Различное в морали и праве 22 страница

Вторая концепция придерживается прямо противоположной позиции, согласно которой никакая цель не оправдывает средства. Средства совершенно независимы от цели и обладают самостоятельностью и своей ценностью: либо положительной, либо отрицательной. Так, если иезуиты как представители первого направления считали, что

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

любое насилие оправдано, если оно помогает быстрейшему достижению цели, то сторонники движения ненасилия признают насилие абсолютным злом, не допустимым ни и коем случае. По мнению последних, в зависимости от того, каковы средства, такова будет и цель: благородные средства определяют благородную цель, безнравственные средства ведут к достижению безнравственной цели. Другими словами, основа этой концепции заключается в тезисе: не цель оправдывает средства, а напротив, средства определяют цель. Наиболее яркими сторонниками данной концепции были русский писатель Лев Толстой, индийский политический деятель Махатма Ганди, немецкий гуманист и миссионер Альберт Швейцер, борец за права американского чернокожего населения Мартин Лютер Кинг.

Естественно, в своих крайних формах апология иезуитизма или абстрактного гуманизма встречается относительно редко. Даже сам Макиавелли, с именем которого связывают принцип «цель оправдывает средства», не был сторонником полного отказа от учета нравственного содержания средств, используемых для достижения цели.

Правоохранительная деятельность, пожалуй, как ни одна другая, требует научного решения проблемы соотношения цели и средств. Во многом это связано с не всегда положительной оценкой в общественном мнении как используемых в ней средств, так иногда и самих целей, когда они направлены, например, на защиту политических сил, реализующих не государственный, а свой личный или групповой интерес. Но даже наличие благородной цели защиты безопасности личности, общества и государства не ограждает используемые правоохранительными органами средства и методы деятельности от неоднозначной оценки со стороны общественной морали. Понятно, что сотрудники данных государственных органов не могут взять на вооружение ни концепцию макиавеллизма, ни концепцию абстрактного гуманизма, поскольку и та, и другая абсолютизируют крайности при решении вопроса о соотношении цели и средств. Наиболее правильной следует признать позицию, в соответствии с которой цель и средства объективно взаимосвязаны, находятся в состоянии диалектического взаимодействия.

Средства, выбираемые людьми, обусловлены целью, стоящей перед ними. Но в то же время не отрицается и обратное влияние средств на цель, признается, что средства могут искажать благородную цель. Средства должны соответствовать поставленной цели. В этом соответствии цель играет доминирующую роль, определяя состав средств, и обусловливая их нравственное содержание.

Соответствие цели и средств означает, что в своем единстве они дают поступок или поведение, которые могут быть оценены как

7. Моральный выбор сотрудников правоохранительных органов 255

нравственно положительные, несмотря на то что цель или средство как самостоятельные явления могут быть отрицательными. Так, скажем, борьба с преступностью сама по себе однозначно оценивается как нравственно положительное явление, а принуждение по отношению к человеку вряд ли может получить такую оценку. Однако когда мы рассматриваем борьбу с преступностью и принуждение как цель и средство, эта однозначность исчезает. Если суд приговаривает преступника к тюремному заключению за разбой — это справедливая мера наказания, показывающая соответствие средства (тюремное заключение как вид принуждения) цели (борьба с преступностью) и имеющая положительную нравственную оценку, несмотря на использование в принципе негативного средства. И, напротив, тюремное заключение за неправильный переход улицы рассматривалось бы как несправедливое, поскольку в данном случае нарушен принцип соответствия цели и средства.

Критерием для определения положительной или отрицательной ценности поступка или поведения может быть признан следующий: нравственно допустимым считается поступок, совершение которого повлекло за собой меньшие материальные, физические, нравственные или иные издержки, нежели его несовершение. Или иначе: если результат, достигнутый с помощью данных средств, окажется по своему значению выше, чем ущерб, нанесенный применением этих средств.

По сути этот же критерий положен в основу юридической ответственности в ситуации крайней необходимости, что говорит о единстве нравственной и правовой норм, действующих в подобных ситуациях. Так, не является преступлением деяние, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного уголовным кодексом, но совершенное в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей интересам государства, общественным интересам, личности или правам данного лица или других граждан, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред.

