьезного осмысления своей личности и какой-то интеграции всей существенной информации, относящейся к его персоне. Под влиянием глобального архетипа человек стремится к целостному осознанию своего внутреннего мира, завершенности внутренних сюжетов и прояснению роли в них своей личности. Для него, например, типична такая постановка вопросов: Какие у меня сейчас идут внутренние процессы? В какой мере я ими управляю, а где они ведут меня? Какими законами я могу пользоваться, чтобы лучше управлять течением своей жизни?

Отдельные поступки и даже убеждения человека при глобальном взгляде теряют свое значение, когда ему удается выстроить систему на материале своих личностных проявлений, выявить слои или сферы этих проявлений и разложить по ним свою внутреннюю жизнь. Таких людей привлекают разнообразные психологические тесты, «раскладывающие» их личность, психологический анализ гороскопа, на худой конец — френология, выводящая характер человека из особенностей расположения шишек на его черепе.

Этот человек старается структурировать свое поведение, вводить свою личность в разнообразные рамки — не столько для того, чтобы в них находиться, сколько в качестве опоры для самоосознания.

Для него актуальна проблема белых пятен характера, которая в принципе не может появиться при локальном подходе. Именно, человек, пытаясь объять свою личность как единое целое, неизбежно сталкивается с фактом ее неполной реализованности, то есть он не знает, а иногда даже и не догадывается, как он станет себя вести в тех или иных обстоятельствах, и это его смущает, поскольку не дает возможности собрать полную картину своих черт и проявлений. «Как бы я себя вел, оказавшись на войне? Каким бы я был директором универсального магазина? Каким я буду стариком? Что я смогу сказать своей дочери, когда она вырастет и влюбится в первый раз?» — такого рода вопросы, абсолютно праздные с точки зрения локального архетипа, оказываются более, чем актуальными с точки зрения глобального: не ответив на них хотя бы в общем, составить единого представления о своей личности человек оказывается не в состоянии.

Впрочем, последнее под силу не каждому психологу и даже философу; однако глобальный архетип требует целостного взгляда хотя бы на различные грани личности — и определенного списка таких граней, в котором не было бы существенных пропусков. Говоря о себе в глобальной модальности, человек чаще всего дает общую оценку некоторого периода развития своей личности, или ее поведения в рамках определенного контекста: «Жил я тогда в Москве, сначала в центре, потом на окраине, недалеко от кольцевой дороги, и общался преимущественно с деклассированной оккультной богемой, медитируя под руководством ясновидящих, учась гаданию у молодой цыганки, а полевой диагностике у новомодных эктрасенсов — словом, погружался в пучину сверхъестественного и наслаждался ею безмерно». В последнем описании присутствуют, конечно, следы локального архетипа, но основное предпочтение герой, судя по стилю, явно отдает глобальному.

Профессионально-глобальное отношение человека к своей личности заставляет его заняться ее структурированием, вырабатывать и систематически применять такие понятия, как подсознание и его слои, сферы и уровни сознания и надсознания, субличности и так далее, становясь в ряды психологов-любителей или даже профессионалов. (Это, правда, само по себе не означает, что человек глубже понимает себя: глобальные схемы хороши лишь при условии их наполнения конкретным локальным материалом, а непосредственная жизнь человека очень не любит своего насильственного использования в названном качестве.)

Для глобального взгляда вопрос: «Что есть «я»?» — это вопрос об определении единицы в рамках определенной системы — семейной, социальной, географической, идейной. Для него актуальны темы, совершенно бессмысленные для локального взгляда: мир и я в нем; семья и моя роль в ней; другой человек и я: моя роль, позиция и значение для него в рамках наших отношений.

Представления человека о себе (и даже его поведение) существенно меняются при замене локального архетипа на глобальный и обратно. Например, в целом он может себя крайне не одобрять, распространяя это неодобрение и на основные черты личности — но вполне допускать возможность положительных и даже весьма достойных отдельных личностных проявлений, так что в зависимости от активного в данный момент архетипа его самооценка может прыгать вверх и вниз с поражающей воображение наблюдателя скоростью: «Я, конечно, никто — но вчера им всем показал, где раки зимуют, так что эти негодяи теперь долго будут меня помнить!» — причем здесь низкая самооценка («никто») может быть не фигурой речи и не намеренным искажением действительности, а искренним и глубоким убеждением героя. Вообще, жизненная позиция: «Я — самый обыкновенный человек, но вершу такие-то и такие-то великие дела», — при всей своей противоречивости довольно распространена среди выдающихся людей, и не только как образец показной скромности, но и как искреннее убеждение, и в нем хорошо видно сочетание глобального и локального архетипов, управляющих почти противоположными убеждениями человека.

Вопросы к читателю. Автор надеется, что сказанное выше послужит пищей для размышлений читателя.

