Первая мировая война перечеркнула историю “старой доброй Европы”. Рухнул мир чопорных дам, благородных джентльменов, галантных офицеров, патриархальных фермеров, отважных путешественников. Мир классической музыки, классической литературы, поэзии… Впрочем, не будем пересказывать розовых легенд из романов и кинофильмов. XIX и начало ХХ в. на самом деле были хищной и жестокой эпохой. Европейские державы увлеченно делили и перекраивали земной шар. Чтобы выглядеть “великими”, каждая стремилась иметь колонии.
Блеск и величие западной цивилизации достигались вовсе не за счет передового общественного устройства или высокой культуры, а за счет ограбления других стран. А награбленные средства как раз и позволяли европейцам развивать свою науку, технику, искусство, образование. Ни о какой “толерантности” даже речи не было. Считалось само собой разумеющимся, что белая раса призвана господствовать над миром, а прочие народы – всего лишь “грязные дикари”. Поэтому колонизаторы ничуть не считали себя хищниками. Официально утверждалось, что они выполняют благую миссию управлять “неполноценными” народами, а взамен выкачиваемых богатств “дикари” получают западную культуру.
В Азию, Африку, на острова Индийского и Тихого океанов эта культура внедрялась в виде разврата, пьянства, алчности, бездуховности. Кое-где ее отказывались принимать. Например, Китай запретил ввоз опиума из Индии. Что ж, тогда британские и французские эскадры бомбардировали китайские портовые города. Расстреливали до тех пор, пока пекинское правительство не сдалось и не открыло дорогу наркотикам. Получилось очень выгодно. Отныне Китай быстро разрушался, волна наркомании подрывала экономику, торговлю, обороноспособность, белые люди легко захватывали страну под контроль. И все это без малейших затрат. Наоборот, в их кошельки текли колоссальные прибыли.
А некоторые народы предпочитали просто истребить. Англичане в середине XIX в. поголовно уничтожили жителей Тасмании. Исчезли без следа патагонцы, огнеземельцы. В США изгоняли с родной земли индейцев, вытесняли в пустынные места, убивали в карательных экспедициях, подбрасывали зараженные оспой одеяла. Восстания в колониях подавлялись суровейшим образом, тут уж вообще не церемонились.
Но и сама Европа в XIX в. очень отличалась от лубочных картинок с пышно наряженными господами и дамами. С красивыми центральными улицами городов соседствовали трущобы бедноты. Рабочие эксплуатировались на износ, о какой-либо технике безопасности, ограничении детского и женского труда еще никто не заикался. В 1845 г. в Ирландии не уродился картофель, крестьяне из-за этого не могли уплатить ренту, и их сгоняли с земли. За 5 лет умерло от голода около миллиона человек. Если же чернь бунтовала, с ней расправлялись не менее круто, чем с “дикарями”. Демонстрации расстреливали и в Америке, и в Швейцарии, и в Германии. В Париже при подавлении восстания 1848 г. казнили 11 тыс. человек. А при подавлении Парижской коммуны в 1870 г. маршал Мак-Магон казнил 20 тыс. Его признали спасителем Франции и громадным большинством голосов избрали президентом.
В британской армии, на флоте, в учебных заведениях широко практиковались телесные наказания. Их отменили лишь в начале ХХ в. А в британской Индии телесные наказания официально применялись до 1930-х гг. В Германии и Австрии до 1848 г. существовало крепостное право, в США до 1865 г. процветало рабовладение, причем в войне Севера с Югом Англия и Франция поддерживали южных рабовладельцев. В Бразилии и Австралии рабство продержалось до конца XIX в., в Южной Африке – до 1901 г. А жители колоний, даже сохранявшие личную свободу, все равно не признавались полноценными людьми.
Но была одна великая держава, не похожая на другие – Россия. Она раскинулась от Балтики до Тихого океана, однако ее пространства были не колониями, а органическими частями империи. Грузины, литовцы, якуты в составе государства были полноправными “русскими” – в отличие от индусов в Британии или вьетнамцев во Франции. Численность коренных народов Сибири и Севера увеличивалась. Россия, в противовес Западу, развивалась и богатела за счет собственных ресурсов. Она перенимала некоторые зарубежные достижения, но не копировала чужеземные модели управления, оставалась самодержавной монархией. Страна была многонациональной, каждому народу дозволялось исповедовать свои религии, тем не менее, ведущую роль сохранило Православие. Кстати, внутри империи вообще не было разделения по национальностям, только по вероисповедениям. Быть православным автоматически подразумевало быть русским. А Самодержавие и Православие обеспечивали монолитность и несокрушимость Отечества.