В правоохранительной деятельности нередко возникают ситуации, когда для достижения благородной цели необходимо использовать средства, связанные с ущемлением прав и свобод личности. Безусловному осуждению подлежат действия, когда из всего наличия средств для достижения цели выбираются заведомо негативные, хотя, возможно, и самые эффективные. Сложнее обстоит дело, когда обстоятельства предоставляют лишь такие средства, которые нельзя однозначно признать нравственно положительными. Если

256 I. Теоретические вопросы профессиональной этики

моральные издержки от используемых средств перекрывают нравственную ценность цели, то нужно категорически отказываться от достижения цели. Скажем, если действия в рамках необходимой обороны оцениваются как необходимые и допустимые, то превышение этой меры квалифицируется уже как уголовно наказуемое деяние. В данном случае неправильный выбор средств (при положительной цели) приводит к негативной оценке поступка.

Моральный выбор признается правильным, если будут учтены все или по меньшей мере наиболее значимые последствия, которые может предвидеть человек, совершающий этот выбор. В любых действиях учитываются прежде всего их прямые последствия. Однако эти последствия могут иметь значение как для самого человека, так и для других людей, в том числе общества.

С точки зрения морали важно учитывать интересы как отдельной личности, так и социальной группы или общества. В практике деятельности правоохранительных органов бывают ситуации, когда человек, отстаивая свои законные, признанные обществом интересы, причиняет ущерб другим людям и даже целым группам людей (например, при необходимой обороне и борьбе с несправедливостью и т.п.). Следовательно, не все те действия, в которых преобладают эгоцентрические интересы и возникают соответствующие последствия, являются безнравственными. Безусловно, порочным следует признать лишь такое поведение, когда ущерб от действий человека в названных ситуациях превышает его моральные (и законные) права на защиту своей жизни, чести и достоинства.

Скажем, спасая свою жизнь, человек достигает этого ценой гибели других ни в чем не повинных людей. Многие следователи в годы сталинских репрессий понимали, что отправляют в лагерь или на смерть безвинных людей, но отказ любой ценой выполнять установку вождя об усилении борьбы с окопавшейся контрреволюцией мог обернуться теми же последствиями для самих следователей. Наиболее честные, не поступившиеся своей совестью, гражданским и профессиональным достоинством сотрудники правоохранительных органов, которые не пожелали причинять зло другим, разделили участь жертв сталинского режима. Другие же, не смея протестовать против беззакония, фактически раскручивали маховик репрессий, зачастую опять-таки сами попадая в число жертв.

В повседневной жизни при принятии, казалось бы, правильного решения или при определении меры ответственности за те или иные действия не так уж редко ограничиваются учетом лишь прямых последствий. Когда не принимаются во внимание побочные последствия этих действий, которые могут иметь возможно большее значение,

7. Моральный выбор сотрудников правоохранительных органов 257

чем прямые, то это может привести к прямо противоположному результату. К ним следует отнести те последствия, которые либо не связаны непосредственно с полученным результатом, но влияют на последующие действия человека (например, безнаказанность при совершении противоправного деяния сотрудником правоохранительных органов помимо прямых последствий от этого поступка оказывает влияние на правосознание нарушителя закона, провоцирует на совершение других подобных поступков, снижает авторитет правоохранительных органов, приводит к недоверию к правовой системе, неверию в справедливость и т.п.), либо имеют значение для тех членов общества, которых этот поступок непосредственно не касается, но чьи интересы он затрагивает. Так, напряженные отношения между начальником и подчиненным сказываются не только на их поведении по отношению друг к другу, но и на взаимоотношениях в коллективе. Нередко внутриколлективные отношения отражаются и на служебной деятельности.

Нравственные последствия чаше всего являются опосредованными, побочными. Но они обладают той особенностью, что внешне, казалось бы, бесполезные, неэффективные, не имеющие непосредственной ценности поступки приобретают высокое социальное значение. Безоружный сотрудник органа внутренних дел бросается на защиту человека, ставшего жертвой нападения группы вооруженных преступников, заранее зная, что проиграет в этой схватке, но повинуясь требованиям долга. С точки зрения практической эффективности его поступок лишен рациональности, но с позиции высокой нравственности он имеет высшую ценность. Последствия этого поступка по своей опосредованной значимости намного превышают его непосредственный результат своим влиянием на сознание и поведение граждан, обретающих уверенность в своей защищенности; на сознание и поведение преступников, теряющих уверенность в своей безнаказанности, и т.д.