Какого мнения читатель о себе в целом? В домашней жизни? Как ребенок и как родитель? Как начальник и как подчиненный? Как друг и товарищ?

А теперь другая серия вопросов: как конкретно читатель проявляет себя дома? Каков он конкретно как ребенок и родитель, начальник и подчиненный, друг и возлюбленный?

Автор предлагает читателю поразмыслить на эти темы (возможно, даже записать свои ответы в таблицу: слева — оценка в общем, справа — по конкретным проявлениям), обращая свое внимание на включение глобального и локального архетипов и изменения в связи с этим своего состояния сознания, настроения, мыслительного фона и т. д.

Главная жизненая цель

Локальный взгляд не приемлет такой вещи, как единая цель жизни человека: для него это что-то чересчур абстрактное и потому неопределенное; он обязательно должен рассмотреть конкретные цели, которые ставит перед собой человек (или их ставит перед ним жизнь). Действительно, жизнь чрезвычайно многообразна, и столь же многообразны цели человека — как же можно их объединить? Они могут быть взаимосвязанными, но где тот общий вектор, которому все они подчинены? Это есть нечто мифическое (в худшем смысле этого слова), метафизическое и потому нереальное.

Глобальный взгляд, напротив, склонен отрицать любую частную жизненную цель как не стоящую серьезного рассмотрения: она может быть осуществлена или провалена — и кто вспомнит об этом через несколько лет? Великая индийская философия учит нас, что весь мир это не что иное, как майя, иллюзия, а реален один лишь Бог — и в этом смысле призрачны и все локальные цели человека, как и его данное существование, которое сменится следующими за ним... Достойна внимания лишь цель, объединяющая всю жизнь (и даже все жизни) человека, и цель эта — стремление к Богу, от которого душа когда-то отпала и теперь карабкается обратно.

Впрочем, так высоко в своих помыслах поднимаются лишь немногие представители человеческого рода, но именно так, или в таком стиле хотелось бы думать человеку о целях своей жизни, когда он находится под влиянием глобального архетипа.

Любой человек в какие-то моменты смотрит на главную цель своей жизни под локальным углом зрения, а в какие-то — под глобальным, и в этом существенном вопросе очень важно чувствовать модальность своего подсознания. Вполне может быть, что она противоположна модальности сознания, то есть в то время, как он смотрит на конкретные направления своей деятельности, его подсознание оценивает его жизнь в целом, и наоборот. Тогда очень важно понять, каковы отношения человека с локальным и глобальным архетипами как таковыми. Дело в том, что, как правило, психическое состояние человека существенно меняется в зависимости от того, какой архетип активен в его подсознании, и тогда сознание становится угнетенным, не понимая причин происходящего в психике человека. Пусть, например, человек недолюбливает глобальную модальность — он даже не может толком сказать, почему, но целостные рассмотрения его утомляют и скучны. Соответственно, он будет их избегать, обижая тем самым глобальный архетип и нарушая его баланс с локальным. Что остается делать глобальной модальности, когда ее не пускают в сознание? Читатель, конечно, догадывается: безо всякого разрешения она поселяется и начинает господствовать в подсознании, вполне вероятно, коррелируя с негативными эмоциями и мыслями (не зря же человек ее недолюбливает!). Поэтому, рассматривая цели своей жизни в локальной модальности (любимой человеком и для него, как он считает, единственно конструктивной), он неизбежно ощущает некоторое психологическое давление изнутри, причины которого для него непонятны — а заключаются они в том, что его подсознание в это время мыслит цели его жизни глобально, а параллельно беспричинно грустит, и хандрит, и негативничает. Как можно прояснить для себя такую ситуацию? Очень просто: нужно изменить модальность своих сознательных рассмотрений (в данном случае с локальной на глобальную) и краем глаза посмотреть: Что изменилось у меня в подсознании? Как прыгнули эмоции? Изменилась ли освещенность в комнате и внутреннем мире? Запел ли соловей в серебряной клетке?

Вопросы к читателю. Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что у некоторых людей может быть в жизни определенная общая цель? Хотелось бы вам, чтобы вы в какой-то момент обнаружили такую цель у себя? Или чтобы ее назвал уважаемый вами человек? Бросает ли отсутствие общей цели тень на частные? Не лучше ли, преследуя данную цель, забывать обо всех остальных? Нравится ли вам идея иерархии ценностей? Вершина этой иерархии?

