Различное в морали и праве 15 страница

На конференции отмечалось, что юридическая наука и практи­ка нуждаются в помощи и других не менее важных для успешной борьбы с правонарушениями дисциплины, педагогики и этики, осо­бенно в тех областях уголовно-процессуальной деятельности, где решаются вопросы воспитания и перевоспитания. Очень важна их помощь при определении мер наказания, связанных с условным осуждением, с передачей осужденных на перевоспитание в коллек­тивы, при применении принудительных мер воспитательного харак­тера к несовершеннолетним и т.д.

В своих выступлениях зав. кафедрой педагогики ЛГУ проф. Ю.А. Самарин и зав. кафедрой уголовного процесса и кри­миналистики проф. Я.С. Алексеев убедительно показали, что только такой судебный процесс может оказать надлежащее воспитательное воздействие, который проведен согласно с педагогическими и эти­ческими принципами.

Конференция приняла резолюцию, в которой обратилась к ра­ботникам суда, прокуратуры и адвокатуры с призывом устранить все, что снижает воспитательное воздействие советского суда, и вы­сказала рекомендации о внедрении в практику более совершенных

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов 171

форм судебной деятельности, отвечающих требованиям закона и задачам правового воспитания трудящихся.

Конференция призвала ученых, юристов, психологов, педагогов к установлению более тесных связей и взаимодействия в разработке актуальных проблем, возникающих в практической деятельности суда, прокуратуры и адвокатуры, прежде всего проблем, связанных с совершенствованием судебной деятельности и повышением ее пре­дупредительной, воспитательной роли в борьбе с правонарушениями.

В 1970-е годы проходила большая дискуссия по проблемам станов­ления и особенностям развития российского абсолютизма. Изуче­ние государственного строя, судебных учреждений, права дорево­люционной России должно было сопровождаться обращением к творческому наследию отечественных ученых-правоведов. С конца 1970-х годов издательство «Юридическая литература» начало выпус­кать серию «Из истории политической и правовой мысли», в кото­рой были изданы книги о выдающихся правоведах дореволюцион­ной России: СЕ. Десницком, Н.М. Коркунове, С.А. Муромцеве, Б.Н. Чичерине, М.М. Ковалевском, А.Ф. Кони, В.Д. Спасовиче, К.К. Арсеньеве и др. Очерки содержали небольшие отрывки из ос­новных произведений этих ученых.

В конце 1980-х годы процесс демократизации нашего общества, переоценки исторического пути, пройденного им, сопровождался огромным интересом к творчеству многих отечественных филосо­фов, социологов, правоведов, чьи работы дол­гие годы были труднодоступными для широко­го круга читателей. Работы И.А. Ильина, К.Д. Кавелина, Б.Н. Чичерина, Б.А. Кистяков-ского, П.А. Сорокина и других ученых, рас­сматривавших проблемы российской государст­венности и правовой культуры, стали фактом общественного сознания, во многом опреде­ляющим духовную жизнь страны. Повторная публикация в конце 1980-х годов произведений некоторых отечественных правоведов имеет не меньшее значение для современности, чем для времени, когда они впервые увидели свет. Это, например, относится к статье Б.А. Кистяковского «В защиту права», впервые опубликованной в 1909 г. в знаменитом сборнике «Вехи», неоднократно переиздававшемся в наши дни. Вскрытые в ней осо­бенности российского правосознания, правовой культуры, отноше­ния к власти, вопросам социальной справедливости имеют огромное воспитательное значение сегодня, когда мы пытаемся построить правовое государство.

172 I. Теоретические вопросы профессиональной этики

Право в гораздо большей степени дисциплинирует человека, чем логика и методология или чем систематическое упражнение воли. <...> право по преимуществу социальная система и притом единственная социально-дисциплинирующая система. Социальная дисциплина создается только правом: дисциплинированное обще­ство и общество с развитым правовым порядком — тождественные понятия.

Наследие отечественных мыслителей, ученых, в частности право­ведов, в советский период помогло осознать основные черты общеев­ропейской особенности российской государственности, ее место, роль и будущее в мировой цивилизации. Без понимания правовых тради­ций, правовой психологии, педагогики и этики, которые складывались столетиями и являются, по определению И.А. Ильина, «живым пра­восознанием», действующее в стране право не могло «поддерживать и оберегать ни семью, ни родину, ни порядок, ни хозяйство...»¹.