Запад издавна завидовал богатствам России, пугался ее могущества. Между прочим, в течение всего XIX в. она ни разу не напала ни на одно европейское государство. Несмотря на это, зарубежная пропаганда постоянно поднимала тему “русской угрозы”, не жалела в адрес нашей страны самых черных красок. Правда, угроза и в самом деле существовала – экономическая. Русские были главными конкурентами мировых лидеров, Англии и Франции, к их враждебной политике примыкала Австрия.
Вредить пытались разными способами. Раз за разом разжигались восстания в Польше. Когда-то Екатерина II потребовала от поляков прекратить гонения на православных. Заносчивый отказ привел к войнам, и Польша была разделена между Россией, Австрией и Пруссией. Положение поляков, попавших под власть Петербурга, было ничуть не хуже, чем в двух других государствах, у австрийцев они вообще оставались неполноправным “меньшинством”. Но Запад выступал за “свободу” только для российских подданных. Мятежники базировались на австрийской территории, щедро подпитывались французским золотом. Повстанцев, которые резали русских, Европа чествовала как героев. А солдат и офицеров, усмирявших их, клеймила “палачами”. Причем речь шла об “освобождении” не только польских областей. Нет, под “освобождением” понималось восстановление Польши в “старых границах”, с присоединением Литвы, Белоруссии, Украины.
Благодаря западной помощи на несколько десятилетий затянулась жестокая война на Северном Кавказе. Еще одним орудием англичан и французов стала Турция. Иногда она налаживала дружбу с Россией, даже заключала военные союзы, и каждый раз это оказывалось весьма выгодно обеим сторонам. Но европейские державы старательно рушили сближение, натравливали Османскую империю против русских. Но войны оборачивались для турок попажениями, а “дружба” Запада была совсем не бескорыстной. В Турции действовал режим “капитуляций” для британских и французских подданных. Они обладали правом экстерриториальности, не платили налогов и прибирали к рукам экономику. Пользуясь затруднениями Османской империи, французские “друзья” отхватили у нее Алжир, британские – Египет и Кипр.
Ослабление Турции вызвало национально-освободительное движение подвластных ей христианских народов, и на Балканах завязался серьезнейший узел международных противоречий. Россия не претендовала на здешние земли, но она брала под покровительство православных греков, сербов, болгар, румын. Западные державы реагировали на это крайне болезненно, стремились перетянуть освобождающиеся народы под собственное влияние.
Наконец, в 1853 г., европейские противники рискнули выступить против России открыто. Подстрекнули очередной раз напасть Турцию, и тут же вмешались Англия, Франция, Пьемонт (Северная Италия). Фактически их сторону приняли Австрия, Дания. Строились грандиозные планы – разгромить русских, навязать “возрождение Польши” (с Украиной, Белоруссией, Литвой), отторгнуть Финляндию, Закавказье отдать туркам, на Северном Кавказе создать государство Шамиля… Не вышло. Только Франция похоронила в России 200 тыс. солдат, огромные потери понесли англичане, турки, итальянцы.
Такими жертвами удалось захватить одну лишь южную сторону Севастополя. А на Кавказе русские победили, заняли мощную крепость Карс. Отбили нападения на Балтике, Белом море, Камчатке, в дальневосточном заливе Кастри русская флотилия разгромила вчетверо сильнейшую британскую эскадру. Но Россия очутилась в международной изоляции, ее вынудили признать поражение. Правда, и на расчленение страны больше губы не раскатывали. Навязали куда более скромные требования: запретили держать военный флот на Черном море, протекторат над балканскими христианами передали “под покровительство Европы”.
Запад широко использовал против России и тайное оружие, подрывную идеологию. Этому немало способствовало увлечение западничеством, царившее в верхушке русского общества. Аристократия тянулась к европейским модам, нравам, вступала в браки с зарубежной знатью, нанимала иностранных гувернеров для детей, посылала их за границу учиться. Выписывала британские и французские газеты, черпая из них оценки событий, интересовалась теми или иными “прогрессивными” учениями. Возникали масонские ложи, невзирая на то, что они неоднократно запрещались указами государей.