В ситуации определения соответствия цели и средств мы имеем дело с предполагаемыми последствиями от использования тех или иных средств и достижения той или иной цели. Это положение важно как в процессе выбора, так и при оценке результатов выбора. Разница состоит лишь в том, что в первом случае все возможные последствия являются предполагаемыми (возможными), во втором они налицо (действительные).

Таким образом, выбор средств достижения цели может быть признан верным при соблюдении следующих условий:

• полного изучения предполагаемых последствий от достижения цели и от использования каждого из имеющихся в распоряжении средств;

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

• изучения возможностей наступления этих последствий;

• соотнесения предполагаемых последствий от избранного средства с последствиями Использования других средств или отказа от достижения цели.

Признание выбора правильным не означает, что при реальном его осуществлении всегда получаются предполагаемые результаты, что связано с наличием случайности, а также со скрытыми от человека, совершающего выбор, объективными обстоятельствами, которые могут повлиять на конечный результат. В таком случае этот человек не подлежит ответственности, поскольку выбор поступка им был сделан правильно, хотя в силу не зависящих от него обстоятельств он оказался неверным.

7.4. Нравственная допустимость правового принуждения

При рассмотрении проблемы морального выбора, в том числе соотношения целей и средств в правоохранительной деятельности, неоднократно вставал вопрос о допустимости и границах применения мер правового принуждения, специальных средств борьбы с преступностью. С одной стороны, несомненно, что использование этих средств правоохранительной деятельности вызвано объективными обстоятельствами. Без применения мер правового принуждения, средств оперативно-розыскной деятельности невозможно эффективно бороться с таким социальным злом, как преступность. С другой стороны, так же очевидно, что эти меры ущемляют личную свободу граждан, пусть даже подозреваемых или совершивших преступление. Сам по себе факт ограничения личной свободы граждан, взятый вне социальных условий, не может быть признан положительным. Но всякая оценка дается не абстрактным, а конкретным явлениям.

Конкретно-исторический подход допускает возможность и даже необходимость такого вмешательства для ограждения личных интересов или интересов других граждан, общества, государства от преступных посягательств на них. Статья 55 Конституции Российской Федерации гласит: права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Конечно, использование мер правового принуждения оказывает не всегда положительное влияние на самих сотрудников правоохранительных органов. В частности, может произойти деформация мо-

7. Моральный выбор сотрудников правоохранительных органов 259

рального сознания и даже изменение некоторых личностных качеств. Например, может сформироваться установка на допустимость применения любого принуждения, вмешательства в личную и общественную жизнь граждан, произойти снижение ценности человеческой свободы, привыкание к «изнанке» жизни и т.п. Поэтому известный русский мыслитель И.А. Ильин, много внимания уделивший вопросу о «сопротивлении злу силою», предупреждал, что только «лучшие люди способны на такую работу, не заражаясь ею. Они должны твердо знать, где, в чем и почему их деятельность отступает от заветов праведности, и допускать это не более, чем того требует необходимость борьбы со злом»¹.

Таким образом, речь должна идти не о возможности применения мер правового принуждения и средств оперативно-розыскной деятельности в принципе (такое применение обусловлено объективными обстоятельствами борьбы с преступностью), а о том, какова мера, обоснованность их применения в каждом отдельном случае.

В оценке деятельности не только правоохранительных органов, но и всякой деятельности вообще нередко используется двоичная формула «нравственное — безнравственное», которая имеет глубокие исторические корни. Еше древние стоики утверждали, что как палка бывает или прямая, или кривая, так и поступок — или справедлив, или несправедлив. Согласно такой позиции мораль чужда каких бы то ни было расчетов и безразлична к количественной стороне: нет существенной разницы между тем, кто крадет золото из банка, и тем, кто крадет булку из лавки. Нравственность, с этой точки зрения, в равной мере порицает и те и другие поступки. Но в действительности никогда не бывает абсолютно белого или абсолютно черного. Реально существует огромный спектр оттенков, располагающихся между этими абсолютами. Точно так же любой поступок имеет свой нравственный «оттенок»².