В период перестройки были приняты союзные и республиканские акты, от которых фактически можно вести точку отсчета усиления нравственного содержания современной судебной реформы: Осно­вы законодательства о судоустройстве Союза ССР и союзных рес­публик, законы о статусе судей и об ответственности за неуважение к суду, о милиции и ряд других. Тогда вновь зазвучали получившие в наше время дальнейшее развитие не только правовые (необходи­мость возобновления деятельности мировых судей и судов присяжных, презумпция невиновности), но и нравственные идеи судопроизводства: разъяснение прокурором, следователем-дознавателем подозре­ваемому, обвиняемому их прав, возможности защищаться всеми не запрещенными способами и средствами; содействие оказанию защит­ником квалифицированной юридической помощи лицу на предвари­тельном следствии с момента его задержания, ареста и др.

В последние десятилетия была принята Конституция РФ, такие основополагающие законы, как Уголовный, Административный, Уго­ловно-процессуальный кодексы, четыре части Гражданского кодек­са. Увидели свет комплексные нормативные акты, в том числе кон­ституционные — о прокуратуре, адвокатуре, оперативно-розыскной деятельности, о судебной системе, статусе судей; появились совер­шенно новые судебные учреждения — Конституционный, арбитраж­ный, мировой суд и, наконец, военные (вместо трибуналов). Рефор­мирование и преемственность норм и процедур, доказавших свою жизнеспособность многолетним правоприменением, говорит о нали-

¹ Ильин И.А. Путь духовного обновления М.: Русская книга, 1996; Он же. Путь к очевидности. М., 1993. С. 247.

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов 173

чии прочного не только правового, но и нравственно-педагогического фундамента для обеспечения надлежащей защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав, свобод и т.д.

Концепция правового реформирования российского общества учла исторические традиции, духовные и национальные факторы и охватила все сферы права — от законотворчества до исполнения закона и судебного решения, от юридической науки до правового всеобуча, все слои гражданского общества, каждого гражданина¹. Ее реализация позволит, на наш взгляд, рано или поздно прийти к идеалу, описанному в Концепции судебной реформы: «Суд над че­ловеком должен быть заменен судом для человека»².

АА. Нравственные основы полицейской службы в царской России

Возникновение российской полиции при Петре I стало одним из звеньев формирования всей системы государственного управления. В ряду создания органов государственного контроля и политиче­ского сыска образование в 1715 г. в Санкт-Петербурге полицейской канцелярии стало началом создания российской полиции³.

В 1721 г. Петром I был утвержден Регламент (устав) Главного маги­страта, провозгласивший о том, что «полиция есть душа фажданства и всех добрых порядков и фундаментальный подбор человеческой безопасности и удобности». То есть изначально полиция возникла как нравственно-правовой «инструмент» утверждения добропоря­дочности и человеческой безопасности в обществе, потому что иначе ведь нельзя претендовать на роль «души гражданства» (общества), как сказано в петровском Регламенте. С этого самого времени и вплоть до реформы 1861 г., а по некоторым данным и дольше, на офицерские должности в полицию, как правило, назначались те, кто прошел школу офицерства в российской армии с ее боевыми традициями. Это были люди долга, высокой чести и достоинства, чья нравственная сущность совпадала с теми нравственными целями, которые изначально ставились перед полицией.

Рекомендации всероссийской научно-практической конференции «Пути и фор­мы правового реформирования российского общества» // Российская юстиция. 1995. № 12. С. 5.

Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М., 1997. С. 27.

См.: Полиция и милиция России: страницы истории / Кол. авт. М., 1995. С. 4.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

В 1782 г. в царствование Екатерины II выходит документ, который самым кардинальным образом меняет деятельность российской по­лиции и считается одним «из самых замечательных памятников не только русского законодательства, но и всей истории администра­тивного права XVIII века»¹. Документ этот — «Устав Благочиния, или Полицейский». В нем, пожалуй, впервые в истории российской полиции сделана попытка систематизировать и очертить ее обязан­ности, определить структуру полицейского управления столицы, обязанности Управы благочиния (полицейской) и многое другое.

Кроме того, в Уставе впервые была предпринята попытка сис­темного изложения нравственного содержания полицейской деятель­ности. Достаточно бегло посмотреть на название пунктов Устава, в котором перечислялись качества, какими должен обладать поли­цейский: 1. Здравый рассудок. 2. Добрая воля в отправлении пору­ченного. 3. Человеколюбие. 4. Верность службе императорского вели­чества. 5. Усердие к общему добру. 6. Радение к должности. 7. Чест­ность и бескорыстие. В документе разъяснялось, какие нравственные требования предъявляются к различным чинам полиции. Например, частному приставу и квартальному надзирателю должны быть свой­ственны «беспорочность поведения, здравый рассудок, точность, бескорыстие»².