Но все же до поры до времени подобные методы оказывались недостаточно эффективными. Единственное восстание декабристов было легко разогнано. А когда над страной нависала опасность, народ сплачивался против внешнего неприятеля. Да и неудачная война отнюдь не стала для нашей страны катастрофой. Она быстро оправилась. Александр II развернул широкие реформы. В 1861 г. были освобождены крепостные крестьяне – чуть позже, чем в Германии и Австри, но пораньше, чем отмена рабства в США и британских доминионах. Внедрялось демократическое земское самоуправление. Началось бурное развитие промышленности, строительство железных дорог, реорганизовывалась армия.
После Крымской войны мировую политику пытались определять Англия и Франция. Но они косо поглядывали друг на друга, грызлись между собой. А со временем обстановка менялась. В полосе войн и революций разобщенные итальянские государства сбросили зависимость от Австрии, и возникла Италия. Заявила о себе и Пруссия. “Германский мир” представлял собой несколько десятков королевств, княжеств, вольных городов. Возглавлял их австрийский император из династии Габсбургов – когда-то немецкие государства входили в “Священную Римскую империю”. Но верховенство императора осталось чисто формальным, он был лишь председателем на съездах князей, имперских сеймах. Объединению Германии Австрия препятствовала, чтобы совсем не потерять свое первенство. Мешала и Франция, опасаясь усиления соседей.
Положение изменил министр-председатель Пруссии Бисмарк. Он пошел на сближение с Россией. Заключил союз с Италией и при поддержке русских спровоцировал войну с Австрией. Пруссия к ней прекрасно подготовилась, впервые проявил себя немецкий генштаб под руководством Мольтке. Австрию разнесли “блицкригом”, всего за две недели. По итогам войны был создан Северо-Германский союз из 22 государств – во главе с Пруссией. Франция в ту пору была очень агрессивной страной. Высокомерно потребовала: она, так и быть, признает приобретения Пруссии, если ей отдадут южно-германские княжества. Бисмарк отказал. В Париже началась военная истерия. Французы рвались поколотить немцев, правительство уже размахало планы, что их “естественная граница” должна пройти по Рейну. Полезли драться. Но Пруссия именно этого добивалась! Вдребезги разгромила Францию. Отобрала Эльзас, часть Лотарингии, где население было смешанным, из немцев и французов. Наложила контрибуцию в 5 млрд франков. А главное, победа объединила Германию. В пышных декорациях захваченного Версаля прусский король Вильгельм I был провозглашен императором.
Россия оставалась его союзницей. Военной демонстрацией она не позволила Австрии выступить на стороне французов, и Вильгельм слал Александру II благодарственные телеграммы. Русские тоже были в выигрыше, они разорвали Парижский трактат с запретом иметь черноморский флот. Но… сразу после победы начальник генштаба Мольтке, начал разрабатывать план войны против России… Германская империя, родившаяся под грохот пушек, вообще стала слишком воинственной. Теперь она уже нацеливалась на роль европейского лидера. В 1875 г. Бисмарк вздумал окончательно добить Францию. Французы в панике обратились к России. В Петербурге отдавали себе отчет, что нарастание германской агрессии обернется бедой и для нашей страны, заступились за Францию, и немцы не осмелились напасть. Но вскоре они получили возможность отомстить.
В Османской империи под влиянием англичан и французов начались демократические реформы. Однако они резко ухудшили положения христиан, на них перекладывали повинности, поборы, местные суды не защищали их, и грабежи, убийства, похищения женщин оставались безнаказанными. В 1875 г. восстали Босния, Герцоговина, Болгария. Султан бросил на них карателей, учинил массовую резню. Россия взывала к “оркестру мировых держав”, требуя вмешаться, но Англия блокировала ее предложения. Тогда Александр II объявил Турции войну, заранее заверив великие державы, что не будет присоединять балканские области. Османов разбили, дошли до Стамбула, и в его пригороде Сан-Стефано подписали мир. И тут-то против России снова встал объединенный фронт всей Европы! Вооружались Англия, Австрия, к ним примкнули недавно спасенная Франция, Италия, даже союзная Румыния. Но Бисмарк прикинулся, будто поддерживает царя, был созван конгресс в Берлине. А на конгрессе Германия вдруг переметнулась на сторону англичан. Он стал чудовищным дипломатическим поражением русских. На них нажали совместными силами, принудили изменить мирный договор.