В приведенных выше рассуждениях игнорируется реально существующее различие между злом, причиненным, допустим, одному человеку, и оскорблением, нанесенным всему обществу, между неуважением, проявленным к человеку, и предательством по отношению к нему. Не случайно даже терминологически существует «количественная» градация нравственности. Одну степень осуждения мы вкладываем в выражение «он совершил неэтичный поступок» и другую — в выражение «он совершил безнравственный поступок»,

Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993. С. 125—126. ² Римские стоики: Сенека. Эпиктет. Марк Аврелий: Сборник. М.: Республика, 1995.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

хотя и в том и в другом случае речь идет о нарушении требований морали, но значимость этих нарушений различна. Давая, например, одинаковую положительную оценку действиям сотрудника правоохранительных органов, который идет под пули бандитов, захвативших заложников, и действиям оперативного работника, вынужденного скрывать от близких и знакомых истинный характер своей работы, нельзя не заметить их различную нравственную ценность. В первом случае речь идет о безусловно нравственном поступке, во втором — о пограничном с безнравственным.

Следовательно, диапазон понятий «нравственное» и «безнравственное» достаточно велик. Причем даже в тех явлениях, которые получают безусловно нравственно положительную или отрицательную оценку, всегда содержится элемент противоположной оценки. Так, в первом случае приведенного выше примера жертвенность сотрудника во имя жизни других людей омрачается возможностью его гибели или ранения, горем его близких и друзей и т.д., что уже привносит негативное содержание в это явление, и в то же время данный факт усиливает положительную ценность поступка сотрудника. В этом состоит диалектика нравственности: чем большее зло преодолевается поступком, тем выше его положительное содержание, и чем больший ущерб причиняется человеку, борющемуся со злом, тем более ценным является его поступок.

Все поступки людей могут быть расположены на одной линии с двумя уходящими в бесконечность полюсами: к абсолютной нравственности и абсолютной безнравственности. На этой линии просматриваются различные виды поведения, среди которых выделяются идеальное, желательное и допустимое, в совокупности составляющие положительное (должное) поведение в противоположность отрицательному (недопустимому) поведению. Учитывая особый характер деятельности правоохранительных органов, особое внимание следует уделить нравственно допустимому поведению, как наиболее значимому для них и неоднозначно оцениваемому.

Идеальное поведение опирается на общечеловеческие ценности. Это императив, норма-идеал, вытекающая из сущностной основы человека и объективной потребности в установлении действительно человеческих форм взаимоотношений между людьми. Таково, например, поведение человека, руководствующегося принципом «не лги» без каких бы то ни было исключений. Но в реальности такое поведение, которое действительно должно быть основой человеческих отношений, нередко становится безнравственным, поскольку не учитывает конфликтных жизненных коллизий, компромиссности морального выбора, столкновения моральных норм. Руководствуясь

7. Моральный выбор сотрудников правоохранительных органов 261

такой нормой-идеалом, мы должны были бы признать поведение оперативного работника, легендирующего свои действия перед преступниками, безнравственным, что, естественно, было бы несправедливо. А как оценить поведение человека, который, зная, что коллега находится на грани нервного срыва, сообщает ему неприятные сведения, что приводит его к самоубийству? Не случайно мудрость гласит: «Правда, сказанная злобно, лжи отъявленной подобна». То же можно сказать и о других нормах-идеалах: не убивай, не кради, не прелюбодействуй и т.д. По сути, любая норма нравственности, будучи абсолютизированной, т.е. когда она рассматривается как обязательная всегда, везде, при любых обстоятельствах, превращается в норму-идеал и при определенных условиях становится невыполнимой и даже безнравственной. Нелишне при этом напомнить, что всякий идеал на практике недостижим и служит просто высшим ориентиром для нравственного поведения.