В 1802 г. в соответствии с Манифестом Александра I в целях упо­рядочения управления государством было создано Министерство внутренних дел, в состав которого входили восемь отделений (впо­следствии они трансформировались в министерства). В свою оче­редь, при Министерстве внутренних дел был создан Департамент внутренних дел, который делился на четыре экспедиции, ведавшие организацией различных сторон жизни Российского государства. Экспедиции состояли из отделений. Второму отделению второй экспедиции были «вверены дела городских полиций: дела о безопас­ности улиц и домов от пожара и воровства, содержание пожарной и вообще полицейской команды, чистота и освещение, охранение доб­рых нравов, обуздание мотовства, безмерной роскоши, жестокости»³ и многое другое, что касалось полицейской службы в тот период.

Примечательно, что почти на протяжении столетия в различных документах, непосредственно связанных с деятельностью россий­ской полиции, встречается указание на то, что одной из ее главных задач является «охранение добрых нравов», сохранение нравствен-

¹ Санкт-Петербургская столичная полиция и градоначальство. 1703—1903: Крат­
кий исторический очерк. СПб., 1903. С. 57.

² Там же. С. 57.

³ Варадинов Н. История Министерства внутренних дел. Ч. 1. СПб., 1858. С. 17.

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов

ной целостности общества. Поэтому деятельность сотрудников ор­ганов внутренних дел прошлого представляет для нас интерес не только оттого, что всякий образованный человек должен знать свою историю, хотя и это обстоятельство заслуживает того, чтобы инте­ресоваться минувшим. Однако дело не только в этом. А в первую очередь в том, что исполнение сотрудником своих функциональных обязанностей, как в прошлые времена, так и в нынешние, связано с исполнением правоприменительной деятельности во имя достиже­ния нравственного благополучия в обществе. То есть как, скажем, сто или даже двести лет назад, так и ныне «охранение нравов» (благонравие) со­ставляет смысл работы правоохранительных орга­нов. Охранять нравы возможно, лишь используя нравственные средства. Это особенно важно при «сопротивлении злу силою», а именно в таких ситуациях нередко оказываются сотрудники по роду своей деятельности.

Городовой Москва, 1903 г.

Поскольку мораль и нравственность чрез­вычайно консервативны (и это есть величайшее благо, иначе, если бы каждая новая эпоха соз­давала мораль заново, в мире бы уже давно ус­тановился нравственный беспредел), то это в нашем случае делает весьма полезным обраще­ние к профессионально-этическим «инструмен­там», выработанным служащими российских правоохранительных органов прошлого с целью их практического использования сегодня.

Есть еще одно соображение, делающее правомерным обращение к минувшему опыту российских органов внутренних дел. В основе приемов и методов, используемых полицейскими в России того времени, лежат наши культурные традиции, особенности нашего образа жизни, нашего характера, словом, всего того, что сегодня принято называть менталитетом.

В качестве иллюстрации обратимся к источнику, описывающе­му события более чем 100-летней давности, под названием «Резерв Санкт-Петербургской столичной полиции», в той его части, где речь идет о взаимоотношениях полиции и общества: «В редкой дея­тельности приходится так непосредственно, так осязательно прояв­лять любовь к человеку, как в полицейской»¹. И далее в этом же источнике, по существу рассказывающем о работе спецшколы подго­товки полицейских, читаем, что в одном из классов были представ-

Резерв Санкт-Петербургской столичной полиции. СПб., 1901. С. 10.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

лены вспомогательные средства, которые употребляются полицей­скими чинами при уличных арестах «в цивилизованной и гуманной Европе».

И если главным оружием городового в России является «вежли­вость, находчивость и российская сметка», — пишет составитель книги, то в Европе полицейский уже в конце XIX в. был вооружен каучуковой дубинкой, веревочной петлей с палочками, которая на­кидывалась на запястья задержанному, и при любых нежелательных движениях со стороны последнего полицейский закручивал палочками веревку вокруг запястья, что, понятно, вызывало нестерпимую боль. Сло­вом, полицейская служба в, так сказать, нециви­лизованной России продолжала традиции рус­ского гуманизма как характерного качества рус­ской культуры, тогда как цивилизованная Европа в этом вопросе уже тогда была значительно более «продвинутой».