Правда, за Россией оставили занятые ею на Кавказе города Карс, Ардаган, Батум. Но для нашей страны был весьма болезненным вопрос о черноморских проливах. Она не стремилась обладать Босфором и Дарданеллами, как нередко изображала западная пропаганда. Ей требовалось всего лишь право свободного прохода через проливы, через них шел экспорт российского зерна. Западные державы этого не допустили. Подтвердили, что султан может закрывать проливы когда. Боснию и Герцоговину вместо автономии номинально оставили в составе Турции, но “временно” отдали под управление Австрии. Румыния, Сербия и Черногория получили независимость, Болгария – автономию, но их территории урезали, границы перекроили. Часть земель вернули туркам.
В выигрыше осталась Германия. Она подорвала позиции России, впервые выступила международным арбитром. Турецкий султан Абдул-Гамид обиделся на англичан. Счел, что они плохо отстаивали его интересы, и от войны с русскими уклонились. А немцы выступили “бескорыстными” друзьями, Османская империя стала сближаться с Берлином. Ну а Австрия, хапнув Боснию и Герцоговину, теперь боялась русских. Поэтому приняла предложение Бисмарка заключить союз. В него вовлекли и Италию, в 1882 г. возник Тройственный союз.
КАЙЗЕР И ЦАРЬ.
В 1880-х гг страны Запада будто с цепи сорвались. Принялись захватывать в Африке и Азии все, что еще не попало под их власть. Англия и Франция чуть не передрались из-за африканских владений. Но Бисмарк успокоил распалившиеся стороны, предложил поделить Африку, “по-цивилизованному”. Организовал конференцию в Берлине и все “честно” распределил. Хотя и себя не забыл – Германия урвала ряд африканских стран, часть Новой Гвинеи и островов в Тихом океане. Мнения негров и островитян, разумеется, не спрашивали.
Россия в эти дрязги не вмешивалась. Александр III повел чисто национальную политику, занялся внутренним развитием государства. А среди дворян и интеллигенции в противовес западничеству возникло другое течение – панславизм. Русских возмутило, что европейцы постоянно объединяются против них. Приходили к выводу: надо искать других друзей, близких по крови, укреплять славянское братство. Но это было всего лишь утопией. “Братья” враждовали между собой, болгары воевали с сербами. На Балканы вовсю лезли немцы и австрийцы, возвели на трон Болгарии германского принца Фердинанда Саксен-Кобургского. Балканская интеллигенция тянулась к французам. Местные политики и авантюристы использовали панславистские лозунги только для того, чтобы получить поддержку России.
А Германия бросила деньги от французской контрибуции на развитие промышленности, объединение страны позволило реализовать собственный потенциал. Немецкое производство вышло на второе место в мире после Англии, а по некоторым направлениям и на первое. Вступив в игру “на новенького”, Германия осваивала новейшие, самые перспективные отрасли – электротехническую, химическую. Совершенствовала вооружение и военную технику. А недавние победы кружили головы. Военно-морской министр Каприви уверенно заявлял, что следующей “войной у нас будет война на два фронта – с Россией и Францией”.
Впрочем, более трезвые деятели были настроены осторожно. Начальник генштаба Мольтке оценивал силы России, печальный опыт Наполеона и других ее врагов. В 1875 г. он составил второй план войны против русских, а в 1879 г. третий. Полагал, что совместными ударами немцев и австрийцев получится отобрать только Польшу – захватить и удержать в оборонительных боях. По расчетам Мольтке, сражаться пришлось бы 7 лет. Пожалуй, дороговато за Польшу. А Бисмарк был уверен, что воевать с Россией вообще нельзя. Можно интриговать, столкнуть ее с кем-то, но самим – ни в коем случае. Он хорошо знал нашу страну, успел послужить послом в Петербурге, и указывал: главная сила России заключается не в территориях и армиях, а в народе. Именно народ и есть Россия. Поэтому сокрушить ее невозможно. Даже если добьешься успеха, потом придется жить под угрозой ответного удара.