Иначе говоря, требования к идеальному поведению, как правило, не находят достаточно объективных условий для своей реализации. Поэтому часть положительного поведения, которая не имеет условий для своей реализации на практике в массовых масштабах, становится желательным (должным) поведением. Общество на современном этапе развития не может требовать от людей постоянно такого поведения, но оно может ориентировать их на него, создавать условия для его реализации. Так, обеспечение личной безопасности каждого человека — это область должного поведения, но существующие общественные отношения, к сожалению, не позволяют реализовать это требование в полной мере.

Но, если моральные нормы и принципы не могут реализоваться в действительности в полной мере и в массовом масштабе, т.е. не укладываются в рамки идеального и желательного поведения, означает ли это, что все остальное поведение должно быть отнесено к безнравственному? Давая положительный ответ на этот вопрос, мы допустили бы большую ошибку. Можем ли мы признать нравственно идеальным или желательным поведением действия сотрудника правоохранительного органа, который, защищая жизнь человека от вооруженного преступника, подчас рискуя при этом собственной жизнью, наносит последнему смертельное ранение. Едва ли кто признает убийство человека в принципе соответствующим идеальным или желательным формам человеческих отношений. Но в то же время в данном конкретном случае ни у кого не вызывает сомнения, что мужество сотрудника этого оценивается по высшей шкале нравственных ценностей. Как писал Гегель, «суды, воины не только имеют право убивать людей, но это их долг, однако при

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

этом точно определено, по отношению к какого типа людям и при каких обстоятельствах это дозволено и является долгом»'.

Оценивая такие поступки, мы нередко называем их нравственно оправданными. Но, пожалуй, более правильно было бы вести речь о нравственно допустимых поступках и поведении, к числу которых относится использование мер правового принуждения и специальных средств оперативно-розыскной деятельности. Очень часто поведение сотрудника в этой сфере базируется на нравственных нормах, которые в обычном представлении рассматриваются как безнравственные, и поэтому мы условно обозначим их как антинормы. Но подчеркнем: эти «антинормы» при известных условиях, о которых мы скажем ниже, продолжают сохранять свой нравственный характер. Пока же отметим, что сохранение их нравственного характера продолжает оставаться таковым лишь при обязательном соблюдении принципа: меньшее зло совершается во имя уничтожения большего зла.

Понятия «нравственная допустимость» и «нравственная оправданность», на первый взгляд, тождественные понятия, что не лишено основания, поскольку в нравственное оправдание зачастую вкладывается тот же смысл, что и в нравственную допустимость. Однако между ними есть и существенные различия.

Нравственная оправданность носит в большей степени субъективный характер. Она предполагает, что оправдываются аморальные, выходящие за рамки нормы поступки или поведение, на совершение которых человека вынудили обстоятельства. С этой точки зрения, например, дезинформация противника должна быть признана безнравственной, хотя и оправданной. Точно так же безнравственными следовало бы считать целый ряд средств и методов правоохранительной деятельности, например, использование агентурных сообщений о преступной деятельности, оперативно-технических средств с целью выявления, предупреждения и пресечения этой деятельности, так как подобные действия не являются нравственно идеальными. Едва ли такой подход можно считать соответствующим действительности.

Нравственная оправданность не позволяет дать разграничение нравственных и безнравственных поступков, ибо если что-то оправдывается, то при этом как бы предполагается, что оправдывается безнравственное, поскольку нравственное поведение не имеет смысла оправдывать. Поэтому в данном случае требуется определить, насколько, в какой мере оправдано безнравственное поведение. Таким

Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 189.

7. Моральный выбор сотрудников правоохранительных органов 263

образом, оправданию можно подвергнуть любое аморальное действие, так как аргументы для такого оправдания всегда можно подыскать. Тем самым нравственное оправдание не имеет своего предела. Нравственная оправданность у людей с обостренным чувством справедливости вызывает постоянные угрызения совести за аморальность своих действий, что на первый взгляд, казалось бы, хорошо. Но в действительности это может вылиться в два негативных типа поведения. Во-первых, в отказ от нравственно необходимых в данных условиях поступков во имя абстрактного принципа и тем самым фактически в отказ от выбора наиболее правильного поведения. Примером такого типа поведения может служить отказ гражданина сотрудничать с правоохранительными органами на том основании, что эта деятельность противоречит его нравственным принципам. Воспринимая любой вид тайного сообщения кому-либо какой бы то ни было информации как аморальный поступок, этот человек отождествляет доносительство как безусловно безнравственное поведение с оказанием помощи в борьбе с преступностью, имеющей противоположную нравственную оценку. Во-вторых, психологические переживания, вызванные ложными представлениями о нравственном и безнравственном, могут привести к совершению действительно аморальных поступков, к так называемой стыдливой безнравственности, когда угрызения совести, призванные стоять на границе моральности, теряют ориентиры и размывают эту границу.