Анализ различных документов минувших лет
показывает, что среди нравственных качеств,
которыми должен обладать полицейский, пер­
востепенными были: долг, совесть, справедли­
вость, честь, достоинство. Однако в череде
этих важнейших качеств главное место занимали верность императору и верность присяге.

 

ОКОЛОТОЧНЫЙ „ ьг г

„ В «Клятвенном обещании околоточных надзи-

надзиратель. Санкт- „.. _Лоп.

Петербург 1904 г рателеи» (присяге) 1894 г. сказано, что он обе­щает «верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови» быть преданным императору. На это же нацеливает и «Инструкция городовым московской полиции». В ней, в частности, говорится, что городовой должен «питать в душе своей непоколебимую пре­данность государю императору, исполнять службу его император­ского величества по совести»¹. Аналогичное указание мы встречаем и в «Инструкции для стражников уездной полицейской стражи», в которой указывается, что чины стражи, «храня непоколебимо пре­данность государю императору, службу его императорского величе­ства должны исполнять честно, по совести, памятуя священные слова присяги»².

1. Известно, что у русского человека в прошлом с детства вос­питывали священное отношение к Богу и государю. Однако требо-

Инструкция городовым московской полиции. М.,1883. С. 6.

Инструкция для стражников уездной полицейской стражи. Ревель, 1913. С. 3.

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов 177

вание быть верным императору для полицейских означало сохра­нять ему верность как гаранту личности и собственности. Говоря современным языком, сотрудник должен хранить верность прези­денту как гаранту конституционных прав граждан. Процитирован­ные документы свидетельствуют, что сотрудник призван охранять не интересы партии или группы людей, а быть защитником интере­сов личности и собственности граждан.

Представляются чрезвычайно примечательными слова в тексте присяги о том, что околоточный надзиратель клянется исполнять свой долг, не щадя своей жизни, и быть верным присяге «до по­следней капли крови». То есть, оказавшись в ситуации выбора, ко­гда нет никаких внешних «контролеров», кроме собственной совес­ти, даже если жизни угрожает опасность, полицейский обязывался не допустить несправедливости, чего бы это ему ни стоило.

Есть еще одно, непосредственно связанное с высказанным вы­ше, положение, с которым мы встречаемся и в текстах присяги, и в других документах того периода. Смысл его состоит в том, что по­лиция — это опора государства, а любой чин полиции есть человек государственный, поэтому его долг состоит в том, чтобы посвятить всего себя служению общества.

Документы свидетельствуют о том, что в лице лучших своих представителей руководители органов внутренних дел прошлого выступали «ревнителями о благе Отечества», то есть проявляли себя как настоящие патриоты.

В 1866 г. обер-полицмейстер Санкт-Петер­
бурга генерал-лейтенант Федор Федорович
Трепов представил тогдашнему министру
внутренних дел проект преобразования петер­
бургской полиции, в котором указывалось, что
дороговизна столичной жизни и ограничен­
ность денежного содержания чинов полиции,
которое «не только не обеспечивало безбедного
существования их семейств, но даже их са­
мих»¹, вызывает огромные затруднения в ком­
плектовании служб полицейского ведомства.
Аргументированность изложения и глубокая Ф.ф. Трепов

заинтересованность Трепова в улучшении сло­жившегося порядка вещей привели к тому, что предложения об уве­личении жалованья, пересмотре штатов и др., улучшающие качество службы и жизнь полицейских, были признаны справедливыми, и император повелел немедленно приступить к переустройству поли­ции Санкт-Петербурга (Дело Веры Засулич).

Санкт-Петербургская столичная полиция и градоначальство. С. 178.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

Этот частный пример свидетельствует о том, что, как человек державный, отвечающий за важнейший участок работы в государст­ве, обер-полицмейстер Петербурга по определению не мог не быть «ревнителем о благе» Отечества, не мог не направлять все усилия в этом направлении. Недаром народники пытались устранить Трепова в 1878 г., когда он, уже в качестве петербургского градоначальника, всячески препятствовал их попыткам насильственным путем изме­нить государственный строй России.