Бисмарк немало напакостил русским, но не был их врагом. Он был лишь хитрым политиком и любыми способами извлекал выгоду для Германии. Получил за счет России – хорошо. Но в дальнейшей схватке за колонии соперницей немцев должна была стать не Россия, а Англия. Однако Англия являлась и основным врагом руских… Бисмарк четко сориентировался и совершил резкий поворот. Предложил России тайный договор о мире и дружбе. В Петербурге подумали – и согласились. В 1887 г. был заключен “договор перестраховки” на 3 года.
Но союз оказался недолгим. В 1888 г. умер кайзер Вильгельм. Его наследник Фридрих-Вильгельм был тяжело болен и властвовал лишь несколько месяцев. Кайзером стал его сын Вильгельм II. Этому человеку не повезло уже при появлении на свет. При родах ребенку нанесли серьезную травму, у него не работала рука. Он рос с комплексами, вздорным и неуравновешенным. А детские годы прошли в атмосфере военного угара. Его дед и отец громили австрийцев, французов, и маленький инвалид тоже грезил о сражениях.
Корону он получил в возрасте 29 лет и отправился путешествовать. Отличился при европейских дворах скандальным поведением, а в Петербурге познакомился со своим кузеном, наследником престола Николаем Александровичем. Скромный и воспитанный “кузен Никки” в разговорах с экзальтированным “кузеном Вилли” вежливо помалкивал. А кайзеру приятно было чувствовать себя лидером, и он объявил Николая своим другом. Но Александру III очень не понравились планы Вильгельма перекроить мир и постоянная болтовня об этом. Его проекты отвергли, и кайзер обиделся.
Он был вообще обидчивым. Бисмарк пробовал поправлять его в политических вопросах, но кайзер счел такую опеку унизительной. В 1890 г. пришло время продлять “договор перестраховки”, и русские готовы были расширить его. Бисмарк был с этим согласен, но Вильгельм обвинил его, что он ведет “слишком русофильскую политику”, и отправил в отставку. Канцлером он назначил ярого русофоба Каприви. Первым делом он расторг “договор перестраховки”. Сотрудничество между “тевтонами и славянами” Каприви называл “исторически неуместным”, заявлял об “удовлетворении народно-психологической потребности в войне с Россией”. Союз с Австрией преобразовали из оборонительного в наступательный. Стали заигрывать с враждебной России Англией. Что ж, Петербург отреагировал. В 1893 г. был заключен оборонительный союз с Францией.
Германская активность в это время расплескалась по всем континентам. Немцы купили у китайцев порт Циндао, начали строить там мощную базу. У испанцев приобрели несколько архипелагов. Хотели заодно прихватить Филиппины, но США пригрозили войной. На море они были сильнее и заставили германскую эскадру убраться из Манилы. Вильгельм поссорился и с англичанами. Разразилась англо-бурская война, и кайзер поддержал буров, намеревался принять их под свой протекторат. Но ему объяснили, что этого делать нельзя – британский флот господствует на море и не позволит перевезти в Южную Африку германские войска.
Отсюда следовал вывод – чтобы вести полноценную колониальную политику, надо иметь мощный флот. Германия приняла одну за другой несколько судостроительных программ. Но к численности флотов очень болезненно относилась Англия. Ее колонии были связана с метрополией только морскими сообщениями, если кто-нибудь сумеет нарушить их, вся Британская империя рухнет. По мере наращивания германских морских сил отношения с англичанами становились все более натянутыми.
А в дополнение к балканскому узлу противоречий завязался еще один, армянский. В Османской империи проживало около 2 млн. армян. После русско-турецкой войны 1877-78 гг. поднимался вопрос об обеспечении их прав, как и других христиан, султан Абдул-Гамид пообещал провести необходимые реформы, это было закреплено в решениях Берлинского международного конгресса. Но никаких реформ не последовало. Армян продолжали притеснять. Они слали жалобы в Петербург, Париж, Лондон. Кое-где возникли и отряды сопротивления. Султан решил покарать строптивцев, в 1894 г. устроил резню армян в высокогорном Сасуне. Россия, Франция и Англия заявили совместный протест. Абдул-Гамид рассвирепел. Иностранцы вмешивались в его внутренние дела! От Османской империи уже отпала западная часть, греки, сербы, болгары, а теперь еще и армяне захотят отделиться с восточной частью?