Бог и религиозность

Локальный взгляд на Бога означает, что человек выделяет в Нем какую-то черту, свойство или проявление, сосредоточивая на них свое внимание и в общем не особенно заботясь об остальных Его качествах, ипостасях и проявлениях. Типичный пример: жизненная позиция человека, заключающаяся в том, что Бог есть любовь, а точнее — персонифицированное сострадание ко всем живым существам. Другой вариант локального подхода к теме — высказывание такого рода: «Бог существует, потому что Он в прошлом году не дал мне и моей семье погибнуть во время наводнения». Точно так же религиозность в локальном понимании это в первую очередь набор (возможно, обширный) конкретных мистических переживаний, связанных (по мнению человека) с участием Всевышнего в его внешней или внутренней жизни: "Вчера я молилась, каялась, и Богородица меня, грешную, вразумила...»

Для подчеркнуто локального взгляда на Бога и локальной религиозности характерны сомнения в правильности понимания Божественной природы, поиски Бога (а также его исконного врага) и критериев истинности религиозного опыта: Точно ли это Всевышний ко мне вчера являлся, или же это очередные происки лукавого? Может ли быть так, что Бог есть наивысшее добро, если на Земле столько зла, или же Бог это высшая Премудрость, для человека не постижимая? Такого рода колебания, исключающие одно из качеств или частей целого в пользу других вообще типично для локального взгляда, который не в состоянии их объединить. С другой стороны, для большинства людей Бог в освещении локального архетипа гораздо более зрим и конкретен, чем при глобальном Его восприятии.

Глобальный взгляд на Бога предполагает в первую очередь Его универсальность — например, полный набор Его основных ипостасей или фундаментальных качеств, так что все остальные Его ипостаси и качества являются вариациями в пределах данных. Например, можно мыслить две основные ипостаси Бога — в виде Чистой Непроявленной Потенциальности (безличное Брахмо, или Абсолют в индуизме) и в виде Первопричины проявленного мира. Другой вариант — три основные ипостаси Бога, рассматриваемого, так сказать, в динамическом режиме: Бог-творец мира, Бог-охранитель мира и Бог-разрушитель мира (Брама, Вишну и Шива в индуизме; читателю, конечно, знакома и христианская троица Бог-отец, Бог-сын и Бог-святой дух, исключающая любые другие возможные ипостаси Всевышнего). Развивая личную религиозно-философскую систему (чем занято большое количество людей безотносительно к их культурному и образовательному цензу), человек, как правило, пользуется именно глобальным архетипом, и когда ему не хватает словаря, пытается использовать обычные слова, искусственно расширяя их значение, то есть фактически используя как метафоры — так, в частности, пишутся философские стихи, где за образами людей и природы угадываются намеки на мировые законы и Бога, их сотворившего.

Для глобального взгляда на Бога характерно стремление к выделению законченного спектра Его качеств или основных характеристик и сведение остальных к данным или же отрицание их. Другой типичной чертой включения глобальной модальности при рассмотрении Бога является систематизация Его активности, системные представления о Его правах и обязанностях перед порожденным Им миром, Его этике, законах, которые Он налагает на проявленный мир и которым подчиняется Сам и т. д.

Религиозность в глобальной модальности чаще всего проявляется в общих убеждениях человека о роли Бога в жизни мира и его собственной, о принципах Божественного вмешательства или невмешательства в его жизнь. Иногда человек разделяет свою жизнь на области или участки, где Божественного присутствия в целом больше или меньше, или на богоугодные и, наоборот, богопротивные ее части — но они должны, взятые вместе, охватывать всю его жизнь.

Глобальный и локальный взгляды человека на Бога часто прямо противоречат друг другу, но это обычно проходит не замеченным его сознанием. Например, человек глобально может быть убежденно верующим — то есть считать, что Бог создал этот мир и несет за него ответственность в целом — и в то же время в каждом конкретном случае считать, что вот сейчас Бог отвернулся в сторону и занимается чем-то еще, а не устранением данного вселенского безобразия. То же относится и к религиозности: ее глобальный и локальный аспекты очень редко согласованы в сознании и подсознании человека. Человек может быть в целом недоволен Божественным промыслом и не особенно верить в разумность мироустройства и своей судьбы в особенности — но очень внимательно, тщательно и неукоснительно следовать воле Божьей, когда он воспринимает ее в конкретной ситуации — в виде особого знака, внутреннего религиозного порыва и т. п.

Вопросы к читателю. Понимаете ли вы людей, верящих в Бога как Универсальное Начало мира? Считаете ли вы этот взгляд бессодержательным? Окрашивают ли религиозные переживания вашу жизнь в целом, или же они сугубо локальны? Делите ли вы людей на верующих и неверующих или же считаете это разделение совершенно условным и не имеющим содержательного смысла? Допускаете ли вы влияние человека на Бога? Верите ли вы в то, что иногда Бог отворачивается от человека, а иногда, наоборот, пристально на него смотрит? Воспринимаете ли вы присутствие Бога как постоянный фон вашей жизни? Знакомы ли вы с людьми, точно знающими, доходят их молитвы до Бога или нет?