2. Для полицейского, как человека государственного, проблема взаимоотношений органов внутренних дел с обществом всегда была одной из центральных. Сложный узел этих взаимоотношений в итоге получает свое проявление в форме нравственной готовности сотрудника оказать содействие всякому, кто обращается к нему за помощью. Ведь зачастую полицейские чины в глазах народа оказы­ваются единственными представителями власти, отмечается в одном из номеров журнала «Вестник полиции», что делает полицейскую службу очень ответственной и требует от сотрудников «высоких личных качеств, которые даются только строгим самовоспитанием и критическим отношением к самому себе»¹.

Нравственная готовность к постоянному служению обществу нашла свое отражение и в соответствующих документах, регламенти­рующих поведение полицейских чинов в тех или иных обстоятельст­вах. В параграфе 5 «Инструкции городовым» находим указание на то, что «городовой должен помогать не только тем, кто обращается за помощью, но и любому, кто нуждается в такой помощи»².

Кроме того, отдельно указывалось на то, как должен вести себя полицейский в свободное от службы время. Вне службы он, как государевый служащий, не должен был забывать о достоинстве своей профессии и стоять на страже интересов общества. В личной жизни предписывалось «вести жизнь честную, ни в чем не зазорную, воз­держиваться от пьянства»³.

Сегодня нередко по большей части молодые сотрудники (да по­рой и не только они) качество своей работы «один к одному» соот­носят с величиной оплаты за эту работу. Это можно понять. В пору тотальной коммерциализации все труднее становится обеспечить семью жизненно необходимыми духовными и материальными бла­гами, не говоря уже о развлечениях, которых молодая душа законо­мерно жаждет больше, чем люди других возрастов. Нужно сказать, что эта проблема возникла задолго до жизни нынешнего поколе-

¹ Полиция и общество // Вестник полиции. 1907. № 3. С. 8.

² См.: Инструкция городовым московской полиции. С. 8.

³ См.: Инструкция городовым московской полиции. С. 6.

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов 179

ния, и наши предшественники нашли рецепты для ее решения дос­таточно давно.

Около ста лет назад один из авторов журнала «Вестник поли­ции», разъясняя обывателю, сколь сложна и необходима служба чинов полиции, отмечал, что «в холод, вьюгу и во мраке ночи» по­лицейские охраняют покой граждан и нередко выполняют долг це­ной своей жизни. Далее автор писал, что «при массе труда, при по­стоянной опасности и материальной необеспеченности, это уже служба не на страх, а за совесть, это не дело, а подвиг; тут не мате­риальные выгоды, а идеалы общегосударственные; здесь не низшие служащие, а герои»¹. Подобное отношение к сотрудникам поли­цейского ведомства находит свое отражение в фактах оценки со стороны государства и его высоких чиновников — тех, кто пре­данно служил Отечеству. Например, среди награжденных орденом св. Владимира 4-й степени в 1907 г. был пристав села Балакова Тедерс, которого император наградил «за мужественное и самоот­верженное выполнение служебного долга».

В свою очередь, реагируя на это событие, самарский губернатор Якунин издает специальный приказ по полиции Самарской губер­нии, в котором отмечает: «В лице пристава Тедерса я приветствую чиновника, запечатлевшего собственной кровью верность служения своему государю, и горжусь тем, что среди чинов полиции высо­чайше вверенной мне губернии служат лица, готовые в смутную го­дину горячо любимого нами Отечества на столь высокие подвиги мужества и доблести»².

Следовательно, преданность долгу, служение «не за страх, а за совесть», защита интересов государства и героизм — это нравствен­ные традиции российской полицейской службы. А тем, кто идет в полицию, как отмечал в одной из статей указанного журнала со­трудник наружной полиции И. Гривачевский, корысти ради, кто не способен гордиться службой, в полиции делать нечего³.

3. Обращает на себя внимание тот факт, что нормативные до­кументы того периода своеобразным образом были «вписаны» в миропонимание русского человека. В частности, из произведений искусства, из исторических и других источников мы знаем, как много значило доброе имя человека любого звания (крестьянина, купца, дворянина) для его жизни и жизни потомков. Эта нацио­нальная культурологическая традиция непосредственно прописана, в частности, в уже упоминавшейся «Инструкции городовым», кото-

Вестник полиции. 1907. № 1. С. 4. Вестник полиции. С. 5. ³ Там же. 1908. № 22. С. 10.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

рым предписывалось заботиться о «добром имени и чести своего звания»¹. Повелевалось не только соблюдать личную нравствен­ность, но и предотвращать «непристойные поступки» со стороны других служащих, а если таковые будут иметь место, то приказыва­лось сообщать о них ближайшему начальнику.