В отличие от нравственно оправданного повеления нравственно допустимое поведение обладает рядом особенностей, к числу которых можно отнести следующие.

1. Нравственно допустимое поведение укладывается в рамки нравственности, но вследствие действия объективных обстоятельств не является идеальным или желательным с точки зрения обычной морали. Когда мы говорим о нравственно допустимом поступке или поведении, то, не отрицая его «нежелательного» характера, тем не менее признаем его нравственным. Так, идеалом был бы отказ от мер правового принуждения по отношению к нарушителям закона, но такой отказ был бы безнравственным по отношению к другим гражданам и обществу, поскольку открывает простор преступной деятельности. Вот почему в ситуации «использовать или не использовать меры правового принуждения и специальные средства оперативно-розыскной деятельности» предпочтение отдается использованию этих мер и средств как наиболее гуманному и справедливому. Поэтому Закон Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности» закрепил положение о том, что «при защите жизни и здоровья граждан, их конституционных прав и законных интересов, а также для

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств допускается вынужденное причинение вреда право-охраняемым интересам должностным лицом органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, либо лицом, оказывающим ему содействие, совершаемое при правомерном выполнении указанным лицом своего служебного или общественного долга».

Чем более низок уровень преступности, тем выше должна подниматься планка нравственной допустимости и тем меньше возможностей должно быть для использования правоохранительными органами названных средств.

Таким образом, нравственно допустимое поведение — это поведение, хотя и отвечающее требованиям морали, но находящееся на границе нравственного и безнравственного, это «минимум нравственности». Конкретный поступок человека может не нести в себе высшие идеалы гуманизма, но быть необходимым для достижения благородной цели. Допустимое поведение — это наиболее приемлемое в данных условиях с точки зрения всех критериев поведение. Следовательно, понятие нравственной допустимости означает придание положительной оценки таким действиям, которые не выступают идеалом нравственности, но являются наиболее нравственными в определенных условиях. «Антинормы» допустимого поведения указывают не на правило, а на границы поведения, за которыми оно становится однозначно безнравственным.

Допустимое поведение отступает от нравственного идеала, но является нормой для определенных конкретных обстоятельств. Оно возникает, как правило, в результате разрешения нравственных конфликтов и выражает меру возможного отступления от обычных моральных норм в случае их столкновения. Так, конфликтное столкновение двух нравственных норм — необходимость обеспечения безопасности личности, общества и государства от преступных посягательств и недопустимость ограничения личной свободы человека — порождает компромиссную норму, допускающую ограничение личной свободы, но в строго определенных законом пределах. Если отдать предпочтение норме обеспечения безопасности при полном игнорировании личной свободы, можем получить ситуацию, хорошо описанную Дж. Оруэллом в романе «1984». Казалось бы, чем больший контроль за поведением граждан будет установлен, в том числе с помощью средств оперативно-розыскной деятельности, тем меньше возможностей у преступников для проти-

7. Моральный выбор сотрудников правоохранительных органов 265

воправных действий. Но необоснованное расширение такого контроля приводит к противоположному результату, когда средство — зашита человека для обеспечения его личной свободы — превращается в цель. А прежняя цель (личная свобода) исчезает. И наоборот, полный отказ от средств обеспечения безопасности личности, общества и государства, затрагивающих личную свободу граждан, развязал бы руки преступникам и тем самым сделал эту свободу невозможной.

Как врач, который вынужден использовать средства лечения, доставляющие больному неудобства и боль, так и правовая система вынуждена защищать права и свободы граждан и законные интересы общества, используя средства, неприемлемые для общества в обычных ситуациях, но необходимые для поддержания его социального здоровья.