Султан надумал ликвидировать проблему как таковую – просто истребить армян или так запугать, чтобы пикнуть не смели. Организовал банды “гамидие” из добровольцев и уголовников, к ним подключились полиция и войска, и избиение развернулось по всей стране. Было зверски уничтожено 300 тыс. человек, 100 тыс. бежали за границу. Разразился скандал на весь мир, от беженцев, свидетелей-иностранцев в прессу выплеснулись жуткие подробности. Вступилась русская, британская, американская, французская, итальянская дипломатия, кое-как бойню удалось остановить. Но от решительных мер западные державы уклонились, на Турцию не было наложено никаких санкций.
А Германия вообще не поддержала дипломатических протестов – и оказалась “единственным другом” султана. Абдул-Гамид не преминул ее щедро отблагодарить. Предоставил немецким фирмам различные концессии, привилегии. Во всех странах честили и позорили Османскую империю, однако Вильгельм в 1898 г. отправился туда с визитом. Его пышно приняли в Стамбуле, было подписано соглашение о строительстве Багдадской железной дороги – она должна была протянуться от Берлина и Вены через Балканы, через Малую Азию до Ирака. А в Дамаске кайзер разразился речью, объявив себя… покровителем всех мусульман: “Пусть султан турецкий и 300 миллионов магометан, рассеянных по всему миру, которые поклоняются ему как своему халифу, пусть они будут уверены, что германский император – их друг навсегда”. Пояснял, что через эту дружбу возникнет “военная держава, которая может стать угрозой не только для Франции, России и Великобритании, но и для всего мира”. А в Петербург было направлено предупреждение: “Если Россия выступит в защиту турецких армян”, то и Германия двинет в Турцию войска.
Поддержка “магометан всего мира” требовалась кайзеру по одной простой причине – он задумал войну. Нацелился схлестнуться с Россией и Францией. Для этого пробовал наладить отношения и заключить союз с Англией, но слишком много запрашивал: требовал отдать ему португальские, бельгийские и некоторые британские колонии. Но война все же не началась. Когда взвесили все за и против, стало ясно: даже если англичане будут союзниками или останутся нейтральными, они все равно захватят главные плоды побед. Немцам придется сражаться с русскими, французами, бельгийцами, голландцами, а Британия, владея морями, приберет к рукам колонии, лишившиеся хозяев. Получалось, что затевать драку бессмысленно, пока Германия не построит большой флот. Именно это обстоятельство отсрочило Первую мировую на полтора десятилетия.
А в России умер Александр III, и на престол взошел Николай II. Он тоже понимал, что приближается большая война, но, в отличие от “кузена Вилли”, пытался предотвратить ее. В 1899 г., впервые в истории, он предложил провести всемирную конференцию по сокращению вооружений и мирному урегулированию конфликтов. Однако в ту эпоху “цивилизованные” страны лишь открыли рты от удивления и сочли идею царя полным абсурдом. Николая II подняли на смех, газеты с издевкой писали, что “российское правительство решило сэкономить на своих военных расходах”.
Правительства вынуждены были согласиться – на словах-то все были “за мир”. Но отнеслись к конференции, созванной в Гааге, как к ненужному фарсу. Вильгельм II говорил своим министрам: “Я согласен с этой тупой идеей, только чтобы царь не выглядел дураком перед Европой. Но на практике в будущем я буду полагаться только на Бога и на свой острый меч! И чихал я на все постановления!”. Британское военное министерство выражало те же мысли более деликатно: “Нежелательно соглашаться на какие-либо ограничения по дальнейшему развитию сил разрушения… Нежелательно соглашаться на изменения международного свода законов и обычаев войны”. Конференция закончилась ничем.
К концу XIX в. в мировое соперничество включились еще две державы. На Дальнем Востоке усилилась Япония, планировала подмять под себя китайцев и корейцев. Набирали вес и США. Они преодолели разруху и потери после своей гражданской войны, освоили земли до Тихого океана. А масоны, угнездившиеся при Александре II в русском правительстве, сделали американцам роскошный подарок, за гроши продали Аляску. Традицией политики США был изоляционизм. Согласно доктрине Монро, американцы не допускали европейцев вмешиваться в дела своего континента, но и сами в европейские хитросплетения не лезли, грабили латиноамериканских соседей. Но со временем аппетиты росли, США начали проявлять себя на мировой арене.