Вместе с тем руководители полицейского ведомства предпри­нимали усилия к тому, чтобы на службу в полицию попадали люди достойные, а поэтому при подборе кадров в полицию требования нравственного порядка были отнюдь не на последнем месте. Пред­писывались как строгий подход к нравственным качествам канди­датов на службу, так и «строгая разборчивость при определении на должности»². Говоря современным языком, кадровая политика поли­цейского ведомства уже тогда строилась с учетом нравственных крите­риев личности сотрудников органов внутренних дел, уже тогда оно задумывалось об имидже своих сотрудников в глазах общественности.

4. Однако следует признать, что взаимоотношения общества и полиции не могли тогда и не могут сейчас представлять из себя идиллическую картинку. Нравственная готовность сотрудника честно служить обществу — безусловно, важнейшая предпосылка успеш­ной службы. Но ее специфика такова, что полицейский, как верно отмечается в одном из номеров журнала «Вестник полиции» за 1908 г., выполняет по отношению к обывателю своего рода роль «опекуна», от воли которого зависит все замечать, все видеть и, на­оборот, ничего не видеть и не замечать»³. И обывателю очень труд­но убедиться, не поймал ли полицейский вора по независящим от него обстоятельствам или по злому умыслу. А поскольку полицей­ский порой вынужден, как образно пишет автор журнальной пуб­ликации, не пускать «Федьку туда, куда ему хочется и, наоборот, тащить туда, куда ему не хочется», то нередко единственными кон­тролерами деятельности сотрудника оказываются справедливость, долг, совесть, т.е. нравственные регуляторы, которые зависят от воспитательных установок сотрудника.

Особая сложность состоит в том, что нравственные установки, в отличие от правовых, имеют множество подходов. Так, Гегель раз­решает пойти наперекор абстрактному праву, если жизнь человека может быть спасена кражей куска хлеба, и предлагает не рассмат­ривать это как воровство. Кант, напротив, категорически возражает против любых отступлений от нравственного идеала. Кроме того, как с нравственной точки зрения рассматривать насилие, которое должен использовать сотрудник, если зло оказывает сопротивление?

¹ См.: Инструкция городовым московской полиции. С. 6.

² См.: Санкт-Петербургская столичная полиция и градоначальство. С. 179.

³ Вестник полиции. 1908. № 7. С. 20.

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов 181

Русский философ И.А. Ильин в трактате «О сопротивлении злу силою» резко критиковал учение Толстого о непротивлении. Поле­мизируя с Толстым, Ильин писал: «Когда какой-нибудь негодяй наносит оскорбление честному человеку или развращает ребенка — это, очевидно, совершается по божьей воле; но когда честный чело­век пытается помешать негодяю — это проис­ходит не по воле Бога»¹.

Ильин справедливо полагал, что насилием является не всякое принуждение, а лишь то, которое связано со злым умыслом, направлено ко злу. Философ даже определял обстоятельст­ва, стечение которых вызывает принуждение: «Сопротивление злу силой и мечом позволи­тельно не тогда, когда оно возможно, но когда оно необходимо, потому что нет других средств»². В этом случае правом человека, а для сотрудника обязанностью является искоренение зла любыми средствами.

Проблема нравственной оправданности принуждения, насилие во благо — это одна из сложнейших проблем в области взаимоотноше­ний общества и правоохранительных органов. Скажем, когда мы видим, как толпы разбушевавшихся фанатов во время футбольного матча или после него начинают крушить все подряд на своем пути, то насилие по отношению к ним со стороны правоохранительных органов — это препятствие на пути распространения насилия. Как бы жестоко это ни выглядело со стороны и что бы ни говорили по этому поводу, мы вправе настаивать на справедливости подобного принуждения.

5. Совершенно очевидно, что для того, чтобы не переходить пре­делы здравого смысла в процессе правоприменительной деятельно­сти, сотрудник должен обладать соответствующим набором нравст­венных качеств. Примечательно, что уже в документах, регламенти­рующих работу полицейских XIX — начала XX в., нравственные качества рассматриваются как качества профессиональные, а не как нечто прилагательное к последним.

Так, в приказе московского градоначальника в связи с имев­шими место случаями «некорректного обращения чинов полиции с публикою» указывается: «Повторяя свое требование к чинам поли­ции о корректном отношении к публике, не исключая и задержан­ных, предупреждаю, что мною будут подвергаться ответственности чины, дозволившие себе грубое, оскорбительное или насильствен-