В международных отношениях стали сказываться и другие явления. К рубежу XIX – XX вв. сложился “финансовый интернационал”. Крупные банкиры в разных странах переплетались родственными узами, деловыми связями. Так, в Австро-Венгрии, Франции, Англии заправляли делами три ветви Ротшильдов. Они были связаны с британскими Мильнерами, германскими Варбургами, российскими Бродскими. Варбурги были в родстве с российскими банкирами Гинзбургами. Представителем Ротшильдов в США стал Морган, он выдвинулся на роль ведущего банкира Америки. Еще один сотрудник Ротшильдов, Яков Шифф, возглавил второй по значению банк США, путем браков его компаньонами стали братья германского банкира Макса Варбурга. Шифф был также связан с Гарриманами, Гульдами, Рокфеллерами, Оппенгеймерами, Гольденбергами, Магнусами, ведущим британским производителем оружия Виккерсом и т.д.
Но банкирские круги через подконтрольную им прессу определяли и “общественное мнение” различных государств. Они имели огромное влияние на правительства – ведь победа на выборах определялась финансовыми возможностями сторон. Связи между политическими и деловыми кругами даже не скрывались, и сама политика направлялась в зависимости от интересов американских, британских, французских банков и промышленных корпораций. А кроме родственных и деловых связей, бизнесмены и политики переплетались другими – масонскими. Это обеспечивало поддержку, знакомства, координацию действий. В британских и французских органах власти, армиях, спецслужбах, для человека, не принадлежащего к “вольным каменщикам”, с некоторых пор карьера была вообще невозможна. Причем масонские связи, как и родственные, были наднациональными, позволяли взаимодействовать структурам в разных странах, объединять усилия на тех или иных направлениях. Рядовой масон мог быть патриотом, искренне верить, что действует во благо своей родины, но высшие иерархи вели собственную линию, и она далеко не всегда совпадала с государственной. Зато четко соответствовала выгодам финансовых олигархов. Возникла система, которую русский философ И.А. Ильин впоследствии назвал “мировой закулисой”.
Ну а в России в это же время наконец-то стали приносить плоды многолетние усилия по ее заражению подрывными учениями. Пока они распространялись только среди дворян и интеллигенции, опасность была не столь велика. Кружки террористов и агитаторов ликвидировались полицией, охранным отделением. А простонародье революционерам ничуть не симпатизировало. Но либералы сумели внедрить в России западную систему образования. Профессора, нахватавшиеся за границей знаний вперемешку с идеями “свобод”, воспитывали студентов. Студенты становились учителями, сеяли среди рабочих и крестьянских детишек семена безбожия, вольнодумства. И детишки подрастали…
АНТАНТА.
В 1900 г. все западные державы вдруг ринулись наперебой дружить с Россией. В Китае вспыхнуло восстание ихэтуаней. Мятежники видели все беды своей страны в засилии иноземцев, убивали европейцев, продавшихся им соотечественников. На их сторону перешла китайская армия. Они захватили Пекин, осадили квартал иностранных миссий. Для подавления формировали экспедиционный корпус из немцев, англичан, японцев, французов, итальянцев. Пригласили и русских. Царь согласился – китайцы погромили поселки русских железнодорожников, банды хунхузов нападали на российскую территорию. Наши войска нанесли стремительный удар, еще до прибытия контингентов из Европы разбили китайцев, освободили осажденные посольства.
Но… дружба тут же и кончилась. Два десятилетия мирного развития сделали Россию самой сильной конкуренткой западных держав. Теперь ее успехи напугали “друзей”. Русские упрочили свои позиции в Китае. Вдобавок, завершалось строительство Транссибирской магистрали. Оно сулило нашей стране новый подъем, освоение природных богатств Сибири, открывало быстрый и удобный путь на Дальний Восток. Встревожились англичане, считавшие себя хозяевами в Китае. Озаботились банковские и промышленные круги США – Россия становилась для них опасной соперницей. Озаботились и японцы.
